«Я тот самый русский Иван»: Эдита Пьеха рассказала, как ее отчим спас военнопленного
В день 75-летия победы в Великой Отечественной войне на всех телеканалах будут звучать военные песни. Наверняка, мы услышим и проникновенные военные композиции в исполнении народной артистки СССР Эдиты Пьехи. С темой войны Эдита Станиславовна знакома не понаслышке. Ее детство пришлось на тяжелые военные годы. Одну историю из той поры знаменитая артистка вспоминает с особым трепетом, о чем и рассказала в интервью порталу Teleprogramma.pro Певица Эдита Пьеха. Фото: ЭГ/Кудрявцева Лариса - Эдита Станиславовна, какие у вас первые воспоминания о войне? - Во-первых, во Франции, где я родилась, война началась в 1939 году. Наши края бомбились, потому что там добывали уголь и отправляли в вагонах в Германию. Я помню все: бомбежки, бомбоубежища, куда нас загоняли. И когда заканчивались бомбежки, мы, счастливые, выбегали оттуда. И вот однажды наша учительница сказала: «Война закончилась, и теперь можете петь песни, которые мы все учили». Это была «Марсельеза». И мы всей гурьбой побежали на улицу, напевая строчки знаменитого гимна. Голосили изо всех сил, а люди, шедшие нам навстречу, утирали слезы. И в то же время было очень грустно, потому что весельем это нельзя было назвать. Но все переживали – каждый по-своему. В память врезалось то, как мы провожали на шахту русских военнопленных. А еще я помню тех, кто их расстреливал, и тех, кто помогал их спасать. Запомнилось и то, как отчим, собираясь на работу, говорил моей маме: «Ты забыла кусок хлеба для Ивана». Это был его напарник – русский пленный. Это все было очень трогательно и по секрету. Эдита Пьеха. Фото: КП/Ханов Тимур А потом, когда я уже побывала в Советском Союзе и рассказывала эту историю про военнопленного Ивана, я услышала, как на телевидении читали одно письмо. Его автор писал: «Я тот самый русский военнопленный Иван, про которого говорила артистка, чей отчим спасал меня от голода своими бутербродами. Хочу сказать ей спасибо». Человеческая память жива. И это было так трогательно, что я, конечно, плакала. Но мы с этим военнопленным, который вроде жил где-то в Сыктывкаре, не встречались. Но благодаря его письму я узнала, что он жив. Мой отчим был деревенским безграмотным человеком, но сердце у него было доброе. Жаль, что они не повстречались после войны, не обменялись адресами. Я выступала в разных краях, но ко мне этот Иван так и не пришел никогда. Эдита Пьеха с внуком и дочерью. Фото: КП/Фролов Михаил - Сейчас все мероприятия ко дню Победы перенесли в онлайн-пространство. Там же пройдет и движение «Бессмертный полк». Как вы к этому относитесь? - Я считаю, в правительстве виднее. Главное, чтобы человеческая память не умирала. Она должна жить. - Какие у вас любимые военные песни? - Их нет. Хотя…«Катюша», конечно. А уже в послевоенные годы я же всегда и везде пела песню «День победы». Она везде звучит бравурно. А я же эту композицию трактовала по-своему как горестное воспоминание о тех грустных днях бомбежек, выстрелов, потерь. С таким настроением я ее обычно и пела. После исполнения обычно стояла тишина, а потом взрыв аплодисментов. Потому что человек жив, пока жива память о нем. - В одном из своих интервью вы рассказывали о своей встрече с Клавдией Шульженко… - Она была Артисткой с большой буквы. И как она пела военные песни… Я все это слушала с трепетом и с замиранием сердца. Однажды Клавдия Ивановна пригласила меня к себе в гости. Я помню, как ей аккомпонировали, и она пела. Она была поющей актрисой – великой актрисой. Клавдия Ивановна всегда знала, о чем она поет. И я страшно волновалась перед встречей с певицей и гордилась общением с ней. А еще я не могу не вспомнить Лидию Русланову, которая пела на ступенях рейхстага. Ее муж был генералом, с ним она прошла до самого Берлина. И в день Победы на ступенях рейхстага был большущий концерт. Я сейчас об этом говорю, и у меня мурашки по телу. Это были люди, для которых война стала не просто событием, а переживанием, участием. Только русские умели так переживать. - Писали, что у вас проблемы со здоровьем. Как обстоят дела сейчас? -- Я же военная дохлятина. Я всю войну кашляла, страдала бронхитом. А потом война закончилась, и я попала в Советский Союз. И стала уже не дохлятиной, а нормальной, жаждущей жизни девочкой. Тогда мне исполнилось 18 лет. В общем, все было.
