Елена Ржевская: «Я боялась потерять зубы Гитлера»

Ее автор - друг нашей редакции, французская писательница Елена Жоли. В книгу вошли интервью писателей, артистов, режиссеров, военачальников - ветеранов Великой Оте­чественной войны. - Мне был 21 год, когда началась война. Некоторые предполагали, что война может начаться довольно скоро. Один из моих институтских друзей Михаил Молочко сказал как-то: «Наш романтизм скоро развеется на войне против фашизма, но эту войну мы выиграем». Он ушел добровольцем на войну с Финляндией, которую, впрочем, осуждал. Она продемонстрировала слабость Красной армии, ее плохую организацию и недостаточную вооруженность. Это было одним из следствий большой сталинской чистки 1937 года, когда практически полностью был репрессирован высший командный состав, вплоть до командиров полков. Вся суть военной организации, как четко действующего иерархического организма, была нарушена. Молодые неопытные лейтенанты командовали батальонами! Именно это - одна из причин колоссальных потерь, которые понесла наша страна. Думаю, что Германия, может быть, и не стала бы воевать с Советским Союзом, если бы Сталин не уничтожил таких теоретиков и практиков военного дела, как Тухачевский, Якир, Уборевич и другие. - Вы считаете, что вторжения Германии в СССР могло и не произойти? - Может быть. Я была в составе группы, которая обнаружила дневники Геббельса в берлинском бункере Гитлера. Геббельс писал, что немецкое правительство внимательно следило за политическими чистками в СССР. Германское руководство долго не могло поверить в фантастический факт: Сталин уничтожал высшее командование собственной армии! Геббельс полагал, что война с Финляндией показала подлинную слабость Красной армии и побудила Гитлера срочно начать планировать операцию «Барбаросса». - Почему вы решили пойти добровольцем на фронт? - Под окнами моей квартиры, выходившей на Ленинградский проспект, беспрерывно шли батальоны народного ополчения. Они направлялись к Волоколамскому шоссе, навстречу немцам. Все они шли на борьбу с врагом, движимые громадным патриотическим порывом. Я должна была разделить судьбу моего народа, моей Родины! В октябре 1941 года решила поступить на курсы переводчиков при Военном факультете иностранных языков Красной армии, организованные по приказу начальника Генерального штаба маршала Б.М. Шапошникова. Наши выпускники, владевшие немецким языком, были необходимы фронту: без них невозможно было оперативно получать, обрабатывать и использовать разведывательную информацию. - Как вы попали на фронт? - В январе 1942 года я была зачислена переводчиком в Разведуправление Генерального штаба. Это была военная служба, но опять в тылу, а не на фронте, куда я так рвалась. В конечном счете мои многочисленные ходатайства были удовлетворены. В апреле я получила назначение в штаб 30-й армии Калининского фронта. - В ходе битвы за Берлин вы участвовали в исторической миссии: розыске и опознании тела Адольфа Гитлера. Можете ли вы поподробнее об этом рассказать? - В начале мая 1945 года я действительно принимала участие в розыске и идентификации тела Гитлера. Позже я работала над восстановлением обстоятельств его самоубийства. Тогда по приказу Сталина вся эта история была объявлена государственной тайной, и только после его смерти я смогла говорить об этой «тайне ХХ века». ...Наша разведгруппа пыталась просочиться к центру Берлина через развалины и коммуникации. Руины жилых кварталов горели или дымились. Было очень трудно дышать, воздух был переполнен пылью, пеплом и дымом. Бои шли в самом центре. Над Рейхстагом уже реяло красное знамя! Но нашей целью был не Рейхстаг, а расположенная неподалеку рейхсканцелярия. Мы должны были выполнить последнее военное задание - захватить Гитлера живым или мертвым! Ночь на 1 мая 1945 года стала для Берлина настоящим апокалипсисом. Весь центр города находился в плотном кольце наших войск. Вдруг в свете прожектора я увидела немца с белым флагом, направлявшегося к нам в качестве парламентера. Огонь немедленно прекратился. Полковник Зайферт принес документы, в которых говорилось, что генерал Кребс, начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии, уполномочен от имени германского правительства вести переговоры о перемирии. В 3.30 утра в расположении наших войск появился и сам генерал. От него мы узнали, что накануне в 15.30 Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством. 4 мая в саду имперской канцелярии один из бойцов стрелкового корпуса 3-й ударной армии подполковника Клименко, Чураков, обратил внимание на воронку от бомбы слева от запасного выхода «фюрербункера», если стоять к нему лицом. Внимание Чуракова привлекло то, что земля в воронке была рыхлой, валялась бумага, лежал скатившийся сюда невыстреленный фаустпатрон и что-то торчало, похожее на край серого одеяла. Спрыгнувший в воронку солдат наступил на полуобгоревшие трупы мужчины и женщины, засыпанные слоем земли. Так были обнаружены трупы Гитлера и Евы Браун. Солдат позвал на подмогу товарищей, и они вчетвером извлекли их. Потом перекопали землю в воронке и обнаружили двух мертвых собак - немецкую овчарку и щенка. Неподалеку лежали две стеклянные пробирки темного цвета из-под медикаментов, разрозненные обгорелые листы из книг, мелкие клочки бумаги и металлический медальон эллиптической формы на тонкой цепочке длиною 18-20 см. Советские врачи установили, что фюрер и его жена умерли от отравления цианистым калием. Позднее иностранные журналисты часто утверждали, что Гитлер застрелился, но это совершенно неверно. Гитлер предпочел яд, предварительно опробовав его на своей любимой овчарке Блонди. Фюрер приказал одному из своих приближенных офицеров произвести контрольный выстрел в голову после того, как он примет яд. 8 мая в Берлин-Бухе, в день подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии, мой непосредственный начальник полковник Горбушин поручил мне хранить бесценный трофей. Это была потертая темно-бордового цвета коробочка, выложенная шелком. Внутри находилось бесспорное доказательство смерти Гитлера - фрагмент его челюсти: человеческие зубы так же уникальны, как и отпечатки пальцев. Кроме того, такое доказательство могло храниться очень долго. Коробка была вручена мне, потому что несгораемый ящик отстал со вторым эшелоном и ее некуда было надежно пристроить. Весь день было очень обременительно таскать в руках коробку: я холодела при мысли, что могу потерять зубы Гитлера. Сейчас это выглядит сюрреалистично. В это время полковник Горбушин лихорадочно разыскивал бывших дантистов фюрера, чтобы с их помощью опознать останки Гитлера. Наши контрразведчики смогли разыскать зубного техника Фрица Эхтмана, который признал часть челюсти, показанной ему, принадлежавшей Адольфу Гитлеру. - Как вы оцениваете роль Сталина в войне? - Через много лет после войны в краеведческом музее города Ржева я увидела приказ Сталина, датированный 11 января 1942 года: взять город любой ценой! Я знала, и он, разумеется, тоже, что мирное население не успело эвакуироваться и неминуемо пострадает от бомбардировок и уличных боев. Но Верховного это не беспокоило: он был готов к любым человеческим жертвам ради достижения цели. Но после смерти Сталина, я, как и многие, чувствовала себя полностью осиротевшей, потерявшей нечто бесценное. Ведь в то время мы не мыслили себя без нашего вождя. Во время войны Сталин являлся силой, объединяющей весь народ. В то же время, если почитать новое издание книги «Воспоминания и размышления» маршала Жукова, становится очевидно, что приказы Сталина в области руководства войсками и операциями были зачастую губительны и приводили к колоссальным бессмысленным жертвам. Сейчас совершенно понятно, что он был одной из самых зловещих личностей нашего времени. (Публикуется с сокращениями.)