«Музыканты умерли от голода. Но чего там рассказывать?!»
Сегодня, 22 июня, в России вспоминают о начале самой большой и кровавой войны XX века, в которой приняли участие миллионы советских граждан. Но кто бы мог представить, что в числе этих бесстрашных людей, уходящих на фронт и не знавших, придется ли им вернуться, окажется и ранимая творческая интеллигенция: певцы, актеры и даже поэты, для которых смерть казалась лишь каким-то романтическим образом. Как они все это вынесли и что запомнили в те роковые дни? Когда началась война, Лидия Русланова была уже довольно популярной исполнительницей. Артистку знали, любили, а ее пластинки расходились огромными тиражами. «Вчера вечером слушал радио. Поймал Москву. Пела русская баба. Пела по-нашему, по-волжскому. И голос сам деревенский. Песня окончилась, я только тогда заметил, что реву белугой», — писал Федор Шаляпин. Но, пожалуй, больше всего ее любили военные, ведь певица выступала и на фронтах Советско-финской, и на фронтах Великой Отечественной. Ничего не боялась. Ничего! В архивах тех лет даже сохранился снимок, на котором она, забравшись на грузовик, стоит перед бойцами Красной армии, а они, устало облокотившись на винтовки, взирают на нее глазами, полными восхищения. «Боевое крещение приняла под Ельней. Только закончила одну из песен, как над головами появились юнкерсы в сопровождении мессершмиттов. Посыпались бомбы, затрещали пулеметы, задрожала земля от взрывов... — вспоминала певица об одном из таких концертов. — Смотрю, никто и ухом не ведет, слушают, как в Колонном зале. Думаю, и мне не пристало отсиживаться в траншее. В общем, налет фашистов выдержала, программу довела до конца». Там же, на фронте, она встретила и свою самую большую любовь — генерала Владимира Крюкова, который незадолго до этого потерял жену. Едва познакомившись, они пошли прогуляться, благо на позиции было затишье. О чем-то вспоминали, улыбались. И вдруг он тихо сказал: «Послушайте, где-то ребенок плачет». А потом добавил: «У меня тоже дочка в Ташкенте, совсем маленькая, одна. Так тоскую по ней». Русланова была настолько потрясена, что этот большой и суровый мужчина способен на такие переживания, что тут же сказала: «Я выхожу за вас замуж». Именно ему она подарила 25 лет своей жизни, а его Риту вырастила как свою. Кстати, артистка помогала бойцам не только песнями. Например, известен факт, когда она взяла и отдала все свои деньги на постройку «катюш». Их отправили на Первый Белорусский. Такими же красивыми поступками запомнился и знаменитый певец Леонид Утесов, вместе со своими музыкантами подаривший фронту два истребителя Ла-5Ф. Самолеты были переданы 5-му Гвардейскому истребительному авиаполку и носили название «Веселые ребята». Почему именно такое? Так назывался фильм, в котором Леонид Осипович появился на киноэкранах еще в счастливом для него довоенном 1934-м. Надо сказать, что Утесова обожали не меньше, чем Русланову. Доходило до того, что командиры частей похищали и обманом увозили его к себе на самолетах, лишь бы бойцы услышали своего любимого артиста. Про одно из таких выступлений очень хорошо рассказывается в его книге «Спасибо, сердце!» Однажды музыканты увидели, как советский самолет атаковал немецкий мессершмитт. Летчикам повезло: они успели выпрыгнуть, а спустя несколько часов появились среди восторженных зрителей. «Кажется, никогда я так не старался...» — шутил артист. А вот как вспоминала о тех временах великая Клавдия Шульженко, чья песня «Синий платочек» звучала тогда на всех фронтах. «Мы выступали на аэродромах, на железнодорожных платформах, в госпиталях, в цехах заводов, в сараях и палатках, на льду, припорошенном снегом, на Дороге жизни, — делилась Клавдия Ивановна. — Концерты часто прерывались вражескими атаками. Наш автобус был изрешечен пулями и осколками. К месту, где предстояло выступать, мы порой пробирались под обстрелом, перебежками. Двое музыкантов наших умерли от голода. Дело было в блокадном Ленинграде — что уж тут подробно рассказывать. Не пристало жаловаться тем, кто все-таки выжил». Интересная деталь: в каких бы условиях ей ни приходилось петь, был ли это госпиталь или поле, она всегда появлялась в нарядном платье и на каблуках. Однажды, когда артистка выступала с кузова грузовика, начался налет. Ее стащили с машины, прижали к земле и накрыли шинелью. Но стоило бомбежке закончиться, как Шульженко встала, отряхнулась и продолжила свой концерт. Только уже босиком. От туфель мало что осталось. Там же, на войне, встретил сороковые-роковые и тогда еще мало кому известный Аркадий Райкин. В то время он еще только вошел в руководство Ленинградского театра эстрады и миниатюр и отправился с ним на флот. «Да, мы не ходили в атаку и в разведку, не стреляли из винтовок и орудий, не пускали под откос поезда, не ремонтировали танки в студеных цехах, — рассказывал потом артист. — И тем не менее работа, которую мы делали, была важна. Мы проехали десятки тысяч километров, выступали на кораблях и батареях, на заводах и полевых станах, в землянках и госпиталях. Не раз попадали под бомбежки и артобстрелы, а однажды ночью даже залетели на самолете в тыл к противнику (это было в 1944 году в Латвии; самолет сбился с курса, и нас обстреляли из зенитных орудий). Нам приходилось работать почти круглые сутки, мерзнуть и голодать… Впрочем, все это было в порядке вещей». Про то, что не стрелял, это правда. Но разве только такими способами расправляются с врагом? Поэтому награда не могла не найти своего героя: в конце 1945 года артисту вручили орден Отечественной войны II степени и медаль «За оборону Кавказа». Поэту и автору знаменитых строк «Ничто не забыто и никто не забыт» Ольге Берггольц в этом плане повезло намного меньше. Несмотря на то что она сделала для своей страны столько же, сколько Райкин, Утесов и Русланова, это не помешало критикам посчитать ее творчество чересчур упадочным и трагичным. Хотя каким оно могло быть? В 1933-м у нее умирает годовалая дочка Майя, в 1938-м — восьмилетняя Ира. Позже расстреливают любимого, а саму Ольгу во время допроса избивают до такой степени, что она теряет еще нерожденного ребенка. А потом — война, блокада, голод. Второй муж сходит с ума и умирает у нее на руках. «Война сжевала Колю, моего Колю, — душу, счастье и жизнь», — нацарапает она в марте 1942 года. И что ей оставалось делать? Только писать книги и ходить на радио, чтобы хотя бы стихами поддержать жителей осажденного города. Даже Адольф Гитлер — и тот называл ее своим личным врагом, не понимая, откуда в этой маленькой женщине столько жизненных сил. Но не менее страшным будет то, что произойдет уже после Победы. Ее возьмут и обвинят в правде. Мол, ну да, вы все это пережили, но зачем описывать войну так реалистично? Можно же помягче. И вообще, изъять вас надо из всех библиотек! А она ответит стихами: Но даже тем, кто все хотел бы сгладить В зеркальной, робкой памяти людей, Не дам забыть, как падал ленинградец На желтый снег пустынных площадей. В 1948 году у Ольги умирает еще один родной человек. Отец. Женщина остается совсем одна и все чаще заливает свое горе коньяком. Ее не станет в 1975-м, а на излете века найдут и обнародуют ее дневники. «Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно… Как же довели до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса осаждена? Ведь немцы все идут и идут… — писала Берггольц, находясь в блокадном Ленинграде. — Артиллерия садит непрерывно… Не знаю, чего во мне больше — ненависти к немцам или раздражения — бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, — к нашему правительству… Это называлось: «Мы готовы к войне». О сволочи, авантюристы, безжалостные сволочи!» Фашистская Германия напала на Советский Союз без объявления войны. По воспоминаниям генерала армии Георгия Жукова, Сталин никак не мог в это поверить и спрашивал, не провокация ли это немецких генералов. А когда понял, что страшное все-таки произошло, молча опустился на стул. Великая Отечественная продолжалась 1418 дней, общие потери СССР составили 26,6 миллиона человек. Если бы минута молчания была объявлена по каждому погибшему жителю, мир замолчал бы более чем на 50 лет.
