Cын преуспевавшего инженера, эмигрант из Российской империи, кавалер Железного креста — Рихард Зорге мог и не стать коммунистом. Открывавшееся перед ним восхождение по социальной лестнице прервала Первая мировая война. Трижды раненый (в том числе и на Восточном фронте) будущий разведчик пережил внутренний излом. Из окопов он вернулся левым революционером, участвовал в матросском бунте в Киле, примкнул к крайним социалистам, потом к коммунистам. На готовность Зорге стать агентом СССР повлияли и семейные обстоятельства: разведчик был русским по матери, а брат его деда Фридрих Адольф Зорге получил известность как социалист — дружил с Карлом Марксом и участвовал в создании Первого интернационала. Зорге-младший чрезвычайно гордился родственником, искажая факты, называл своим прямым предком и использовал его имя, чтобы налаживать связи в СССР. Повзрослевший на войне Но только перед Первой мировой о дальнем родстве в семействе Зорге вспоминали едва ли: отец, племянник Зорге-старшего, скончался еще в 1907-м, а Рихард считал себя идейным противником левых: немецким националистом. Романтический патриотизм определил его путь на фронтах Великой войны: как храброго новобранца, затем унтер-офицера полевой артиллерии, награжденного за отвагу Железным крестом. Первые бои — в Бельгии — завершились ранением и переводом на Восточный фронт, считавшийся менее опасным. Поспешное суждение: в Галиции Зорге ранили дважды, причем второй раз очень серьезно: пуля перебила кости ноги. Госпитализация не смогла спасти положение. Зорге сильно мучился, а когда вышел из больницы, то обнаружил, что продолжает хромать. Это означало демобилизацию. В январе 1918-го он возвращается в Германию, которая еще продолжает вести наступление, и примыкает в тылу войск к крайне левым. Зорге — часть большого движения бывших солдат, разочаровавшихся в войне. Постоянно напоминает о себе нога: боли в ней сохранятся до конца его дней. Когда в ноябре 1918-го начинается немецкая революция, Зорге — активный участник столкновений на стороне радикальных социалистов. После разгрома одной из их организаций, общества "Спартак", — арест властями, ожидание смертной казни (так это буквально описывал сам Зорге), но (возможно, Железный крест сыграл роль?) быстрый выход на волю. С 1919 года Зорге — участник военной организации одной из левосоциалистических партий, а после ее объединения с коммунистами — член их партии КПГ. Мир хижинам, война дворцам Итак, Зорге разочаровался в патриотизме. На исходе Первой мировой он примкнул к тем, кто вместо того, чтобы пробовать довести войну до победы, стремился развернуть доску — наказать затеявших мировую схватку. Так в поле зрения Зорге вновь появляется Россия, где к этому времени торжествовала Октябрьская революция, провозгласившая мир без аннексий и контрибуций. Он всерьез заинтересовался тем, что предлагали большевики. Перед войной Зорге не испытывал сильной ностальгии по России, даже несмотря на свое частично русское происхождение: родившийся в нашей стране, но за пределами ее нынешних границ — в Азербайджане, он начал изучать русский язык только в зрелые годы. Детские воспоминания связывали его с южными ландшафтами каспийского берега, где социальное окружение было преимущественно западноевропейским: привилегированная семья немецкого инженера вела изолированную жизнь в престижном гетто. С точки зрения командования Зорге был достаточно немцем, чтобы бросить его на бой с российской армией. Интерес Зорге к России — не сентиментальный, а идейный. Впитавший в себя ужасы войны будущий разведчик выбирает в качестве альтернативы им коммунизм. Свет с востока В такой ситуации сближение с Советким Союзом выглядело неизбежным. В первой половине 1920-х Зорге превратился в деятеля немецкой коммунистической партии, занятого в работе ее скрытых от лишнего внимания структур. Их можно назвать подрывными, боевыми или военными — так или иначе, на 1923 год ими было намечено восстание. Помочь в его организации пригласили советских специалистов; они прибыли в Германию и вышли на связь с Зорге. Вполне вероятно, тогда же, в начале 1920-х, в разведывательном управлении Красной армии должна была появиться карточка с анкетными данными на его имя. О немецком революционере вспомнили еще раз в 1924-м. Германская компартия по-прежнему не исключала восстания, и даже ее съезд был подпольным. Однако в СССР на эту перспективу смотрели с сомнением. В том же году Иосиф Сталин провозгласил идею построения социализма в отдельно взятой стране. Прибывшая на съезд советская делегация подошла к немецким коллегам утилитарно: в ее задачи входил поиск перспективных разведчиков с целью привлечения на советскую службу. Зорге оказался в их числе. Подробности переговоров с ним, которые должен был вести член президиума исполкома Коминтерна Дмитрий Мануильский или секретарь исполкома Осип Пятницкий, неизвестны. Молодой коммунист, вероятно, легко согласился на новую работу, держа в уме, что та не предполагала измены интересам Германии: речь шла о разведке в пользу международного коммунистического движения на скандинавском участке. Часть времени Зорге предложили проводить в советской столице, часть на Западе, курируя деятельность полуподпольных леворадикальных групп. Вверх под Восходящим солнцем Главная интрига, касающаяся жизни Зорге в Москве, — взаимоотношения с непосредственным руководителем Осипом Пятницким, которого подозревают в введении двойной игры: якобы своими интригами (по распоряжению Пятницкого Зорге, часто находившегося за рубежом, время от времени лишали денежного довольствия, а также пускали слухи о его связях с правой оппозицией Николая Бухарина) коммунистический функционер создавал условия для того, чтобы Зорге подпал под каток репрессий. Однако этого не случилось. Из Коминтерна, правда, пришлось уйти. В конце 1920-х немецкий революционер выехал из Советского Союза в сторону Западной Европы с до конца не ясным поручением, однако оказался под наблюдением. В Великобритании его задержала полиция. Тогда же в Москве приходят к выводу, что Зорге требуется сменить фронт работ. Японист и автор биографии Зорге Александр Куланов рассказал ТАСС, что тот за десять предшествовавших лет "наследил" в Европе и поэтому не мог рассчитывать на успешное продолжение разведывательной карьеры в Старом Свете. "Использовать его там дальше уже для работы на военную разведку было неразумно, а он, увлекавшийся изучением геополитики и хорошо представлявший себе, где к тому времени находились основные очаги напряженности в мире, предложил отправить его как раз в такое место — в Шанхай. Оттуда Зорге вернулся журналистом-востоковедом с именем, известным всей Европе (позже его статьи будут перепечатывать и советские газеты, не зная, кем на самом деле является автор). Естественным являлось и дальнейшее использование на восточном направлении его опыта, знаний и реноме. Это была уже не просто легенда, это было уникальное прикрытие, работавшее само — Зорге не надо было искать ценную информацию. Ее несли к нему сами секретоносители, включая японских послов и военных атташе, обращаясь за советом и консультацией по сложным вопросам политики, экономики Японии и международных отношений", — говорит Куланов. Япония станет последним пристанищем для Зорге. Оттуда советский разведчик будет направлять в Москву написанные по-английски донесения с указанием времени нападения нацистов — сведения, почерпнутые из общения с немецкими дипломатами. Драгоценные данные, к которым Сталин отнесется с недоверием... После ареста Зорге японской контрразведкой и казни его имя переходит в область легенд. Немецких: Вальтер Шелленберг, шеф внешней разведки службы безопасности, в своих мемуарах допускал, что Зорге сумел спастись и был вывезен в Советский Союз. Американских: впечатленный генерал Уиллоуби, начальник американской военной разведки в Японии, рекомендовал материалы по делу Зорге использовать в военных училищах США, советских и... местных, то есть японских. О них ТАСС рассказал Александр Куланов: "После войны, когда в Японии на подъеме находилось левое движение в разных его формах, когда были живы многие соратники Зорге, популярность его была очень высока. Ставились спектакли и снимались фильмы, где Зорге если не был центральной фигурой (японцам интересно про японцев), то как второстепенный герой неизменно оказывался положительным. Часть общества, пусть и меньшая, явно симпатизировала Зорге, большая — относилась к нему без симпатий, соглашаясь лишь, что роль его в истории велика". Популярность Зорге в Японии стала сходить на нет к началу XXI века: "Фильм Масахиро Синоды "Шпион Зорге", снятый в 2003 году, поставил в этой истории точку. Синода из поколения "старых левых", но больше этих людей почти не осталось. В прошлом году официально прекратило свое существование научное общество, изучавшее биографию и наследие Зорге, последним его участникам — под 90. Сегодня образ Зорге в Японии становится все более смутным и постепенно будет возвращаться к первоначальной, американской схеме, составленной в первые послевоенные годы: "советского Джеймса Бонда". Что, конечно же, неверно, но людей, способных оценить уровень знаний и достижений Зорге, всегда было немного, а с годами их остаются единицы", — заключает Куланов. Тем не менее Зорге не забыт: в 2000 году японское издание "Асахи" включило его в список 100 людей, определивших историю страны на протяжении XX столетия. Игорь Гашков
