Два реформатора СССР: Александр и Андрей
Александр Солженицын и Андрей Сахаров – два представителя СССР, которым в течение пяти лет были вручены Нобелевские премии. Первый удостоился награды 50 лет назад - в октябре 1970 года. Второй 45 лет назад – в октябре 1975-го. Солженицын был награжден премией в области литературы, Сахаров получил премию мира. Эти два диссидента – писатель и ученый - стояли во главе правозащитного движения в Советском Союзе. Они выступали с критикой режима, давали интервью, делали смелые заявления. И это, несмотря на резкую критику в прессе и угрозы, летевшие из карательных ведомств. Солженицын и Сахаров были постоянной головной болью для Брежнева и его соратников. Эти два диссидента шагали в одном строю, однако не стали единомышленниками. Впрочем, об этом позже. Писатель и ученый Солженицын – неудачливый артист (до войны он пытался поступить в студию Юрия Завадского), фронтовик, человек, подвергшийся репрессиям, бывший учитель математики, стал известен благодаря повести «Один день Ивана Денисовича», опубликованной в «Новом мире». Это было первое произведение о сталинских лагерях. Советские партийные деятели приветствовали публикацию, но не по совести, а лицемерно – многие из них были сами причастны к преступлениям режима. Однако лидер страны Никита Хрущев начал энергичную борьбу с культом личности Сталина, а повесть Солженицына ей соответствовала. Молодого автора даже выдвинули на соискание Государственной премии. Но этим дело и ограничилось. Прошло несколько лет. Хрущев, проиграв сражение своим недругам, был вынужден покинуть чертоги Кремля. Вместе с его уходом закончилась критика Сталина. Солженицын же вступил на путь открытой конфронтации с властью. Первым его шагом было «Открытое письмо IV съезду Союза советских писателей», в котором он выступил с протестом против цензуры и политических преследований литераторов. Окончательно он сжег мосты, отправив на Запад свой роман «В круге первом». Это был Casus belli - повод к войне с коммунистическим режимом. Разъяренная власть, не привыкшая к сопротивлению, обрушила на Солженицына поток обвинений… Физик-теоретик Андрей Сахаров был одним из создателей советской водородной бомбы. В 32 года он стал доктором физико-математических наук и был избран действительным членом Академии Наук. Рекомендацию, сопровождавшую его представление в академики, подписали академик Игорь Курчатов, а также члены-корреспонденты АН СССР Юлий Харитон и Яков Зельдович Сахаров, активно участвовавший в создании оружия массового уничтожения, награжденный за это тремя Золотыми звездами Героя социалистического труда, внезапно восстал против режима, которому долго и честно служил. В конце 60-х годов он стал одним из лидеров правозащитного движения в СССР и тут же угодил под «колпак» КГБ. Спор после рукопожатий Солженицын и Сахаров впервые встретились в конце лета 1968 года. Это было мрачное время – советские войска вошли в Чехословакию, охваченную волнениями. Писатель и ученый попытались составить протестный документ, но это им не удалось. Оба оставили воспоминания о своей четырехчасовой беседе. «С первого вида и с первых же слов он производит обаятельное впечатление: высокий рост, совершенная открытость, светлая, мягкая улыбка, светлый взгляд, теплогортанный голос, - писал Солженицын. - Несмотря на духоту, он был старомодно-заботливо в затянутом галстуке, тугом воротнике, в пиджаке, лишь в ходе беседы расстегнутом, - от своей старомосковской интеллигентской семьи, очевидно, унаследованное...». Вот что вспоминал Сахаров: «Мы встретились на квартире одного из моих знакомых. Солженицын с живыми голубыми глазами и рыжеватой бородой, темпераментной речью необычайно высокого тембра голоса, контрастировавшей с рассчитанными, точными движениями, - он казался живым комком сконцентрированной и целеустремленной энергии…» Вскоре после рукопожатий они вступили полемику. Впрочем, по словам Сахарова, он «в основном внимательно слушал, а писатель говорил - страстно и без каких бы то ни было колебаний в оценках и выводах». Солженицын, в отличие от Сахарова считал, что Запад не заинтересован в демократизации СССР, он запутался со своим материальным прогрессом и вседозволенностью, и социализм может его окончательно погубить. Солженицыну не нравилось, что Сахаров осуждает лишь сталинизм, а не всю коммунистическую идеологию. Неправильно мечтать о многопартийной системе, говорил писатель. Нужна беспартийная структура, ибо всякая партия - насилие над убеждениями ее членов. Ученые и инженеры - это огромная сила, но в ее основе должна быть духовная цель, без нее любая научная регулировка - самообман, путь к смерти в дыму и гари городов. «Немедленно явитесь во дворец» Они встречались много раз, но их позиции сближались крайне редко. Зато находились новые причины для разногласий. К примеру, Сахаров был чужд всякой религиозности, и поэтому не мог принять призывы Солженицына покаяться перед Богом. Писатель считал, что именно русский народ особенно пострадал во время Гражданской войны, раскулачивания и в годы репрессий. Сахаров же настаивал, что несчастья коснулись в равной мере всех жителей СССР, независимо от национальности. Солженицын называл Сахарова в своих заметках «наивным, как ребенок», «слишком прозрачным от собственной чистоты». Он вспоминал, что продолжал встречаться с Сахаровым, «но не возникали между нами совместные проекты или действия. Во многом это было из-за того, что теперь не оставлено было нам ни одной беседы наедине, и я опасался, что сведения будут растекаться в разлохмаченном клубке вокруг «демократического движения». Сахаров все более уступал воле близких, чужим замыслам». Следует отметить, что Солженицын всегда был категоричным, жестким в оценках, не терпящим чужого мнения или же болезненно его воспринимавший. Сахаров же при внешней мягкости оказался очень упорным человеком, он последовательно отстаивал свою точку зрения. В их отношениях, что называется, нашла коса на камень. В то время обоих диссидентов часто интервьюировали корреспонденты западных изданий. Одним из них был сотрудник «Нью-Йорк таймс» Хедрик Смит, впоследствии написавший книгу «Русские». В ней он отмечал разницу в характерах Солженицына и Сахарова. Смит писал, что когда писатель «приглашал меня к себе, он говорил по телефону: «Это Солженицын. Мне нужно кое-что с вами обсудить», - таким тоном мог бы приказать император: «Немедленно явитесь во дворец». Иным был Сахаров - с печальными, сострадательными глазами, этот человек кажется обращенным в себя, в свой внутренний мир; настоящий русский интеллигент, интеллектуал до мозга костей. В его сдержанности и манере вести беседу сразу чувствовался одинокий мыслитель» Последняя личная встреча двух «С» состоялась 1 декабря 1973 года. Солженицыну показалось, что Сахаров сломлен и будет добиваться отъезда за границу. Но жизнь рассудила иначе – покинуть родину пришлось именно писателю. Ученый же просто не мог уехать из страны – он слишком много знал… Судьба лауреатов В 1970 году Солженицыну присудили Нобелевскую премию. Любопытно, что от первой его публикации до присуждения престижной награды прошло всего восемь лет - такого феерического взлета в истории наград по литературе еще не было. Обычно Нобелевку давали маститым литераторам… Никто не отрицает таланта Солженицына, однако в то время в разных странах было немало достойных мастеров пера. И потому награждение советского писателя-диссидента выглядело скорее политическим актом, чем признанием его заслуг в литературе. Против Нобелевского лауреата ополчилась вся пресса СССР. Писателя клеймили, обличали, обзывали «литературным власовцем». Солженицыну предлагали уехать из страны, но он отказался. Однако писатель и не думал умолкать, а продолжал досаждать Кремлю. На Западе один за другим появлялись его романы «В круге первом», «Раковый корпус», «Август четырнадцатого» Когда Солженицын выпустил за границей «Архипелаг ГУЛАГ», экстренно собралось Политбюро ЦК КПСС. На нем было окончательно решено выслать писателя из страны. В феврале 1974 года писатель, лишенный советского гражданства, улетел в ФРГ. Вернуться в Россию Александру Исаевичу было суждено только через двадцать лет - в мае 1994 года... Сахаров продолжал свою диссидентскую деятельность. После того, как в 1975 году ему была присуждена Нобелевская премия мира, на ученого обрушились коллеги и «советская общественность». Сахаров стойко сносил удары, и это больше злило власть. Легче всего было поступить с ним, как с Солженицыным, но это было невозможно. Тогда главные коммунисты страны лишили ученого всех наград и сослали - впрочем, недалече, в Горький (ныне – Нижний Новгород). Это произошло в январе 1980 года. В Горьковской ссылке Сахаров пробыл шесть с лишним лет. Освободить его, по слухам, собирался пришедший к власти в ноябре 1982 года Андропов. Но генсек потребовал от Сахарова попросить Кремль о снисхождении. На это академии ответил гордым отказом, и его вызволение было отложено на неопределенный срок… В 1985 году к власти в СССР пришел Михаил Горбачев, открывший эру невиданных радикальных изменений в жизни державы. Ярким штрихом в этой пестрой палитре стало освобождение академика Сахарова. В декабре 1986 года Сахаров, по милости Горбачева покинул вотчину пролетарского писателя Горького и вернулся в Москву. Ученого снова приняли на работу в Физический институт имени Лебедева. Последний разговор Через два года Сахаров отправился в зарубежный вояж. Но это было не политическое бегство – встретившись с президентом США Рональдом Рейганом, главой Французской республики Франсуа Миттераном, премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер, он вернулся на родину. В СССР академик стал одной из центральных фигур перестройки. Увы, жить ему оставалось совсем недолго… Когда Сахаров был в США, он позвонил Солженицыну в Вермонт, чтобы поздравить его с 70-летием. Трубку взяла жена писателя Наталья Дмитриевна и сообщила, что Александр Исаевич никогда не подходит к телефону. Однако, узнав, кто звонит, он изменил своей привычке. Разговор получился сухим. Сахаров поздравил Солженицына с юбилеем, выслушал ответную благодарность. Академик напомнил писателю о том, что тот глубоко обидел его супругу Елену Боннэр. Он имел в виду нелицеприятные характеристики, данные Солженицыным в автобиографическом произведении «Бодался теленок с дубом». «Она совсем не такой человек, каким вы ее изобразили», - сказал Сахаров. Но Солженицын и не думал извиняться. Он лишь произнес неопределенное: «Хотел бы верить…». Вряд ли академик был доволен ответом, который совсем не походил на извинение. Впрочем, Солженицын и не думал каяться. В ноябре 1989 года, за две недели с лишним до своей неожиданной кончины Сахаров передал Горбачеву свою последнюю работу - проект переустройства Советского Союза в Союз Советских Республик Европы и Азии. Это была конституция государства, которое по замыслу академика должно было появиться после краха СССР Вскоре в советской прессе был опубликован проект конституционной реформы, разработанный Солженицыным. Он, в частности, предлагал распустить «покосившийся» Советский Союз и создать новое государство - Российский Союз со славянскими народами: русскими, украинцами, белорусами. Туда же Солженицын намеревался включить российское население Казахстана... Андрей Дмитриевич умер в декабре 1989 года. Александру Исаевичу судьба уготовила длинную жизнь, и он покинул земной мир через 20 лет, в августе 2008 года, накануне своего 90-летия. В России есть памятники и тому, и другому. Но было бы уместно вознести на один пьедестал изваяния писателя и ученого. У них были разные взгляды, подчас не реальные, наивные или трудновыполнимые, но оба искренне желали своей родине могущества и благополучия.
