Сафарбек Солиев: нужно мужество, чтобы говорить о таджикском кино

ДУШАНБЕ, 16 окт — Sputnik, Анастасия Лебедева. Ситуацию с кино в Таджикистане можно и нужно улучшить, считает таджикский режиссер и сценарист Сафарбек Солиев. В его послужном списке насчитывается более 20-ти документальных и 2 игровых фильма, многие из которых были удостоены наград на международных кинофестивалях. Недавно картина Солиева "Камиль", повествующая о жизни советского режиссера Камиля Ярматова, была представлена на международном фестивале мусульманского кино в Казани в категории "Документальный полнометражный фильм". По случаю Дня кино в Таджикистане Sputnik Таджикистан побеседовал с режиссером о нынешнем положении кинематографа в Таджикистане. — Вы посвятили много лет созданию фильма "Камиль". Расскажите об этой кропотливой работе. — Еще будучи школьником я знал про режиссера Камиля Ярматова, тогда он был еще жив. Потом в университете у меня была маленькая книжка о нем на русском языке. Меня очень интересовала его личность. Спустя много лет я окончил в Москве высшие курсы режиссеров-киносценаристов. Я снимал игровое кино, но параллельно все время думал о документальном и тогда решил рассказать историю основоположника таджикского кино. Естественно, я просмотрел и изучил все материалы, что были в архивах в Москве и Красногорске. Я много ездил по тем местам, где бывал и учился Ярматов, разговаривал с теми, кто его помнил. Я каждого из них расспрашивал, постепенно находил новых людей. Это было очень интересно. Я нашел его родственников. К примеру, его племянницу, которая жила тогда в Ташкенте с Камилем Ярматовым. Естественно, я беседовал с его дочкой, бывшим министром здравоохранения РТ Гульнарой Пулатовой. Потом я нашел его сына от первой жены Елены Мачерет — Кемаля и сына от третьей жены Татьяны Ярматовой — Алишера, который с мамой живет в Ташкенте. Кинорежиссер Сафарбек Солиев Я узнал, что отец Ярматова был полковником в царской армии и был награжден крестом. И его фамилия написана в Георгиевском зале в Кремле. А сам Ярматов изначально служил начальником милиции, воевал против басмачей и с искусством познакомился, только когда к ним приехал на гастроли театр из Коканда во главе с Хамзы. В массовке не хватало актеров, и милиционеров попросили сыграть роль белогвардейцев. Мой герой 38 лет жил в Таджикистане и 38 лет в Узбекистане. К сожалению, за все это время у нас были непростые отношения с Узбекистаном — я смог только один раз в 2012 году приехать туда. Мне очень помогли мои друзья, узбекские коллеги. И часть фильма я снимал в Узбекистане. Для меня Ярматов — живой человек. Он был очень красивый, очень мощный, очень талантливый, много ездил в другие страны. Его знали Джавахарлал Неру, Мао Цзэдун, Джамал Абдул Насер. В те годы он был рупором Советской власти по всему востоку. — Чем Вы сейчас занимаетесь? — Я работаю в системе ООН, точнее, в Программе развития ООН в Таджикистане. К сожалению, занимаюсь кино, только когда беру отпуск. Еду на съемки, а потом в следующий отпуск приступаю к монтажу. Из-за этого процесс работы над фильмом затягивается. После распада Советского Союза я всегда снимал кино только за свои деньги. Это очень сложно, но с другой стороны — это очень правильно и удобно, потому что я никому ничего не должен. Можно снимать, что ты хочешь. В этом году у меня большие планы. Я хочу снять масштабную игровую картину. Но, видимо, пока не получится. — Как сейчас обстоят дела с кино в Таджикистане? — Пятнадцать лет назад, да и сейчас тоже, в Таджикистане сложная ситуация с кино, поскольку нет прямого финансирования. К сожалению, последние 25 лет в Таджикистане просто забыли про кино. Все, что снимается, создается частным образом. Есть много ребят, которые делают кино, но оно уже не имеет никакого отношения к студии "Таджикфильм". Конечно, на кинофестивалях все равно они презентуют себя как Таджикистан. Так получилось, что все наши ведущие классные режиссеры, те, кто профессионально занимался кино, имели хорошее образование и большой опыт, уехали из Таджикистана. Костяк из них сейчас на "Мосфильме" — Валерий Ахадов, Акил Хабидов, Толиб Хамидов, ныне покойный Бахтиёр Худоназаров. Другие работают в минской студии — Халима Хасанова и Маргарита Косимова. И это только режиссеры. Я уже не говорю о художниках-постановщиках, помощниках, ассистентах и всех остальных. Например, наш самый мощный художник, я снимал с ним художественные фильмы, Мавлодод Фаросатшоев работает в Москве. Теперь он один из самых сильных постановщиков на "Мосфильме". Поэтому нужна хорошая подготовка профессиональных кадров с академическим уклоном. Кроме того, что режиссер должен уметь снимать, он должен иметь хороший багаж знаний. — В последнее время на кинофестивалях стали чаще появляться таджикские режиссеры. Можно ли говорить о каком-то кинопрорыве? — Это единичные случаи. Но все равно такое долгое молчание, слава Богу, было прервано. Например, в 2005-2009 годах я ездил на фестивали в Европу. Там даже не знали о Таджикистане. Лишь некоторые, кто работал с международными организациями, слышали о такой стране. Один раз меня пригласили во Францию в качестве члена жюри и попросили привезти таджикские фильмы, чтобы познакомить зрителей с ними. Я подготовил целую программу, и они были очень довольны. Кинорежиссер Сафарбек Солиев К чему я это говорю: не может в стране быть все плохо, а в кино хорошо. Кино — это отражение нашей жизни. У нас нет такого развитого капитализма, где люди понимают, что кинематографом можно тоже зарабатывать на жизнь. У нас в стране нет системы проката. Ничего не осталось. Кинотеатры во всех селах и районах давно приватизированы. Кино без зрителя, без заработка сложно развивать. С другой стороны, кино — это идеология. Я считаю, что американцы захватили весь мир именно Голливудом. Вы приедете в любой отдаленный горный кишлак, и жители ответят вам, кто такой Шварценеггер и Аль Пачино. Поэтому бюджет Голливуда в несколько раз больше бюджета Пентагона. Это мощь, и пока наши не поймут, что это действительно так, нам будет сложно — это однозначно. Потому что маленьким странам необходима государственная поддержка и поддержка частного сектора. Визуальная культура никогда не теряет своих позиций. Это было раньше и это есть сейчас. Иногда мы слушаем, но не слышим; читаем, но забываем. а то, что мы видели, мы помним. Картинка производит сильное впечатление, это мощный инструмент! Например, в Узбекистане сейчас кино само себя обеспечивает. Снимаются хорошие сериалы, в Ташкенте построили киноцентр. В Кыргызстане ребята тоже хорошо работают: разные киностудии собрались в здании "Кыргызфильма", у них есть возможности. Будь у нас финансы, я просто уверен, что любого можно пригласить, поставить цель — и все получится. Но без денег кино — это дорогое удовольствие: нужен художник-постановщик, ассистенты, оператор, продюсер и другие. — Некоторые эксперты считают, что таджикское кино долгое время было в изоляции и оттого отличается от других. Есть ли какие-то особенности, которые делают его непохожим? — Можно долго находиться в изоляции и потом выйти из нее дикими и обросшими. Люди вас не поймут, а вы не поймете их. Я не думаю, что это может быть оправданием. Признаться, я не вижу каких-то особенностей в нашем кино, может, они и правда есть. Мне кажется, что мы просто очень сильно отстаем, и все. У нас огромные потери в сфере культуры. Это не просто изоляция — она у нас по всем направлениям. Я за 25 лет не увидел хорошей прозы или поэзии. Когда из 8 миллионов населения 2 миллиона граждан гастарбайтеры… Люди с прекрасным образованием вынуждены идти работать в сферу услуг или даже на стройку — это наши реалии. До сих пор в Таджикистане не было создано ничего серьезного. К сожалению, мы потеряли тот костяк, который снимал настоящее таджикское кино. То, что у нас сейчас снимается,— очень низкопробные фильмы. Это однозначно. Надо иметь мужество сказать об этом: да, пока все обстоит так. Потому что, когда нет достаточно возможностей, в том числе финансовой поддержки, люди ограничены, не знакомы с шедеврами мирового кино, не знают все законы жанра, как монтируется фильм и прочее, — так все и выходит. Наша беда в том, что этим занимаются непрофессионалы. Если кто-то думает, что то, что показывают по телевизору это кино, — это вовсе не так. Это примитивщина. Кино должно быть интересно не только соседу, а зрителям в других странах. Хорошее кино — есть хорошее кино. Это искусство. Оно универсально для всех — и на западе и на востоке — и вызывает одни и те же эмоции. Сила искусства в том, что оно может донести послание до людей. — Молодые ребята уезжают учиться режиссуре в Иран и Турцию. Сказывается ли на таджикском кино влияние извне? — На сегодняшний день у нас очень сложная ситуация. И влияний никаких нет, потому что нет самой структуры, которая занимает кино. Каждый сам по себе. Вроде есть киностудия, но фильмов пока нет. Раньше было Госкино, теперь его нет. Сейчас, по задумке чиновников, киностудия будет подчиняться напрямую аппарату президента. Не знаю, как это будет выглядеть, но если не будет финансирования — не будет ничего. Я-то могу, допустим, на энтузиазме что-то снимать, но как я объясню оператору, художнику или актеру, что нужно поработать бесплатно. Это нереально. — Часто в таджикских фильмах снимаются непрофессиональные актеры. Это поиск колорита или нехватка финансов? — Это может быть и так и так. Вообще хорошие актеры очень дорого стоят. Хотя иногда бывает, что они приходят и предлагают сняться в фильме просто так. Один раз мы проводили кастинг, выбрали актеров старше 40-50 лет. Все они профессионалы, окончившие московские вузы, чувствуется уровень. И вот мы снимали сцену в селе, вместе с актерами в массовке были односельчане. Потом по окончанию съемок люди стали говорить: Хорошо получилось, еще бы настоящие актеры с нами были. То есть никто не догадывался, что в кадре были народные артисты СССР. Когда так происходит — это супер! Очень многое от актеров зависит, но совместить все вместе может только режиссер. — Что Вам больше всего запоминается на съемках? — Вообще кино — это чудо. Когда начинаются съемки, у тебя появляются крылья, но самый кайф — это монтаж. Это вообще нечто, особенно сейчас с современной техникой. Поэтому каждое мгновение, когда ты занят любимым делом, это счастье. Ты придумываешь историю, пишешь диалоги, актеры выучивают их, а потом люди сидят в кино и плачут во время просмотра. Значит, все не зря. — Какое будущее у таджикского кино? — Я очень хочу, чтобы "Таджикфильм" начал делать что-то серьезное. Это возможно. Для этого нужна нормальная система, чтобы люди могли снимать свое кино и получать поддержку. Раньше приходилось покупать дорогостоящую пленку, долго ждать ее обработки, потом переснимать брак. Сейчас все делается просто на цифровой камере: снимай сколько хочешь, главное, чтобы был талант, хороший сценарий и съемочная группа. Я надеюсь, что у нас будут какие-то положительные изменения. Сегодня кое-что постепенно делается. Назначили нового директора киностудии. Говорят, что ожидается хорошее финансирование. Сейчас Руми Шоазимов снимает, Умед Мирзоширинов, Далер Рахматов снимают. Я снимаю. Мы не даем погаснуть этой свече, а дальше посмотрим, что будет.