«Попробовал экстази — и понял, что такое секс»

Актер Владимир Епифанцев живет в сумрачном помещении, освещаемом гирляндами. На стенах — дьявольские рога и свастикообразные символы, а на двух двуспальных кроватях стабильно нежатся несколько дам. «Лента.ру» побывала в легендарной обители и публикует вторую часть (первая — ТУТ) размышлений своего героя — о веществах, половых отношениях и борьбе с системой. Епифанцев: Мужчину учат быть мужчиной в школе — в этом мудацком, абсолютно ублюдочном месте, где только зависть, только говно: типа когда слабого вычисляет и унижает вот это вот стадо ****** [утраханное]. Школа делает людей подонками. Из нее выходят ублюдки и понимают, что они никто. И от этого им страшно, они всего боятся. Боятся женщину, потому что женщина — это стихия, и если мужик столкнется с этой стихией, он не будет знать, как с ней… Она его накроет медным тазом. А женщина смотрит и говорит: «***** [Черт]! да мужики-то полу**** [дурки]». И выбирает позицию однозначную — умандохать это чмо. Чем и занимается. И поделом. Они делают то, к чему уже у мужчины инерция — к полному фиаско, к гибели, к самоуничтожению. Баба присасывается к нему и помогает ему сдохнуть. Он начинает ее винить в этом, а она ведь просто ему говорит, что он здесь нахрен не нужен, потому что за вами [женщинами], за вот этими вот, которые не пойми кто, мы не можем увидеть нормального самца, с которым было бы зашибись, которого можно было бы беречь, говорить ему комплименты. Даже если он бомж. «Лента.ру»: Даже? Да. Потому что охренительный самец — это не значит, ***** [блин], вышел в пальто, с кучей бабок, и еще какие-то идеи провозглашает. Это все на комплексах сделано. Настоящие самцы — они на помойке валяются. Потому что им ***** [похер], вообще насрать на это все. И настоящая женщина такого вычислит, скажет: «Эй, ты бог, ***** [блин], ты царь». А он ей — а? я? Ну ладно, раз сказала царь — надо стать царем. И идет и становится, потому что есть в нем эта сила. А есть еще бабы-дуры. Которые природным чутьем понимают, что надо взять из помойки самца, а социальной системой восприятия они делают одну неправильную вещь: вместо того чтобы говорить «Ты король» — говорят: «Слышь, ты, бомж ссаный! Ты ж ничтожество, ***** [блин], гондон, иди, сделай хоть что-нибудь полезное, заработай денег! Говно ты!» И он такой: «Да, да, сейчас...» — и ничего не делает. Это очень большая ошибка. Полуголая красотка: Меня тут мальчик спросил, как отключить свой мозг с женщиной. А никак. Все, мы уже испорчены. Поэтому только наркота. Или, ***** [блин], глубокие медитации, десять лет в Тибете, вне цивилизации, чтобы очистить всю эту херню. Поэтому когда ложишься с бабой в постель — или ты ведешь себя как пацан, но удовольствия от секса не получаешь, или берешь таблетку экстази. Все. Экстази, мефедрон. Но ты можешь стать наркоманом. Рискуешь. Что такое наркоман — это у которого все, жизнь останавливается, остаются только наркотики и какое-то странное состояние между. А вы не наркоман случаем? Я наркоман. Но я стал им спецом, я изучаю этот вопрос. Я попадаю в разные состояния дна. Вот это место, (квартира) где мы принимаем, сюда приходили заядлые наркоманы, которые по десять лет херачили все, и они говорили: мы только здесь первый раз в жизни поняли, что такое наркотик. Потому что его принимать надо правильно. Наркотик — это всего лишь ключ. Дальше дверь открываем и уже шарим сами. Но никто же не шарит, все остаются на уровне ключика. А что такое дверь? Дверь — это коннект. Наркотик — он внутри, это же гормоны. И где этих гормонов больше всего? Вот здесь (показывает на обнаженное женское тело). Наркотик — симулянт полового влечения, любой наркотик, даже героин. То есть он вызывает работу тех же самых гормонов, как и во время влюбленности или полового возбуждения. Поэтому мы закинулись таблеткой — и должны вот здесь быть (ложится на женщину). А лучше нескольких женщин таких ощущать. Но там есть тоже опасность: опасность попасть в матрицу. Когда ты понимаешь, что находишься уже не в этом изыске, полном образов и каких-то пластических вариаций, а когда ты тупо в матрице, и ты трахаешься на пределе возможностей, но там нет нюансов вообще. Вот тут надо останавливаться и думать, те ли наркотики ты принимаешь, правильно ли ты их принимаешь. Я тоже типичный мужчина с кучей мусора в башке, который никогда удовольствия от секса не испытывал, потому что пацанские понятия — это что? «Бабу надо ******* [оттрахать] так, чтобы она кончила. И задвигать надо сильно, много и чтоб стоял. Блин, а если не встанет?» — вот этот страх: прийти к женщине, а вдруг не встанет, вдруг не кончит, она расскажет другим бабам — и пойдет цепная реакция, потом перед пацанами будет стыдно… Ух, слава богу, встал — и понеслась. Вроде там что-то есть, он что-то испытывает, но он ради того все это делает, чтобы потешили его самолюбие. И я такой был. Меня всегда хвалили бабы, я думал: блин, да я охренительный любовник!... Эквилибристика это все. Эквилибристика, которая работает только на самолюбии, но не на удовольствии. Удовольствие бывает — вот сейчас я вспомнил, — когда влюбляешься. Четыре раза я влюблялся в жизни. Четыре-пять, может, шесть. Вот когда такая эйфория — забываешь обо всем. Но все равно там включается тоже этот маразм. А потом влюбленность проходит. И что же — любовь закончилась, и два года примерно должно пройти, чтобы ты встретил следующую любовь. И что мне делать-то? Теперь ведь этого ********* [воодушевляющего] чувства не будет во время секса. А это очень просто делается. С помощью твоего восприятия человека — умеешь ли ты человека воспринимать или нет. Что ты видишь в человеке и видишь ли ты его вообще. Люди же нихера друг друга не видят. Это не их вина, их так научили. Я бы сказал, виновата система, но сразу вопрос: а что такое система? Это стихийное состояние, его никто не изобретал. Все само собой случилось, случайно. Так надо сейчас пораскинуть мозгами и понять, что это как во время приема наркотиков: бывает момент, когда ты уходишь на дно и понимаешь, что ***** [капут], это ад, надо выбираться. Вот сейчас такое состояние у человечества — надо выбираться. И кто-то должен раскидывать мозгами, потому что херня полная происходит. Есть такое… не заблуждение… как это называется... Что типа десять процентов мозга только у человека работает. На самом деле это не так. Работает весь мозг. Но человек его не использует. Этого нельзя доказать, но почему-то такое предположение есть. И это правда. Потому что сейчас мы в том дне, в том аду, когда… истерия. Я включаю телевизор, точнее, он мне попадается где-то — телевизора у меня нет — и думаю: *****! И люди это смотрят. Я все время сетую на то, что люди неправильные, какие-то не такие… Их пожалеть надо, они же телевизор все смотрят, они же радио слушают, они же на выборы ходят, они же избирают, кричат, пытаются что-то улучшить! И живут в этой гнилой иллюзии, что что-то можно улучшить. А ты такой живешь себе свободно, занимаешься сексом, размышлениями, охренительными состояниями. Иногда че-то снимаешь. И вдруг я попадаю к этим затраханным, пытаюсь им объяснить, что я имею в виду, что я хочу этим сказать. Они не могут этого понять — у них же в башке телек! Они читают журналы, *****, они общаются с друзьями, которые им рассказывают что-то. Они забивают свою голову — и все. Тогда действительно работает десять процентов мозга. Красотка: А при наркотиках, ты думаешь, работает полностью мозг? При наркотиках происходит много странных вещей, точно нельзя сказать, что это. Но эти странные вещи определенно заставляют тебя забыть обо всей этой херне. В первое мое принятие наркотика я забыл, что такое телевизор. Это был обычный экстази. После чего я сказал: вы чего, блин, какой телевизор?! Человек может быть таким источником… и за этим так интересно наблюдать. Мне в детстве внушили, что источники информации — это очень важно. Откуда, мол, человек берет знания? Из книжек. Этому даже в институтах учат. Это система. А так происходит потому, что люди превращаются в стадо, и ими управляет власть. Двигает их на то, чтобы завоевывать территории, отнимать деньги и убивать как можно больше людей. Вместо того чтобы их целовать, лизать им ***** [клитор] и сосать *** [член]. Они стреляют в них пулями, в эти прекрасные тела с тонко организованными внутренними нервными системами. И ты вдруг понимаешь, что это не просто неинтересно — это кошмар. Это такое как бы одноклеточное состояние. Вот. Единственное, что для меня табу, — это алкоголь и героин, потому что от них умерли мои родные. Я никогда не принимал наркотики, два года назад я попробовал экстази — мне показалось, что нужно — и понял, что такое секс. Секс — это состояние, это все что угодно, что открывает тебя, дает возможность жизнь без границ, заморочек и без мыслительного процесса. Потому что мозг должен отключаться. Я до сих пор этого делать не умею. Я до сих пор в страшных загонах. Я не могу заниматься коллективным сексом так, как я его, блин, провозглашаю. Не умею. Не научился расслабляться в коллективе. Про свингер-клубы вообще молчу — гадюшники. Но я работаю над этим. Вот. Но здесь были такие вечеринки — ****** [жесть]! Они все очень разные: начиная от побоищ смертоубийственных в рамках БДСМ и заканчивая эклектикой полнейшей. Например, здесь было однажды человек, наверное, 20, и это был единый организм. Люди общались, разговаривали, тут же кому-то отсасывали, стоял художник и рисовал всех, здесь люди катались по полу, здесь трахались, трахались и общались, там кто-то кушал... Тут стояла девушка, я помню, а я лежал здесь. И она тоже рисовала все происходящее. Я ей говорю: сиськи покажи. Она такая: «Ну, у меня, знаете, они сейчас… Я, короче, кормлю грудью, и они такие, молоком наполненные». И все такие — ВСЕ, вся тусовка — вум головы на нее. «ДАЙ МОЛОКА!» И все стали пить это молоко. Мы назвали это молочной вечеринкой. И когда мы все напились, встали две ведьмы, одна из которых спала голая все это время, надели перчатки: «А теперь мы вас всех научим кончать!» — они обратились к бабам. И они всех их поставили на четвереньки и оттрахали этими перчатками до сквирта, до крика, до ора. Они прыгали здесь, как ужи на сковородке. Здесь залили все — засрали, говно летело из чьей-то жопы, но это было счастье, всем было посрать, что это говно. Молочная вечеринка (закуривает). Вот это были наркотики. Я очень много иногда покупал разных наркотиков. Последний раз, когда я сказал, что больше не будет так много разных наркотиков, — а их в принципе не должно быть много разных, должен быть один — в этот день у меня было семь наркотиков. Я их все в себя принял: мескалин, 2C-B, бутират, кокаин, ЛСД, МДМА, экстази, еще че-то там. Метамфетамин, что вообще ****** [капут]. Еще «Лирика» была! И когда я это все принял — я понял, что да, сейчас я сдохну. Мы перешли на самый тупой наркотик для секса — мефедрон. Но он самый, можно сказать, подсаживающий наркотик. Подсесть и утянуться туда очень легко, в отличие от МДМА при его отходняках странных, которых в принципе не должно быть, если почитать книжку Шульгина, но, видимо, такая Россия — такой тут херовый МДМА. Воспитание мое было простым: делай нахрен все наоборот. Не будь, как все, мразотой. Почувствовал, что ты как все — меняйся, неважно каким способом, все средства хороши. Главное — отличаться. Представь, что тебе говорят: «Я наркоман, я принимал наркотики, и я тебе говорю: никогда не принимай, никогда. Оставайся чистым! Если бы мне сейчас предложили все это вернуть назад, я никогда не стал бы этого делать». Как можно давать такие советы? Как можно вообще людей предостерегать от чего-либо? Кого мы делаем таким образом из людей? Мы делаем ведомых. Жизнь останавливается, ощущений больше нет, чувств нет. Ничто больше на тебя не воздействует. Тебя просто пинают. А ты кусок говна засохшего. До всего нужно доходить самому. Ты должен брать и идти в черный лес. ********* [шибануться] об корягу, распороть себе морду, зашить ее себе. А потом выйти и сказать: «Да». А остальные смотрят и думают: «Не пойдем туда, это хорошо, что ты сходил и посмотрел за нас». И не замечают, как их пинают, как куски засохшего говна. И на них ничего не воздействует. Наркотики — это вещества, которые воздействуют. При помощи воздействия мы видим. Есть такое мнение, что наркотики за тебя видят. Нет. Мы видим в наркотиках. Есть власть, есть социум, который выбрал для себя, что есть наркотики, и назвал определенный перечень наркотических веществ. Исключив из этого пока еще секс и любовь. Красотка: И чипсы. Скоро так сделают, что в этом перечне будут и секс, и любовь, и чипсы. Они сказали — да, это наиболее просто и убедительно: мефедрон, героин на нас воздействует, поэтому их туда включили. А оказывается — на нас все воздействует. Все, что есть в мире, — это наркотики. Книжки, прогулка по парку. Банан скушать. Сперма — тоже наркотик. Я бы так сказал любому человеку: если ты хочешь прикоснуться к свободе в какой-то ее форме, к какой-то из ее сторон — без наркотиков этого не получится. Скажут: «Нет! Этого всего можно достичь и без наркотиков! Например, медитациями, занятиями йогой!» Херня. Ничего не поможет.