Леонид Якубович: «Жену, машину и пилотское сиденье не доверю никому»
- Леонид Аркадьевич, кто из участников поразил вас больше других? - Дядечка, который пилой вырезал цепь. Я стоял рядом, но не понял, как он это сделал. Все остальное я могу хотя бы представить, однако это совершенно феноменально. На сцене лежало бревно, он его пилил - и получилась цепь. - Некоторые герои исполняют свои номера на грани человеческих способностей... - Это еще не грань. Мы сами не знаем, где грань. Да и там такой задачи нет - работать на грани. Задача заключается в том, чтобы каждый обычный человек выкинул из своей головы это слово. - «Грань»? - Нет. Слово «обычный». Обычных людей нет. Это надо вбивать родителям в головы, потому что каждый родившийся ребенок необычен, у каждого есть феноменальные способности. Их просто надо развивать. У нас в стране в последнее время все занимаются образованием и забывают про воспитание. Стране нужны личности, а не робототехника, которая получается из-за ЕГЭ. Ребенок только родился, он с соской ходит, а уже нужно разговаривать с ним на вы, потому что он - личность! И с самого начала вокруг него должны крутиться люди, которые способны определить, что ему Бог подарил. Иначе не получится ничего. - Какие таланты есть у ваших детей? - Во-первых, они хорошие люди. Это великий дар. Во-вторых, моя дочь лингвист, она обожает языки, свободно говорит на трех, включая русский. Очень хорошо сидит в седле. Сын тоже знает два языка. Он работает на телевидении. И у него черный пояс по карате, о чем лично я мечтал с детства. - Если вы мечтали о нем, почему тогда не получили? - Меня просто не взяли за руку и не отвели туда. Никто не знает, чтобы из меня могло получиться. Я же - самодеятельность! Не знаю, что бы произошло, если бы меня целенаправленно куда-нибудь направили. Я поступил в три театральных института, сам прошел творческие туры. Но папа сказал: «Получи специальность». И я пошел в институт. - Так ведь часто бывает. - А почему? Потому что мы не смотрим на детей как на личность. Мы видим в них свое продолжение в очень узком смысле этого слова. Мы воплощаем в детях то, что сами не смогли получить. Вот я чего-то не добился в жизни, теперь мне хочется, чтобы сын это сделал. А надо наоборот, ибо «учитель, воспитай ученика, чтоб было, у кого потом учиться» (строки поэта Винокурова. - Ред.). Невероятно, но факт: 1 ноября 1991 года Якубович начал вести капитал-шоу «Поле чудес». Фото: Николай МАЛЫШЕВ/ТАСС - Но вы ведь, наверное, не сразу дошли до этой мудрости? - У нас был очень серьезный мужской разговор с сыном, который на тот момент учился в третьем классе. Мы сидели друг напротив друга на кухне. Я ему сказал: «У тебя своя работа, у меня - своя. Я готов тебе помогать, но только за тебя делать твою работу я не буду, как и ты не будешь делать мою. Если обращусь к тебе за помощью, ты мне поможешь. Договорились?» «Договорились», - сказал он. И с этих пор я ни разу не был в школе. Мне звонил директор. Мне звонил классный преподаватель. Я им каждый раз объяснял: «Простите. Он получил двойку. Вы чего от меня-то хотите? Он - мужик. Идите и разговаривайте с ним». Ровно так я говорил с дочерью. Никогда не был в школе, кроме каких-то выпускных вечеров. Жена ходила. Я - никогда. - И уроки не проверяли? - Нет. Было несколько случаев, когда дочь говорила: «У меня не получается». Тогда я садился рядом с ней. Или мы нанимали репетитора. Нам сказочно повезло с совершенно потрясающей женщиной, которая «прилепила» мою дочь к инязу. Они были подругами, несмотря на разницу в возрасте. Вместе пели, стихи читали. Она с детства занималась с ней. Наверное, лет восемь или десять. Что такое учитель, инструктор, тренер? Это психологическая совместимость. Это - вера. «Хочу - значит могу» - Леонид Аркадьевич, а за какой личностью вы пошли в свое время? - У меня их было огромное количество. Мне несказанно повезло! Меня хорошие люди передавали, как вешки на болоте, - от одного к другому. Мне жутко повезло с первой учительницей, с первым инструктором. И с первым мастером на заводе. Фото: Максим ЛИ/Первый канал - В одном из последних выпусков программы «Я могу!» была девушка, которую за пирсинг подвешивали в воздухе. Если бы ваша дочь Варя пришла и сказала: «Папа, хочу так же», - вы бы приняли ее выбор? - Когда мой сын первый раз прыгнул с тарзанки, я не сказал ему нет. У нас один лозунг в семье: «Хочу - значит могу». И плевать я хотел на все, что мне говорят посторонние, включая врачей. Сын захотел прыгнуть - я отвернулся, и он это сделал. Но если бы моя дочь сказала, что будет висеть вот так, как та девушка, может быть, первый раз в жизни я бы сказал нет. Женщина - это женщина, а мужчина - мужчина. Я не настаиваю, но... не понимаю. Не понимаю женский бокс, женскую штангу, бои без правил. Что-то свернулось в этом мире, что-то произошло. На что мне нужна такая баба, которая будет со мной бои без правил в кровати устраивать? И потом: что я за мужик, если не смогу ее защитить? - Два года назад вы рассказывали, что много времени проводите за штурвалом самолета, активно занимаетесь спортом, играете в теннис. Сейчас это актуально? - Конечно. Без этого нельзя жить. Три раза в неделю у меня спортзал и теннис. Это несмотря ни на что - ни на выбитый локоть, ни на сломанную коленку. Я плохо себя чувствую, если не тренируюсь. И если я не подлетну хотя бы раз в две недели… - Что не сделаете? - Это называется подлетнуть - полететь на самолете. Без этого жить нельзя! Леонид реально увлекается самолетами. И для него это не просто хобби - целая жизнь. Фото: Михаил ФРОЛОВ/«КП» - Москва - Вам все время нужен адреналин? - Нет там никакого адреналина. И риска тоже нет. Более спокойного существования, чем в небе, не бывает. Понимаете, ГАИ там нет. Встречного движения тоже. «В сердце три стента, но от полетов не откажусь» - Каким вы в детстве были? По гаражам прыгали? - А как же? Обязательно! И драки, и двор на двор... - Родители ругали? - Нет. Если ты подрался, то есть смысл спросить: почему? Если за правое дело, ну дерись, значит, до конца стой. Такие у нас были отношения в семье. - Сын ваш воспитывался так же? - Абсолютно. Я очень доволен и сыном, и внучкой. - Ну девочки все-таки, наверное, по гаражам не прыгают. - Нет, она ребенок, который с 9-го класса живет абсолютно самостоятельно. В доме был ремонт, и они переехали к бабушке. А бабушка уехала в Турцию. И они с подругой живут вдвоем, сами себе готовят, покупают продукты. Сейчас внучке уже 17 лет. Якубович - нечастый гость на светских мероприятиях. Но если и появляется, то в компании жены и дочери. Фото: Артем КОСТЕНКО/Экспресс газета - Вы говорите: «Плохо себя чувствую, но все равно полечу на самолете». Это желание рискнуть с возрастом прогрессирует или, наоборот, притупляется? - Прогрессирует только одно - все труднее себя преодолевать. В крайнем случае я могу лечь на неделю в больницу. Меня приведут в порядок, и я все равно буду летать. И в теннис сыграю. В сердце три стента (пластиковые цилиндры, расширяющие сосуды. - Ред.), но я не откажусь от полетов. - Обычно женщины с рождением ребенка перестают рисковать, а вот мужчины - нет. С чем это связано? - Не могу согласиться с вами. Есть такой вид спорта - автогонки. Как известно, ими могут заниматься люди до 30 лет. Максимум. Потому что у молодых груз ответственности другой. Когда я молод, за мной никого нет - ни жены, ни детей. Чем хочу, тем и рискую. Но приходит возраст, при котором ты уже начинаешь понимать, что если с тобой что-нибудь случится, то что будет с семьей? Это держит. Планка бесшабашности съезжает все ниже и ниже. Моя мама была замечательным врачом-гинекологом. Всю жизнь говорила две вещи. Первое - что красивее беременных баб нет никого на свете. А второе - что беременной бабе положено меньше пить и больше ходить. Еще слушать классическую музыку. Нужно, чтобы у живота, в котором сидит ребенок, круглосуточно играла музыка. Тогда у ребенка будет слух. - Вы тоже так делали? - Я не делал. У меня не было проигрывателя, когда родился сын. А с дочерью тоже не получилось. Жалко! На что мне такая баба, которая со мной в кровати бои без правил будет устраивать? - Если у мужчин с возрастом появляются «тормоза», почему вы взяли и сели за штурвал? - А на земле этого произойти не может? Опаснее на машине ездить. - Вы, кстати, сами за рулем или у вас есть водитель? - Водителя у меня никогда не было. Жену, машину и пилотское сиденье не доверю никому. Я получил права в 1962 году. - Какие у вас впечатления от программы «Я могу!»? - Я с благостью отношусь к людям, которые умеют делать что-то лучше, чем я. Я просто восхищен ими. Мне жутко нравится на них смотреть, а потом рассказывать о том, что видел. А вообще думаю, что ведущий всегда вторичен. И нечего выпячивать свою рожу. Мое дело подготовить зал, создать определенный эмоциональный настрой для человека, который будет являть свое искусство. Больше никакой задачи нет. Я вообще второй план, декорация. - Сегодня вы в программе говорили: «Пишите мне: Москва. Академика Королева, 12. Леониду Якубовичу». В советские времена так слали письма тете Вале на телевидение. - Человек может ошибиться в адресе. Но если он напишет «Москва. Останкино. Якубовичу», то это письмо дойдет точно. При этом не считаю себя популярным человеком, мне эта формулировка не нравится. Ко мне имеет отношение слово «узнаваемость». Я - телевизионная функция. Понимаете, если 27 лет мелькать на экране - ты будешь известен всем. - А кто тогда популярен, с вашей точки зрения? - Евстигнеев, Леонов, Товстоногов. Это совершенно другое дело, длинный-длинный путь, где все замешано на огромной любви. У меня - только узнаваемость. Когда я был маленьким, артисты, спортсмены и великие ученые были гораздо более любимы и популярны, чем сейчас. Мы знали их всех по именам. Страшно гордились, если даже видели где-нибудь на улице, на другой стороне дороги… Воспоминания об этом греют душу. Мне было, наверное, лет 14, когда я увидел однажды дядю Лешу Баталова. Прибёг домой с квадратными глазами и стал орать: «Мама, я Баталова видел!» Боготворил его с детства. А потом, через много лет, он даже меня похвалил. Сказал, что студентам про меня рассказывает. Я пронес это через всю жизнь. А еще очень хорошо помню, как папа первый раз подвел меня к Раневской - мы были в одной компании. Никогда этого не забуду. Ни-ког-да! - Сегодня на съемках один из участников посчитал, что вы уже прожили 26 484 дня. Что вы почувствовали, услышав эту цифру? - Лучше бы он этого не говорил! 72 года - это мало. А 26 484 дня - очень много! «Я могу!» Воскресенье/17.30, Первый
