Максим Аверин: я беззаветно люблю Тбилиси

Заслуженный артист России, актер театра и кино, режиссер и сценарист Максим Аверин снова в Грузии. Он вернулся к грузинскому зрителю, чтобы представить ему свой творческий вечер-моноспектакль "Все начинается с любви. Продолжение…". Кстати, последний из двух запланирован на 26 ноября, день рождения Максима, который по традиции он отмечает, играя на театральной сцене. В эксклюзивном интервью Sputnik Грузия Аверин в своей привычной эмоциональной и позитивной манере рассказал о том, что для него значит жизнь, люди, отношения, благотворительность и поддержка грузинского фонда детей с аутизмом "Мы другие", соучредитель которого Александра Максимова также ответила на наши вопросы. - Максим, вы популярный актер, ведущий, читаете стихи, поете, преподаете в киноакадемии, даже были редактором рубрики в одном из журналов. Как вам удается все совмещать? — Значит, откуда все это? От жадности! А жадность вот в чем: жажда жизни. Я очень люблю жизнь, понимаете? Человеку дан настолько бесценный дар жить, что жалко тратить время на диван. И дело даже не в успевании, я просто очень люблю свою работу, очень люблю то, что я делаю. Я этим дорожу, а значит не могу тратить это на пустое пребывание. Я просто люблю то, что делаю, а энергия рождается потому, что ты хочешь чуть-чуть раздвинуть границы жребия, уготовленного судьбой. Вот и все. Максим Аверин- Как вы отдыхаете, успеваете ли? — Конечно же, я так же, как и любой другой человек, тоже нуждаюсь в подзарядке. Для меня всегда это было море, поэтому я могу сидеть вот так час целый или целый день у моря и, в принципе, мне этого будет достаточно, чтобы реанимироваться… - Вы привезли в Тбилиси продолжение спектакля. В прошлом году вы всех очаровали здесь. Что он для вас значит? — Вот уже семь лет, как это детище живет. Я объездил всю свою огромную страну по шестому кругу и побывал в таких местах, где побывать, может быть, многим никогда не удастся. Я был в городах, и маленьких, и больших, и огромных. Посетил почти все города бывшего Советского Союза, побывал в Ближнем и Дальнем зарубежье. Завтра в театре Руставели состоится мой 365-й моноспектакль, а Тбилиси стал 172 городом, а Грузия – 14-й страной, куда мы его привезли. Для меня этот спектакль — возможность, пожалуй, выражать то, что сейчас не принято, доносить то, что на сегодняшний день человеку необходимо в первую очередь. В этом спектакле нет технологии, нет 3D, никаких водопадов и сверх эффектов, там есть самое главное. Это — слово, это — то, что на сегодняшний день меня волнует и тревожит. В нашей суете и беготне мы совершенно позабыли о самом главном, о том, что жизнь — это счастье! Счастье! Любой человек приходит в этот мир ангелом. Любой! Нет плохих и хороших, есть обстоятельства, которые толкают тебя на поступки. Вот тут уже как-то договоришься с самим собой, с совестью своей и с Богом. Мне все-таки хочется верить в то, что жизнь дана не просто так. Знаете, самое страшное — быть стариком в юности. Юность — это самое лучшее, что может быть в жизни! 16 лет — это только раз в жизни, уже 17 даже не то, 16 лет – это раз и больше никогда. Когда я вижу девочек, у которых в глазах уже, знаете, снег и лед, не понимаю, как она поверит прикосновениям первого мужчины, как она поверит в его признания, если она знает жизнь так, как никто. - Грузия — страна религии и традиции, Как Вы относитесь к этим ценностям? — Да, Грузия — это страна традиции, и, самое главное, семейных традиций. Я знаю точно, семейственность в Грузии и является основой, своего рода платформой страны. Я все время вижу и слышу, как говорят о роде, о продолжении поколений. Это очень хорошо, это здорово. Максим Аверин- Что для Вас в жизни значит вера? — Однажды одна Матушка, настоятельница монастыря, беседовала. Она сказала мне, что Бог ведь нас создал себе подобными, ведь он не создал нас рыбами или свиньями. Он создал себе подобных. Что значит себе подобных? Это значит, что наш путь на этом свете — это хотя бы приблизиться к пятам Господа, хотя бы просто быть достойным его, быть рядом с ним. Что такое Бог? Это свет. А свет — это когда человек всю свою жизнь развивается, он тянется к свету. Свет — это знание, образование. Родился человек и умер. Вот этот краткий промежуток он должен быть заполнен этим светом. Допустимо чего-то не знать, страшно — не желать узнать. Можно прожить без философии? Да. Или книг каких-то? Можно, но как? Ты нищ духом, понимаете? Вот для меня Бог в этом. Поэтому я, может быть, наверное, невежда, другие люди соблюдают пост и так далее, но Бог для меня в свете. Подчеркну еще раз — не в бесконечной скорби, а именно в свете. Умереть и не справиться со всем этим миром очень просто. Но для меня даже в самые тяжелейшие дни своей жизни я все равно находил в себе силы, чтобы жить. В жизни есть свет и в этом есть Бог, и для меня вера вот в этом. Она должна человека возрождать, чтобы он шел дальше, а не принижался к земле. - Какие качества вы цените в людях, а какие не можете принять? — В детстве я был жутким максималистом. И мне казалось, что если вот я вот так, тогда и ты вот так. Сейчас, видимо, повзрослел и помудрел. Я понял, что люди по-другому чувствуют, по-другому относятся к своей профессии, не лучше и ни хуже. Это их свобода, поэтому я стал уважать целостность свободы другого человека, но по отношению к себе, конечно, я ценю то, что люди должны понимать то, без чего я не справлюсь в этой жизни. Максим АверинНе люблю, когда мне говорят, на каком я у тебя месте? Ты не оставляешь мне выбора потому, что ты и есть моя жизнь. Но в этой жизни есть еще профессия, публика, это тоже моя жизнь, здесь нет первого места, второго и третьего. Иначе в тот момент, когда ты кому-то говоришь, "ты у меня на втором месте после профессии", тот человек отвечает: "Ну, тогда я пойду туда, где буду первым". Это такие взаимоотношения, когда уважать свободу другого человека, находящегося рядом с тобой. Но вот, что я не терплю в принципе — это равнодушие. Оно может разрушить и разрушает уже все. Нынешнему времени свойственна повсеместная ирония, постоянно высмеиваются чьи-то чувства, ведь сыронизировать несложно по любому поводу. А в этот момент тот, над кем так подшутили, он в голове своей, в душе с 50-го этажа падает вниз. Нельзя, надо это понимать. Сейчас что ни включи, везде все и все понемногу высмеивают, а быть искренними при этом боятся. - Вот чувство юмора у вас безупречное, а людей без чувства юмора вы часто встречаете? — Да, к сожалению, и это ужас. Женщину еще можно простить, она может просто красиво ходить, а мужик без чувства юмора — это все, считай, калека. Нельзя, потому что… Ну, как иначе? Просто свихнешься. Юмор – это хорошая вещь. Вообще, когда люди, которые хорошо едят, выпивают (это можно делать красиво, не обязательно у столба падать или лицом в салат). Люди, которые хорошо шутят, красиво ругаются матом (извините, если я кого-то шокирую) — эти люди у меня всегда вызывали огромное обожание. Я знаю одного такого человека (это не секрет ни для кого) — это Александр Анатольевич Ширвиндт. Он может так выругнуться, что, ну, ты просто сидишь и думаешь: Господи, ну просто мед ведь из уст льется, мед! Это завидное умение, да. И, конечно же, люди, которые плохо едят и не выпивают, у меня вызывают подозрения. Они — либо болезненные язвенники, либо агенты КГБ (смеется). - Максим вы попечитель грузинского Благотворительного фонда "Мы – другие!" для помощи детям с аутизмом. Что это для Вас значит? — Мы сегодня целый день об этом говорим. Я – из таких представителей нашего общества, которые совершенно невежественно относятся к своему здоровью, а уж если видят какой-то недуг или еще что-то, начинают бояться этого. Я вам расскажу один пример, который со мной произошел в детстве. Что такое детство — ты не веришь в стариков, болезни, ты живешь совершенно другой жизнью, все молодые, красивые, прекрасные. И вдруг 90-ые годы, когда рухнул Советский Союз и начались километровые очереди в магазинах, пустые прилавки и так далее. И вот, однажды, в магазине стояла страшная духота и противный запах. Сейчас-то все чистенько и аккуратненько, санэпидемнадзор следит за всем. А тогда в железные ящики ставились бутылки с прокисшими молочными продуктами что порождало повсеместный тошнотворный запах. Отсутствие товара, огромное количество людей в очередях, здесь за маслом, здесь за яйцами, о мясе вообще речи не было. И вдруг у одного человека случился эпилептический приступ и для меня это было огромным потрясением, потому что я никогда не видел ничего подобного. Я увидел, что человек мучается в припадке, и никто не подходит. Почему? Время изменилось. Люди стали не "как человек человеку друг", а "как человек человеку враг". Сейчас я понимаю, что мы боимся чужого несчастья, чужого недуга, болезни. Мы не думаем об инвалидах, только сейчас начали элементарные пандусы устанавливать и все такое. Нам проще не замечать проблемы. Здесь же дети с аутизмом, которые не являются инвалидам. У них может быть все в порядке и замечательно, просто у них другое восприятие этой жизни. Вот считайте, что они просто гении. Что там у них происходит, это еще неизведано, не изучено. Но это не является болезнью, а мы — люди, которые с этим никак не соприкасались, думаем, что это что-то страшное, что-то невозможное. Это не страшно. Я познакомился с людьми, которые эту проблему встречают мужественно. И встречают ее, не опуская рук. Мало того, готовы еще вести за собой миллионы людей, кто живет с этим, кто вдруг становится изгоем общества. Эти люди — Александра и Андрей Максимовы. Это замечательная семья. Они ведут за собой остальных, и в этом их сила. После моего с ними общения я больше не могу говорить, что аутизм — это беда. Они, столкнувшись с проблемой, не испугались. Многие сказали бы: "Все кончено". А Максимовы не только не испугались, так еще и Фонд организовали. Сейчас в тбилисской школе №98 в Авлабари организован специальный класс, а уже на следующий год будет больше таких школ. Это значит, что люди будут знать и не бояться. Вот и все. Это самая главная задача. И я, если хоть чем-то могу помочь, ну, хотя бы вот своим присутствием или же просто что-то сделать, то я этому очень рад. Потому что поддержать таких людей – это дело нам же во благо — надо знать, а не стараться не замечать. - Я перейду с вопросом к Александре Максимовой. Можете рассказать о фонде, какие достижения наблюдаются за месяц после недавнего Вашего интервью на "Спутнике"? Андрей и Александра Максимовы и Максим Аверин- Как правильно сказал Максим, основная проблема – это незнание. из-за того, что общество не информировано или получает искаженную информацию. Подавляющее большинство считает, что это болезнь, что это страшно и неизлечимо, что этих детей нельзя включить в обычное общество, потому что это будут асоциальные дети, которые сами ни с кем не захотят общаться, а общество их не примет. Это не так. Мы, собственно, и доказываем это в специально классе, который организовали в сентябре. Любой желающий может зайти на нашу страницу в фейсбуке и онлайн увидеть, что происходит с детьми, как они меняются, как меняется среда вокруг них. У нас очень большие успехи. Приходила профессор, который руководит этим пилотным проектом, отслеживает динамику поведения детей. Она была потрясена тем, что происходит. Все это за счет того, что наши специалисты полностью отдаются своей работе, то есть они работают с девяти часов до пяти с детьми. Это интенсив, которого, в принципе, в Грузии еще не было, а нашим аутятам нужна интенсивная и правильная работа. Полумеры здесь не помогают. За короткий срок детей уже начали социализировать, к их большому удовольствию. Дети ходят в обычные классы, на физкультуру. Все окружающие изумляются и спрашивают: "Это что, аутисты?" Мы не думали, что они такие спокойные и красивые, что они все способны воспринимать и понимать. Иными словами, до начала проекта, у младших и старших школьников, их родителей, учителей обычных классов не было понимания того, кто это вообще такие – дети с особенностями развития. Их не надо бояться, они точно также могут смеяться, точно также хотят дружить. И все это возможно, если правильно с ними работать и научить их общаться с внешним миром в комфортной для них манере. В следующем году мы хотим открыть десять таких классов — пять в регионах и пять в Тбилиси. Конечно, надо заранее готовить еще специалистов, своевременно напечатать пособия на грузинском языке (сейчас ничего нет). В итоге большое количество детей получит помощь. И не только дети, но и их семьи, потому что часто родители сами не понимают, что диагноз – еще не окончательный жестокий приговор. Можно все исправить, можно все подкорректировать. Счастливы будут и дети, и они. В следующем году, когда уже количество возрастет и будет больше детей, больше родителей, то, в принципе, я полагаю, что общество убедится в эффективности наших подходов и станет больше помогать. Отдельное спасибо Максиму за его поддержку, которая нам особенно важна, потому что Максим это — человек-позитив, огромная положительная энергетика идет от него. А это большая редкость в наше время. - Александра, спасибо огромное Вам и успехов вашему проекту. Вернемся к Максиму. Мы хотели спросить о Вашей книге, которую все ждут. Вы ее даже уже анонсировали? — Вся сложность в том, что я делаю это сам. А поскольку это для меня все-таки новое, я никогда не писал, только для спектаклей, для какого-то личного пользования. А теперь так взять и выдать на-гора все то, что является твоими мыслями, — это, знаете, такое дело опасное, поэтому я пишу медленно. Вот сейчас уже собрал ее и понимаю, что чего-то не хватает, где-то мысль не закончена. Я нашел свои дневники, написанные, когда мне было 16 лет. Сел, читаю и думаю… Надо же, ничего не меняется! Столько же вопросов, сомнений! Это и есть, я думаю, правильное отношение, скажем так, художника к жизни. Я знаю, что ничего не знаю, вот это круто! И, надеюсь, сейчас соберется все, почистится, это же труд колоссальный и не хочется, чтобы он вышел просто так. Хочется, чтобы работа получилась. - Если бы вы не были артистом… — Не знаю такого ответа. Наверное, правильнее будет ответить так: что будет, если я не буду артистом. Со мной может произойти все, что угодно, это жизнь. Я могу получить недуг какой-то. Или просто перестать быть интересным публике, не дай Бог (стучит три раза по столу — ред.). Жизнь ведь не закончится, я все равно должен продолжать куда-то генерировать энергию, силы. Я могу встать по ту сторону камеры, могу быть режиссером, что я, кстати, делаю, снимаю. Могу быть режиссером театральным, педагогом, журналистом. Я с удовольствием беру интервью, мне это нравится. Я не буду останавливаться. А вот, если бы я не был артистом, такого вопроса для меня нет. Всегда знал, что буду артистом. И думаю, что, если говорить про Бога, то Он мне дал возможность. И все совпало: выбор профессии, муки, творчество! И все эти годы ожиданий — все во благо! Бог меня вел и ведет. - У нас есть рубрика "Грузия глазами иностранцев". Ваше впечатление от Грузии? — Первое впечатление… Оно, знаете, как первая любовь. 20 лет назад я впервые приехал в Тбилиси с театром "Сатирикон" на гастроли в театр Шота Руставели. Я там еще в массовке прыгал-бегал, Нас худрук Константин Аркадьевич Райкин собрал перед поездкой. И сказал, что если кого-нибудь увидит пьяным, то уволит. Несмотря на наш талант и все такое. Вас будут провоцировать, сказал он, вам будут предлагать, вам будет неловко отказаться — не смейте! Мы в страхе жили все эти дни, на всякое угощение мы говорили категорическое "НЕТ, Боже упаси!". То первое впечатление об этой поездке, тогда в Тбилиси еще свет выключали временами, и во время спектакля — раз и нет света! Я помню очень хорошо, как публика принимала "Гамлета", волну энергии, аплодисменты – это была мощнейшая сила. Помню, когда мы закончили спектакль, а света в городе еще не было, мы шли в ресторан. И Роберт Стуруа шел с нами, закурив сигарету. И мы, как за Великим, шли за его огнем. Он вообще человек удивительный. Тогда мы, как иностранцы хреновые, обалдели от грузинских вин, думали что делать? Пошли в хозяйственный магазин покупать тару, чтобы вывозить на родину, покупали канистры, на нас грузины смотрели, как на больных, спрашивали: "У вас что, вообще ничего там нет?!" И мы стояли в магазине и думали, сколько канистр брать? Две, три? Или давай четыре? И потом всеми этими канистрами, полными вина, мы забили кофры с костюмами и декорациями и перекрестились. Потому что пока этот караван со всем этим грузом доедет до Москвы, что там будет, неизвестно. Весь театр ходил молча в предвкушении прибытия этих наших декораций. Слава Богу, все пришло в прекрасном виде. И вино еще долг-долго лилось рекой. Это вот мое первое впечатление было. Но это еще не все. Тогда нас домой к себе пригласила Софико Чиаурели, и в своем домашнем театре она сыграла для нас спектакль. В прошлом году я в тот дом еще раз попал, хотя он был закрыт на ремонт, но меня впустили и там лежала фотография Верико Анджапаридзе, она сидит в кресле и один тапок на ноге слетел, и так мне это запало. Вот этот портрет Верико Анджапаридзе я навсегда запомнил. И всегда буду помнить, как Софико нас принимала, как с нами беседовала. Это все навсегда останется. Максим АверинА потом еще, помню, мы стояли на балконе театра Шота Руставели и там увидели (может быть, они до сих пор все еще остались) следы от пуль на фасаде театра. Это тоже часть истории, поэтому я это помню и, наверное, буду помнить всегда… А так, мне здесь хорошо, мне здесь душевно, поэтому, наверное, я так беззаветно люблю Тбилиси. - А люди? Женщины например? — Во первых, у вас что ни женщина — княгиня, царица. Вот эта манера, этот темперамент, томность. Грузинки удивительные женщины, да. А люди, которые владеют этим языком, этой культурой, которая сохраняется — вот стоит посреди города эта челюсть, вставная стеклянная, и портит весь Тбилиси! Ну, кому пришло в голову построить в центре старого города вот эту башню стеклянную! К сожалению, глобализация теперь есть в каждом городе, везде встречаются такие гибриды, уроды, но если сохранится культура грузинская, если сохранится Старый Тбилиси, вот, знаете, подъезды какие-то со своими ступеньками перекошенными, музыка звучащая – вот во всем этом сохранится Тбилиси. - Банальный вопрос: какое ваше любимое блюдо? — Во первых, похлебка чечевичная, пхали очень люблю, обожаю сациви, аджапсандали… Ой, не искушайте меня! - В воскресенье у Вас день рождения — это совпадение или это специально? — Нет, у меня специально только одно – в день рождения я всегда играю спектакль и обязательно в каком-то новом географическом месте. И в прошлом году, когда я был здесь, мы с Дато Окиташвили придумали, что вот было бы здорово отметить мою 42-ю осень здесь в Тбилиси. Вот и отметим!