Танец скелетов. Кто пожалеет худых?

К горшку и двойным стандартам нас приучают с детства. Едва научившись сидеть за столом, ты слышишь «пока все не съешь, из-за стола не выйдешь» и «еще ложечку за папу». Чаще всего где-то неподалеку бегают жирные дети, с которыми никто не хочет играть просто потому, что они жирные. В мультфильмах только толстые герои делают глупости, а жирных принцесс в сказках просто не существует. Короче, Иисус любит всех, кроме жирных. Толстыми имеют право быть только котики, тюлени и троллинг. Во всех остальных случаях весить больше 55 кг и жрать после шести вечера — грех. На фотографиях надо обязательно втягивать щеки: не дай бог тебя запомнят как жирдяя. Быть толстым — значит быть посмешищем. Этому нас учат со школы, чтобы затем всю оставшуюся жизнь бить по голове кувалдой чужого ретушированного совершенства. Вокруг нервным тиком мигают баннеры «Сбросить пять килограмм за час с помощью столовой соды и аспирина», «Кремлевская диета по группе крови — гарантия 100 %» и «Йога для чайников. За 100 $ плоский живот и дзен в подарок». Приятели хвастаются, сколько сбросили за неделю пытки на тенажерах. На галерке пританцовывают Малышева с фитоклизмой и Соловьев с баллоном в желудке и книгой «Мы — русские! С нами Бог!» Я вешу 47 килограммов при росте 175 см. Мой вес не меняется на протяжении последних семи лет. Нет, я не голодаю. Наоборот, ем все в любое время дня и ночи. Знаю, мне сейчас заткнут рот привычным «Радоваться надо, отожраться всегда успеешь, знаешь, сколько людей хочет оказаться на твоем месте?» Знаю. Поэтому сейчас расскажу лишь о нескольких проблемах худых людей, о которых они не рассказывают никому. Первое и самое главное: только на черно-белых фотографиях худоба выглядит круто. Во всех остальных случаях люди, встречая тебя, первым делом спрашивают: «Ты что, опять похудела? А ты часом не болеешь? Может, у тебя туберкулез? К ребенку не подходи!» Джинсы скинни с пуховиком делают тебя похожей на аиста, стоящего в болоте. Мотня просторных брюк выглядит так, будто ты сменила пол. Майки на бретельках превращают жилистые руки в две узловатых ветки. В просторной одежде чувствуешь себя котом, барахтающимся в мешке. Про декольте и говорить нечего. Поскольку грудь при худобе — понятие чисто метафорическое. Когда одета, это еще куда ни шло. Оставшись в купальнике, чувствуешь себя экспонатом кабинета анатомии. В бассейне, куда дряблые тела под 60 приходят поплескаться в компании таких же отяжелевших тел, на тебя смотрят с негодованием. Когда мне уже было 24, тетка-инструктор, посмотрев на меня, подозрительно спросила: «Справка из школы есть?» Шапочка обтягивает голову, и сходство с черепом Йорика становится абсолютным. Поплавав полчаса, ты, сгорая от стыда, вылезаешь и начинаешь собираться неизвестно куда. Но главным огорчением остается ситуация, когда ты заходишь в лифт, а он не едет. Потому что конструкторы понимали нечто другое под полноценным человеком. Помнится, года три назад мы с моей еще более худой подругой развлекались, катаясь на троллейбусах по школьному проездному. Было весело. Она, кстати, до сих пор ездит: ей 27, и уже не так весело. Нужно четко понять, что идеальная худоба существует только на фотографиях. В жизни выпирающие тазобедренные кости и тени на скулах выглядят не так эффектно. Поэтому всякий раз, когда я вижу, как Доренко выкладывает у себя в фейсбуке очередную подборку животов, а невесть откуда вылезшая татуированная певица запрещает есть овсянку на молоке своим подопечным, мне хочется разрыдаться. А потом разогнать водометами тех, кто путает инстаграм и жизнь. Прямо как больных из элитной клиники, где лечат от анорексии. Но все катится по кругу. Потому что настоящая цель — это не быть худой, а выглядеть худой на фотографии. Тысячи бухгалтерш тоскливо хрустят печеньем, разглядывая новый фотосет сорокалетней Кейт Мосс, не подозревая о мастерской работе осветителей и визажистов. Людям плевать на других людей. Главное — фотографии.

Танец скелетов. Кто пожалеет худых?
© Нож