«Подъём» с Сергеем Доренко от 15 декабря 2017 года

С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Пятница, 15 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. С.ДОРЕНКО: Я стараюсь аккуратно кричать, потому что мне вчера позвонил слушатель, сказал, что ему 80 лет и ему тяжело, когда я ору. Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! С.ДОРЕНКО: Уважаемый слушатель, я теперь стараюсь тихонечко. Д.КНОРРЕ: Надо басы просто убавить в своем приемнике и все нормально. С.ДОРЕНКО: Да, может быть. Не знаю, какой у него приемник. «Даша — это триумфально». Александр Фельдман: «Респект, любовь и уважуха». «Мой пес уши поджимает, когда вы рычите», — говорит Николай. «Лучший был журналист с рыбой». «Даша Кнорре должна носить теперь отличительный знак, она человек года», — писал Бедвишес. «Вы знали, что Песков первым пригласит?» Нет, не знали, нет. Но надеялись на то, что вопрос задать удастся. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Вот мы почему-то верили все, что в этот раз удастся задать вопрос. В принципе. «Еще бы Даша сама придумывала вопрос», — говорит Серж Алфавитов. В каком смысле? «Даше премию». Да, если вообще премия будет, то Даше премию, это правда. Я хочу сказать, что такое корреспондент, чтобы вы поняли, корреспондент — это человек, которому вы должны доверять. К сожалению, в современной русской журналистике… Я с этим боролся еще в девяностые. 1998 году, я когда пришел руководить информацией на Первом канале, ну, на ОРТ, то сидело 30 мужчин, которые писали вопросы за журналистов, 30 господ. Это прямо на первом этаже, вот здесь, где ВСК-3, слева. Они писали вопросы, они писали репортажи тоже. И журналисту давали вопросы, журналист бегал, задавал вопрос. Потом журналист возвращался, у него уже примерно «собака» написана, репортажи. Он что-то такое быстренько облегчал конструкции, чтобы не было много деепричастных оборотов, бежал на озвучку и понеслась, ну, там синхроны размонтировал, туда-сюда. Я их всех выгнал, 30 человек сразу. Нашел надуманный предлог, закрыл этот отдел вообще и выгнал их всех. Журналист — это свидетель. Именно так я отношусь к Даше, вообще к журналисту, журналист — это свидетель. И Даша — свидетель. Она вот нам и расскажет нам, что там было. И, естественно, она задавала вопрос. Мне очень понравился он. Почему? Конечно, это был пасс, в известном смысле пасс, но это был вопрос, в общем, о программе политика, политика Путина. То есть это был вопрос: «Политик Путин, скажите, пожалуйста, ответьте на вопрос, зачем? Зачем? Ваша мотивация?» Д.КНОРРЕ: Во-первых, отвечая на вопрос слушателя, который говорит, что этот вопрос придумала я, разумеется, мы обсуждали в редакции все вопросы, их было порядка восьми. С.ДОРЕНКО: Я все-таки редактор. Д.КНОРРЕ: Да. И Сергей, разумеется, все это смотрел. Были вопросы, которые я предлагала, с чего зайти, тоже все редактировалось. С.ДОРЕНКО: Да, да. Д.КНОРРЕ: У нас была схема, как если мы выступили первыми, понятно, что спрашиваем про выборы. С.ДОРЕНКО: Да. Д.КНОРРЕ: Еще до объявления Путина о том, что он идет на выборы, у нас был другой вопрос первый. С.ДОРЕНКО: У нас был вопрос и об оппозиции, у нас были вопросы разные. Д.КНОРРЕ: Да, был вопрос о зрелой политической системе, туда же входил вопрос и об оппозиции. Был вопрос про аресты и коррупционные дела, в том числе Улюкаева. С.ДОРЕНКО: Вопрос, который удалось задать, был абсолютно гениальным. Просто поверьте мне. Вот здесь, когда вы говорите, например, насколько он был хорош. Слушатель, поверьте мне и моему опыту, вопрос был абсолютно гениальный — зачем? Это главный вопрос. Зачем? Ты спросила: зачем? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Это главный вопрос. Любой человек должен ответить на него. Зачем? Это уровень осмысления «выше, чем что»? Вот я хочу есть хлеб, например. Зачем? Вот вопрос «что» — это первый вопрос, первый уровень осмысления. «Я хочу воды», «я хочу какать», «я хочу писать» — это ребенок может осмыслить. Вопрос «зачем» — это очень взрослый вопрос. Warum? «Лучше бы задала вопрос про коррупцию». Нет, не лучше. Д.КНОРРЕ: Первый вопрос не мог быть про это, вы поймите, это неправильно. С.ДОРЕНКО: Неправильно. Д.КНОРРЕ: Должна быть какая-то очередность, с чего начинать разговор. С.ДОРЕНКО: Даша задала вопрос, который означает высшую степень осмысления. Высшую. Зачем? Ты не выложила мне на YouTube? Давайте, мы вам дадим послушать, как это было. Мне говорят: «А как она оценивает ответ?» Давайте вы оцените ответ. Д.ПЕСКОВ: Итак, мы обычно имеем традицию – предоставляем первую возможность задать вопрос нашим ветеранам участникам кремлевского пула. Но я хочу чуть-чуть поменять эту традицию на этот раз и предложить вопрос «Говорит Москва». Потому что, во‑первых, это, так сказать, уже новое поколение журналистов, и потом «Говорит Москва» было одним из самых активных СМИ в нашей ежедневной работе, задавало больше вопросов. Пожалуйста. Д.КНОРРЕ: Дмитрий Сергеевич, спасибо большое. Неожиданно. Радиостанция «Говорит Москва», Дарья Кнорре. Владимир Владимирович, зачем вы идете на выборы? С.ДОРЕНКО: Вот ради этого — радиостанции «Говорит Москва» — стоило сходить. Д.КНОРРЕ: А знаете, что меня больше всего повергло в шок? То, что сказал Песков. Вот бывает такой эффект, тебя уже объявляют, что-то тебе говорят, ты это слышишь, понимаешь и уже готовишься как бы внутренне, про себя проговариваешь свой вопрос к Путину в данном случае. С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. Многократно. Д.КНОРРЕ: И все, ты уже про себя произносишь его, готовишься. И тут я параллельно осмысливаю и понимаю, что говорит нам Песков. А он нас хвалит. Я в таком шоке. Меня это больше всего поразило. Что он действительно отметил работу нашей редакции. Действительно наши редакторы, выпускающие редакторы говорят вопросы, мы их формулируем, мы стараемся активно задавать их. Для тех, кто не понимает, пресс-конференции с Песковым… С.ДОРЕНКО: Как бы брифинги. Д.КНОРРЕ: Это брифинги, которые происходят несколько раз в неделю, где Песков отчитывается о повестке дня президента, а дальше журналисты пытаются первыми задать вопрос. С.ДОРЕНКО: Да, это надо объяснить. Дело в том, что существует, как бы это сказать, для ветеранов движения существуют некие селекторные совещания такие. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: На самом деле там участвует и «Дождь» Д.КНОРРЕ: Все, все — «Ведомости», «Коммерсантъ», Business FM. С.ДОРЕНКО: То есть пресс-конференции, в сущности, Кремля проходят несколько раз в неделю. Поэтому когда вы слышите ссылки «заявил Песков», «заявил Песков»… Д.КНОРРЕ: Кремль опроверг или подтвердил. С.ДОРЕНКО: Это и есть эти пресс-конференции, про которые вам не рассказывают, это рабочий момент. Я, кстати говоря, думал, что и не надо рассказывать. Но сам Песков об этом рассказал. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Сам Песков об этом сказал. Что сказал Песков? Что «Говорит Москва» активнее всех в этих его брифингах. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: И интереснее всех. Д.КНОРРЕ: Да. И мы это знали. С.ДОРЕНКО: И, кстати говоря, я даже получал по башке за некоторые вещи. Это в самом начале, в четырнадцатом году, когда некоторые вещи говорили… А всегда на таких как бы пресс-конференциях или конференциях бывает, что-то говорят: «Простите, я могу это сказать, но не для печати». Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: «Могу проинформировать в общем порядке, но ссылаться на это нельзя». Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: И мы выкладывали это дело по полной. А я потом извинялся, я говорил: о, черт, мы дали маху. Настолько у нас зудит вот это журналистское, новостное, что надо скорее сказать, нельзя, но хочется. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Поэтому, что и произошло, Песков работает с журналистами. И это тяжелая… он почти в режиме ежедневном проводит эти брифинги. Со всей прессой значимой России, там и оппозиционная, и полуоппозиционная и всякая оппозиционная, и с нами, и т.д. И он знает нашу станцию хорошо по этой работе. Понятно, да? Я считаю, я еще раз считаю, что… И он Дашу знает по этой работе. Д.КНОРРЕ: Конечно, я тоже задавала эти вопросы. Мы там не представляемся, честно говоря, по фамилии, мы просто говорим: «Говорит Москва», Дарья. С.ДОРЕНКО: Он хорошо знает. Д.КНОРРЕ: Он знает. Я удивилась, что он запомнил «Говорит Москва». Это очень круто. С.ДОРЕНКО: Но мы ему просверлили мозг просто, просверлили мозг во время этих брифингов. Да. И он это говорит. Вопрос «зачем» — главный вопрос. Я об этом сказал «Комсомолке». Потому что «Комсомолка» во время пресс-конференции мне позвонила, «Комсомольская правда», они говорят: вы задали первый вопрос, ваша редакция. Я говорю: да. Он говорит: ну, скажите. Я говорю: знаете, все остальные могут расходиться просто. Всё, встали, пошли, всё, на фиг. Потому что вопрос «зачем» и есть главный. Подумайте о степени осмысления и об уровне абстракции. Первое, что говорит ребенок, что он хочет есть, спать, писать, какать — вот, что хочет ребенок. Есть, спать, писать, какать — именно в этой последовательности. И все время тепла матери. Ребенок может сказать что? Если вы ребенка спросите «зачем?», он будет в растерянности. Я тебе скажу. Уровень осмысления какой второй? За что, почему? Почему ты обидел братика, почему? Это выше, чем «что». «Почему» выше, чем «что». А «зачем» выше, чем «почему». Это высшая степень осмысления. Зачем? С какой целью? И ты задала этот вопрос. И я, конечно, абсолютно счастлив. Д.КНОРРЕ: Это главное, шеф. С.ДОРЕНКО: Давайте вернемся к этому, я вам снова эту поставлю. Д.ПЕСКОВ: … задавало больше вопросов. Пожалуйста. Д.КНОРРЕ: Дмитрий Сергеевич, спасибо большое. Неожиданно. Радиостанция «Говорит Москва», Дарья Кнорре. Владимир Владимирович, зачем вы идете на выборы? Какова ваша цель, ваша миссия? Что вы хотите сделать для России, и какой вы видите в конце вашего срока, если вы победите на выборах? Спасибо. В.ПУТИН: Вы знаете, я уже много раз говорил о том, какой бы я хотел видеть Россию – и на таких массовых мероприятиях, и в беседах более камерного характера. Еще раз скажу: она должна быть устремлена в будущее, она должна быть очень современной, политическая система должна быть гибкой, экономика должна быть построена на высоких технологиях, производительность труда должна многократно возрасти. Я бы не хотел сейчас говорить о предвыборной программе, которая у меня, так же как и у других кандидатов, наверняка будет, должна быть. Она у меня практически уже есть. Повторяю, сейчас, наверное, не тот формат, когда можно ее презентовать, но могу вам сказать главное, на чем, считаю, необходимо сосредоточить внимание и власти, и всего общества. Это такие вопросы, если говорить конкретно — это инфраструктура, здравоохранение, образование, это, как я уже сказал, высокие технологии, повышение производительности труда. И это, без всяких сомнений, все должно быть нацелено на то, чтобы повысить доходы граждан, повысить доходы наших людей. Это в самых общих чертах. Но по ходу сегодняшнего разговора, думаю, мы к этому еще неоднократно вернемся. С.ДОРЕНКО: Я думаю, что он не захотел или, как он говорит, еще не был готов отвечать на твой вопрос в сущности, он сказал: я потом представлю. Она уже почти готова, программа, но «я потом представлю». И еще, это не критика, но это вот такой ход — он отказался говорить как кандидат, он говорит как действующий президент, как действующий политик. И, несмотря на то, что политтехнологи вокруг Путина пытаются дать ему некий оттенок, если угодно, или может быть некую мелодию, некий звук камертона такого, что он приходит как новый человек… На самом деле Путин приходит и как стабильность, и как развитие. Сейчас, на новый пост, на новый мандат. Приходит и как стабильность, и как развитие. И вот чего должно быть больше в его президентской кампании, стабильности или развития? Стабильности или реформ? Стабильности или рывка? Перемен требуют наши сердца? Вот чего должно быть? И стабильности требуют наши сердца. Трудно сказать. Я здесь в этом ответе, я много раз говорил, говорится, скорее, что он президент стабильности, а не президент рывка. Понимаешь, да? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Он дает ответ, и вот что я слышу, я много раз говорил, то есть у него нет нового сообщения. Д.КНОРРЕ: Здесь, конечно, не могло быть какого-то конкретного ответа, здесь была как раз интересная реакция его, эмоция на этот вопрос. Возможно, еще, как раз минус первого вопроса в том, что это самое начало, и он еще не разговорился, потому что потом он был гораздо более эмоционален. С.ДОРЕНКО: Надо сказать, да, что он вошел в какой-то драйв и драйвово, часа через полтора уже можно было задавать первый вопрос. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Я тебе хочу сказать, может быть, я не знаю, Путин привык делать много дел. Он приехал к вам с каких-то встреч, это правда, и уехал от вас на награждение. Д.КНОРРЕ: На встречу. С.ДОРЕНКО: На награждение, на встречу. Это, конечно, свидетельствует о работоспособности, о характере и о способности к большим нагрузкам и так далее. Но для меня, если бы я вел такую пресс-конференцию, отвечал на пресс-конференции, мне нужно было бы ну хотя бы денечек перед этим спать и в этот день ничего не делать. Я говорю о своих психофизических возможностях. Я бы накануне повалялся денечек, вздемнул, где-то что-то, но чтобы меня не тормошили. А в тот день, когда пресс-конференция, я бы больше вообще ни о чем не говорил, только это и точка, всё. Поскольку он приехал с чего-то и ехал куда-то, дальше ехал от вас уже куда-то, конечно, это не был выстрел пружины какой-то. Поэтому ему надо было некоторое время разговориться, войти в темпоритм, вот в чем дело. Д.КНОРРЕ: Конечно. С.ДОРЕНКО: Когда-то я брал интервью у больших лидеров, у разных лидеров, в том числе у Путина. И тогда были кассеты. Кассеты betacam, 30 минут. И у меня первая кассета тридцатиминутная уходила в мусор. Особенно это касалось Черномырдина. Я говорил с Черномырдином час, и когда ему говорил: ну, все, у меня заканчивается вторая кассета, осталось 4 минуты, «Виктор Степанович, мы заканчиваем, у меня и кассета заканчивается, все уже». Он вдруг говорил «ты подожди, ну, ты ж вот это…» и суммировал что-нибудь своей емкой невероятной фразой. То есть он час входил бу-бу-бу-бу, Черномырдин, а потом суммировал емкой фразой какой-то, тридцатисекундной, минутной. А Путин, получилось так, что он входил, входил, входил в это интервью и стал энергично шутить уже где-то полтора часа когда прошло. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Я за Дашу переживал как за родную. Д.КНОРРЕ: Спасибо. С.ДОРЕНКО: Как за яркого представителя нашего поколения, говорит Дмитрий Сантьяго. Павел Кузяков говорит, что ему, Павлу Кузякову, было понятно, зачем Путин идет на выборы. Ну, хорошо. Тогда вы проведите пресс-конференцию, Павел Кузяков. Попросите, может быть Песков возьмет отгул и проведет вашу пресс-конференцию. Д.КНОРРЕ: Одно дело — что вы понимаете, а другое дело — то, что говорит президент. С.ДОРЕНКО: Дорогой мой, Павел Кузяков, проведите вашу пресс-конференцию. Песков, я думаю, с удовольствием согласится, узнав, что Павел Кузяков хочет провести пресс-конференцию. Вы скажите, вы будете стоять у Ильинки,4, в руках у вас будет газета, Песков поедет, вас найдет и проведет пресс-конференцию. 1600 журналистов запишут и так далее. И вы расскажете, зачем Путин идет на выборы, потому что вам все понятно. А нам непонятно. Расскажи нам про всю эту… Ой, нет, «В движении». 6 баллов в Москве. Ничего. Я вчера сидел на девяти баллах. Но это, знаешь, связано на самом деле со столичными функциями. Ну, правда. Д.КНОРРЕ: Что за столичные функции, которые именно в это время? С.ДОРЕНКО: Я спрашивал не Ликсутова и не Собянина, тем не менее человека очень сведущего, я говорю: почему на 1 сентября не было пробок (а их не было), а почему в начале декабря стоим по 9 баллов? Д.КНОРРЕ: Я тоже, кстати, понимаю, почему. С.ДОРЕНКО: Он говорит: на делегации посмотри. Делегация на делегации. Д.КНОРРЕ: А, делегации! С.ДОРЕНКО: Делегация на делегации. То МОК, то это, постоянные перекрытия. Город постоянно почти перекрыт. Он перекрыт в каком-то звене маленьком, а потом это рассасывается полтора часа. Там делается один проезд. Прошуршали. Полтора часа, 40 минут, час рассасывается то, что создалось за 5-10 минут. Д.КНОРРЕ: А в сентябре еще бархатный сезон, и все в отпусках. С.ДОРЕНКО: Как мне сказал мой собеседник, в сентябре люди думали, что еще «Моя улица» идет и, в общем, лучше не соваться. Д.КНОРРЕ: Может быть, да, и такое. С.ДОРЕНКО: Побаивались вот этих ремонтов. А сейчас все поехали, а город перекрывается. Если бы нам куда-то сместить столицу к чертям свинячим, то мы бы полегче жили. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все. Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Надо тихонечко орать. Дарья Кнорре, ведущая этой программы. Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. С.ДОРЕНКО: Я хотел прочитать новость срочную. Великий немой: «Полиция выехала к торговому центру “Европейский” в Москве, недалеко от которого прямо сейчас началась массовая драка. Дерутся 15 человек. Будьте осторожны». Но нет, уже не дерутся. Дальше. «Всех интересует, что там произошло на площади возле «Европейского». Сошлись две компании, с обеих сторон по 7-8 человек. Стычка началась между двумя парнями, которые сначала перекрикивались, а после бросились друг на друга. Полицию вызвали очевидцы и охрана ТЦ «Европейский». На место сразу были направлены 10 нарядов полиции. Место очень набитое, намоленное, потому что у «Европейского» часто дерутся. Когда сотрудники полиции прибыли на площадь, все участники уже разбежались: часть дерущихся ушла в метро, а часть – в сторону Кутузовского проспекта. Никого так и не задержали. «Так что осторожно, — пишет Великий немой, — Love is all around». Любовь вокруг нас и всюду. Д.КНОРРЕ: Мне наш редактор пишет, что это вчерашняя новость, про ТЦ «Европейский». Не знаю. Странно. С.ДОРЕНКО: Не знаю. Великий немой, вы пишите прямо сейчас, что это прямо сейчас. Д.КНОРРЕ: Вчера вечером. С.ДОРЕНКО: Вы имеете в виду вчера вечером, дорогой Великий немой. «Это был спонтанный рэп-баттл», — говорит Александр. Может быть. Хорошо. Возвращаемся к пресс-конференции президента. Итак, президент, в сущности, сказал, что он ответит на твой вопрос несколько позже и что он много раз говорил. Скажи, пожалуйста, а как все это организовано? То есть ты прошла в 8 утра. Д.КНОРРЕ: Я очень переживала, что буду стоять долго в очереди за бейджем. Поскольку можно было получить аккредитацию, бейджик накануне, я об этом узнала только вечером. Потому что я долго не получала письмо о подтверждении аккредитации, оно, видимо, ушло в спам. Я звонила по телефонам, которые указаны на сайте, спрашивала, а прошла ли я аккредитацию, они говорят, да, да. В общем, я их заставила еще раз мне отправить письмо, я получила его вечером. Приехала к 8, чтобы аккредитоваться. Все на самом деле быстро. Может быть, потому, что я действительно была очень рано, там были только телевизионщики. С.ДОРЕНКО: Потому что им «железо» ставить. Д.КНОРРЕ: Да. А, в общем-то, корреспонденты и журналисты приехали, наверное, основная масса, в 10, в 10:30 уже народ наводнил пресс-холл. Потом, естественно, кордоны. У меня отняли палку, такая у меня трубочка была для держания надписи, но это ладно. Все проверили, пропустили. Единственный затык был на входе, потому что очень тщательно проверяли. С.ДОРЕНКО: Очень тщательно. Это значит, сумочку вскрывают, все вскрывают. Д.КНОРРЕ: Да. Естественно, через все эти рентгены, сумку смотрят, бейдж пикает, очень внимательно смотрят паспорт, сверяют твою фотографию с лицом, в общем, все это. Дальше я сделала ошибку — сдала свои вещи в гардероб. Об этом я пожалела уже на выходе. С.ДОРЕНКО: 1600 человек ломанулось. Д.КНОРРЕ: Где-то около часа мы стояли в очереди в гардероб. С.ДОРЕНКО: А там одна нянечка была. Д.КНОРРЕ: Нет, их было человек семь. Я думаю, в театре тоже много людей, но они так быстро навострились сдавать эти куртки, а тут почему-то опыта не хватило. С.ДОРЕНКО: Хорошо. Сгущается эта толпа вокруг тебя, кипит. О чем они говорят до пресс-конференции? Кстати говоря, пресс-конференция была задержана семь минут, если я правильно информирован, на семь или восемь. Ну, что, они гудят что-то, нервничают все? Д.КНОРРЕ: Нет. Там был организован фуршет. С.ДОРЕНКО: Это вообще клоуны или это серьезные люди? Д.КНОРРЕ: Там разные были люди. С.ДОРЕНКО: И клоуны тоже. Д.КНОРРЕ: Да, были. С.ДОРЕНКО: Клоуны были. Д.КНОРРЕ: Были люди со смешными плакатами, я присылала фотографии, с иконами. С.ДОРЕНКО: Ходили люди с иконами и смешными плакатами. То есть Русь-матушка явилась во всей своей красе. Д.КНОРРЕ: Конечно. С.ДОРЕНКО: Вынимая из бороды кислую капусту, как выразился президент. Выковыривая из бороды кислую капусту, Русь-матушка явилась. Д.КНОРРЕ: Их сразу было видно, их было человек 10. С.ДОРЕНКО: Люди, которых мы могли бы назвать фриками, в хорошем смысле этого слова. Д.КНОРРЕ: В хорошем исключительно. С.ДОРЕНКО: Исключительно в хорошем. Они тоже все равно пробрались туда, сели, где-то заседали и прочее. Д.КНОРРЕ: Конечно, естественно. С.ДОРЕНКО: Ты сидела рядом с кем? Д.КНОРРЕ: Во-первых, я схитрила. Я заранее все выяснила. Я подошла к охраннику к входу, который был сбоку. Там было три входа. Я ему говорю: можно здесь будет пройти? Он говорит: только через центральный вход. Я говорю: ну, ладно. Смотрю, сначала пускали репортеров, за час пускали репортеров, там все столпились, люди заняли очередь к входу, вход был через одну створку. В общем, это ужас, как все туда просачивались. Я думаю, ну, ладно, пойду еще раз проведаю, уже когда запускали. Я вижу, что уже люди заходят в боковой вход, их там мало. Вот именно это мне позволило сразу же пройти к первым рядам, я села на третий ряд. Первые ряды – это кремлевский пул, а дальше уже можно было садиться. Я села сразу же в проходе, никуда не проходила. Первое кресло, которое мне попалось, я села и все, больше не вставала. Это было стратегически верно. С.ДОРЕНКО: Да-да, оказалось правильным абсолютно. А вокруг? Расскажи мне. Д.КНОРРЕ: Люди выбирали места, ходили туда-сюда, били меня штативами по коленям, все не могли выбрать место. Им охранники, фэсэошники, которые администраторы зала, говорят: садитесь, вы потом не сядете, вы поймите, вы потом пойдете за камеры, вы никуда не сядете. Потому что мест для всех не хватало, естественно. Нет, они все ходят, вот сюда, давай туда, нет, давай сюда. И вот все туда-сюда ходили. Естественно, очень многие расстроились, потому что они стояли у прохода и рассчитывали, что они будут стоя, видимо, у сцены. С.ДОРЕНКО: Чтоб метнуться. Д.КНОРРЕ: Метнуться, да. Естественно, их оттеснили назад. Вот, собственно. С.ДОРЕНКО: Хорошо. Скажи, пожалуйста, там было очень много вопросов, которые были про чудеса, что, царь, дай нам чудо. Я не знаю, относиться ли к ним с презрением. Я вчера слышал в нашей программе Александра Минкина, он был после пресс-конференции, у нас было обсуждение, в частности, был Минкин. И Минкин сказал очень важную вещь, которую я услышал. Он сказал: «Понимаете, в чем дело? Там, конечно, все это звучало «спасибо», «спасибо», «спасибо, родной», а потом просьба была. И эти просьбы были очень важные, что вот у нас нет больницы, вот мы живем, у нас нет больницы». В сущности, это была прямая линия тоже, не только пресс-конференция. Д.КНОРРЕ: Да. Там было несколько вопросов. Во-первых, вопрос по поводу Байкала, что им запретили ловить омуля. Из Калининграда по поводу больниц, что в селах закрывают больницы, укрупняют больницы. Потом был вопрос из Владивостока. Честно говоря, не помню формулировку, но помню ответ, что Владивосток далеко от столицы, как у нас говорят в России, до бога высоко, до царя далеко. В общем, Владимир Владимирович обещал разобраться с вопросом. То есть некоторые вопросы были поставлены на карандаш. С.ДОРЕНКО: Я тебе хочу сказать, что Владивосток, может быть, и далеко, но Владивосток бешено богатый город. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Если посмотришь цены на недвижимость… Попробуйте купить квартиру в центре Владивостока. Я сразу вам скажу, что это будет немножко дороже, чем в Москве. Дороже, чем в Москве. Не дешевле, нет, дороже, чем в Москве, во Владивостоке. Потому что там денег как грязи. Крабы, машины, контрабанда – там все. Крабы я имею в виду, что их там не вылавливают, спокойно, крабы там перерабатываются, там рыбная переработка есть. Я, например, покупал в свое время крабов во Владивостоке камчатских, их туда везут сейнеры, холодильные фабрики. В общем, их везут, везут, везут во Владик. Бабло там просто кипит и пахнет деньгами. Поэтому говорить, что они бедные, нельзя. Калининград. Это центр Европы. Калининград – это центр Европы. Когда ты находишься в Калининграде и вдруг посмотришь на карту, ты обнаружишь, что рядом с тобой Стокгольм, через речку, которую они называют морем, вот эта лужа балтийская, через балтийскую лужу Стокгольм. Просто вот он. Польша, не очень большое побережье, но здесь Гданьск, а здесь уже Германия и Дания. Все просто вот. Д.КНОРРЕ: Калининград очень бедный. Я там была, это правда. С.ДОРЕНКО: Это центр Европы. Я бы сказал, Калининград – это центр Северной Европы, Европы, которая благополучная и счастливая, так сказать, рожа трескается от счастья, от денег, от всего. Вот Калининград примерно там. Поэтому все эти вещи звучали диковато для меня. Д.КНОРРЕ: Была женщина, которая пригласила Владимира Владимировича на какой-то детский утренник. С.ДОРЕНКО: Я помню. У ней счастливое лицо было. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Счастливое лицо. Д.КНОРРЕ: «У нас с вами родился ребенок в прошлом году», — она сказала. С.ДОРЕНКО: Ему пришлось принять это за шутку. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Ему пришлось принять это за шутку из вежливости, я полагаю. Д.КНОРРЕ: Да, это была шутка, видимо. Она сразу пояснила, что такая метафора. С.ДОРЕНКО: «Разрешите, я сейчас пошучу». Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Скажи, пожалуйста, но он делал чудеса? Он брал на карандаш некоторые вещи. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Он брал на карандаш некоторые вещи. Это насчет чудес. Остальные его ответы касались следующих сфер: внутриполитических, где он назвал Навального Саакашвили, а Саакашвили назвал… Д.КНОРРЕ: Навальным. С.ДОРЕНКО: …Навальным. Экономика, в которой было видно блестящую подготовку. Видно было, что он цифрами оперирует, и видно, что готовился. Социалка, в том числе с прощением налогов. Внешняя политика, из которой хотелось бы выделить отдельно Украину. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Украину, потому что Украина, очень злой вопрос был. На самом деле было такое выступление, не вопрос, а выступление такое. Украинский корреспондент долго плевался ядом и, я так понимаю, работал на собственную аудиторию в стиле украинской журналистики, типа, я вам сейчас всю правду скажу. Я вам сейчас всю правду скажу, примерно так. Но про Украину Путин говорил много, подробно и, кстати говоря, с любовью. Ну, хорошо. Давайте поговорим об этом. Что вы отметили? Что вы подметили? 73-73-948. Д.КНОРРЕ: Кстати говоря, про Украину был один из самых эмоциональных, наверное, вопросов не только со стороны самого журналиста, но и со стороны аудитории. Была реакция… С.ДОРЕНКО: Все гудели, свистели. Д.КНОРРЕ: Гудели, что это провокация, давай вопрос, ну-ка сядь, что-то еще. А часть зала поддержала его. С.ДОРЕНКО: Да ладно. Д.КНОРРЕ: Да, и были единичные аплодисменты. С.ДОРЕНКО: Вот как. Извините, ребята, я вижу ваши звонки, секунду дайте мне еще. А зал вообще, то, что ты сказала, на других вопросах вспыхивал как-то? Д.КНОРРЕ: Да. Если была долгая преамбула, скажем так, начинались эти рассказы, отчеты, уже где-то к середине конференции люди не выдерживали и начинали выкрикивать, «давай уже вопрос», «быстрее», «опять эти сказки», «давай к делу, к сути». Но такой реакции, как на украинский вопрос, конечно, не было. Потому что там были крики, что это провокация, опять эти банд… что-то такое кричали. С.ДОРЕНКО: Опять бандеровцы. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Михаил Иванович. Я попрошу вас, поясните. Вопрос второй был из Пскова о кадастровой стоимости. А наш президент начал отвечать по Арктике. Д.КНОРРЕ: Несколько вопросов… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет, там был конкретный вопрос. С.ДОРЕНКО: Михаил Иванович, вы же задали вопрос, я Даше его переадресовал. Сейчас Даша расскажет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте. Д.КНОРРЕ: Несколько вопросов шли блоками. Не один вопрос, а сразу по теме похожий вопрос задавали несколько журналистов, поэтому там могли объединить и Псков, и Арктику. Если этот вопрос был по экологии… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Там был вопрос по кадастровой стоимости. Он сказал: отвечаю… И начал говорить об Арктике. С.ДОРЕНКО: Нет-нет, он собрал вместе, я то помню тоже. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прослушайте. С.ДОРЕНКО: Я с удовольствием бы прослушал, но там… Я вам объясню. Он говорит, Псков, потом еще Коми. Он объединил несколько вопросов. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Объединения никакого не было. Д.КНОРРЕ: Было-было. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прослушайте прямой эфир. С.ДОРЕНКО: Михаил Иванович, вы так запомнили, а я по-другому запомнил. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте вместе прослушаем. С.ДОРЕНКО: Сейчас это надо найти. Вы мне должны дать тайм-код. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Давайте в следующей 15-минутке. С.ДОРЕНКО: Я должен искать тайм-код, я же веду передачу. Дайте мне секунду и дайте мне ссылку. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пускай Кнорре поищет. С.ДОРЕНКО: Пускай Кнорре поищет. Кнорре… Д.КНОРРЕ: Пусть эта поищет. С.ДОРЕНКО: Михаил Иванович, вы очень строги к нам. Я отлично этот момент помню. Он говорит: Псков, это все равно… север, Арктика. Потом говорит: Коми. Д.КНОРРЕ: Коми практически Арктика, да. С.ДОРЕНКО: И потом, говорит, отвечу. Но он говорил о кадастровой стоимости и о шести сотках. Это говорилось, было это. Д.КНОРРЕ: Было. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил. Уважаемые Дарья и Сергей, конечно, я вас поздравляю с этим сиятельным участием. Д.КНОРРЕ: Спасибо. С.ДОРЕНКО: Спасибо. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Которым вас осенили. Надеюсь, мы не будем сегодня обсуждать тонко все ответы. С.ДОРЕНКО: А почему? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я тогда вам скажу: как вы думаете, какая связь есть между Данте Алигьери и «Пионерской правдой»? Она ведь есть. Первое. Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу. Вот первое впечатление, оно каждый раз. Второе. Когда-то был такой вратарь известный Маслаченко. В начале 60-х годов его «Пионерская правда» пригласила выступить перед ребятами в пионерлагере. Он в форму оделся, они там постучали мячом. Там был фотокорреспондент «Пионерской правды». И он сказал: Владимир, напоследок, здесь ворота у нас, продемонстрируйте свой бросок знаменитый (когда он зависает в воздух) для нас, для «Пионерской правды». Потом он стал знаменитым ведущим футбольным. С.ДОРЕНКО: Маслаченко был комментатором очень знаменитым. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, я его помню с первых дней. И он ввел очень тонко в репортаж такую семантическую вещь, когда вратарь, понимая, что мяч в игре в официальной легкий, он все равно, чтобы немножко показать свою стать, прыгает, в воздухе зависает… С.ДОРЕНКО: Как тигр. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И его берет. И Маслаченко часто говорил: ну, это был бросок для «Пионерской правды». И все понимали, откуда это все. Так вот я вчера четыре часа видел этот постоянно повторяющийся красивый бросок для «Пионерской правды». РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, мы что, серьезно… С.ДОРЕНКО: Нет. Абсолютно серьезно и уважая друг друга. Я вам скажу следующее. Там было несколько бросков для «Пионерской правды». Там было абсолютно искреннее сражение по Украине, очень искреннее. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все броски были для «Пионерской правды». С.ДОРЕНКО: По Украине точно не было. Ну, нет. По Украине было злое выступление корреспондента. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А что, кому-то непонятно, что происходит на Украине? С.ДОРЕНКО: У него было злое выступление. Он выступал перед своими слушателями. Было несколько злых выступлений американцев, тоже выступлений, потому что им надо было как бы отчитаться о злом вопросе. Вопрос для них значил больше, чем ответ. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, какое это имеет отношение к нашей жизни? Всем же все понятно. С.ДОРЕНКО: Мы с вами говорим о пресс-конференции, а не о жизни сейчас. Было несколько выступлений корреспондентов, где для них был важен вопрос. Это, по крайней мере, два американца и один украинец, которые должны были заклеймить русского президента так, чтобы там, дома, их похвалили. Это же было видно. Дальше. Была абсолютная необходимость, и это смешно на пресс-конференции, и тем не менее многие выглядели как ходоки. Ходоки. Откройте больницу, откройте то, откройте это. Ходоки. От регионов. Так всегда бывает, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но подчеркнуть, в конечном счете, все, что происходило, я бы… С.ДОРЕНКО: А почему вы их называете бросками для «Пионерской правды»? Когда люди приезжают из какого-то зажопинска и просят открыть больницу, почему вы считаете, что это… Вы их не обижаете? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что в 13 раз они просят открыть больницу, а она не будет открыта, я вас уверяю. С.ДОРЕНКО: Или да, или нет, но лучше попросить. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не будет. Д.КНОРРЕ: Почему не будет? Михаил, очень много примеров, как после прямой линии или пресс-конференции какие-то вопросы серьезные решались. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это и ужасно. С.ДОРЕНКО: Это ужасно. Много чего ужасного в жизни, но это ужасно. Но если мы с вами живем в колхозе имени 22-го партсъезда, вы и я, вдвоем, и вы говорите, «Серег, пробьешься на пресс-конференцию»… Вы мне говорите, после всех ужасов, мы поговорили об ужасах, все. Пробьешься на пресс-конференцию? Я говорю: да, попытаюсь, Михаил. А вы говорите: Сергей, ты же спросишь про больницу нашу. Я, конечно, спрошу. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ну, в заставке сейчас в очередной раз мы слышали, девочка умирает, нужен миллион. Вы понимаете, это кощунство. С.ДОРЕНКО: Нет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому у меня общее впечатление такое Дашиным вопросом: зачем? С.ДОРЕНКО: Ой. Как вы его сократили. А дальше идет: в чем ваша миссия? В чем ваша миссия? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Просто «зачем» и все. Потому что эти дежавю совершенно бессмысленны. Нулевой эффект как всегда, ну, откроют где-то там больницу. С.ДОРЕНКО: Михаил, в вашем голосе много огорчения, а я пытаюсь анализировать. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте так, к ответам. Владимир Владимирович вчера, я был потрясен тем, что он сказал, он совершенно открыто и недвусмысленно сказал, что мы назначаем людей в силовые департаменты, а они через полгода начинают так же воровать, хотя предыдущие уже сидят в тюрьме. С.ДОРЕНКО: Да, он сказал об этом с огорчением. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот это что такое? С.ДОРЕНКО: Это разочарование. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А знаете, почему они продолжают воровать? Потому что коррупция происходит там, где департаменты подобные имеют функции, совершенно избыточные для нормального социума. Они избыточны. Если у тебя есть возможность что-то регулировать, контролировать и решать, ты начинаешь брать. Задача президента – выстроить государственные органы так, чтобы их функции не приводили к таким явлениям. Потому что он ответственен за это и больше никто: ни вы, ни Даша, ни тот, кто просил открыть больницу. Это продолжается в сумасшедших масштабах. Коррупция сейчас по сравнению с ельцинским периодом просто получила мощное качественное… С.ДОРЕНКО: Вы в его лице видите человека, который мыслит примерно так же, как и вы. Он же то же самое говорит, что и вы. Он говорит то же самое. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, моя позиция совершенно противоположная. Коррупции колоссальной, которая убивает любые патенты, приводит к несменяемости власти. С.ДОРЕНКО: Не думаю. Была сменяемость, была коррупция тоже. Я вам скажу, КПСС сменилась на Ельцина, например. И что же? Коррупция была просто адская, в небо уходила. Я вам говорю, сменяемость. В 86-м году, я знаю о сделке, сделке колоссальной, просто нереальной, там, как бы сказать, пахло 100 миллионами долларов прибыли, эта сделка была заключена при мне. И я так же видел, как загружали в багажник, по-моему, один (а, может быть, два), я видел один ящик Black Label. За один ящик Black Label, виски. Люди подписывали сделки на 100 миллионов долларов, советские коммунисты. За один ящик Black Label, хорошо, два. Понятно, да? Д.КНОРРЕ: Жесть. С.ДОРЕНКО: Ребята, чтоб вы понимали просто это. Произошла сменяемость власти, как говорит Михаил. Произошла сменяемость, пришел Ельцин. Стали брать по два миллиона за подпись долларов. Уже не два ящика Black Label, а два миллиона долларов за подпись. А сейчас берут еще больше. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: Возвращаемся. Я хотел Михаилу Ивановичу сказать. Михаил Иванович, если вы продолжаете нас слушать, я надеюсь на это, в 12:54, если вы будете переслушивать президента пресс-конференцию, в 12:54 он возвращается к вопросу о земле, считает неправильным, что тарифы кадастровых платежей оторваны от жизни. «Нельзя, как в 90-е годы, проводит шоковую терапию. Не будем здесь ругаться. Вначале люди часто обращали на это внимание, но инициаторы (инициаторы, насколько я понимаю, кадастровой реформы) обещали, что это будут сбалансированные решения». Значит, президента подвели, с его точки зрения, вероятно, инициаторы. Подвели. Сделали не так, как обещали. В 12:54, Михаил Иванович, он говорит следующее о налоге по шести соткам. Путин считает, что надо сделать льготы для пенсионеров по старости (по возрасту, мне кажется, здесь Путин оговорился, правильно говорить, пенсионеры по возрасту, а не по старости) в части налогов на землю. То есть вообще, чтобы они не платили за шесть соток. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Это в 12:56, Михаил Иванович. Мы для вас поискали, как вы сказали, Кнорре пусть поищет! Д.КНОРРЕ: Я сразу выпрямилась. С.ДОРЕНКО: Она сразу выпрямилась и сделала. Михаил Иванович, без обид, все-таки я с огромным уважением отношусь к Даше. Даш… Даша не любит спорить. Михаил Иванович, можно про Дашу расскажу. Даша не любит спорить. Тут пришли два чувака с утра, не знаю, реклама какая-то. Они видят, одна девушка сидит в ньюсруме, типа 7 утра, половина восьмого, совсем рано. И они ей говорят, Михаил Иванович, как вы, они ей говорят: кофейку нам сделайте. А она готовится к программе, к моей, Михаил Иванович. Он вскакивает, спокойно идет делать. Я говорю: Даш, а… ты могла бы их послать торжественно, просто сказать типа… Д.КНОРРЕ: Я готовлюсь к программе. С.ДОРЕНКО: Я готовлюсь к программе, простите, я журналистка и готовлюсь к программе. А Даша говорит: вы знаете, я думаю, что в рамках гостеприимства правильнее было бы напоить этих господ кофе, ведь они же не знают, кто я, у них не было интенции меня обидеть, они просто хотят кофе, а я гостеприимная, я хочу, чтобы им было уютно, они же к нам пришли в гости. И Даша пошла им делать кофе, подала. Ха-ха… Я просто был впополам. Даш, у тебя что-то есть ангельское такое. Ты не хочешь скандалить. Д.КНОРРЕ: Нет. В этом на самом деле много гордости и гордыни. С.ДОРЕНКО: Да? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Скромность пуще гордыни. Д.КНОРРЕ: Да, совершенно верно. Это тоже грех, кстати. С.ДОРЕНКО: То есть они тебя берут кофе из рук королевы. Д.КНОРРЕ: Типа того. С.ДОРЕНКО: Вообще просто улет. Просто я прусь от тебя. Хорошо. Давайте вернемся к вопросу, который я с Михаилом говорил. Михаил, я тоже, если позволите, продолжу некий разговор с вами уже без вас. Я вам предлагаю. Михаилу. Михаил говорит: почему у Путина силовики, он не первый день правит, силовики через полгода снова начинают коррупционировать, нужна ротация. Путин сказал почти впрямую, говорит Михаил, что если ставить силовиков, то они через полгода снова начинают, в сущности, речь идет о том, что крадут. Крадут. Михаил, я подумал вот о чем. Вот вам образ. Есть Дания. Принц датский. Я просто Данию привел в пример. Я понимаю, что датчане тоже не без греха. Просто я сейчас смотрю сериал «Викинги», четвертый сезон уже сейчас. Дания. И есть Конго Киншаса, бывший Заир. Они сейчас Конго опять. Вот эта Киншаса есть и есть Дания. Мы знаем с вами, Михаил, я вам просто сообщаю, что в части Конго более восточной, восточных областях… А это огромная страна, гигантская. Конго очень большая страна. 80 процентов женщин лишается девственности через изнасилования. Изнасилованы 80 процентов женщин. Девочки, которые там растут, точно понимают, что они будут точно, почти 100, их обязательно изнасилуют. Понятно, да? И есть Дания или Швеция какая-нибудь, в которой роль женщины мы знаем, демократия, еще чего-то. Есть Норвегия, где были многократно проведены опыты по оставлению кошелька на вокзале. Вы знаете этот тест. В разных странах в разных городах бросают кошелек как бы, в Токио, еще где-то. В разных странах по-разному реагируют люди. В Норвегии несут в полицию, в Токио – обязательно несут в полицию, 10 раз поклонившись, и так далее. Не заглядывают вообще туда, сколько там денег, ничего никого не интересует, сразу несут в полицию. А вот в Киншасе, я не знаю точно, был ли там проведен этот опыт, но я знаю, что, скорее, что не понесут в полицию. Где-то в Буэнос-Айресе (я читаю газеты аргентинские) наоборот, там тысячу раз не понесут в полицию, зато в 1001 раз таксист, католик, верующий католик, найдет, изыщет без полиции и отдаст собранные 50 тысяч долларов на квартиру какому-то пассажиру, который забыл на заднем сидении 50 тысяч долларов. Он сам таксист, у которого 9 детей, найдет этого человека, отдаст ему и все. Д.КНОРРЕ: Я так сделала во Флоренции. Правда, там просто был кошелек с деньгами. Нашла карточку студента. Нашла его в Facebook. Потом жалела, на самом деле надо в полицию нести. Потому что это может быть провокация. С.ДОРЕНКО: Михаил, продолжаю диалог с вами. Вот Путин правит страной с икс-культурой, которую мы назовем культура икс, по разным параметрам. Она такова, с такой культурой. Вот эта страна с такой культурой. Путин ею правит. Я помню очень хорошо одну из его первых пресс-конференций, третий, четвертый, сейчас не помню год, но точно, что не пятый. Вот железно не пятый. Это третий или четвертый год. Ему задают вопрос: а почему мы не тратим все деньги на строительство дорог? Ты знаешь, какой у него был ответ? Сейчас упадешь. Д.КНОРРЕ: Какой? С.ДОРЕНКО: Он сказал: да разворуют же все равно. Третий или четвертый год. Не пятый железно, потому что в пятый с февраля я уже работал на радио. Я точно помню, что я приводил этот пример, а пресс-конференция была прежде. Да разворуют же, он говорит. Почему вы не даете деньги на строительство дорог? Он говорит: да разворуют же. Это было давно, это было 15 лет назад. Он правит страной вот с такой культурой. Д.КНОРРЕ: То есть мы приняли это уже как аксиому. С.ДОРЕНКО: Это аксиома. Это не Киншаса, нет, это не Конго Киншаса, где 80 процентов девочек вступают в половую жизнь через изнасилование, нет. Это не Дания и не Швеция. Это вот такая страна. Такая. Д.КНОРРЕ: В Дании это же не изначально было так. С.ДОРЕНКО: В Дании изначально было так, если верить этим рунам чертовым и всему остальному. У них бабы всегда правили рядом с конигами, бабы всегда играли роль, изначально. Всегда женщины играли роль. Всегда уровень взаимодействия, уровень как бы спонтанной демократии, уровень общения, коммуникации горизонтальной всегда был таков, какого не было нигде больше. Всегда. Так было всегда. Д.КНОРРЕ: Но уровень криминала, криминализации… С.ДОРЕНКО: Нет. Они отрезали головы, они приносили человеческие жертвы, но они тем не менее горизонтально коммуницировали всегда на уровне, незнакомом, например, для России. В России это было, может быть, Псков, Новгород, но, как вы знаете, Московское княжество их прикончило. Псков и Новгород, где люди чего-то такое взаимодействовать пытались на горизонтальном уровне. Но и там вывозились бочки с брагой, бочки со спиртным для того, чтобы люди голосовали как надо. И в Пскове, и в Новгороде вывозились бочки со спиртным на улицы от имени бояр, чтобы склонить общество к голосованию в пользу интересов бояр. Д.КНОРРЕ: А в Европе типа не было коррупции. С.ДОРЕНКО: Я не знаю, как там было. Я знаю, как там… То, что мы знаем, уровень взаимодействия, горизонтальный уровень взаимодействия, был существенно выше всегда, чем в России. Д.КНОРРЕ: Там было феодальное общество. С.ДОРЕНКО: Конечно. Д.КНОРРЕ: И там были такие же вертикальные отношения. С.ДОРЕНКО: Не очень такие же. Потому что там тотчас создавались, структуризация общества шла моментально. Там тотчас создавались ганзейские союзы, там тотчас создавались касты гончар. Гончар, значит, он входит в соответствующее подразделение, где только гончары, они выражают свое мнение, от них ходят ходоки к князю. Д.КНОРРЕ: В Новгороде же тоже было что-то подобное. С.ДОРЕНКО: С Новгородом покончила Москва. Взятие Новгорода, как мы хорошо знаем, Иван Васильевич, Иван Четвертый, он же Грозный, он уничтожил Новгород. Поэтому мы живем в такой стране, где Новгород уничтожен. Он уничтожен, его нет, все. Какой Новгород? Новгород. Товарищи дорогие, посмотрите на всадников Ивана Васильевича Грозного, Ивана Четвертого, посмотрите на его всадников, как они переступают, кони, через трупы новгородцев. Д.КНОРРЕ: Так это говорит не о том, что у нас так изначально и все люди такие. Это значит, что у нас были попытки самоорганизации, но это подавляется всадниками. С.ДОРЕНКО: Это подавлялось. Это подавлялось всадниками Ивана Грозного, например. Когда они брали Новгород, бой шел с переменным успехом, было очень трудно, и тогда москвичи подожгли дом, где были малые дети, дом воеводы новгородского. Устроили пожар в его доме, и там квартал весь занялся, начал гореть. И новгородцы дрогнули поэтому, и воевода дрогнул. То есть москвичи, как бы это сказать, ну, это нормально, путь войны – это обман, поэтому москвичи, поняв, что, вероятно, непонятно, за кем победа и победа дается очень тяжело, а, может быть, это и поражение, москвичи подожгли его дом с женщинами. И воевода дрогнул, все дрогнули и, наконец, была одержана победа, блистательная победа Москвы, и Новгород был растоптан и утоплен в крови. Я к тому, что, товарищи, разные есть страны. Путин руководит такой страной. Она такова. Я сейчас не говорю, хороша она или плоха, она такова. Она такова. И он ее очень точно понимает. Очень точно понимает. Все. Что я могу еще добавить? 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Юрий, Москва. Я бывший горный инженер… Миклухо-Маклая. Всю жизнь занимаюсь организацией и производством бизнес-процессов. Когда я услышал от Путина, что он не знает, что делать с этими товарищами, 300 человек, которых уволили, я вспомнил сразу фразу Ельцина, помните, он говорил, «3 миллиарда, а бог его знает, куда они делись», которые выделил МВФ. Если бы я такое сказал на совещании у своего директора генерального, вот мне поручен участок работы и на одном из моих отделений или участков рабочие не знают, что делать, я не могу организовать, мне бы сказали: товарищ, в отдел кадров… Если человек признается в своей беспомощности, извините, либо надо премьер-министра ставить, который умеет работать и умеет организовать, в том числе работу силовиков. С.ДОРЕНКО: У нас традиционно премьер-министр все-таки на экономике. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Так если у тебя премьер-министр не может разобраться с экономикой, нафига ты его держишь, спрашивается? Сколько лет он его держит, абсолютно беспомощного человека. Куда это годится? С.ДОРЕНКО: Можно, я расскажу об управлении, а вы покритикуйте меня. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. С.ДОРЕНКО: Представьте себе, что есть пруд, большой пруд, и абсолютно никакого ветра. И там какие-то парусники. И вы бегаете вокруг пруда и дуете в эти парусники, чтобы они шли куда вам надо. Есть способы управления прямые. Вы говорите, как по-вашему, возьми парусник в руку и отнеси в порт. Все. Вот парусник был в точке А, стал в точке Б. Но он не может этим заниматься. Значит, он должен наладить систему. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Система, она же из людей состоит. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. С.ДОРЕНКО: Эти люди либо должны питаться культурой, либо страхом. Если они на страхе сидят, это будет сталинское управление. Если они на культуре, то я вам отвечаю, в этой стране культура такая, она такая. Я не говорю, хорошая или плохая, она такая. И вот она такая, что получается вот это. Ну, все. К страху он не хочет переходить, он хочет, чтобы они работали на собственной убежденности, чести, достоинстве и культуре, а культура у них такая. Вот и все. Прошу вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: К образу пруда. Если в пруду я какой-нибудь игрушечный парусник поставил, а ветра нет, я хочу, чтобы он работал, я поставлю мощный вентилятор, он будет гнать парусник с одного берега на другой. С.ДОРЕНКО: Создавать систему. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Что касается людей. Возвращусь к своей молодости, когда я работал на руднике. Работал с кислотой. Если я знаю, что здесь рабочий может, открывая кран, обжечься кислотой, я сделаю так, что у меня будет кран управляться электрическим способом и закрыт со всех сторон, чтобы ни один дурак, то есть это называется защита от дурака. С.ДОРЕНКО: Согласен. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Человеческий фактор. Значит, надо сделать так, чтобы обжегся в принципе, даже если бы захотел, не пробрался бы к этому крану, даже если он пьяный пришел, к примеру. Тоже самое и у нас. Система, где 300 сотрудников силовых воруют, значит, эта система не нужна в принципе, потому что они работают только на то, чтобы своровать. Упразднить надо эту систему. С.ДОРЕНКО: Уже я готов вам поддакивать и вот, что я вам скажу. Существует система, где люди случайные и очень разные, - это Соединенные Штаты Америки. Мы берем не Данию, Швецию, где более-менее понятно, маленькие общества и очень горизонтально пропитанные коммуникации, а мы берем Соединенные Штаты Америки, где каждую минуту садятся новые лайнеры, выплескивающие по трапам людей разного качества, в том числе человеческий мусор. Вот эти люди все начинают как-то взаимодействовать. Это примерно то, что вы делали с краном с кислотой, вот в Америке. То есть он сам дурак, злодей, негодяй и прочее, но поскольку система построена на многократном контролировании, на многократной провокации, ему, в общем, негде развернуться с негодяйством. Может быть так. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот, пожалуйста. С.ДОРЕНКО: Есть система, основанная на страхе, - это сталинизм. Путин категорический противник этой системы. Категорический противник. Мне кажется, Путин мыслит как европеец, он считает, что это должно быть некой культурой, культурой взаимодействие, некие императивы такие. С моей точки зрения, в России это невозможно, потому что Россия не имеет традиций взаимодействий, она не умеет. Мы знаем, что сделали с Новгородом. О’кей. Все знают, что сделали с Псковом и Новгородом. Д.КНОРРЕ: Так это была традиция, которую мы забыли, которую задушили. С.ДОРЕНКО: Традиция, которую потопили в крови. Москва потопила в крови Псков, Новгород. До свидания, товарищи, эта традиция закончилась, все. Есть другая традиция – решать вопросы по-московски. Решать вопросы. Как? За интерес или за страх. Потому что здесь по-другому не бывает. За страх или за интерес. Д.КНОРРЕ: Это не культура, это система. С.ДОРЕНКО: Система многовековая. Либо за страх, либо за интерес. А лучше, чтобы было и то, и то – и страх, и интерес. Потому что мы же читаем воспоминания севастопольской кампании, как с картонными подметками шли солдаты русские. Картонные. Д.КНОРРЕ: И под Брестом тоже шли, вместо оружия держали палки и просто трясли, чтобы просто имитировать стрельбу, показывать немцам, что они стреляют, и пугать их. С.ДОРЕНКО: Да. Мы это знаем очень хорошо. Значит, эта система основана на такой культуре взаимодействия. Такой. Я очень вас призываю помириться со своей страной. Д.КНОРРЕ: Нет. С.ДОРЕНКО: Помиритесь. Эта страна такова, здесь живут люди такие, эти люди пронизаны культурой взаимодействия такой, которая вместе в результате их трудов праведных, а мы знаем, что русские работают больше, чем европейцы… Вы знаете об этом? Это же очень важно. Говорят сейчас, оценивают производительность труда и все. Русские работают больше, чем европейцы, по часам, по усилиям, по крику, по мату. Они работают больше, чем европейцы. Я не знаю точно, с Америкой сравнивать или нет, но с европейцами – да. Вот русские люди живут в такой стране, где они таковы, русские люди, ну, русские, нерусские, все, кто населяет, что они таковы, что у них такая культура взаимодействия, что они получают такой результат. Такой результат. Я сказал корректную фразу? Математически точную. Это математически точная фраза. В такой стране такие люди взаимодействуют так, что у них получается такой результат. Точка. Все. Д.КНОРРЕ: Шеф, извините, я с вами в корне не согласна, просто совсем. С.ДОРЕНКО: Пожалуйста. Д.КНОРРЕ: Это не культура, это система, которая заставляет людей взаимодействовать так, подстраиваться под такие правила и в результате быть такими. А на самом деле у людей есть порывы и позывы, как угодно назовите, общаться иначе. Они это пытаются делать, натыкаются на множество препятствий, понимают, что часто это угрожает их комфорту, их жизни иногда, их благополучию, их свободе, и поэтому им приходиться возвращаться к той системе, которая уже да, работает много веков, как вы говорили, и которая хотя бы им гарантирует как минимум спокойствие. Да, она не дает ни свобод, ни какого-то рывка в плане культуры, благополучия, сервиса, что угодно. С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. Но это все равно подходит под слово «так». Они взаимодействуют так, что получается такой результат. В такой стране живут такие люди, которые взаимодействуют так, что получается такой результат. Все. Это и есть моя максима. Я не сказал, хорошо или плохо, ни разу. Я не сказал. Я просто сказал, вот это так. Точка. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я по поводу, вот подводя итог, что вы сказали. У нас курс проводится вульгарно-либеральный. Вот как раз то, о чем вы говорили. Он никогда эффективным не будет. Потому что систему Путин создавал, он ее не пытался создавать, его система – это коррупция, это рассаживание везде своих, которые в итоге будут ему служить. С.ДОРЕНКО: Давайте все-таки, никого не обижая, попытаемся говорить. Вы говорите о системе лояльности. То есть лояльность как принципиальный критерий подбора кадров. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. С.ДОРЕНКО: Лояльность, верность. Верность как принципиальный критерий подбора кадров. Если бы вы взяли власть в стране, вам понадобилось бы сколько-то лояльных людей? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно, понадобилось, но все-таки необходимо понимать, что они должны приносить и пользу. Потому что лояльность - это не просто служить себе, но они должны быть реально полезным тебе. С.ДОРЕНКО: Они приводят, есть польза-то. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, как приводят? Посмотрите, ничего не развивается, если что-то случится… С.ДОРЕНКО: Я сейчас напомню вам, в 2008 году случился кризис, с 2008 на 2009, речь шла о том, чтобы вынырнуть из кризиса через массовые увольнения. Все эти добрые люди, включая олигархов и друзей, и друзей детства Путина, и так далее, никого не уволили. Никого не уволили. Он им сказал: это вопрос политический, ребята, надо поддерживать. Они поддерживали. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Учитывая, как они получили капиталы, этот способ управления был ими. С.ДОРЕНКО: Вы думаете, если бы этот капитал получил дядя какой-нибудь из Берлина или из Вашингтона, он бы стал слушать Путина? Нет. Путин сказал: это вопрос политический, ребята, надо поддерживать. Ребята поддержали. Потом под санкции, под все, под проклятия рода полез Ротенберг с этим мостом, условно, я вам просто говорю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Зато он получил «Платон». С.ДОРЕНКО: «Платон» - семечки. «Платон» - это такие семечки мелкие. С «Платоном» он получил гемор на свою голову. Ему просто Путин говорит: надо. Надо. Ты же, как говорится, бросишься в огонь? Давай, вперед. Он же строит чертов мост, понимаете. Не-не, ребят… Если бы вы пришли к власти в России… Не надо рассказывать мне про Путина… Вернее, рассказывайте, пожалуйста, про Путина, Данию, Швецию и, пожалуйста, Конго Киншаса. Я вас очень прошу время от времени смотреть в сторону Конго Киншаса или Сомали. Сомали еще есть страна прекрасная. Правда. Я же тебе говорил, меня чуть не выкинули из университета из-за нее. Д.КНОРРЕ: Почему? С.ДОРЕНКО: Я после первого же года в университете подрался в Молдавии, в лагере «Пошницы» или «Меренеш», сейчас не помню, подрался с сомалийцем. Пьяный сомалиец приставал к боливийке, которой я очень симпатизировал, к боливийской девушке. Я ему накостылял, сильно накостылял. Мы вдвоем его били, правда, я и бразилец один. И мне сказали, что меня отчислят. А Советский Союз разорвал с ними дипломатические отношения. Мне так повезло. Меня сейчас должны отчислить, сейчас, в сентябре. Д.КНОРРЕ: Это очень смешно. С.ДОРЕНКО: Я тебе объясняю. В сентябре меня должны отчислить к чертовой матери. Советский Союз разрывает с ними отношения. Так мне повезло, мать. Я потому такой умный, что я избил сомалийца, и мне за это ничего не было. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Пятница, 15 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. С.ДОРЕНКО: У нас корреспондент сидит сейчас на оглашении приговора Улюкаеву. Огромное число журналистов. Помимо самого зала заседания, который забит полностью, представители СМИ находятся в нескольких комнатах, где организована видеотрансляция. Поговорим сначала о долларе. Нас по-настоящему интересует только доллар! Что нам Улюкаев? 58,89 доллар сегодня, в пятницу, как это было во вторник. Видите, был 58,88 во вторник. Ну, что? 69,38 по евро. 63,45, это выше, чем вчера была нефть. Нефть поднялась чуть-чуть. Но это ниже, чем она была в понедельник. Она пробивала тогда 65 у нас. Потом всю неделю кочевала на 62. Сейчас 63,45. И 1,1782. Ну, плохо. Чего? Я там собирался из одной штучки вылезти по 1,18, ну, ладно, ничего страшного. Вчера было 1,1819, я вечером смотрел. А сегодня 1,1782 главная пара. Ну, ладно, небольшая разница, ничего. Рубль! Есть историческое титаническое движение рубля! Наконец, мы получили 1 млн рублей за 1 биткоин. 1 млн рублей и 6 тысяч 169 рублей. Нет, уже было, миллион он видал уже, когда он на 18 уходил. На этой неделе вот это впервые. И 17 тысяч 118 долларов. Потому что мы всю неделю видели, как биткоин кочевал от 16600 до 16200. И вот вам, пожалуйста, 17200, да? Ну, хорошо, 17100, не будем преувеличивать. Что там с Улюкаевым? Улюкаев, товарищи! Хватит про Сомали. Улюкаев — вот главное. Ты знаешь, не хотят уходить с темы. Ха-ха-ха-ха! Никто не хочет. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. С.ДОРЕНКО: Кто-то у вас там голосит страшным голосом и противным к тому же. Зачем вы слушаете этого идиота? Я говорю, вы слушаете какого-то кретина, который кричит у вас в комнате. Ха-ха-ха-ха! Как я его провел. Д.КНОРРЕ: Произошло осознание. С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Там какие-то манипуляции. Вы припаиваете провод, я знаю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: За рулем, тяжело. На работу еду, каждое утро вас слушаю. С.ДОРЕНКО: Круто, круто, круто. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хотел 30 секунд высказаться по поводу пресс-конференции. Когда Путина спросили по поводу экономики и Центробанка, похож на маленького мальчика, который ручками перебирал, говорит, ну, не спрашивайте, пожалуйста, не надо. С.ДОРЕНКО: Почему? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я в нем лидера не вижу. Вот я на него смотрю, лидера нет. С.ДОРЕНКО: Ой! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, серьезно. С.ДОРЕНКО: Во-первых, я защищаю. Во-вторых, я вам скажу, кто Путин. Путин — брат-солдат. Уже с 1999 года брат-солдат. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ему спасибо. С.ДОРЕНКО: Нет, Путин — брат-солдат. Он брат. А Россия — сестра его. Это очень разные вещи. Когда человек не вожделеет страну. Вот Ельцин был мужем России. Потом люди хотели папу, надоел муж, хотели папу. Папа был Примаков. Ну, такой папа, батя. И в этот момент нашлись люди зловещие, манипуляторы общественным сознанием, которые объяснили, что батя клевый, но больной. Сволочи телевизионщики, подонки. Они объяснили нации, что все любят батю, нет проблем, но он больной, уже слабенький, он сам говорит, что он спит в президиумах. Ну, что мы с него получим? Боже мой, это же больной человек! Ельцин больной и второй придет — здрасьте. Плохое дело. А Путин брат-солдат. И он и сейчас брат-солдат, когда он говорит с вами тоном не победным… Да, Александр Фельдман, я вижу ваше сообщение. Когда он говорит с вами тоном не победным, а товарищеским, я прошу не смущаться, уже пора к этому привыкнуть, он говорит с Родиной-сестрой. В этом отличие. Ну, серьезно. Д.КНОРРЕ: Интересно, да. С.ДОРЕНКО: Я тебе отвечаю — брат-солдат. Он не хочет… Я уже об этом много говорил и повторяю это образ… Условно говоря, есть Ельцин, который командует женой, типа иди сюда, ну-ка давай. Был Березовский, который хотел, намотав косу на руку, трахнуть ее сзади. От вожделения, он ее любил по-настоящему, Березовский очень любил Россию, но именно плотски любил. А Путин, он не собирается ничего с ней делать, ни косу на руку наматывать, он брат, он за нее впрягся, как солдат, вот и все. Д.КНОРРЕ: Но если даже смотреть на вчерашнюю пресс-конференцию и на то, как задавали некоторые журналисты вопросы, к нему очень многие все-таки относятся как к отцу. С.ДОРЕНКО: Уже. Это в силу того, что есть целое поколение, которое при нем выросло. Поскольку существует поколение, которое при нем выросло, возникает этот образ отца. И даже бабая, как кто-то вчера объявил, что он бабай. Д.КНОРРЕ: Да, там была курьезная ситуация. С.ДОРЕНКО: А он прочитал «бай бай», он говорит: Путин, бай бай. Он хотел остроты. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Оказалось, что бабай. Д.КНОРРЕ: А выяснилось, что бабай, да. С.ДОРЕНКО: И она ему говорит: вы дедушка. Кажется, очень обидно для мужчины такое слушать. Д.КНОРРЕ: Конечно. Да и для женщины «бабушка» тоже было бы обидно. С.ДОРЕНКО: Сказать мужчине, что он дедушка, это примерно как заявить женщине, что ей уже скоро 30. Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! С.ДОРЕНКО: Это по осознанию примерно одинаково. Тебе уже скоро 30. Ты такая: о-ля-ля! И пошла в депресняк. Д.КНОРРЕ: Пошла к зеркалу разглядывать: есть? С.ДОРЕНКО: Уже есть. Нет, нет, слава богу, нет. Это примерно так. Я еще приму звонки. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Я поздравляю Дарью, конечно, удалось. С.ДОРЕНКО: Она молодчина. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, меня больше всего порадовал мужчина, который пробрался обманом туда. Я сам, честно говоря, хотел так сделать. Но когда увидел, что в регистрационной форме нужно вводить номер регистрации СМИ, то, к сожалению, не получилось у меня. С.ДОРЕНКО: Он получил от кого-то. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, что мне больше всего было непонятно? Может быть вы проясните. Я сам принимал участие в расследовании катастрофы польского президента, по своей специальности, естественно. И мне непонятно, почему все-таки не отдают вот эти обломки самолета? С.ДОРЕНКО: Наши? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наши почему не отдают полякам? С.ДОРЕНКО: Я со всей ответственностью к вам обращу этот вопрос. Вы знаете, вы специалист, вы участвовали в анализе ситуации, так это я вас спрошу, если позволите. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я участвовал по своей специальности, по телам. С.ДОРЕНКО: Вы тела рассматривали, да? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Но никаких следов взрыва там не было, и почему бы их не отдать, я не очень понимаю, честно говоря. С.ДОРЕНКО: Зачем мы упрямимся на формальных основаниях? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. С.ДОРЕНКО: Не знаю. Вот честно. Спасибо за вопрос. Вы знаете, что вопрос часто бывает важнее ответа. В данном случае человек мне задал вопрос, который важнее ответа. У меня нет ответа. Я не знаю, почему не отдаем. Следов взрыва там нет. Ну, хорошо, давайте прятать все равно. Почему прятать? Не знаю. Д.КНОРРЕ: На всякий случай. С.ДОРЕНКО: Параграф номер 25 в пункте 4 говорит, что нельзя передавать. Значит, никогда не передадим, вот и все. 73-73-948. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Доброе утро, Дарья. Ростислав. Сергей, доброе утро. Странно, что когда его спросили про СНГ, он сказал: вот мы Белоруссии беспошлинно поставляем нефть. То есть как бы дарим эти деньги. А в Ростове-на-Дону, когда был пожар, не было, чем тушить, не было пожарных машин. Но ведь Германия, допустим, дарит Греции деньги, но ведь пожарные машины у них есть. Может, сначала лучше для себя жить? А что касается ответов про оппозицию, ну, ну так мог Густав Гусак про Вацлава Гавела сказать. Просто люди ищут выход в эмиграции. И даже как-то в романе Абдуллаева, там один штази говорит: ну, мы же неправильно правили, поэтому и бегут от нас люди. Видимо, так и здесь будет. С.ДОРЕНКО: Не знаю. Спасибо. Я думаю, что это тоже, скорее, было заявление, чем вопрос, вот сейчас, в данный момент. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Николай зовут. Схему такую хочу нарисовать. Нам, как бы нашей стране, дали такую схему, что у нас должен быть президент. Вообще для любой страны это как бы самоубийственная вещь. На каком-то этапе у нас начальник службы безопасности послал всех на фиг, сказал: у нас это не работает, рулить буду я. И мы вот из этой схемы выйти никак не можем. Если мы поставим президента опять, то есть их тех… Вот у нас есть сейчас выборы президента, баллотируются. Если мы будем выбирать президента, то мы видим, кто у нас в качестве президента может быть. И мы оставляем начальника службы безопасности дальше. На мой взгляд, нужно просто придумать какую-то другую, иную форму правления. Которую, на самом деле, эту проблему даже и Путин решить не может, потому что если он станет президентом… С.ДОРЕНКО: А какую? Давайте вы сразу предложите, какую? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Проблема в том, что людям очень сложно придумать какую-нибудь новую форму. С.ДОРЕНКО: Почему? А можно кальку взять уже с придуманных. Зачем нам…? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если мы возьмем кальку придуманную… Вы имеете в виду какую-то диктатуру такую? С.ДОРЕНКО: Нет, почему? Демократическую. Бывает целая масса демократических форм правления. В Германии есть президент, имени которого мы не знаем и знать не хотим, например, да? То есть, есть другая форма, еще какая-то форма управления. В Италии, кстати говоря, есть президент. Вы знаете, что есть президент Италии? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У них же скрытая. Это так же, как в Штатах, у них формально есть президент, но гарант не президент, то есть гарант ситуации не президент. С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что самая сильная президентская власть, если не считать Россию, во Франции, в смысле, из такого мира, не турбулентного. Во Франции. На втором месте по силе я бы взял американского президента. Мне кажется, французский даже сильнее. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да. Мы перейти не можем… С.ДОРЕНКО: А мы еще сильнее. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы в каких-то рамках. Почему экономика… не можем мы сейчас взять и перейти на биткоин, вот поэтому же мы не можем из этого выйти. С.ДОРЕНКО: Почему вы не предложите какую-то схему? Какая форма правления? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Но мне начальник службы безопасности нравится, просто он должен тогда на работе сидеть, не надо его избирать и все, может так? С.ДОРЕНКО: Может и так. Я не знаю. Я просто думаю о том, что если вы хотите усилить президентскую власть, то… А куда ее еще усиливать? А если вы хотите ослабить, то у меня, например, вызывает опасение слишком разновесная страна. Она очень разновесная и очень разнородная страна. Это очень серьезный вызов для такой страны. Я понимаю, что такое демократическая форма правления и комуницирование горизонтальное, парламентское, знаешь, где? Д.КНОРРЕ: Где? С.ДОРЕНКО: В ЦАО г.Москвы. Еще на Щуке. Еще в Хамовниках. Я понимаю, что такое демократия. То есть там можно вводить демократию парламентскую, в ЦАО, в Хамовниках. Уже на Новослободской я бы не стал этого делать, мне кажется, это уже немножко стремно. А? И на Щуке. На Щуке очень светлые люди. Ну, правда. А куда, что? Д.КНОРРЕ: В Конькове. С.ДОРЕНКО: Коньково может быть, как ни странно, да. Хотя у вас там какие-то абреки все время ходят, режут всех, странно тоже очень все. Д.КНОРРЕ: Это такой точечный микрорайон на самом деле, а так-то академические районы… С.ДОРЕНКО: Нет, ну, в хорошем смысле, я понимаю. А в России, например, я бы побоялся. Потому что у меня, прикиньте, тут калмыки, Дагестан, Якутия, Тыва, мама, не горюй. То есть я бы побоялся вводить парламентскую демократию в такой стране, честное слово. Д.КНОРРЕ: Сегодня, наверное… С.ДОРЕНКО: Стремно. Давайте просто будем серьезными людьми, мы поймем, лучше им, в общем, железную руку. Если не будет железной руки, то это вся дивная… Д.КНОРРЕ: А на месте можно железную руку? С.ДОРЕНКО: Вся эта дивная страна будет под рисками, если ослабить президентскую власть. Если усилить — усиливать некуда. А ослабить — будут риски реальные. Они есть. Если вы трезвый человек, вы это понимаете. Что там по Улюкаеву у нас? Что же Улюкаев? Посодят его? Д.КНОРРЕ: Читаем нашего корреспондента. У нас Антон Кравченко сейчас в суде. С.ДОРЕНКО: 100 живых журналистов! Вы можете себе представить? Но их по ощущениям намного больше. То есть они стоят на голове у Кравченко Антона. 50 человек в зале видеотрансляции. Д.КНОРРЕ: Жительница Москвы передала адвокату Улюкаева белые розы в знак поддержки экс-министра. Она уверена, что обвиняемый невиновен. Кто эта женщина, не известно. С.ДОРЕНКО: Белые розы. А что еще? Но пока, насколько понимаю, не стали читать. Ты знаешь, что сам приговор могут читать несколько дней? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Первое, что тебе говорит их честь — виновен. А потом, сколько тебе впарят — в конце. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: И между этим ты чувствуешь себя подвешенным за золотую нить к небесному своду. Говорят: виновен, признать виновным в совершении преступления по тру-ту-ту-ту. «Находясь в состоянии презрения к обществу, подсудимый…» ра-ра-ра и начинает читать и читает, и читает. А тебе так хочется заглянуть в конец учебника, там написано сколько лет. Главное, что виновен, а дальше — сколько лет, вот это же важно по-настоящему. И условно или безусловно. Долго читает, читает. Уже стошнило 10 раз. Приговорить подсудимого тра-та-та-та, к четырем годам… Как же там? Д.КНОРРЕ: А у тебя уже мозг настолько затуманен, что ты не осознаешь. С.ДОРЕНКО: И в конце: условно. Д.КНОРРЕ: Да, после паузы. С.ДОРЕНКО: Ты вскакиваешь и говоришь: пошли все в ж… И убегаешь из зала. Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Нет, приговор можно получить потом в архиве или у секретаря, ру-ру-ру, тра-та-та. Тебя это уже не интересует. Условно. Ну, всё, пошел, до свидания, товарищи. Или наоборот. Тогда что? Товарищи тебя забирают и повели, правильно? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Мне дали 4 года условно. Я поседел ровно за время чтения приговора. Нет, я вру, я заранее поседел. Специально, думаю, дай-ка я поседею. Но мы ждем новостей по Улюкаеву. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Дарью с повышением рейтинга, с повышением зарплаты. Д.КНОРРЕ: Нас всех с повышением рейтинга. Спасибо. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я звонил вам два раза. С.ДОРЕНКО: Когда это? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По Улюкаеву. Кличку его говорил, когда в ЦБ он работал. Но я просто знаком с ним. С.ДОРЕНКО: Скажите еще раз, какая кличка у него? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У него была кличка, когда он в ЦБ работал — Упырь. С.ДОРЕНКО: Имелось ввиду невеселость какая-то? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он всегда нахмуренный ходил, сам в себе, поэтому у него кликуха среди руководителей была Упырь. С.ДОРЕНКО: Но при этом он писал стихи, он же такой человек. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, немного мутный он был, да, да. И ходил всегда в шляпе. Когда ездил на конференцию в Сочи, там ежегодные конференции проводятся, банкиры знают, он ходил со своей супругой под ручку в широкополой шляпе. И постоянно специально опаздывал на самолет. Самолет задерживали, где летели все участники конференции. С.ДОРЕНКО: Из-за него. А, то есть это был не рейсовый, это был специальный? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там заказывали. И он, не торопясь, вразвалочку, под ручку, шляпу, на 40 минут. Ему: здравствуйте, Алексей. По-моему, Леонидович его? Не помню. С.ДОРЕНКО: Спасибо огромное. Я чувствую по вашей речи, что вы не того. Он есть он не то, чтобы очень ему сочувствует. Д.КНОРРЕ: Ну, да. Антон нам пишет, как видно, Улюкаев не за решеткой, стоит перед журналистами. С.ДОРЕНКО: Да? Ах, Улюкаев не за решеткой, ребята! Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня вообще в этом деле Улюкаева интересует только одна вещь. Допустим, вы работаете, у вас есть какие-то деньги. С.ДОРЕНКО: Ну, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И к вам приходит человек и просит миллион, грубо говоря. На каком основании я тебе дам? Это мои честно заработанные и все. А здесь он подходит к Сечину, просит у него два ляма. С.ДОРЕНКО: Якобы, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А Сечин ему дает! Он подходит, он же знает, что есть, и знает, что неучтенное. С.ДОРЕНКО: И знает, что могут дать. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда вопросы к Сечину: откуда у Сечина два миллиона неучтенных…? С.ДОРЕНКО: А вы мыслите как оперативник. Оперативник-то оперативник, но с этим в суд-то не пойдешь. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но вот это вопрос к нашим органам, которые проводили следствие. С.ДОРЕНКО: Ну, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что любое расследование дела, начинаешь, можно цепляться дальше, дальше, дальше. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А здесь… Ну, просто козлик отпущения, по-другому… С.ДОРЕНКО: Ну, по одному эпизоду, да, да, да. Можно дальше зацепиться: ребят, а где взяли? А почему взяли? А почему вообще полагали, что у вас есть? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но он-то четко знал… С.ДОРЕНКО: Как вас зовут? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Георгий. С.ДОРЕНКО: Георгий, я вот так подойду… Например, мы с вами на «ты». В Гоа. Я скажу: Егор, дай два ляма. А ты скажешь: давай, вот в Москву вернемся и бери. Или наоборот, скажешь: Сережа, ты больной что ли на голову? Какие два ляма? Чокнулся? У тебя с головой хорошо? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да. С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня неучтенных… Если я живу, у меня нормальные налоги, мне просто взять неоткуда. С.ДОРЕНКО: Правильно. Вы мне и говорите: Сереж, ты чокнулся, ты чего, старичок? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давай разойдемся на сотке баксов или на бутылке коньяка. С.ДОРЕНКО: Да. Я тебе пригоню бутылочку, нет вопросов. Корзинку с колбасой. Ха-ха-ха-ха! Нет, ну правда. Д.КНОРРЕ: Именно поэтому Сечин и нужен был бы в суде. С.ДОРЕНКО: Человек, который позвонил, он оперативник. Он говорит, а почему же он согласился-то? Он согласился так, как если бы это была правильная дверь. Д.КНОРРЕ: И это должен был спросить адвокат в суде у Сечина. Потому что следователь, задача которого утопить обвиняемого, он, конечно, задавал вопросы… С.ДОРЕНКО: Это когда-то была статья, я вспоминаю сегодня второй раз своего знакомого хорошего и товарища Минкина, у него была когда-то статья, он говорит: а почему туда пошли? Мы в булочную идем за булочкой. Д.КНОРРЕ: За булошкой. С.ДОРЕНКО: Правильно? Но мы идем в булочную за булочкой. Правильно? Там написано: хлеб. Или написано: булочная. Мы идем туда и говорим: дайте нам булочку. Это правильная дверь, правильно? Мы же не скажем «дайте нам динамит», например, в булочной. Они скажут: чего, дурак что ли? Д.КНОРРЕ: Ну, да. С.ДОРЕНКО: Или я зайду в булочную вот здесь и скажу: мне нужна детская игрушка, барби какая-нибудь. Они скажут: эй, ку-ку. Д.КНОРРЕ: У нас только «бородинский». С.ДОРЕНКО: Ку-ку, ты неправильную дверь выбрал. Барби — это соседняя дверь, ты неправильно выбрал дверь. Или я захожу в булочную и говорю: вы знаете, я хотел бы полететь в Таиланд, на Пхукет, все-таки мне хотелось бы. Д.КНОРРЕ: Горящую путевку. С.ДОРЕНКО: Они мне говорят: Сережа, ты посмотри на вывеску, что здесь написано. Д.КНОРРЕ: Вот вам сдоба. С.ДОРЕНКО: Дурак что, что ли? Вот это правильно следак сказал, оперативник. А он подходит к Сечину и говорит: слушай, мне надо два ляма. Тот говорит: хорошо. Ха-ха-ха-ха! Вот это странно. Скажи, что странно. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Или говорит: посмотрим. Он должен был ему сказать: Леша, эй… Д.КНОРРЕ: Окстись! С.ДОРЕНКО: Окстись, придурок! Какие два миллиона? О чем ты сейчас сказал? Ты больной на голову идиот. Леша! Леша, может тебе опохмелиться? Вот что должен был сказать Сечин. А Сечин: ну, посмотрим. Да? Или как-то так, что-то такое, он дал понять, что это возможно. И вот тут наш оперативник пошел бы дальше и дальше, и дальше. Д.КНОРРЕ: Но нет. С.ДОРЕНКО: Георгий, если вы нас слушаете, вы не смогли бы пойти дальше, вам бы отстригли голову, как ни бывало. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: Давайте поменяем тему. Чего мы все сидим и сидим? У нас есть лучшая песня. У нас есть извинения канала ТНТ перед ингушами, шикарное абсолютно. Д.КНОРРЕ: Есть такое, да. Вот, пожалуйста. С.ДОРЕНКО: Давай посмотрим, как они извинились. Д.КНОРРЕ: Включать? С.ДОРЕНКО: Здесь реклама Fairy сначала. Включи. Fairy — это, насколько я понимаю, что-то съедобное, все время кухню показывают. Съедобное и восхитительно разноцветное. «Идеально чисто», а потом пойдет, наконец, признание в плохом поступке. Это ТНТ. — Канал ТНТ 20 лет вещает на всей территории России и мира. — И за 20 лет на канале были созданы сотни проектов. — Многонациональных. — Разноэтнических. Объединяющих людей проектов. — Телеканал ТНТ всегда пропагандирует любовь. — Взаимопонимание. — Крепкую дружбу людей и народов. — И все эти годы мы развлекаем и объединяем людей и никогда не призываем к вражде и ненависти. — И сейчас мы хотим принести извинения нашим ингушским зрителям за шутку, задевшую их чувства. — Мы приносим извинения за слова и действия, которые обидели великий ингушский народ. — Мы. — Мы. — Мы. — Мы. — Весь многонациональный состав канала. — Мы призываем всех. — Всех, кто нас смотрит и любит. — Быть толерантнее, уважительнее и добрее друг к другу. — Давайте жить в мире. — И с наступающим вам Новым годом! С.ДОРЕНКО: «Приносим извинения великому ингушскому народу», — вот сейчас было написано. «Совершая ошибки, человек совершенствуется». Скажи, пожалуйста, это издевательство было сейчас или что? Д.КНОРРЕ: Нет, похоже, что не издевательство. С.ДОРЕНКО: Похоже на издевательство. Д.КНОРРЕ: Да? С.ДОРЕНКО: Если бы я был великим ингушским народом, я бы сказал, что они издеваются. Они подтрунивают постоянно над нами, ингушами. Вот подтрунивают они, эти ТНТ. Я не удовлетворен этим извинением, это вообще не пойми чего. Д.КНОРРЕ: А если бы они сказали «перед малым народом»? С.ДОРЕНКО: Не перед «малым», просто «перед ингушским народом». Д.КНОРРЕ: Ну, хорошо. С.ДОРЕНКО: Мне не нравится. Они должны были бить… Нет, не в этом дело. Избыточность этого извинения, некоторая избыточность заставляет нас думать о неискренности и об усмешке, вот что мы думаем об этом. Мы, ингуши. Я сейчас серьезно говорю. Это первое, что я думаю. Эта избыточность, она заставляет нас думать, что они подхихикивают внутри как-то. Д.КНОРРЕ: Избыточно уже требовать извинения по этому вопросу, над этой шуткой. Поэтому, в принципе, мне кажется, что ингушам такое может быть и понравится. С.ДОРЕНКО: Надо перезагрузить, мне кажется, вот эту фигню. Я ее не могу даже по минусам ударить, не могу по крестам ударить, вот у меня не работает. Давайте перезагрузим. Всегда, когда количество телефонов здесь набирается максимальное, эта машина ломается. Ты имеешь в виду, что избыточно само требование? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: А нельзя по-другому, чеченцы же требуют. Чеченцы требуют? Д.КНОРРЕ: Требуют. С.ДОРЕНКО: А если чеченцы требуют, значит все должны требовать. Почему? Мы же не хуже чеченцев, правильно? Все должны требовать. А если все должны требовать и т.д. На самом деле это через насмешку… Я расскажу, как испанцы. Можно? Товарищи ингуши и товарищи не ингуши, я расскажу, как приближаются друг к другу испанцы, которые очень болезненно самолюбивы. Испанцы. Они приближаются друг к другу… И очень дружелюбны к тому же. Испанцы болезненно самолюбивы и очень дружелюбны. Они начинают с насмешки над собой. Вот первое, что делает испанец — это насмешка над собой, то есть он через смех над собой как бы разрешает тебе приблизиться. Д.КНОРРЕ: Я понимаю, о чем вы говорите. Здесь нет насмешки над собой точно. С.ДОРЕНКО: Ни у кого. Д.КНОРРЕ: Абсолютно. С.ДОРЕНКО: Значит эти страты, эти категории, эти группы, эти корпорации не приблизятся, а разобщатся, вот и все, то есть это ведет к разобщению. И к страху. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Вот как делают испанцы. Для того чтобы подойти друг к другу, надо обязательно над собой подшутить. Я такой нелепый, я такой смешной, я такой дурачок, я у мамы дурочка, что-нибудь надо сказать самому на себя. Д.КНОРРЕ: Самоирония и нам присуща. С.ДОРЕНКО: Когда ты в Испании и тебе надо подружиться, ты обязательно шутишь над собой, говоря, что ты нелепый, что ты неряшливый, что ты смешной, что ты глупый, что ты не сообразил, что ты вообще и с детства такой дурачок и т.д., тебе обязательно надо себя принизить через шутку. Ну, это в Испании, я говорю сейчас про Испанию. Через шутку тебя надо себя принизить, и тогда собеседник тоже шутит над собой, и вы приближаетесь. Д.КНОРРЕ: Вы при этом сохраняете границы таким образом. С.ДОРЕНКО: Сохраняете границы. Вы понимаете всю осторожность, с которой он приближается, и вы тоже делаете это осторожно, очень ревниво и так далее. Сблизиться трудно с испанцем. Д.КНОРРЕ: Я понимаю. Но в этом ролике нет подтрунивания над собой, нет самоиронии. Есть ирония, как вы ее заметили, в их извинениях и в их подчеркивании… С.ДОРЕНКО: Я уже приводил этот пример, когда я пытался разговориться со своим очень хорошим другом, Хосе Луи Мурато, он был начальником в национальной опере, директором и так далее, и мне надо было с ним сблизиться, как-то поговорить по-товарищески, как-то попросить. Но сразу неудобно. Он почувствовал это. Испанцы настолько ревниво относятся тоже к вопросам чести. Он знаешь, что сказал? Мы с ним в кафе пошли выпить, по пивку пропустить по маленькому. И он полез платить когда, что-то не прошло в платеже, не сразу прошло. И он сказал про себя, глядя на меня с хохотом: я модная девочка и ношу модные карточки иностранных банков… Потому что у него «Барклайс» был, «Барклайс» не испанский. Я модная девочка, я ношу модные карточки иностранных модных банков, но поскольку я глупенькая девочка, у меня не сразу получилось, он говорит. На самом деле он мужчина, седой и все такое, очень красивый мужчина, испанец. Эта шутка, она означает, что он себя принижает и как бы открывает двери, чтобы я над собой пошутил. Не обязательно должен говорить, что я девочка, но я должен подшутить над собой. «Это не странно, я бы не смог это и с пяти раз, с любой карточкой», — говорю я, как бы парируя, шутку на шутку. Мы приближаемся. Я должен тоже сказать, что я глупенький, еще что-то. Но при этом ревность и огонь во взоре и ровная спина у обоих. Понимаешь, да? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Испанцы почему так делают? Потому что они хотят сблизиться. Сблизиться, помириться и вместе взаимодействовать. Это культура взаимодействия испанская. А мы с горцами не можем взаимодействовать, у нас не получается. Д.КНОРРЕ: И тоже объяснимо. Вы-то может быть пошутите над собой, а они-то нет, никогда. С.ДОРЕНКО: Может быть мы на уровне юмора не попадаем, нестыковка. Д.КНОРРЕ: У них другой юмор. С.ДОРЕНКО: А какой у них юмор, вот интересно. Д.КНОРРЕ: Не знаю. С.ДОРЕНКО: Какой-то у них юмор, но мы его не знаем. Они в нас разочарованы и хотят, чтобы мы их боялись. И мы их боимся. И цель достигнута — мы их боимся. Они хотят, чтобы мы боялись, и мы боимся. Ну, и слава тебе, господи, так и будем жить, все прекрасно. Что там с Улюкаевым, товарищи? Можно я посмотрю? Православная активистка в рядах журналистов ходит с крестом и с иконой, говорит, что молится за Улюкаева, что Улюкаев уже раскаялся и родился заново. Не знаю, он мог родиться заново, все-таки тут индуизм какой-то, пошла уже … Как ее? Бхагавад- гита, какая-то гита пошла, короче. Родился заново, он в новом перевоплощении родился. Его сгубила система. Но она точно знает, православная активистка, которая ходит по суду, что господь его посетил там, в судилище в этом страшном и т.д. Надо бы спросить у Улюкаева все-таки. Обознался, думал, что это надзиратель, а это был господь. «Если вы где-то в интернете смотрите видеотрансляцию заседания, то вы нарушаете закон. Также как и ресурс, который ее организовал». Любая видеотрансляция из здания суда запрещена. Есть соответствующее решение. Запрещена видеотрансляция. Приговора пока нет. Давай послушаем песню, которая завевала… Д.КНОРРЕ: Я не слушала, кстати. С.ДОРЕНКО: Это Селена Гомес. Д.КНОРРЕ: Как песня называется? С.ДОРЕНКО: Она называется Bad Liar. Лучшая песня года, можешь себе представить? Давайте слушать ее, поехали. ПЕСНЯ С.ДОРЕНКО: Мне нравится. Нет, три разбойника из русских повестей — это Перец, Гомец и Альварец. И Гонсалец — это все разбойники, негодяи и так далее. Первый всегда Перец. Слушаем дальше Селену Гомец. ПЕСНЯ С.ДОРЕНКО: Скажи, что ты думаешь об этой музыке. Вставляет? Д.КНОРРЕ: Нет. С.ДОРЕНКО: Не пронзает, нет? Не торкает? Д.КНОРРЕ: Нет. С.ДОРЕНКО: А почему? А мне нравится. Она вся такая. Д.КНОРРЕ: Клип забавный. Я все жду, чем закончится. С.ДОРЕНКО: Это песня года, товарищи! Давайте грубо, нагло и нахально перемотаем просто, мы узнаем, чем закончится. Тем же и продолжается, тем же и закончится. Ну, хорошо. Почему? Легко, интересно. Она поет в стиле как будто читает до известной степени. Guess I'm a bad liar она говорит. Почему? Это какое-то признание. И с улыбкой причем. Рамирец. Но Despacito на порядок лучше. Д.КНОРРЕ: Ой, боже мой. Только не включайте Despacito. С.ДОРЕНКО: Почему? Тебя смущает? Д.КНОРРЕ: Нет, не смущает. С.ДОРЕНКО: Это пошлятина. Д.КНОРРЕ: То, что приедается и потом неделю преследует тебя. С.ДОРЕНКО: А можно выбить такой пошлятиной еще другой какой-то. Despacito — прекрасная песня. Ты слова знаешь? Д.КНОРРЕ: Нет. С.ДОРЕНКО: Господи, помилуй! Вот это серьезное упущение. Это просто секс по телефону. Д.КНОРРЕ: Да? С.ДОРЕНКО: Да. Слова адские. Хочешь, чтобы ты стала пунцовой и даже нос у тебя тал красным? Д.КНОРРЕ: Давайте. С.ДОРЕНКО: Даже Путин не смог тебя довести до красного носа, кстати. Д.КНОРРЕ: Для меня это большое достижение. С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Щеки стали розовые все равно. Д.КНОРРЕ: Но не пунцовые. С.ДОРЕНКО: Нет, не пунцовые. Despacito. Мы считаем здесь, что это песня года, без всяких вариантов, конечно. Daddy Yankee, это они вот это? Это же они. 4,5 млрд просмотров, да? Д.КНОРРЕ: Это оно, да. 4,5 млрд просмотров на Vevo. Но они еще в других местах берут просмотры. Конечно, мы считаем, что не Селена Гомес никакая, а вот это, вот оно. ПЕСНЯ С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, что я уже некоторое время смотрю на тебя. Я сегодня хочу танцевать с тобой. Твой взгляд уже звал меня. Показывает мне дорогу к моей цели. Ты — магнит, а я — металл. У меня увеличивается пульс и так далее. Ты мне нравишься уже больше, чем нормально. И мы должны без всякой спешки сделать это, постепенно, тихонечко. Я буду шептать тебе на ухо некоторые вещи. Все тихонечко, тихонечко. Я погружу тебя в поцелуи тихонечко-тихонечко. Я отнесусь к твоему телу как к манускрипту, я буду читать его. Ты показываешь мне тело, рот и всякие тайные места. Нет, я не могу так. Если я попрошу тебя о поцелуе, дай мне его. Твое сердце со мной делает так: бам, бам. Я хочу узнать твой вкус. Но совсем не тороплюсь. Мы все будем делать совсем медленно. Шажочек за шажочком. Нежненько-нежненько. Медленно, медлленно. Мы будем приклеиваться друг к другу шажочек за шажочком, очень медленно и нежно. Мы станем одним куском, одним существом. Позволь мне шептать тебе на ухо. Дай мне пройти по твоему лабиринту. И так далее. Д.КНОРРЕ: Это же латинос. С.ДОРЕНКО: Аудитория должна немедленно отправиться к женам. Товарищи, разворачивайте свои чертовы машины, разворачивайте свои тачки. Хватит заниматься черт знает чем. Хватит пьянствовать. Хватить заниматься мужскими апломбами. Хватит жрать и срать. Хватит денег зарабатывать. Быстро к бабам поезжайте. Сейчас, сию же секунду! Пройти лабиринт, товарищи! Пройти лабиринт, сделаться одним куском, рассказать ей что-то на ухо. Немедленно, прямо сейчас. Д.КНОРРЕ: Прочитать как манускрипт. С.ДОРЕНКО: Прочитать ее тело как манускрипт, товарищи! Она покажет вам секретные места. Что вы говорите?! Бросьте нахрен эту работу, немедленно, хватит. Еще три женщины обвинили Дастина Хоффмана в сексуальных домогательствах. Причем в 1983 году! Ну, что ты будешь делать? Это давненько было. Д.КНОРРЕ: Не стыдно все это им вспоминать? С.ДОРЕНКО: Одной из них было 16 в 1983-м. Соответственно, мы можем с уверенностью сказать, что она 1967 года рождения, эрго, как говорили, древние, ей сколько сейчас годочков? Ей 50 сейчас, в этом году 50. И вот она рассказывает. Мелисса Кестер сказала: «Хоффман приставал ко мне во время записи звука для фильма "Иштар"». Он предстал в обнаженном виде и потребовал сделать ему массаж ног. На самом деле их три. Еще кому-то, еще кому-то. Но ног-то у него всего две, а женщин, которые обвинили его — три. Черт знает, что он еще предлагал, не знаю. Видать, двум ноги, а третьей, может, руку, не знаю. Что-то сделать. Массаж. И еще Кэтрин Россеттер обвинила Дастина Хоффмана в сексуальных домогательствах во время постановки мюзикла в Бродвее в 1983 году. Все три домогательства произошли примерно одновременно, то есть он шел и домогался, шел и домогался. На какую-то еще посмотрел. Она такая: ой! И потом говорит: через 50 лет я тебе припомню, скотина. Через 30! Д.КНОРРЕ: Не смей помирать, мразь. С.ДОРЕНКО: У меня есть друг, который считает, что это вообще кампания разоблачения женщин… У меня есть друг, на самом деле очень умный, интеллектуальный человек. Он настолько интеллектуальный, что я не убежден, что я смогу повторить ход его рассуждений, потому что я рядом с ним как какой-нибудь головастик рядом с академиком. Я совершенно, может, и не понял даже, что он сказал. Он, кстати говоря, американец, он живет в Америке. И он писатель, американский писатель, пишет прозу. И мой хороший товарищ. Он журналист тоже. Поэтому ему невыгодно быть на чьей-то стороне. Но, насколько я понимаю, он сохраняет трезвый взгляд на вещи. И он считает, что это все против Трампа. Вообще вся эта канитель с бабами… Д.КНОРРЕ: А! Ну, конечно! Трамп же сексист жуткий. С.ДОРЕНКО: То есть завелись на Трампе, и это один из выхлопов… Сам он говорит: может быть это и хорошо, что женщины как бы восстановили свои права на сексуальную, как это сказать, свободу или суверенитет, пространство. Нельзя, короче, лапать их постоянно взглядами, словами, отпускать сальности какие-то и т.д., это может быть, он говорит, и хорошо, мой американский товарищ. Но, говорит, начало всего этого в ненависти к Трампу у так называемой американской интеллигенции, если можно так, у образованного слоя побережий. Поскольку они ненавидят Трампа по-настоящему серьезно, началось все с этого, он говорит. И дальше будет продолжаться. И может быть этот крюк снова зайдет на него как бы, ударит его снова. Д.КНОРРЕ: Интересно. С.ДОРЕНКО: Потому что какая-нибудь телка вспомнит, что он там что-то делал. Потому что он сказал, это же его фраза «когда у тебя много денег, ты можешь лапать их за промежность», это его фраза. Можно я тебе скажу такую вещь. Они, конечно, не французы, американцы. Д.КНОРРЕ: Нет. С.ДОРЕНКО: Они, конечно, не французы. Они, конечно, не латины. Они не испанцы. Они даже не англичане. Как в любом пуританском обществе, все эти куртуазные вещи доходят до… либо их надо молчать, куртуазность запрещена, либо они идут на уровне паскудства. Д.КНОРРЕ: Это, кстати, как у нас, очень похоже. С.ДОРЕНКО: Можно я скажу вот эту истину, которая не про Россию, товарищи, я скажу про Америку. В любом пуританском обществе, где существуют запреты на всякие куртуазные штучки, или часть населения об этом молчит, потому что говорить об этом неприлично, а часть идет на уровне похабщины, то есть похабщина и есть выход, когда это запрещено. И вот в Америке это так. Поэтому Трамп говорил, да, что «когда у тебя миллиард, ты можешь лапать их за промежности», это его слова. И мой товарищ американский считает, что они его через это долбанут, они его через это будут бить тоже. То есть это рано или поздно от Дастина Хоффмана перейдет на Трампа вновь, и там уже будет на другом уровне. Мы пойдем и проживем ее, эту пятницу, 15 декабря.