Анна Михалкова: «У нас нет жестких формулировок «нельзя», я поддерживаю сыновей во всем»

Какие удивительные отношения у Анны Михалковой с сыновьями! Я убедился в этом, когда мы сделали интервью. Поначалу я предложил Ане поговорить с ней вдвоем, но она резонно возразила: «Почему вдвоем? Если уж съемку делали вместе с Андреем и Серёгой, то пусть они и в разговоре поучаствуют». Я, конечно, согласился. И совсем об этом не пожалел.

Ну что ж, наша «историческая» встреча наконец-то состоялась. Сколько же мы к ней шли! Ребята, когда я предложил эту историю вашей маме, она сначала взяла тайм-аут, потом согласилась, потом сказала, что все-таки надо спросить у вас, ведь у каждого может быть свое мнение на этот счет.

Анна: Просто у них уже возраст такой.

Андрей: Нас никогда не заставляли ничего делать против нашей воли. Естественно, надо учиться и тому подобное — это нам с детства прививалось, поэтому сейчас мы это делаем. Но если мы не хотим что-то делать, нас никогда силой заставлять не будут.

Сергей: Да, это правда. Я полностью согласен.

Андрей: ...с предыдущим оратором. (Смеется.)

Анна: Андрей, ты так быстро говорил, что даже я с трудом понимала тебя.

При этом говорит он очень четко. Речь хорошая.

Анна: Он наш семейный рупор.

Сергей: Громкоговоритель. (Смеется.)

Что вы имеете в виду?

Анна: Андрей лучше всех формулирует мысли. Сначала в этом смысле идет Альберт (муж Анны Альберт Баков. — Прим. ОК!), за ним Андрей. А мы с Серёгой другие.

Сергей: Мы с мамой «про искусство».

Понятно. А скажите, с какого возраста у вас, ребята, началось вот это «делай сам, поступай как хочешь»?

Сергей: Тяжело ответить.

Андрей: С какого возраста? Ну, года два назад это началось.

Вы же погодки?

Андрей: Да, мы погодки.

Анна: У них год и один день разницы.

Андрей: Мы очень близки с братом, но мы столько времени проводим вместе, что иногда хочется друг от друга отдохнуть. А так у нас и друзья общие, и дела какие-то общие, да и вообще у нас всегда жизнь строится рядом друг с другом, так или иначе мы всегда пересекаемся.

Анна: На самом деле они очень разные, у них интересы разные. Но они вынуждены находиться вместе.

Андрей: Ты во всем виновата.

Анна: Я всегда во всем виновата. (Улыбается.)

А кто из ребят по характеру больше похож на тебя, Аня? Один, наверное, мамин, другой папин, да?

Анна: Да нет, у нас не так.

Сергей: Мы ничьи. (Смеется.)

Анна: Лида (дочь. — Прим. ОК!) — папина абсолютно, а эти оба — мои. Альберт просто растворен в Лиде, обожает ее, всё ей разрешает. К парням такого отношения не было. Они разные, но я в каждом из них вижу что-то свое: например, в Серёже — умение сопереживать, а в Андрее — открытость миру. Если их соединить, получился бы идеальный человек. В общем, мои черты есть, но есть и совершенно не мои...

Андрей: Мы такие, какие мы есть. Но друг друга дополняем, это правда.

А кто из вас лидер?

Андрей: Серёж, говори.

Сергей: Я бы сказал, Андрей. Он обычно что-то планирует, а я ему подсказываю, как это лучше сделать.

Андрей: Я же скажу, что лидер — Сергей.

Анна: Серёга скрытый лидер. Он просто очень мудрый человек. (Смеется.)

Андрей: Тебе самой смешно, да?

Анна: Он хитромудрый. Он умеет манипулировать людьми. Когда ему нужно, чтобы за него что-то решили, лидером тут же становится Андрей и всё решает.

Сергей: Обычно все поручения даются Андрею, потому что я знаю, что я с ними хуже справлюсь.

А почему?

Сергей: У меня нет такой организованности — может, потому, что я младший брат. В детстве же всегда всё старшему поручают, вот, наверное, всё с тех пор и осталось на своих местах.

Вот ты какой — прячешься за спину старшего брата. Я, кстати, такой же.

Анна: Нет, он не прячется. Просто все всегда видят, как Андрей что-то делает, а в это время Серёга успевает что-то свое провернуть, просто выставляя вперед Андрея. Так удобнее, мне кажется, всем.

Андрюша, скажи, а ты чувствуешь ответственность как старший брат?

Андрей: В определенные моменты да, но эта ответственность такая непроизвольная, то есть у меня нет такой функции следить за Сергеем или следить за тем, как и что он делает, в какой компании находится. Как-то всё само собой происходит: возникает идея проследить, понять, что происходит. Я об этом не задумываюсь, это как инстинкт.

Анна: Вот мы иногда куда-то втроем ездим, так Андрей начинает воспитывать Сергея. Я говорю: «Андрюх, сегодня моя очередь». А Серёжа слушает-слушает, а потом бросит какую-то одну фразу — и всё по новой начинается. Только Андрей успокоится, как Серёжа скажет что-то вроде «Хорошо, папа» — и Андрей опять заводится.

А кто все-таки в семье главный авторитет?

Анна: Безусловный авторитет — это, конечно, Альберт. Он последняя инстанция.

Сергей: ...до которой мы стараемся не доходить.

То есть стараетесь всё решать на уровне мамы?

Андрей: Нет, не так. Мама — это человек, к которому ты можешь подойти и сказать, что получил плохую оценку. Мама тебя поддержит, может, и поругает, хотя она это очень редко делает. А к папе нужно идти, когда у тебя действительно жизненные проблемы и ты не знаешь, как поступить, перед тобой очень тяжелый выбор. Папа даст совет и поможет разрешить ситуацию.

Андрей, ты так говоришь, будто тебе лет сорок. Какой у тебя может быть тяжелый выбор?

Анна: В этом возрасте у них каждый выбор тяжелый.

Андрей: Мы оба сейчас будем заканчивать школу. Надо выбирать, куда дальше двигаться.

С этим к папе, не к маме?

Андрей: Просто папа дает ощущение правильности выбора. Когда ты понимаешь, что тебя готов поддержать папа, что твое решение одобрено даже папой, значит, ты всё делаешь правильно...

А если мама одобрила — это такая промежуточная стадия. Так, что ли?

Андрей: Мама одобряла всегда и всё, я считаю. Мама даже одобряла, как я... (Смеется.) Я могу рассказать это? (Обращается к маме.)

Анна: Расскажи.

Андрей: До тринадцати лет я был очень крупным мальчиком. Мама говорила, что ей нравится, как я выгляжу. Сейчас она убеждает меня в том, что не обманывала меня, что ей правда казалось, что я выгляжу шикарно. Но с тех пор мне очень тяжело доверять маме. (Смеется.)

Анна: Так он потерял веру в людей. (Смеется.)

Андрей: (С улыбкой.) Да я просто разочаровался по жизни.

Анна: Всё, поняла тебя. Это травма детская. Если серьезно, то я действительно стараюсь их во всем поддерживать, хотя бывают моменты, когда я категорически не согласна с тем, что они делают, но у нас нет жестких формулировок «нельзя», я стараюсь их избегать. Если мне что-то не нравится, говорю:

«Я против, но делай как знаешь».

Андрей: И Сергей делает всегда как знает. А я задумываюсь. Я знаю: если мама так сказала, то она, скорее всего, недовольна, а если недовольна, значит, что-то не так.

Анна: А Сергей больше делает по-своему. Да, Серёг?

Сергей: Да. (Улыбается.)

Андрей: Только Сергею за это никогда ничего не бывает. У него иммунитет.

Мальчик для битья ты, Андрей?

Андрей: Да.

Какими ситуациями в отношении сыновей ты можешь быть недовольна, Аня?

Анна: Ну как это какими? (Смеется.) У Сергея сложность с планированием времени. Просто ему эту функцию не вложили. Не то чтобы он не так воспитан, — он просто не чувствует время, поэтому ему сложно что-то спланировать. Мы договорились, что, если Сергей не успевает к назначенному времени, он обязательно должен позвонить и предупредить, что будет позже.

Андрей: Он только сейчас это начал делать.

Сергей: Это у меня новая полезная функция.Как в новом телефоне.

Анна: С Андреем проще договориться, но зато он очень вспыльчивый. Если что-то не так, у него тут же срабатывает защитная реакция и он начинает достаточно агрессивно выражаться. Звонит мне, и начинается какой-то адов коллапс.

Андрей: Адов коллапс, именно так. (Смеется.)

Анна: Я не могла подобрать другие слова. Он звонит и говорит, что что-то случилось, он где-то опаздывает или не поел, голодный. Ему надо выговориться, но потом он успокаивается.

Андрей: Мама просто говорит: «Хорошо, я тебя поняла...» А я бросаю трубку и начинаю ругаться, что мама не стала со мной спорить.

Анна: Спор — это конек Андрея. В этом он похож на моего папу. Ему нравится полемика. Он приводит массу аргументов, притом что иногда спор совершенно идиотский, но он, отстаивая свою точку зрения, в этом споре пойдет до конца.

Андрей: Круто спорить с Серёжей: я привожу ему массу доводов, ругаюсь, а Серёжа может бросить какую-то одну фразу вроде «А я считаю, это не так», и всё... Это меня злит еще сильнее.

Сергей: По мне, так это единственный способ выиграть у людей, так любящих поспорить.

Серёжа и правда мудрый.

Сергей: Иногда стоит просто дать человеку поговорить с самим собой, высказаться. Пусть это будет монолог.

Анна: (Смеется.) Серёг, я тебя обожаю.

Сергей: Спасибо, что воспитала во мне что-то полезное.

Скажите, а ваш дедушка Никита Сергеевич принимал участие в вашем воспитании?

Анна: Слава богу, нет. (Смеется.) Это я шучу, конечно. Ну, у нас в семье не занимаются детьми, и папа нами не занимался особо. Воспитывают, вообще-то, не нотации. По большей части воспитывает среда. У нас детей до определенного возраста вообще не замечают. А что касается их отношений с дедом, Андрюша и Серёжа с ним дружат, обсуждают что-то, созваниваются периодически. Он их берет иногда на бокс.

Андрей: Да, нам нравится смотреть бокс, это очень интересно, клево, это эмоционально заряжает.

Именно бокс. А Никита Сергеевич так любит бокс, да?

Анна: Любит смотреть, не драться. Куда ему там боксировать?

Всё может быть.

Анна: В нашей семье точно.

Аня, у тебя тоже было такое воспитание, что тебе родители позволяли жить и существовать как ты считаешь нужным, или по-другому, строже?

Анна: Во-первых, было совершенно другое время, дети подольше оставались детьми, мы росли вне какой-то агрессивной среды, среда была другой. Но у нас тоже не было особенных запретов. Хотя на восемнадцатилетие, когда я сказала папе, что теперь могу делать всё что угодно, вплоть до того, чтобы выйти замуж, он сказал, что и в восемнадцать лет можно получить по заднице, так же как и в пятнадцать, и в четырнадцать, и в тринадцать. И всё, вопрос закрылся. А так не знаю, нам родители доверяли так же, как и я своим детям.

Андрюш, тебе сейчас семнадцать, Серёже — шестнадцать. Время летит быстро. Вы уже думаете о том, какой дорогой пойдете дальше?

Андрей: Думаем, конечно. Серёж, ты думаешь?

Сергей: Да. Думаю о будущей профессии, например. Это, скорее всего, будет связано с бизнесом. Но я хочу заниматься двумя профессиями, чтобы одна была для удовольствия, а другая чтобы приносила деньги.

Бизнес — понятно. А для удовольствия что именно?

Сергей: Что-то связанное с кинематографом. Интересно было бы побыть в роли режиссера.

Все-таки по дедушкиным стопам пойти?

Сергей: Не то чтобы по дедушкиным... Всю жизнь я не хочу на это тратить, а хочу просто попробовать, понять, интересно мне это или нет.

Андрей: Это самое крутое, когда ты можешь разные вещи попробовать. Как говорится, молодость всё прощает, мы еще можем какие-то ошибки допустить и с их помощью научиться тому, как вести себя дальше.

Анна: Андрей, например, решил поменять школу, сам поступил в лицей при Высшей школе экономики.

Как это — сам поступил?

Анна: Вот так. Сам нашел лицей и сказал, что будет туда поступать, и поступил, стал там учиться, а потом в чем-то разочаровался, задумался: а может, он совершил неправильный шаг? Там совершенно другая система образования. Я всегда ему говорила: если что, он сможет вернуться обратно, в старую школу. Но он сказал, что это было его решение и сейчас он уже не может свернуть с этого пути.

Андрей: Просто ко всему надо относиться как к опыту. Там больше конкуренции, там другая среда, там другие дети.

Анна: Все в основном отличники.

А Андрей, естественно, не отличник.

Андрей: Я всегда был хорошистом, но отличником не был никогда.

Анна: Потому что ты раздолбай. Извини. (Улыбается.) А Серёжа хорошо учится.

Сергей: Я неплохо учусь, хотя всё равно считаю, что я достаточно ленивый, но я борюсь с этим.

Анна: Пока Серёжа победу в этом деле не одержал. Серёжа — в процессе. Он боролся, и ему стало лень. (Смеется.)

Скажите, ребята, а вам никогда не хотелось сняться в кино?

Анна: Мы делали один пилотный сериал с драматургами братьями Пресняковыми, где каждый из нас, в принципе, играл самого себя. Мама ходит к психологу и в очень смешной форме рассказывает про то, как ее замучили дети.

Вам понравился этот опыт?

Андрей: Да, было весело.

Сергей: Было очень интересно, больше смешно, конечно. Вообще я не особо люблю работать в команде.

Почему?

Анна: Он просто не человек команды. Командный дух — это не про него. А вот Андрюха — друг всего живого. Это вот в меня. Я люблю людей, я люблю общение, а Серёга комфортно ощущает себя наедине с самим собой. Ему совершенно не нужен дополнительный допинг в виде счастья человеческого общения.

У братьев бывают конфликты?

Сергей: Ну, сейчас их стало меньше, сейчас они уже не из-за пустяков, они из-за таких более глобальных моментов.

Андрей: У нас были стычки, связанные с планированием времени, например. Но мы хорошо знаем друг друга. Серёжа знает, что мне нужно выговориться, а я знаю, что всё равно ничего не изменится. (Смеется.)

Серёжа, ты сам про себя говоришь, что ты ленивый. Перед тобой пример твоих родителей — папы и мамы. Твоя мама, когда бы я ей ни позвонил, всегда на съемках, в кадре. Мама трудоголик. Тебя это не вдохновляет?

Анна: Я не так часто снимаюсь, как ты говоришь, Вадим. Просто так получалось, что, когда ты звонил, у меня были съемки. Ты знаешь, по поводу ребят: для них я в первую очередь мама, они вообще не особо знают мои фильмы, они не знают, за что я получала призы. Вот только в позапрошлом году я стала их брать с собой на фестивали, на «Кинотавр», и они удивились.

Чему вы удивились, ребята?

Сергей: Тому, что есть другая жизнь. Просто дома мы видим ее как маму, а тут приехали — она общается, ее друзья все интересные люди. Это реально очень круто. Но у нас дома нет культа мамы-актрисы.

Андрей: Например, мама ведет «Спокойной ночи...», но у нас такого нет, чтобы мы все садились у телевизора и дружно смотрели.

Анна: На протяжении двух недель идет сериал «Доктор Рихтер», в котором я играю, и так получилось, что он идет в то время, когда все смотрят телевизор. И Серёжа только вчера сказал: «Зачем мы смотрим этот сериал?» Я говорю: «Вообще-то, я здесь снимаюсь». То есть он за эти две недели даже не понял, что я там играю. Ему это не интересно.

Андрей: Да мы просто особо телевизор не любим, не воспринимаем его.

Слушайте, а творчество Никиты Сергеевича Михалкова вас тоже не интересует?

Андрей: Есть определенные фильмы, которые мы, безусловно, смотрели. «Утомлённые солнцем», «Свой среди чужих, чужой среди своих»... Дело в том, что мне достаточно тяжело смотреть то кино, которое выходило раньше. Оно просто другое, оно не подстроено под ту среду, в которой выросли мы с братом. Эти фильмы интересны, расширяют твой кругозор, но просто вот так сесть с попкорном и посмотреть какое-то старое кино — такое редко бывает.

А дедушка с вами не ведет разговоры о творчестве?

Анна: Никто с нами не ведет долгие разговоры о творчестве. Мы обыкновенная, нормальная семья. Сидеть и разговаривать еще про творчество... (Смеется.) Вот драматурги братья Пресняковы действительно наши хорошие друзья, с ними мы всё время говорим про творчество.

Андрей: Они креативные. Они наши с Серёжей и мамой хорошие друзья. И вот мы все общаемся, они действительно умеют многие вещи нам рассказать и показать.

Анна: Еще у нас Альберт, он вообще другого склада человек. Для него жизнь, связанная с какими-то муками творчества, — это абсолютно непонятная ситуация. Я бы при нем не стала рассказывать, что мы своими фильмами дарим людям надежду или что-то в этом духе. В этом смысле он очень про реальную жизнь, а не про выдуманную. И это круто, потому что так у нас получается баланс. Я, значит, в одну сторону улетаю...

Андрей: Ты просто улетаешь, а папа остается. (Смеется.)

Анна: (Смеется.)

Ань, а ты дома роли учишь? Или только на стороне?

Анна: Учу, но Альберт этого всё равно не видит: я в телефоне сижу читаю — выучила текст быстро и пошла дальше...

Сергей: Погулять с Лидой, например.

Кстати, насчет Лиды. Вообще, Аня, это гениально: будучи таким публичным человеком, ты смогла скрыть свою беременность.

Анна: Я уже была в том возрасте, когда не можешь быть на сто процентов уверен, что всё будет хорошо, я уже старородящая. Я даже парням рассказала, по-моему, месяце на шестом, и они удивились. Они вообще ничего не замечали. Я не знаю, это такой очень интимный момент. Вообще всё было очень удачно: я уехала летом и, соответственно, вернулась обратно в сентябре, сыновья пошли в школу, а девятого сентября я уже родила.

Андрей: Нам позвонил папа утром перед школой и сказал, что у нас родилась сестра, через два дня мы уже поехали забирать Лидочку из роддома. Это было...

Анна: Прикольно. (Смеется.)

Сергей: Для меня это было очень неожиданно: живешь тринадцать лет, у тебя есть брат, а тут вдруг еще один человек в доме появляется.

Андрей: Да, это правда было очень странно.

Сергей: Я поднимаюсь на второй этаж и вижу там свою сестру, смотрю и думаю, правда ли она моя сестра.

Анна: Мне кажется, Серёжа просто не ожидал, что на какое-то время кто-то может стать важнее, чем они с Андрюхой. Их и сейчас раздражает, что ей внимания больше, ей разрешают больше, она же девочка, ее не ругают. Посмотрим, что будет дальше.

Андрей: Кроме того, когда она родилась, у нас появились новые правила: дверь надо было постоянно закрывать, нельзя, чтобы где-то было холодно, заходить туда нельзя — там она спит.

Свободу вашу ограничили...

Андрей: И это было непривычно. И не особо это нам с Серёжей было приятно, но сейчас Лидочка стала постарше и мы стараемся проводить с ней время. С ней интересно, потому что ты через маленького ребенка начинаешь познавать мир заново. Можешь чувствовать радость через этого человека, у самого какая-то новая энергия появляется, и ей от этого тоже хорошо.

Анна: Мне надо тебя отправлять на интервью вместо себя. Мне иногда кажется, будто Андрей мой отец, а не я его мать. (Улыбается.)

Аня, ты говорила по поводу путешествий. Вы часто вот так, втроем, можете куда-то поехать?

Андрей: Раньше мы очень часто ездили куда-нибудь втроем.

Сергей: Когда мы втроем, у нас своеобразный отдых получается. Во-первых, это реально отдых: у нас дружеские отношения, мы можем выговориться, если что-то накопилось. Потом, всегда очень много историй, которые хочется рассказать, посмеяться можно. Нам втроем интересно, у нас всегда получается открытый разговор, очень душевный, этого не хватает иногда.

Анна: А когда появляется Лида, мы все начинаем жить по ее режиму, если Альберт — то по его.

Ребята, вы так хорошо говорите об отдыхе с мамой. Вам действительно настолько интересно проводить с ней время?

Андрей: Конечно. Во-первых, у нашей мамы очень хорошее чувство юмора. В принципе одного этого достаточно — можно неплохо посмеяться. Во-вторых, мама нас водит на какие-то экскурсии, которые иногда действительно оказываются классными. Из последнего: мама нас водила в Нью-Йорке в МоМА. Просто у подростка представление о современном искусстве такое очень сомнительное: вот эти банки кока-колы разбросанные, какие-то инсталляции... А когда ты туда попадаешь, то видишь серьезные работы, понимаешь, про что оно, это современное искусство, в целом.

Сергей: Мне очень нравится вести с мамой диалог, когда нас никто не отвлекает.

Андрей: А я не могу эти ваши диалоги слушать.

Почему, Андрей?

Андрей: Потому что они начинают обсуждать какие-то философские вопросы. Серёжа у нас философ.

Анна: Я люблю, когда Сергей высказывает свои мысли. Вообще залезть Сергею в голову очень сложно, должно всё совпасть — и настроение, и желание, и полнолуние, и переходный период. Серёжа очень интересный внутри, но он так редко дает возможность этим полюбоваться, что я очень ценю моменты, когда его можно расшевелить.

Серёжа, а почему ты редко даешь маме возможность полюбоваться твоим интересным внутренним миром?

Сергей: Потому что я знаю много людей, которые это просто не воспримут, которые просто не хотят понимать то, чем я живу.

Анна: Серёжа очень нестандартно мыслит, это всегда разрыв шаблона. А я очень люблю разрыв шаблона, даже если это кажется абсолютным бредом, но зато это всегда так оригинально.

Серёжа, а пофилософствовать с братом у тебя никогда не бывает потребности?

Сергей: С Андреем очень круто общаться на темы, которые сейчас популярны среди подростков: музыка, фильмы, да и просто обычный диалог вести — это тоже очень важный, мне кажется, аспект нашей жизни.

Андрей: Насчет Серёжиной философии — я просто даже не задумываюсь о некоторых вещах, которые волнуют Сергея. Они просто мне не интересны. Меня интересует реальная фактическая составляющая — наверное, в этом смысле я больше на папу похож.

Анна: Андрей и Альберт — «результатники», судят только по делам. А для нас с Сергеем очень важно, почему это произошло и при каких обстоятельствах.

Андрей: Зато, мне кажется, у нас с Серёжей получится крутой совместный бизнес. Серёжа придумает какую-то идею, а я адаптирую ее под реальный мир.

Сергей: У меня иногда получается задать какую-то идею, а Андрей из нее может создать структуру, механизм.

Какие у тебя сыновья, Аня, просто супер!

Анна: Хорошие. Мне они нравятся.

Андрей: Мы три товарища.

Так всегда было, ребята?

Сергей: Это произошло само собой, так сложились наши отношения. Мама просто поняла, что не всегда может нас контролировать, а мы поняли, что не можем без мамы. Из этого выросла наша крепкая дружба.

Это самое главное. А у вас есть какие-то секреты от мамы?

Андрей: Надо подумать... Наверное, есть, но это скорее не секреты даже, а вещи, о которых не принято говорить своим родителям.

У вас огромный род, род Михалковых. Вы когда-нибудь собираетесь все вместе, большой семьей?

Анна: Мы у мамы с папой собираемся периодически на даче. Но собрать нас всех, конечно, очень сложно. Бывает, на дни рождения, на праздники.

А на Новый год?

Анна: Нет, мы все по-своему отмечаем. Раньше мы все были у папы, сейчас у каждого своя семья, а мы с Альбертом и детьми улетаем чаще всего. Потом, конечно, ребята будут уже сами отмечать, я не против совершенно.

Андрей: Будем тебя звать или открытки посылать. (Смеется.)

Фото: Ольга Тупоногова-Волкова. Стиль: Ирина Свистушкина

Макияж: Ольга Комракова/международный визажист Clarins. Прически: Арстан Акунбаев/Matrix

Ассистент стилиста: Мария Милерюс. Ассистент фотографа: Константин Егонов