«Подъём» с Сергеем Доренко от 19 января 2018 года

С.ДОРЕНКО: 8 часов 37 минут. Пятница, 19 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Кузнецовой и Васильевой надо вообще не заезжать в Москву. В Бурятии нападение на школу. Был взорван «коктейль Молотова» или дымовая шашка в классе младших учащихся, затем девятиклассники стали рубить их топорами. Насколько я понимаю, описаний ситуации несколько. Одно из описаний ситуации, что они подходят к классу (девятиклассники с топорами), бросают зажигательную смесь; по другим данным — дымовую шашку в класс. Учащиеся начинают выбегать. Их в дверях встречают девятиклассники, которые рубят их топором. Одна девочка погибла, кому-то отрубили пальцы и т.д. То есть их рубят хаотично топорами. Младших детей топорами рубят девятиклассники. Это одно из описаний. Есть описание, что их двое, девятиклассников. Есть описание, что их трое. И есть один пойманный, но пока не понятно, сколько их было в целом. Д.КНОРРЕ: Непонятно. По последним данным СКР, задержан один учащийся, он пытался покончить с собой. С.ДОРЕНКО: Притом задержан, он пришел домой. Д.КНОРРЕ: По данным следствия, установлено, что нападавший пришел один, он задержан, находится в больнице, так как предпринял попытку суицида. Мы не знаем, пришел ли он домой или в школе. С.ДОРЕНКО: Только что я читал. Ром, выложите, пожалуйста, где была его фотография. Он пришел домой, я читаю, один из учеников, Саша. Мы не будем говорить фамилии, потому что они сами дети тоже. То есть те, кто убивал детей топорами, это дети, поэтому мы их должны защищать. Он успел дойти до дома, рассказал своим родителям, что вот так и так. Д.КНОРРЕ: Съел суп. С.ДОРЕНКО: Съел суп и т.д. Потом приехала полиция и задержала его. То есть речь идет о том, что один из нападавших мальчиков, это девятиклассники, пришел домой, вот он сидел дома какое-то время. Д.КНОРРЕ: Видимо про другого сообщают, что он пытался покончить с собой. С.ДОРЕНКО: Ты сейчас умрешь, я слышу, полиция сейчас входит в квартиру матери одной из девочек. Д.КНОРРЕ: С которой мы связались. С.ДОРЕНКО: Я ей сейчас звонил. Она мне говорит: «Слушайте, не отрывайте, у меня полиция». Потом им говорит: «Ребята, прямо в обуви проходите». Это город Улан-Удэ, там приехала полиция и начала разуваться, берцы снимать, автоматы ставить. Помнишь, в «Капитанской дочке» Гринев отдает шпагу хозяйке. Ну, зачем это все, для чего. Д.КНОРРЕ: Сдайте оружие. С.ДОРЕНКО: Они сдают оружие и так далее. Это все Улан-Удэ. Пока отрывчатые сведения. Даша занимается с утра. Даша уже, наверное, полтора часа занимается этой темой, полтора часа всех обзванивает, поэтому мы не делали обзор печати, потому что Даша целиком была в новостях. Даша, скажи. Д.КНОРРЕ: Во-первых, в СКР не подходят. В полиции мне сказали, что они сейчас на месте и не собираются пока комментировать. С.ДОРЕНКО: Какая СКР? Д.КНОРРЕ: СКР Бурятии, естественно. С.ДОРЕНКО: СКР Бурятии либо их нет, либо они не активны. Короче говоря, для прессы СКР Бурятии нет. Д.КНОРРЕ: Мне дали телефон. С.ДОРЕНКО: Таким образом, для общества и для избирателей, для граждан Российской Федерации СКР Бурятии не работает. Они либо уехали все на дело и так далее, но никаких пояснений никому ничего не дают. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Власть кончилась в этом смысле, правильно? То есть ты звонишь власти узнать, что случилось, общество: товарищи, поясните, пожалуйста. А власть объясняет тебе: а мы кончились, нас нет. Д.КНОРРЕ: В полиции мне сказали: мы сейчас не комментируем. С.ДОРЕНКО: Мы сейчас не комментируем, сказала полиция. Но подтвердила факт? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Скажи, пожалуйста, что еще мы знаем. Д.КНОРРЕ: Мы связались с этой матерью одной из девочек, с которой вы говорили. Мы с ней подробно поговорили минут 10. Она в шоковом состоянии, поэтому немножко сбивчиво рассказывала. С.ДОРЕНКО: Понимаю, эмоционально, конечно, они на надрыве каком-то страшном. Д.КНОРРЕ: У нее дочка в истерике, естественно, она сама на взводе. С.ДОРЕНКО: «В какой класс ворвались девятиклассники?» — нас спрашивают. Д.КНОРРЕ: Вот ее дочка тоже учится в девятом классе. Я так поняла, что не к ним ворвались эти ребята. С.ДОРЕНКО: Нет. Д.КНОРРЕ: Все началось примерно в 9:30 – 10:00, в этом промежутке. Сначала, по словам матери, был хлопок, взрыв какой-то, но непонятно было, что это такое. С.ДОРЕНКО: О взрыве сообщалось много. Я в изумлении. Знаешь, даже у них есть там свои телеканалы, свои сайты, я по ним лазил, там тоже: взрыв, взрыв, взрыв. Д.КНОРРЕ: Очевидице тоже называет это взрывом. Сработала пожарная сигнализация. Учительница побежала сразу же звонить в скорую и, видимо, на выходе, как рассказывает женщина, начали рубать детей. Мы не можем называть, по ее просьбе, ее имя. С.ДОРЕНКО: Она просила не называть имя. Но я думаю, я не точно понимаю. Д.КНОРРЕ: Смотрите: «Они залетали в другие классы, я стала считать. Но в момент, когда я туда приехала, было трое раненых детей и учительница». Когда она приехала, не было ни скорой, ни полиции на месте. С.ДОРЕНКО: Никого не было. Д.КНОРРЕ: Да, никого не было. Она сама стала заходить в школу. С.ДОРЕНКО: Смотрите, происходит ЧП, сначала взрыв, затем задымление, и затем детей, которые выбегают из класса, рубят топорами. Д.КНОРРЕ: Кто-то, видимо, успевает позвонить родителям. С.ДОРЕНКО: Рубят топорами трое старшеклассников. Кто-то успевает позвонить родителям, вероятно. И первые приезжают в Улан-Удэ, в школу, родители. Нет полиции, нет. Д.КНОРРЕ: Она говорит: я стала звонить 03, 010. Это их местные, видимо. С.ДОРЕНКО: У Росгвардии, как мы знаем, появились прекрасные снайперские винтовки. У Росгвардии, как мы знаем, появились прекрасные оглушающие щиты, которые выводят из состояния равновесия, Humans, они бьют по мозгам, разрушая черепную коробку. У Росгвардии, как мы знаем, появляется авиация и танки. Но Росгвардия не приехала в школу, нет. МВД Российской Федерации нет, не приехало в школу, нет. Приехали родители. Родители первые приехали в школу. Д.КНОРРЕ: И родители стали заходить в школу, где в тот момент бегали люди с топорами. С.ДОРЕНКО: Родители пошли подвергать себя опасности, ринулись в класс. Д.КНОРРЕ: Эвакуировать своих детей, да. С.ДОРЕНКО: Спасать детей. Родители. Нет, нет, не Росгвардия, нет, не МВД Российской Федерации, просто чтоб вы были в курсе. Д.КНОРРЕ: Параллельно она звонила, пыталась дозвониться в скорую, полицию, никто не подходил. Она позвонила своей подруге, говорит: слушай, ты можешь позвонить в прокуратуру, я сейчас просто не могу этим заниматься, и их попросить. После того, как дозвонились до прокуратуры, видимо, та среагировала, и стали уже звонить и приезжать скорые. Но еще не приехали, они, видимо, выехали только, она рассказывает. Дальше, с вашего позволения, я буду цитировать: «Одного ребенка вынесли с третьего этажа, поставили в коридоре. А при этом вот эти двое или один, я точно не знаю, бегали по школе. Я со взрослым сыном побежала свою спасать. Своих когда вывела, посмотрела, что это девочка брошенная лежит, ни учителя, никого. Там был какой-то мужчина посторонний, успокаивал эту девочку, был рядом с ней. И один из этих … выскочил с топором, видимо, хотел пробиться к выходу. Мы схватили этого ребенка раненого, быстро вытащили на улицу. При этом скорых до сих пор нет. Быстро запихали ее в машину». Повезли в больницу, которая рядом. Они рядом с воинской частью находятся и с военным госпиталем. «Пока я с этим ребенком прыгала, один из этих… с топором выломал запасной выход, побежал уже за девочками, которых я эвакуировала — мою и еще одну. Он побежал с топором за ними». Они побежали от него в ближайший дом и стали звонить. С.ДОРЕНКО: Это уже на улице. Д.КНОРРЕ: Это уже на улице, да. С.ДОРЕНКО: Значит, мальчики-убийцы с топорами продолжают бегать с топорами за детьми на улице. Ни милиции, ни скорых помощей, ни ФСБ, ни Росгвардии — никого нет. Мальчики-убийцы продолжают бегать по школе с топорами и на улице, свидетельствуют родители, которые успели приехать прежде милиции, прежде ФСБ, прежде Росгвардии, прежде скорых помощей, которых нет. Внимание, вообще никакой власти нет. Д.КНОРРЕ: Они успели забежать в какой-то дом, в подъезд, открытый, видимо, и стали звонить в квартиры. Какой-то мужчина их впустил. «Когда увезли эту девочку, я ее посадила в такси, я побежала за своей. Тут как раз подъезжает командование частей. Полковнику говорю: бежать не могу, беги за ними вот туда». С.ДОРЕНКО: Давайте чуть медленнее. Ты торопишься. Я понимаю, что это темп самого события, но это говорит мать девочки. Д.КНОРРЕ: Да. Она полковнику говорит. С.ДОРЕНКО: Приезжает, наконец, полковник. Товарищи, приезжает полковник. Вот, конечно, но уже к концу. Знаете, как в американских фильмах, на титрах звучит сирена, на титрах. То есть женщина и дети справились, и на титрах звучит сирена. А что же это за сирена, товарищи? Это полковник. И вот она говорит полковнику: полковник, беги туда. Женщина берет на себя командование. Знаешь, такое бывает в армии, когда всех убили, один из военнослужащих встает и говорит: принимаю командование на себя. Д.КНОРРЕ: Вот примерно так и произошло. С.ДОРЕНКО: Она сказала: полковник, я тут всем руковожу, беги туда. И полковник побежал. Д.КНОРРЕ: Побежал. С.ДОРЕНКО: Молодец полковник. Д.КНОРРЕ: Да. С девятого этажа он забрал этих девочек ее. Да, он нашел их. С.ДОРЕНКО: Он оказался полезным полковником. Д.КНОРРЕ: Вывел их оттуда. И она в этот момент забрала своих детей, посадила в такси и увезла. С.ДОРЕНКО: Это прекрасно. Д.КНОРРЕ: «Вот к тому моменту, когда я их стала увозить, подъехало первое командование и скорая помощь». Эвакуация прошла безобразно. Охрана в школе полностью отсутствует, с ее слов, «есть у нас в школе группировка АУЕ». С.ДОРЕНКО: У них в школе правит «арестантский уклад». Вы знаете, что школы в Забайкалье, школы на Дальнем Востоке, многие школы и в других местах полностью захвачены и контролируются криминальными тюремными авторитетами. Дети собирают дань, дети в школах собирают передачи в тюрьму, на зону и так далее. Это школа конкретно, где девятиклассники, по некоторым данным, трое, двое рубили детей топорами, сейчас в Улан-Удэ эта школа была под контролем АУЕ, «арестантский уклад един», вот этой организации. Д.КНОРРЕ: Она рассказывает, что они поднимали неоднократно этот вопрос, эту проблему перед администрацией школы о том, что АУЕ до добра не доведет. И буквально за два дня мы провели, с ее слов, собрание с 11-м и 10-м классом, там несколько человек остались не аттестованными и оставлены на второй год. Ее дочка, кстати, идет на золотую медаль. С.ДОРЕНКО: Но все-таки, как ей кажется, сколько было этих подростков? Д.КНОРРЕ: Она считает, что два или больше. Она говорит: по моим ощущениям два или больше, потому что один человек не успел бы столько за такое время. С.ДОРЕНКО: Сейчас я хочу вам сообщить, это мой долг как представителя прессы, ТАСС: 7 человек пострадали — 6 детей и одна женщина. Еще ТАСС: нападавший на школьников в Бурятии подросток был один, сообщает Следственный комитет. Далее: нападавший на школьников подросток был один, сообщает Следственный комитет. Следственный комитет, вам, тем не менее, это важное сообщение, мы очень благодарны вам за вот эти арифметические ваши изыски. Д.КНОРРЕ: Но мы знаем, что информация может меняться. С.ДОРЕНКО: Но, Следственный комитет, вам следует, тем не менее, опровергнуть информацию родителей, то есть вы должны сказать, что родители неправы. Родители утверждают, что один носится по школе, другой бежит за девочками по улице и так далее. Если вы полагаете, что это он один… Понимаете, в чем дело, у родителей другая точка зрения, и у жертв другая точка зрения. Тут надо разобраться. Давайте говорить: девятиклассники, рубившие детей, их от одного до трех, по разным данным. Следственный комитет считает, что один. Родители считают некоторые, по крайней мере более двух, говорят родители. А есть люди, которые утверждают, что их было трое. Я думаю, потом мы точнее будем понимать. В Бурятии, в Улан-Удэ, в школе, которую контролировала, по словам матери одной из учащихся, организация АУЕ, это организация, подчиняющаяся криминальным авторитетам в тюрьмах и в зонах. В этой школе подростки, учащиеся бросили зажигалку или дымовой какой-то снаряд в один из классов и рубили топорами (рубили, рубил, здесь потому что Следственный комитет говорит, что один, родители говорят, что от двух до трех) выбегавших детей. Есть сведения об одной погибшей девочке. «ЧП в Сосновом Бору. Девочку зарубили насмерть», — я читаю на baikal-atv.ru. Д.КНОРРЕ: Но это пока неподтвержденная информация. С.ДОРЕНКО: Это пока неподтвержденная, но это информация. Я ссылаюсь на источник baikal-atv.ru. Д.КНОРРЕ: То, что мы знаем от очевидца, матери этой девочки, что у одной девочки, которая лежала в коридоре, была порвана топором щека. Она говорит, она была бледная, видимо, сильная потеря крови. У одной девочки отрублены пальцы. У ребенка, у мальчика, повреждено плечо топором. И учительница получила удар по голове, не знаю, тупой частью топора или как-то еще, в общем, у нее сотрясение. С.ДОРЕНКО: Я читаю по baikal-atv.ru, по этому источнику, который называет себя Первое альтернативное телевидение, я читаю цитату с их сайта, в которой приводятся слова очевидца, очевидец, который прибежал сразу на место событий. «Школьники рассказывают, что в школу ворвались два старшеклассника с топорами. В учительницу кинули «коктейль Молотова» и ударили ее топором. Насмерть зарубили девочку. И еще прошлись по нескольким детям: кому по щеке, кому пальцы отрубили, пока махали топорами. Дети из школы раздетые убегали. Все в слезах. В школе паника», — сообщает человек с места событий корреспонденту АТВ. Это сайт, я ссылаюсь — baikal-atv.ru. Это Первое альтернативное телевидение там, в Улан-Удэ. Я еще раз скажу, что официальное сообщение о том, что погибших нет. Зарубленная девочка, вероятно, жива, а никак не мертва, пока, по официальным данным. И по официальным данным, как будто бы… Порублены дети 13 лет. А нападавшему вроде бы 15. Но есть еще один задержанный, который успел прибежать домой, его уже взяли дома. Таким образом, задержанных уже двое, мальчиков, детей. Нападавший один, а задержанных двое. Следственный комитет, я скажу так, пока у вас гладко не вышивается. Д.КНОРРЕ: Не вышивается. С.ДОРЕНКО: Мы видим, как вы вышиваете. Спасибо вам большое за старательность, ребята, но гладко у вас не получается. Д.КНОРРЕ: А я понимаю, почему они комментарии не дают звуком, потому что они ничего сказать толком не могут. С.ДОРЕНКО: Не могут. Еще потому, Следственный комитет, что вас там не было. Родители детей приехали первыми. Родители детей приехали прежде скорой помощи, прежде всех силовых ведомств. Вы знаете, как много Россия тратит на силовые ведомства денег, это очень много. То есть мы, надрываясь всей нацией, на вас, кровью харкая, на вас работаем, товарищи силовики, ну, просто чтоб вы знали. И с удовольствием, кстати говоря, с удовольствием. Мы работаем на силовиков с огромным удовольствием, с переполняющим нас чувством патриотизма. Я в этой связи хотел вам подметить, что во время того, как учащийся или учащиеся рубили детей в школе №5 в Сосновом Бору Улан-Удэ, вас там не было. И после этого вас там не было. А уже родители ринулись на помощь, а потом только приехали вы, товарищи силовики. Это справочный материал. Мы рады и впредь будем кровью харкать, чтобы вас обслуживать, товарищи, целовать вас в жопу, облизывать ваши сапоги, от чувства счастья немеем, амнезия. Мы просто немеем от чувства счастья и готовы вытряхивать перед вами карманы. Товарищи силовики, счастливы вытряхнуть перед вами карманы. Но вас там не было, просто справочная информация. А потом вы приехали после родителей. Понятно, какого вы качества у нас силовики? Ну, невысокого. Тем не менее, мы вами гордимся, товарищи. Мы готовы рядом подбежать, где-то подмаршировать рядом с вами. Когда вы идете маршируете, мы рядом готовы попасть в ногу и так это чуть-чуть пройтись рядом. Д.КНОРРЕ: Приобщиться. С.ДОРЕНКО: Отмаршировать где-то, раздув кадык, раздув грудь. Мы готовы откашляться патриотично где-то. Правильно? А как, силовики же. Они же знаешь, чем были заняты, например, весь МЧС? Проруби рубили. Они рубили проруби, им не хрена делать, я имею в виду, что они не имеют возможности приехать побыстрее, потому что они же проруби рубят, они занятые люди, ходят с кадилами там где-то что. Я правильно считаю, нет? Молодцы. А? Товарищи, мы обсудим все это после новостей. А может быть я дозвонюсь этой женщине. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Я ей звонил. Д.КНОРРЕ: Вы звонили, да, у нее в тот момент была полиция. Еще зарисовка буквально на полминуты, если позволите, по поводу эвакуации в школе. Она говорит, что тоже все очень печально. Эвакуация, вроде бы план которой есть в каждой школе, не сработал. Говорит, директор стоял в углу учительской и ничего не делал. И когда ее увидел, узнал ее, она из родительского комитета… С.ДОРЕНКО: Да, она из родительского комитета. Д.КНОРРЕ: Он, говорит, по-моему, больше испугался, чем того, что происходит в школе. С.ДОРЕНКО: Потому что директор не хотел предавать это гласности. Детей рубят, эка невидаль, да, правильно я понимаю? Д.КНОРРЕ: Непонятно, что он думал. С.ДОРЕНКО: Она, наша свидетель, говорит, что когда она вбежала к директору, он стоял в углу, его исказил страх, когда он увидел, что прибежал человек из родительского комитета. Потому что он, вероятно, полагал, что если детей рубят, то это как-то можно аккуратно тему закрыть, чтобы, как говорится, в районе не знали, в Сосновом Бору. Как там районо? Чтобы до районо не дошло. Д.КНОРРЕ: Гороно, подсказывают. С.ДОРЕНКО: Гороно и районо не должно узнать, что детей рубили в школе, ни в коем случае. А зачем? Сор из избы, товарищи! Разве можно? Враги скажут, ну что же у вас так? Ради врагов мы должны скрывать любую информацию, потому что они скажут: ну, что же вы, позорники. Мы должны прятать. Рубят и рубят, и хорошо, в смысле, не ваше дело. Не ваше дело. А так все полезли своим носом длинным, ужас. В ДВИЖЕНИИ НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Пятница, 19 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. С.ДОРЕНКО: Новые сообщения приходят из Бурятии, где, как вы знаете, девятиклассники рубили семиклассников топорами. Власти Бурятии сообщили, что нападавших на школу в Улан-Удэ было трое. Внимание, я прошу вас сопоставить это сообщение с твердым сообщением Следственного комитета. Следственный комитет подробно, тщательно и несколько раз во всех агентствах заявляет, что нападавший был один, он задержан и находится в больнице после попытки суицида. Власти Бурятии сообщают, пресс-служба правительства Бурятии сообщила, что нападавших на школу в Улан-Удэ было трое. Приблизительно в 9:35 местного времени в школу №5, расположенную в поселке Сосновый Бор города Улан-Удэ (Сосновый Бор входит в состав города Улан-Удэ) проникли трое молодых людей. 15-летних, насколько я понимаю. В школе они надели маски, бросили в кабинет русского языка и литературы, где учились в этот момент семиклассники (седьмой класс, проходил там урок), бутылку с зажигательной смесью. В кабинете произошло возгорание. Когда ученики и учительница попытались выбежать из кабинета, злоумышленники на выходе рубили их топорами. По предварительной информации, в больницу доставлены четверо пострадавших, в том числе три ученика седьмого класса. Всем им оказывается медицинская помощь в учреждениях Улан-Удэ. Их состояние уточняется. Также повреждения нанес себе один из нападавших, он под конвоем доставлен в медицинское учреждение. Поиски оставшихся двоих нападавших продолжаются. Есть еще информация от местных людей, от местных горожан Улан-Удэ, что один из нападавших еще пойман дома, потому что он вернулся и стал рассказывать родителям, что он участвовал в этом. А потом приехала полиция. Я не знаю, может быть его уже отпустили, это было ошибочное задержание. Но есть еще двое, которых ищут. Ранее поступала разная информация о числе нападавших, по разным данным, их было от одного до трех. Но теперь правительство Бурятии заявляет — их было трое. В то время как Следственный комитет твердо заявляет — он был один. Непонятно. «Посмотрите в Telegram Варламова». Киньте мне Telegram Варламова. Спасибо. Один из наших слушателей сообщает мне от Варламова: «Мальчик нападавший предупредил, написал одной девочке в Viber, чтобы та не ходила в школу, потому что сегодня будет мясо». Один из детей, который нападал, один из нападавших, предупредил девочку 15-летнюю: не ходи в школу, так как будет мясо, сообщила местная жительница в интервью городскому телеканалу Якутии. Знаете, я городской телеканал Якутии, я пытаюсь тоже… Первое альтернативное телевидение. Мне больше в такие моменты, когда власть начинает лгать, нравятся альтернативные источники, я вам серьезно скажу. Как бы пока все хорошо, мы слушаем, что все хорошо, все хорошо. А когда что-то такое, проблема, все-таки приятное альтернативное слушать. Ты это понимаешь, да? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Я читаю альтернативный источник, комментарии администрации: в связи с трагедией, произошедшей в школе №5 в микрорайоне Сосновый Бор, на место происшествия выезжало руководство города во главе с мэром Улан-Удэ Александром Голковым. В школе была проведена экстренная эвакуация, медицинскую помощь оказывала «Медицина катастроф», со школьниками, педагогами и родителями работает специальная группа психологов. Сегодня состоится срочное совещание в Комитете по образованию администрации. Улан-Удэ. В связи со случившимся все школы, детские сады, учреждения дополнительного образования города переведены на особый режим, усилены меры безопасности, проводится инструктаж сотрудников охраны и педагогов. Сейчас школа № 5 закрыта, за выходные помещения будут приведены в порядок, планируется, что в понедельник, 22 января, учебный процесс будет возобновлен. Пострадавшие: Майя, 13 лет; Александра (девочка тоже), 13 лет; Антон, 13 лет. Значит, они рубили не только 15-летних. Подожди, наоборот — 15-летние рубили 13-летних. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Правильно я понимаю? Д.КНОРРЕ: Да, да. С.ДОРЕНКО: Теперь немножко становится понятнее. Д.КНОРРЕ: Еще одна альтернативная версия, Сергей, быстренько скажу. С.ДОРЕНКО: Через 10 минут, это в 9:20 или в 9:15? В 9:20 мы позвоним редактору газеты «Номер один» в Улан-Удэ, он ждет нашего звонка. В то же время у нашей свидетельницы, с которой мы говорили сегодня все утро, уже сейчас приехала полиция, потому что она была чуть ли не первой на месте преступления. Приехала полиция, ее допрашивать или как это, собеседовать, или как это, не знаю. Д.КНОРРЕ: Опрашивать. С.ДОРЕНКО: Опрашивать. Я очень хорошо знаю об этом, потому что в момент, когда я ей позвонил, она говорила «пожалуйста, не разувайтесь» группе сотрудников полиции. «Пожалуйста, не разувайтесь, проходите прямо в ботинках», — говорила она. А мне комментировала: «Это полиция, ко мне пришла полиция». Итак, из зарубленных, пострадавших… в смысле, они не погибли по-моему: Майя, 13 лет; Александра, 13 лет; Антон, 13 лет; Ирина, учительница, 41 год, Антон, 15 лет — один из нападавших. Д.КНОРРЕ: По информации Telegram Mash, нападавший Антон, девятиклассник, организовал нападение в школу из-за двойки в четверти. Парень не сумел… русский язык. Двойка означала автоматически недопуск к экзаменам. После этого Антон решил мстить. И наш очевидец, мать одной из девочек, говорила, что было собрание несколько дней назад по поводу десятиклассников и одиннадцатиклассников, которые не аттестованы в этом полугодии, которых, видимо, будут оставлять на второй год что ли. С.ДОРЕНКО: Гнет знаний. Ты понимаешь, вот это гнет знаний, знания гнетут. Д.КНОРРЕ: То есть горе от ума. С.ДОРЕНКО: Пятеро пострадавших — это четверо детей и одна женщина. Все трое детей находятся в тяжелом состоянии. В тяжелом! Те, которые порублены, — тяжелые. Двое в состоянии средней тяжести. В военном госпитале оказана первичная помощь. Напомню, родители приехали раньше скорых помощей. И, насколько я понимаю, своими силами везли раненых в военный госпиталь, который находится недалеко. Своими силами. Родители, просто граждане. Внимание, это очень важно. Просто граждане выполнили функцию МВД, потому что они ворвались… Просто граждане, родители, ворвались в школу. По их словам, тут же мимо них пробегал этот подросток с топором, за кем-то гнался. Они в этот же момент оказывали помощь зарубленной девочке и так далее. То есть просто граждане выполнили функцию МВД. Просто граждане выполнили функцию министерства образования, то есть они пытались защитить детей в школе. Просто граждане выполнили функцию министерства здравоохранения, они грузили детей в собственный транспорт и везли в госпиталь военный по соседству. Просто граждане делали все, обычные граждане. Вопрос: а зачем нам хренова туча силовиков? Я, в смысле, наоборот, я думаю, что я просто не в курсе. Я дурачок, ну, я же дурачок, сроду был дурак, я как дурак, я не знаю, а хренова туча силовиков для чего? Просто, чтоб знать. Я за, я рад, что у нас хренова туча силовиков. Я рад, что у нас больше всех на планете Земля полицейских. Только, по-моему, лидирует Белоруссия, а за ней Россия. Мы на втором месте на планете Земля по количеству силовиков, ребята. Вопрос: скажите, пожалуйста… Я счастлив от этого. А что они делали в этот момент, что важное? Что-то важное они делали. Что-то важное, серьезное делали люди, а мы к ним придираемся. Вот это неправильно. Расскажите нам, силовики, что вы делали, пока родители спасали детей в школе №5 в Сосновом Бору в Улан-Удэ. Просто, чтоб мы знали и все. Мы знаем, что это может быть недоступный… Вы просто скажите: секрет. Вы нам скажите, мне: ты, гражданин Российской Федерации, говно, не тебе знать, чем мы были заняты. Не твое дело, говно, так скажите мне. Я охотно верю, я такой: ну, да, ну, да. Они говорят: Сережа, ты говно, гражданин Российской Федерации, говно ты, понял? Не твое дело знать, чем были заняты силовики. Ты кто? Кто ты, чтобы спрашивать? Говно твоя фамилия. Я скажу: так точно, разрешите убыть. Д.КНОРРЕ: Так примерно так они и говорят, Сергей, когда мы просим у них комментарии. С.ДОРЕНКО: Конечно. То есть силовики должны нас поставить на место. Товарищи, силовики должны нас поставить на место почему? Мы неразумные, глупые люди, в сущности дети. И мы силовиков иногда вдруг спрашиваем: товарищи, можно вопрос? Должны нас поставить на место, указать нам наше место, что мы говно, граждане Российской Федерации. Вот когда они нам скажут, мы: да, согласны, да, нет проблем. Товарищи силовики, вы что делали в Улан-Удэ, пока родители спасали детей? А, не наше дело. Очень правильно, не наше дело вас спрашивать, правильно? Они же начальству доложат. Д.КНОРРЕ: Конечно. С.ДОРЕНКО: А граждане не имеют права спрашивать. Граждане не должны спрашивать. А зачем граждане спрашивают? Граждане кто? Кто граждане? Они же все педерасты, граждане, ну, в хорошем смысле, пацифисты, в хорошем смысле, они же рядовые запаса, в хорошем смысле. С какой стати они спрашивают тогда, интересно? У них что, есть полномочия спрашивать? Нет, таких полномочий нет. До свидания, вы свободны, идите к чертовой матери. Д.КНОРРЕ: Тут как-то плохо было по всем фронтам: и полиция, и скорая не приезжала. С.ДОРЕНКО: А вчера в Москве зажигательную смесь принес школьник в школу. Ты знаешь, да? Д.КНОРРЕ: Нет. С.ДОРЕНКО: Я тебе расскажу. Вчера в Москве принес зажигательную смесь чувак, еще бензин и какое-то оружие. Д.КНОРРЕ: Да, да, да, точно. С.ДОРЕНКО: Вчера в Москве. Полная сумка у него была, полную сумку школьник принес с бензином и оружием. Д.КНОРРЕ: Но его там задержали. С.ДОРЕНКО: Его задержали. Д.КНОРРЕ: А в этой школе, как нам говорит мама вот этой девочки, ученицы, охрана была ужасная. Много раз они говорили об этом администрации, что надо бы усилить охрану. В Москве везде вот эти металлодетекторы, на которые все ругаются, что они не работают, но, тем не менее, в Москве задержали этого товарища. С.ДОРЕНКО: Хорошо. Все плохо, но неважно. От огня никто не пострадал, как добавил глава ведомства Дамбинима Самбуев, у школьников сочетанные травмы и резанные травмы от топора. То есть их рубили топорами, школьников. Вот слова господина Самбуева приводят в меня в состояние, все они знают, власти, так что все хорошо. Правильно? Все хорошо. Надо запретить продажу топоров. Топоры надо запретить. Д.КНОРРЕ: Надо все запретить. С.ДОРЕНКО: Топоры надо запретить. Д.КНОРРЕ: Боярышник запретить. Топоры запретить. С.ДОРЕНКО: Ножи запретить. Д.КНОРРЕ: Ножи запретить. Бензин. С.ДОРЕНКО: Ножи, дело такое, я хочу сказать, обоюдно острое. Смотришь, нож, там глянь чего. Бензин надо запретить, надо все запретить. Д.КНОРРЕ: Зажигательные смеси, все запретить, да. С.ДОРЕНКО: И всех в наручники. Д.КНОРРЕ: Ложки запретить, вилки запретить. С.ДОРЕНКО: Все запретить и всех в наручники. Д.КНОРРЕ: Питаться через трубочку, да. С.ДОРЕНКО: Питаться через вену, больше никак. Подходишь к государственному органу какому-то, тебе в вену вливают сразу уже хорошую глюкозу, и ты пошел, на глюкозе. Где-то через два часа снова раз, к вене глюкозой припал и по новой пошел, и хорошо тебе. Давайте позвоним. Владимир Пашенюк. А потом вы дадите бумажку, потому что я все время должен буду титровать как бы нашу беседу. Нефть дешевеет на фоне роста добычи в США. Россия поможет Сирии восстановить IT-структуру. Вот это очень правильно. В правильном направлении все мы двинулись, правильно? Надо в Сирии помочь восстановить инфраструктуру. А как? Там где-то нет инфраструктуры, ты знаешь? Где-то есть такие места, где нет инфраструктуры. Пожар на Саратовской ГЭС. Мы сейчас звоним в Улан-Удэ, подождите. Я пока развлекаю. Д.КНОРРЕ: Развлекаете новостями. С.ДОРЕНКО: Развлекаю. Васильевой доложили об инциденте с нападением на школу в Бурятии. Ну, все, теперь она в курсе. Видать, разбудили или что. Алло. Владимир, здравствуйте. В.ПАШЕНЮК: Здравствуйте. С.ДОРЕНКО: Владимир, это Сергей Доренко. Со мной Дарья Кнорре. Мы вдвоем сейчас ведем прямой эфир на радио «Говорит Москва». Скажите, пожалуйста, что вам известно, что произошло, что сейчас. Владимир — редактор газеты «Номер один» из Улан-Удэ. Прошу вас. В.ПАШЕНЮК: С утра стало известно, что в школе №5 в Сосновом Бору произошла трагедия. Один из учеников, девятиклассник 15-ти лет, пришел в школу с «коктейлем Молотова». Разные версии были, то с топором, то с ножом. Вроде бы сейчас выяснилось, что все-таки он был с топором. Пострадали, по последним данным, пятеро — четыре ребенка и одна женщина. С.ДОРЕНКО: Учительница. В.ПАШЕНЮК: Насколько известно, ожогов ни у кого нет. МЧС быстренько потушило этот пожар, но, тем не менее. С.ДОРЕНКО: Правительство Бурятии исходит из того, что нападавших было трое, а Следственный комитет из того, что нападавший был один. Скажите, пожалуйста, как это? В.ПАШЕНЮК: Правительство Бурятии как бы позже сообщило эту информацию. Возможно, у них информация… Хотя сейчас, в общем-то, единства никакого между разными структурами нет, каждый отрабатывает, видимо, по своей линии. И вообще, по словам очевидцев, которые там присутствовали, вот нам удалось связаться, реакция была не очень оперативная на все это дело. Первое время вообще руководство школы разводило руками, ребенку оказывали помощь своими силами. А все соответствующие органы подключились к проблеме только спустя какое-то время. С.ДОРЕНКО: Как бы вы оценили… Еще раз, мы не хотим с вами, ни я, ни вы, мы не хотим с вами за длинный язык идти в суд. Как примерно можно сказать, по некоторым данным, вот как-то обложившись словами, через сколько там появилась полиция так называемая? В.ПАШЕНЮК: Точно я сказать, конечно, не могу, но, безусловно, она появилась тогда, когда уже, в общем-то… С.ДОРЕНКО: Пошли титры. Знаете, как в американских фильмах, пошли титры, и звучит сирена. Но родители приехали прежде. Скажите, пожалуйста, Варламов, известный человек в МИДе, написал в своем Telegram-канале, что один из мальчиков нападавших написал накануне, вчера, одной знакомой девочке: завтра в школу не ходи, будет мясо. Подтверждается информация или это пока…? В.ПАШЕНЮК: Есть такая информация. Но пока официальных подтверждений этой информации нет. С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, нам географически, я не был ни разу в Улан-Удэ, вот этот Сосновый Бор он где, он как что? Это окраина? Что это? В.ПАШЕНЮК: Да, это ЗАО Улан-Удэ. То есть это не все-таки город, это, скорее… С.ДОРЕНКО: Но все-таки формально это Улан-Удэ? В.ПАШЕНЮК: Формально это городской район. С.ДОРЕНКО: Они повезли раненых в госпиталь. Вот этот госпиталь, он где-то поблизости или что это? В.ПАШЕНЮК: Насколько мне известно, пострадавших привезли в Улан-Удэ, в больницу скорой медицинской помощи, им там сейчас оказывается помощь. С.ДОРЕНКО: Но кого-то повезли в госпиталь военный. Я так понял, что там либо военный городок, либо там госпиталь, что-то рядом. В.ПАШЕНЮК: Госпиталь там, насколько я знаю, есть. Но по этому поводу… С.ДОРЕНКО: Точной информации пока нет? В.ПАШЕНЮК: Официальной информации нет. Медицинские учреждения сейчас пока молчат. С.ДОРЕНКО: Я понял. Д.КНОРРЕ: Для понимания, объясните нам. Нам очевидцы сообщают, что и скорая тоже не реагировала на сообщения и вовсе даже не подходила. Такое может быть, что скорая тоже как-то не оперативно действовала? С.ДОРЕНКО: Нам говорят родители, что они сами увезли раненых, своими силами. Д.КНОРРЕ: В ближайшую больницу. В.ПАШЕНЮК: Да, такое вполне возможно. Д.КНОРРЕ: Нам мать одной из девочек сказала, что скорая стала реагировать только после звонка прокуратуры, то есть когда они дозвонились, наконец, до каких-то ведомств силовых, тогда уже те позвонили в скорую, скорая стала приезжать на место. С.ДОРЕНКО: Можно было через Сирию, позвонить в Сирию, и если бы она… В.ПАШЕНЮК: Нам тоже очевидцы сообщали, что они буквально своими силами затыкали раны, заделывали, пока кто-то из родителей не позвонил в ФСБ, и только после этого началось какое-то движение, вот нам такую версию рассказали очевидцы. С.ДОРЕНКО: Я понимаю. И это было не раннее утро, не ночь, это было 9:35, уже шли уроки и все. Владимир, спасибо вам огромное. Спасибо за информацию. Держитесь. Мы с вами. Владимир Пашенюк, редактор газеты «Номер один», с которым мы говорили, он из Улан-Удэ. Ребят, понятно, да, то есть для того чтобы разбудить скорую и для того чтобы разбудить полицию, понадобилось звонить в ФСБ и прокуратуру. Для того чтобы разбудить полицию и скорую в 9:35 утра, понадобилось звонить в ФСБ и прокуратуру. Я говорю, лучше было бы позвонить аль-Асаду в Сирию. Позвонить в Сирию и сказать: аль-Асад, Иншаллах, позвони в Бурятию, чтобы поехала полиция. Я думаю, аль-Асад мог бы послать полицию в Бурятию, легко, в смысле, чтобы они выехали. Д.КНОРРЕ: Ему это было бы гораздо легче, видимо, сделать. С.ДОРЕНКО: Ему было бы легче, потому что так они не едут. Ну, зачем? Д.КНОРРЕ: Нет, со скорой просто какая-то фантастика. С.ДОРЕНКО: И скорая тоже. Скорая поехала после того, как родители стали жаловаться в прокуратуру. Д.КНОРРЕ: В прокуратуру, в ФСБ. С.ДОРЕНКО: Вот это абсолютно уникальная оставленность властью. То есть такое ощущение, что власть слилась, ушла и все, власти нет. Они говорят: ребят, мы ушли, извините, пожалуйста, нам не до вас. Д.КНОРРЕ: Ну, ладно власть, это мне еще ну хоть как-то понятно, то есть это ужасно, но это по крайней мере мне логично. Но скорая помощь! С.ДОРЕНКО: Скорая помощь. Это часть государства. Д.КНОРРЕ: Я понимаю, но просто нельзя позвонить, если у тебя инсульт, инфаркт. С.ДОРЕНКО: Государство слилось, оно сказало: нас нет. Ты кричишь: государство! Они говорят: вы знаете, собственно, нас нет. Д.КНОРРЕ: До свидания. С.ДОРЕНКО: Они говорят: ну, вот Асад просит, Сирия просит вас подъехать. Они говорят: ну, хорошо, ладно, тогда может быть. А так нет, их так нет. Я звоню все-таки опять Маргарите. Может быть Маргарита согласится со мной поговорить. Я звонил, когда к ней пришла полиция. Может быть она меня и пошлет вдобавок. МАРГАРИТА: Слушаю. С.ДОРЕНКО: Маргарита, здравствуйте. Это Доренко опять вас беспокоит. Скажите, у вас полегче там? Я знаю, полиция приходила. А сейчас вы можете говорить? МАРГАРИТА: Чего полиция у нас? С.ДОРЕНКО: Полиция приходила. МАРГАРИТА: Говорят, одна из девочек уже погибла. С.ДОРЕНКО: Боже милостивый! Я хотел спросить, вы можете поговорить со мной в эфире? МАРГАРИТА: Нет. С.ДОРЕНКО: Спасибо. Извините. На нет и суда нет. Я не хочу ее как бы подводить. Понимаешь, да, почему я ушел сразу. Потому что она не велела говорить с собой из эфира. А я позвонил тупо из эфира. Как бы это неловко по факту, поэтому я скорее, скорее отключился, чтобы ее не подводить. Она сказала: говорят, одна из девочек уже погибла. Это если «говорят», это значит, что государства нет и сейчас. Государства нет. Там конкретно государства нет. Никакого государства — ни китайского, ни российского — никакого. Государства нет. Д.КНОРРЕ: Я не знаю, что сказать, честно. С.ДОРЕНКО: Говорят, что одна из девочек погибла, значит, у них нет информации. Они живут «говорят», они живут тем, что говорят. Девятиклассники рубят семиклассников топорами. Родители бросаются на место преступления, останавливают эту рубку каким-то образом. Д.КНОРРЕ: Голыми руками практически. С.ДОРЕНКО: Вытаскивают раненых, везут в больницу. Родители! Это все родители. Родители же каким-то образом рассказывают приехавшей впоследствии когда-то потом, после звонков в прокуратуру, полиции, что надо бежать туда, надо бежать сюда. Эвакуация идет так: дети разбегаются от рубящих их топорами мальчиков, и соседи какие-то, оказавшиеся случайно дома, их впускают. Рассказывают, две девочки, за которыми гнался с топором мальчик, две девочки вбежали в подъезд, бежали, звоня в квартиры. И кто-то нашелся, где их впустил какой-то мужчина и захлопнул дверь перед рубившим мальчиком, а потом они там пересиживали. Вот эта эвакуация в Улан-Удэ, чтоб вы понимали. Это государство Россия называется. Улан-Удэ — это не Сирия, нет, ничего, это Россия. Эвакуация была проведена силами бегущих девочек и кричащих им в спину матерей, что бегите туда, бегите отсюда. Ни полиции, ни скорой помощи — ни хрена! НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем звонить в Улан-Удэ, где, вы знаете, в 9:35 местного времени, по разным данным, от одного до трех учащихся девятого класса принесли зажигательную смесь, бросили бутылку с зажигательной смесью в класс, в аудиторию, русского языка и литературы, где шел урок у седьмого класса. Началась паника в классе. Эти нападавшие, злоумышленники, в коридоре от одного до трех человек, мы не знаем, сколько нападавших точно, потому что правительство говорит 3, Следственный комитет говорит — 1. Но правительство говорит — 3. Внимание, никаких других сообщений из правительства не было. От одного до трех человек встречали выбегавших детей и учительницу ударами топоров (топора, топоров, если от одного до трех), рубили детей. Первые приехали родители. Не было ни полиции, ни скорых помощей. Скорая помощь вообще начала отвечать (до этого не отвечала) готовностью приехать только после звонка в прокуратуру. Говорят так же, что на скорую помощь, на полицию жаловались в ФСБ родители. Родители приехали сразу, никого там не было. Жаловались в местную ФСБ, может быть какие-то связи, родственные, не знаю, какие, товарищеские, одноклассники, и после этого началось какое-то шевеление в полиции и в скорой помощи. До этих жалоб никакого движения не было, как сообщают нам очевидцы. Очевидцы сообщают, что по количеству мальчиков с топорами, которых они видели, у нас есть очевидица, которая говорит, что точно минимум два мальчика с топорами. Д.КНОРРЕ: Она сказала не точно, она говорит: по моим ощущениям. С.ДОРЕНКО: «По моим ощущениям», потому что она видела физически мальчика с топором одного, бегущего за девочками во дворе, а другого, бегущего по школе. Ей казалось, что если законы физики верны, то мальчиков двое, такое ощущение у нее было, ощущение законов физики. Не может быть, что один и тот же мальчик бежит одновременно в двух местах, с ее точки зрения. Хотя может быть и может, не знаю, как там у них в Улан-Удэ дела устроены. Надо сказать, что все это продолжалось и могло бы продолжаться сколько угодно, но именно родители рванули туда, на место теракта этого, на место этого нападения. Родители подвергали себя опасности. Власть в городе полностью устранилась от своих функций. Функция власти, как мне представляется, это некое делегированное насилие. Мы делегируем власти право на насилие с тем, чтобы мы ходили разоруженные, спокойно руки в карманы. Мы ходим руки в карманы, а власть бряцает оружием и плохим людям говорит: ай-яй-яй. В Улан-Удэ власти не было, государства не было. Это было такое поселение на диком Востоке, где нет государства, вообще никакого государства, просто живут люди, родители. Никакого государства там не было в течение долгих десятков минут, насколько я понимаю свидетелей. До сих пор его нет, потому что до сих пор они там в слезах говорят, говорят, говорят, рассказывают друг другу, кто чего говорит. Потому что до сих пор родители в Улан-Удэ информацию от власти не получают. Никакого источника информирования, ничего не задействовано, и люди рассказывают друг другу кто, что говорит. Сегодня сказали: а вот говорят, а вот говорят. То есть государства там нет, не было и не знают, не будет, наверное, неправильно. Да? Д.КНОРРЕ: По крайней мере хочется верить, что все-таки оно появится в каком-то хотя бы виде. С.ДОРЕНКО: А может будет, а может не будет. Д.КНОРРЕ: Есть видео очевидца. Я не знаю, это женщина как раз, которая говорит, что нападавший предупреждал. С.ДОРЕНКО: Давай. — Скажите, пожалуйста, неужели известно было, что в пятницу не ходи в школу? — Да. Это девочка сказала. Послала им в Viber или как они там общаются, я не знаю, что не ходи в школу, мальчики эти сказали, предупредили, будет мясо. — Будет мясо? — Мясо, да. — То есть сегодня ворвался ученик. — Да. В 23 кабинет. Нанес топором троим ребятам и учительнице. — Ранения? — Ранения. Их увезли. По голове учительнице. Всю голову ребенку. В спину одному ребенку. И еще палец отрубил девочке. — Ужас! Что за ребенок? Какой класс? — 7 «А». — Из 7 «А» он с топором прибежал? — Да, да. Он из 9 «Б» сам. А 7 «А» шла русский, литература у них. С.ДОРЕНКО: Вот это свидетельство женщины, о которой мы сегодня говорили, первое у Варламова появилось. Свидетельство женщины, которая говорит, что одной из девочек пришло сообщение, вероятно, в Viber. Она говорит, что они там, наверное, общаются в Viber. Что может быть не обязательно так, неважно. Что не ходи в школу 19-го, будет мясо. Девочка, насколько я понимаю теперь, она, наверное, не придала значения этому или бог знает, но сейчас это предано гласности, «не ходи в школу, будет мясо». Меня изумляет по-прежнему отсутствие государства. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Что удивляться государству? Просто пример короткий приведу, потом хотел беседу продолжить. Путина спросили, вот мы живем там-то, а дороги нет. А Путин говорит: а зачем вам машина? Просто глава государства такие вещи говорит, это ужасно. А по поводу этой трагедии, получили просто… С.ДОРЕНКО: Может быть была шутка. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю. Он про «Курск» тоже пошутил. С.ДОРЕНКО: Скажите мне по поводу трагедии. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот эта ЕГЭ, это отсечка. Там люди за нее готовы убивать, что им это ЕГЭ, допустили. Развалили настолько образование. Раньше гордились чем, хвалились? Достижением в спорте, еще что-то. А сейчас гордятся тем, что мясо какое-то будет. Это зеркало нашего общества. Это то, к чему мы пришли за это время. И только, наверное, они позвонили в ФСБ, надо было Путину позвонить, чтобы он из кабинета позвонил куда-то, чтобы вопрос решился. С.ДОРЕНКО: Скажите, вы именно единый государственный экзамен, который в девятом классе проходит? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А как? Все говорят, что это путевка в жизнь. Это психологическое эмоциональное напряжение, дадут тебе ЕГЭ, сдашь ты его, все, ты билет в жизнь как бы получил после девятого класса. Не дадут — все, это, грубо говоря, конец для… С.ДОРЕНКО: Почему? А если я хочу стать пекарем? Мне не нужно высшее образование. Или хочу жарить свиные ребрышки мне не нужно высшее образование. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот эти люди как раз высшее образование у нас и имеют. У нас те, кто закончил пединститут, работают, я не знаю, аниматорами, еще кем-то. У нас тотальное сейчас падение произошло. Это будет повторяться. Это ужасно просто. Тем более, я звонил, рассказывал, в Мытищах два часа скорую ждал, и то не приехали, сказали, что заказов много. Я говорю: я же не в ресторан звоню, не пиццу заказываю. С.ДОРЕНКО: Два часа в Мытищах скорая. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Взял ребенка, поехал в Отрадное, минут за 20-15 приехала скорая. О чем можно говорить? А полицию? С.ДОРЕНКО: А я так и делаю, в машину и пошел сам. Да ну их на фиг. Я еду куда-нибудь в Филатовскую или еще что-то. Зачем? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они же сокращают полицию. Д.КНОРРЕ: Если травма, то можно. С.ДОРЕНКО: А чего сокращают полицию? У нас полиции больше всего на свете. На планете Земля в пересчете на 1000 человек, у нас больше всех на свете. За исключением Белоруссии, в Белоруссии больше, чем у нас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да пусть по улицам ходят, цветочки всем дарят, какая разница, чего они их режут… С.ДОРЕНКО: Да их много. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Много, а чем они занимаются? С.ДОРЕНКО: Ничем. Они тестикулами трясут. Чем они занимаются? Ничем. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот машину у людей угнали, а человек должен сам искать. А самое интересное, если обращали внимание, как логика работает. Вот ты звонишь в полицию: вот у меня машину угнали. В субботу. Говорит: да, да, все нормально, приходи в понедельник, пиши нам заявление. С.ДОРЕНКО: А ее за это время укатят куда хочешь. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да! С.ДОРЕНКО: А тут же недавно была публикация, мы рассказывали, девчонка из Питера нашла машину в Подмосковье. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В Балашихе, я читал. С.ДОРЕНКО: Показала, сказала: вот она. И полиции по фиг все равно. Они говорят: ну и что? Ну, нашла и нашла, молодец, дура. Ха-ха-ха-ха! Зачем искала? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, я вам хочу сказать по этому вопросу. В милицию принимали товарища, молодого парнишку. Там тройка по русскому, тройка по математике. Он говорит, который принимает, экзаменатор: да это ерунда, 20 раз можешь подтянуться? — Могу. — Отжаться 30 раз? — Могу. — Ну, все, нам не нужны математики, физики, нам сила нужна, чтобы вовремя бить по башке или куда-то, чтобы выключить тебя, чтобы вовремя забрать и прочее. Вот так принимают в полицию. С.ДОРЕНКО: А помните, как принимали в Запорожскую Сечь у Гоголя? Не помните? Там прекрасная сцена есть. Приходит рекрут и говорит: я хочу в Запорожскую Сечь. Спрашивают: в бога веруешь? — Верую. — Перекрестись. — Перекрестился. — А теперь ступай в который сам знаешь курень. Всё. Ха-ха-ха-ха! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас же очень много примеров, Иван Гонта, семь шкур снимали с живых. Но это другой вопрос, Запорожская Сечь, коснемся сейчас Киевской Руси. Я просто хочу сказать, как принимают, по какому принципу. Ты будь дурковатый, пусть дурковатый, но у тебя кулачищи здоровые как моя башка, чтобы ты срубил один раз одного, второго и третьего, а мы уже в обезьяннике там разберемся. С.ДОРЕНКО: Ну, да. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Александр. Москва. Проблема с детьми… У меня дочь учится сейчас в девятом классе, ей 15 лет. Она будет сдавать экзамен ЕГЭ вот этот в девятом классе. Д.КНОРРЕ: ОГЭ. С.ДОРЕНКО: Неважно. Первый экзамен. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Интересное заявление учителей: уважаемые родители, если вы хотите, чтобы ваши дети удачно сдали ОГЭ, пожалуйста, по 2,5 тыс. за каждый предмет. Выбирайте предмет и с вами будут заниматься дополнительно учителя. Вопрос: а что, в рамках учебной программы нельзя заниматься нормально с детьми, чтобы они успешно закончили это ЕГЭ? С.ДОРЕНКО: Это очень смешно. Д.КНОРРЕ: Заявляли куда-то по этому поводу? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Обязали заключить договора. С.ДОРЕНКО: А сколько в классе? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И мы платим по 2,5 тыс. — 7,5 тыс. рублей. С.ДОРЕНКО: За три экзамена. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, за три экзамена. Платим. У меня дочь ходит, занимается. С.ДОРЕНКО: А пойти против этого нельзя, понимаешь, в чем дело. Даша, ты пойми, когда вокруг тебя куча куриц, ну, хорошо, соберем, ну, что теперь делать? Мы покорные. Самая распространенная фамилия русская знаешь какая? Д.КНОРРЕ: Какая? С.ДОРЕНКО: Самая распространенная русская фамилия — Смирнов. Мы покорные люди, ну, сказали, ну, хорошо, ну, заплатим. Чего? А чего, говняться что ли ходить? Д.КНОРРЕ: Некоторые идут. С.ДОРЕНКО: Идут. Репутация какая у них потом? Д.КНОРРЕ: Да некоторым плевать на репутацию. С.ДОРЕНКО: Мы хотим гладенько, аккуратненько, чистенько, спокойненько. Нам здесь жить, зачем мы будем? Нет, не надо канителиться и все это. И у тебя репутация, на тебя косо будут смотреть. Д.КНОРРЕ: Неправда. Я знаю случаи, когда мои знакомые добивались увольнения учителей, замены учителя и нормально все. И чего? Все в порядке. С.ДОРЕНКО: Это надо иметь все равно такой хребет внутри, такую горделивость, которой у нас нет. И не должно быть. Мы должны тихонечко, аккуратненько, бесконфликтненько прожить, спокойно чтобы, чтобы врагов не было, чтобы все хорошо было. 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Да, ОГЭ, конечно, сильно напрягает, но детей опять же, дают проверочные работы и видно, что дополнительные занятия по-любому нужны. А та же самая курица, она в это время собирает деньги на выпускной, чтобы родители думали и понимали. Но, возвращаясь к этой беде, ведь это все-таки проблема социальная, на мой взгляд. И просто силовыми структурами, полицией ее не потушишь. Мы же по-прежнему дети все у нас вместе, вроде как равноправие и так далее, а по факту равноправия нет. И все эта напряженность растет. И та Россия, куда мы идем за всем капиталистическим миром, уж извините за такую фразу, все эти проблемы мы будем и иметь. С.ДОРЕНКО: Что значит идем? Мы идем. Хорошее же слово было «мы идем». Мы же идем с открытыми глазами. Я скажу: ну, не ходите. Вот вы идете, например, вы ко мне оборачиваетесь и говорите: Сереж, в пропасть идем. Я говорю: ну, не ходите. А чего вы идете-то туда? Вы говорите: ну, мы так решили. Но вы же идете! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не могу ребенка в спецшколу определить и оплачивать целиком всех учителей. С.ДОРЕНКО: А почему не можете? Значит вы можете устроить так, чтобы у вас в обычной школе все было нормально. Но вы не можете. А почему вы не можете? Потому что вы не граждане. Или вы граждане? Если вы граждане, почему не можете? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не могу повлиять на социальный статус родителей. С.ДОРЕНКО: Вот! Спасибо. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И на информацию, которая окружает детей. С.ДОРЕНКО: Вот пошли ответы. Спасибо огромное. Д.КНОРРЕ: Несколько слушателей нам написали: «Не хотите платить, учите сами». «Без дополнительных занятий не сдать действительно, потому что программа построена таким образом, что не дает знаний достаточных». Меня удивляет не это, ладно дополнительные занятия, они всегда, всю жизнь были. У нас тоже были продленки, дополнительные занятия, репетиторы, за все это платили. Меня удивляет постановка вопроса учителей, она незаконная. Они ставят условия: твой ребенок сдаст, если ты будешь платить 2,5 тыс. Это не должно быть таким образом поставлено, что они заключают какие-то договора и все в обязательном порядке платят 2,5 тыс., независимо от уровня знаний ребенка. С.ДОРЕНКО: Мы живем среди неряшливых граждан, которые неряшливо осуществляют свою гражданскую деятельность. Вот нас слушают граждане. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Они неряшливые в своей гражданской деятельности, неряшливые люди. Осуществляют свою гражданскую деятельность неряшливо, поэтому вокруг них срач, вокруг них беда, вокруг них ужас, кошмар, потому что они неряхи, вот и все. Вариантов два. Вот я, например, не неряха. Я вхожу в сообщество, какое-то сообщество икс, множество икс, множество родителей этого конкретного класса икс. Я понимаю, что меня окружают в основном неряхи, лизоблюды и всякая прочая человеческая нечисть. Часть из этих куриц собирают действительно на выпускной, другая часть человеческой нечисти собирает на подарки учителям. Д.КНОРРЕ: Классные нужды это называется. С.ДОРЕНКО: То есть начинается вся вот эта мелкотравчатая подленькая егозня сволочная. Мелкотравчатая, вонючая, подленькая егозня. Я их презираю. Д.КНОРРЕ: Можно я это запишу себе? С.ДОРЕНКО: Мелкотравчатая, вонючая. Д.КНОРРЕ: Подленькая егозня. С.ДОРЕНКО: Я понимаю, что это люди мерзкие, мелкие, дешевые люди. Что я должен сделать? Я тебе объясняю. Я должен им об этом заявить? Нет. Они не поймут, что я сказал, они не поймут моих слов, они скажут: Доренко оттопыривается, пользуясь чувством безнаказанности. Д.КНОРРЕ: Чувством превосходства. С.ДОРЕНКО: Чувством превосходства и безнаказанности пытается нас оскорбить, вот что скажут люди. И справедливо скажут. Они не понимают, они живут в другом мире просто. Я должен либо дать, откупиться от этой сволочи, сказать: на, тварь, на, мразь. Ну, с хорошим лицом с таким: да, я рад, вообще, что вы, я энтузиаст, я вообще. То есть я должен либо так, либо так. Да что вы, ну, нет, дай пять, все нормально! Либо уйти из этой организации. Я ухожу в другую организацию. И в той другой организации, ты будешь дико удивлена, то же самое. То есть вот это болото, вот эта плазма, фекальная плазма вот этой русской жизни, она, булькая, меня поглощает. Я втягиваюсь. Я понимаю, что вырываться нельзя абсолютно. Д.КНОРРЕ: Грешно смеяться, конечно, невозможно. С.ДОРЕНКО: Я начинаю чувствовать бодрость, потому что они как говорят: но, оно и в тюрьме можно же жить. Правильно? Значит надо, главное, чувствовать бодрость, зарядку, вот такие вещи всякие, и время от времени кричать: скрепесто мне! Хорошо чтобы на душе, скрепесто было. Д.КНОРРЕ: Так в итоге плазма, жижа вот эта вас засасывает и вы тоже, получается, вне гражданского общества. С.ДОРЕНКО: Внутри когда эта плазма засасывает меня, клокочущая плазма, она такая говняная, она из меня, я все-таки сохраняю оболочку. Д.КНОРРЕ: Не впитываете. С.ДОРЕНКО: Стараюсь не впитать, стараюсь не пропитаться. Стараюсь сохранять оболочку и испытать к ней, к этой плазме говняной, чувство отчуждения, я не один из вас. Что я твержу себе в голове «я не один из вас», чтобы имени собственного не забыть. Д.КНОРРЕ: Вы экранизируетесь от фекальной плазмы, я понимаю. С.ДОРЕНКО: Я экранизируюсь и стараюсь прочувствовать отчуждение, что я не ваш, я не из вас. Д.КНОРРЕ: А вы все равно в плазме. С.ДОРЕНКО: Потом ты смотришь на другие страны, другие континенты, другие сообщества, и ты понимаешь, что везде также. Д.КНОРРЕ: Да. И в Америке тоже стреляют дети в школах. С.ДОРЕНКО: Ты приезжаешь на Бруклин, через полдня Бруклина первые полчаса ты улыбаешься, а потом тебя тоже тошнит, потому что Бруклина нет, это Одесса. Тебя тошнит от этой Одессы. И так далее. То есть куда ты не приезжаешь, ты обнаруживаешь, что говняная плазма человеческой жизни, она примерно одинаковая везде, схожая — те же самые страсти, те же самые кипения говен, все одинаково. Майями, Нью-Йорк, Париж, Москва — все одинаково. Я не знаю, как там, в Токио, может там совсем хуже сразу в 20 раз, но я не знаю точно. Поэтому ты не можешь ничего сделать. Ты идешь в потоке, ты плывешь в потоке этих говеных плазм, вся твоя жизнь из этого и заключается. Потом ты умираешь, по счастью, тебе страшно везет, но снова рождаешься в колесе сансары, и снова ты в говне и все — вот это вся жизнь. Д.КНОРРЕ: Только уже в Улан-Удэ. С.ДОРЕНКО: Вернемся в ОГЭ. Они тебе говорят: вы должны сдать деньги. Почему? Потому что если ты поговоришь с директором, ну, по совести. Например, директор твой одноклассник бывший. Ты говоришь: слушай, Сань, а чего это? Он тебе говорит: старик, а нам спустили из гороно или районо, зарплату платят только в случае оказания платных услуг. Мы обязаны оказывать платные услуги, иначе зарплата будет такая, что мне будет стыдно, у меня будет изо рта пахнуть и так далее, я уже зубы перестану чистить и все, у меня не будет зарплаты вообще. Поэтому мы обязаны оплачивать платные услуги. В сущности, платные услуги в школе — это налог на образование еще один, только на родителей. Хотите детей учить? Да, учите. Он говорит: не хочу детей учить. — Обязан. Это налог еще один. Государство кладет на тебя налог — платные услуги в школе. Это налог просто. Иначе учителям не заплатят зарплату. Д.КНОРРЕ: И хорошо, если у тебя есть возможность все-таки заплатить. А у некоторых родителей нет возможности платить даже по 2,5 тыс. Кстати, если за урок, это очень много. С.ДОРЕНКО: «А в Германии такого нет», — вот мне говорят. Слушайте, ну, хорошо, а в Германии есть что-то еще. Вдали от дома трава зеленее. Д.КНОРРЕ: Я к тому, что вы можете экранизироваться от плазмы, а кто-то захлебывается в этих фекалиях. С.ДОРЕНКО: Кто-то с удовольствием захлебывается. Д.КНОРРЕ: А кто-то от безысходности, пытаясь прокричать что-то, призывая о помощи куда-то, вот он захлебывается вот этими фекалиями и идет ко дну. С.ДОРЕНКО: Кто-то захлебывается в отчаянии, а кто-то в восторге. Ты понимаешь, это восторг секретарши Марьиванны. Помнишь этот непристойный анекдот? Д.КНОРРЕ: Я не помню анекдотов. С.ДОРЕНКО: Непристойных не помнишь? Д.КНОРРЕ: Любых. Рассказывайте. С.ДОРЕНКО: Она стоит у стола, лежа грудью на столе, Марьиванна. А Иван Иванович сзади. Она ему говорит: Иван Иванович, ну, что ты все елозишь, трешься, входи. Ну, это начальник, она — секретарша. Он говорит: так я давно уже вошел. Она говорит: какой он у вас большой! Ха-ха-ха-ха! Так что это вот некоторые с восторгом. Д.КНОРРЕ: Да, я понимаю. С.ДОРЕНКО: С огромным восторгом отдаются, еще и хвалят: какой он у вас большой. А некоторые в отчаянии захлебываются, в алкоголизме захлебываются — по-разному люди захлебываются. Давайте после десяти еще поговорим чуть-чуть. В ДВИЖЕНИИ НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Пятница, 19 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. С.ДОРЕНКО: При нападении на школу в Улан-Удэ пострадали 7 человек. Сейчас я вернусь к этому, мы еще поговорим. Д.КНОРРЕ: По некоторым данным, полиция Бурятии разыскивает еще одного участника. С.ДОРЕНКО: Не говори фамилию только. Д.КНОРРЕ: Не говорю. Это парень еще один. Видео задержания публикуют. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Д.КНОРРЕ: Посмотрите, парень, который задержан, который нападал точно, он хотел покончить с собой. Разбил стекло в кабинете, ударил себя в грудь ножом и выпрыгнул из окна. Правда, под окном был сугроб, который смягчил падение. Внизу его уже ждала полиция. С.ДОРЕНКО: Еще одного ищут. Я про доллар скажу, потом мы вернемся к этой теме. Kursorub.com у меня открывается. 56,54. Пятница. Ну, вот мы так и танцуем всю неделю. Начали с 56,37, потом было вокруг здесь, 56,60. 69,30, примерно также и евро. 68,60 по нефти. Как видите, нефтюшка пошла вниз, кормилица, голубушка наша, углеводородица, заступница. Пошла вниз, говорит, пошли вы. Посмотрела на нас и говорит: у! Д.КНОРРЕ: У! До свидули! С.ДОРЕНКО: Да. Люди вы так себе, пошла я вниз. Паскудина, что говорить. Д.КНОРРЕ: Народец дрянь. С.ДОРЕНКО: Мне Александр подсказывает: «Паскудина». Дрянь и тряпка стал всяк человек! Кто сказал? Гоголь Николай Васильевич: «Дрянь и тряпка стал всяк человек». Д.КНОРРЕ: А еще было: «Народ-то у нас ничего, население дрянь», это Салтыков-Щедрин. С.ДОРЕНКО: 1,2256, как видишь, главная пара вернулась ко вторничному, по-моему, значению. Потому что вчера было 1,2201, 1,2205. Сейчас 1,2255. И, наконец, биткоин 11421. Вполне себе достойные высоты. Мы бы ее купили опять, эту биткоину. На восьми. Д.КНОРРЕ: Так надо было, когда девять. С.ДОРЕНКО: Я жду восемь. Когда будет восемь, я скажу: я жду пяти. Когда будет пять, я скажу: две с половиной. И вот тогда бы! Д.КНОРРЕ: Тогда все не дураки. С.ДОРЕНКО: По две с половиной мы бы опять ринулись и прокатили ее до двадцати. А там бы соскочили, мы бы соскочили временно. Возвращаемся. Александр Минкин пишет мне в WhatsApp, что еще в шестом году он писал… Александр любит цитировать себя, и справедливо. Александр, я не осуждаю. Александр любит себя цитировать, он говорит, что это дети, которых к трехлетнему возрасту видели уже тысячу раз убийства и порно… Где это такие дети есть, Саш, которые к трехлетнему возрасту видели убийства и порно? Где это? Я неукротимый, я бы сказал, оппонент Минкина в этом вопросе. Минкин считает, что дети так много видят убийств и порно, что у них расслаивается как бы личность, и личность их деградирует, считает Минкин. Я считаю ровно наоборот, что дети вообще всегда, в любую эпоху, ничего кроме убийств не видели. Насчет порно я сомневаюсь на самом деле. Убийства… Я помню, что я жил в постоянных убийствах, я лично. Д.КНОРРЕ: Поясните, в каком смысле. С.ДОРЕНКО: Во-первых, началось с того, что… Как только я себя вспомню, вот только помню, сразу в ухо залезает коровье девочка, Крошечка Хаврошечка. Д.КНОРРЕ: В сказках вы имеете в виду. С.ДОРЕНКО: Залезает в пеструю корову, в ухо. Я готов бы блевануть, я очень хорошо помню, от этой перспективы, когда она залезает в ухо пестрой коровы. Ку-ку. А потом косточки ее сажает и вырастает яблонька. Это просто, это культ смерти, который не снился никакому мексиканскому народу. У мексов близко такого нет культа смерти, как у русских. Культ смерти, товарищи, и загробной жизни. Залезание в ухо мертвой корове! Д.КНОРРЕ: Он у них показушный, культ смерти, а у нас… С.ДОРЕНКО: Мертвой корове залезает в ухо, потом варит, сажает ее косточки, вырастает яблонька. Мама, меня тошнит даже сейчас, я очень впечатлительный. Д.КНОРРЕ: По мнению Telegram-канала Mash, их было двое. С.ДОРЕНКО: Задержан третий подозреваемый из сегодняшней группы, которые рубили детей топором в школе в Улан-Удэ. Третий, его зовут Илья. Антон, Илья и Александр — трое вот этих рубщиков из школы. Я продолжаю оппонировать Минкину. Дети растут в атмосфере жестокости. Как только я себе помню, после Хаврошечки на меня нагрянули все эти волки с Иванами-Царевичами, где постоянное скотство, постоянный каннибализм. То тебя запекает Баба Яга, чтобы съесть, разумеется. То кого-то съедает волк, то еще. Там дикий каннибализм, разнузданный, просто грязь каннибализма постоянного, все сидят, чмокая, причмокивая, доедают людей, ад просто. Бабки Ежки и так далее. Ты, как впечатлительный человек, всему этому веришь. Когда ты идешь в школу, тебя встречает сразу одноклассник, который начинает: «В черном-черном городе на черной-черной улице стоит черный-черный дом, в черном-черном доме…» Правильно? Д.КНОРРЕ: Да. Помните, еще были целые рассказы, ужастики для детей. С.ДОРЕНКО: Ты живешь в аду. Ты идешь в кино, дитя, на «Вий», был фильм «Вий». Я начал жмуриться, встал и вышел из зала. Мне было 8 лет. Я пошел на «Вий» в 8 лет. Панночка оседлывает чувака и скачет на нем, непотребная, срамная! Д.КНОРРЕ: Но вы это еще не понимаете. С.ДОРЕНКО: Это порно! Хому! Товарищи, это чистое порно, панночка скачет на Хоме, срамная, потная в своей промежности, какой ужас. Д.КНОРРЕ: В 8 лет таких метафор вы еще не проводите. С.ДОРЕНКО: В 8 лет мне стало страшно. Боже, милостивый! Я вышел и пошел играть с детьми, где мы делали самодельные томагавки. Мне было 8 лет. Мы делали томагавки, которыми размозжали головы друг другу непрерывно. Мы говорили: встань здесь, Коля. Коля становился у стены. Мы рисовали его голову, обрисовывали его голову мелом, вот так, и говорили: отойди. И кидали туда томагавк, чтобы размозжить виртуальную, воображаемую голову Коли. Эти все крики «я тебя убил, я тебя убил, ты убит, ляг, ты убит, дурак». Вот эта игра с рогатками. Мы делали из проволоки алюминиевой, такие шпульки, которыми стреляли друг в друга. Но по верхней одежде не очень больно. Но лучше в глаз не попадать. Из рогаток стреляли. Потом у нас были ружья, которые стреляли такими шпульками. Потом мы плевали друг другу жеваной бумагой в глаз. Минкин, наша жестокость и постоянная игра в смерть — это свойство детства, Саша Минкин, если ты посмотришь, во что играют щенки четырехмесячные, возьми просто посмотри. Родился выводок, помет называется, в этом помете щенки играют. Во что они играют? В смерть. Единственная игра молодых животных, также как и людей — это смерть. Никакой другой игры нет. Мы видим, как щенки имитируют убийства друг друга. Д.КНОРРЕ: Но это же получение опыта. С.ДОРЕНКО: Кусая друг друга за яремную вену. То есть они лупят друг друга в шею, перекусывая венные артерии якобы, но это игра такая. Д.КНОРРЕ: Так это же инстинкт самосохранения. Это не инстинкт убийства, это как раз получение опыта. С.ДОРЕНКО: Опыта смерти. Д.КНОРРЕ: Да, опыта смерти. Но это не развитие агрессии. Это как раз все естественные, нормальные вещи, которые должны быть в воспитании. А вот это уже перекосы. С.ДОРЕНКО: Саша говорит, что от того, что они насмотрелись смертей в компьютере, Саша читает, что от этого… Александр, без этого, совершенно без этого я играл в смерть, и у меня смертей было несколько раз на дню, потому что мы играли в войну, непрерывно друг друга убивали. И я этих смертей проходил штук 6 за день. Д.КНОРРЕ: Более того, все мои друзья играют в компьютерные игры, причем с детства. С.ДОРЕНКО: Ничего другого не приходит в голову. Д.КНОРРЕ: Абсолютно. С.ДОРЕНКО: Если нас отпустить сейчас на волю, например, нас с Дашей и Сашей Минкиным, втроем мы сядем в помещении, во что мы начнем играть? В смерть. Я буду кричать: Саша, ты убит! Он будет кричать: нет, я первый попал. Правильно? Д.КНОРРЕ: Конечно. С.ДОРЕНКО: Таким образом, тема считается исчерпанной. Я к другому, тем не менее, все равно чувство безнаказанности и чувство, что настоящая жизнь описана в иных текстах, что эта жизнь не настоящая. Вот дети ходят живут какую-то свою жизнь. И они понимают, что эта жизнь не настоящая. Она не настоящая. А настоящая жизнь — это то, что им АУЕ диктует. Вот АУЕ диктует — а порубайте детей там. Вот тогда будет настоящее. А это не настоящее. Вот это новое явление. Мы живем фальшивой какой-то жизнью. И в этой фальшивой жизни настоящую жизнь нашептывает АУЕ, криминальные авторитеты. В Забайкалье. Ему нашептали: пацан, а ты чего, пацан, это, ну, короче попал в нехорошую ситуацию. Он говорит: да, есть такое. — Пацан, ну, ты это, да порубай их всех. Он говорит: ага. Понимаешь? То есть настоящая жизнь лежит в ином измерении. Настоящая жизнь не это, то, что у нас. То, что у нас, это не жизнь, это какое-то трепыхание в говнах. Поэтому ему АУЕ говорит: а настоящая жизнь вот эта. Все, вперед. Он говорит: хорошо. И понеслась. Д.КНОРРЕ: Я понимаю. Но это все к теме о том, что произошло в Перми, в пермской школе. С.ДОРЕНКО: Потому что я чувствовал свою жизнь настоящей, я лично чувствовал свою жизнь настоящей… Д.КНОРРЕ: Почему? Не от общества ведь, от семьи. И мы опять возвращаемся к этой теме. С.ДОРЕНКО: Нет. Семью окружало общество. В девятом классе я учился в физматшколе для начала. А в седьмом классе я жил в гарнизоне на границе с Китаем. 30 км от границы, 30! Наши отцы уходили туда на самолетах, на форсаже чтобы начать войну в любую секунду. Д.КНОРРЕ: Хорошо. Такой пример. В этой же школе учатся дети, которые идут на золотую медаль, вот как раз дочка женщины, с которой мы разговаривали, очевидец. Она хорошая девочка, замечательная, воспитанная. Рядом с ней учится человек, который попадает в группировку АУЕ, который рубит детей. С.ДОРЕНКО: Да. Д.КНОРРЕ: Это все в одном обществе, в одном коллективе, в одной системе. С.ДОРЕНКО: Не знаю. Д.КНОРРЕ: Это все как-то соседствует друг с другом. С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. Не знаю, почему. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, вы очень сильно напрягаете ситуацию. С.ДОРЕНКО: Да? Давайте ее расслабим чуть-чуть. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте по порядочку. Первое, защищу мелкотравчатых. Мелкотравчатых в империи всегда называли мелкопоместных дворян, это хорошая черта, правильно? С.ДОРЕНКО: Нет. Нет, нет, вы лингвистически ошиблись. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, читайте классиков в русской литературе. С.ДОРЕНКО: Нет, мелкотравчатыми не называли всегда. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо, ладно, согласен, я неправ, все, точка. С.ДОРЕНКО: Но дворяне молодцы. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дальше. Мы разговариваем о подростках. Первое, что может быть, — это или неразделенная любовь, потому что 9-7 класс. С.ДОРЕНКО: Может быть. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Или коллектив, неприятие в коллективе. С.ДОРЕНКО: Для них это принципиально важно, вы правы. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для них это принципиально важно. Я своих бывших сокурсниц спрашиваю, которые до сих пор работают педагогами, уже по 35 лет стажа: вы им на уроках химии опыты показываете? Они крутят у виска и говорят: они все отморозки. Ты что хочешь, чтобы я в тюрьму под пенсию попала? То есть это говорит о чем? Не о том, что общество плохое. Давайте представим ситуацию, она им делает замечание, дает подзатыльник. Ну, как, нам давали иногда в школе, или за руку, или одернут нас. С.ДОРЕНКО: Нет, из физических издевательств я помню только одно — нас заставляла Аннушка, в Комсомольске-на-Амуре нас одна учительница по истории заставляла стоять весь урок, больше никаких. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Или линейкой по парте били, правильно? С.ДОРЕНКО: Никогда такого не видел. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По-разному. В Саваслейке было 100%. С.ДОРЕНКО: Не было, не было, в Саваслейке не было. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Было. Дальше. Папа тогда что делал? Сын приходил домой, папа ему делал внушение: веди себя как следует. Сейчас папа — глаза как у быка, бежит в школу разбираться с преподавателем. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно? Это общество или семья? Если бы это единичные случаи, то можно было бы говорить, что это семья. А так как это поголовно по стране сейчас происходит, это общество. С.ДОРЕНКО: Да. Это общество. Я Дашу как раз в этом пытаюсь убедить. Даша считает, что все семья. Д.КНОРРЕ: Не все. Но в первую очередь. С.ДОРЕНКО: Если я вижу постоянно одно и то же постоянно везде, а отец мне талдычит что-нибудь, что надо латынь учить и так далее, а я понимаю, что абсурдно, то я не отцу буду верить скорее, а обществу, я буду обществу верить. Что значит семья? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А подростки, у них другое общество. Поймите одно, что они живут совсем в другом мире. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы для них не существуем, мы для них четвертое измерение. С.ДОРЕНКО: Мы для них мешающие, нудный элемент какой-то. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Они живут своими понятиями, своими представлениями о жизни. Я вчера звоню на фирму, а мне говорят: пришлите факс. С.ДОРЕНКО: Это прелестно! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это как вообще? С.ДОРЕНКО: Телетайп. Факс мы еще не купили, нет, не успели, дороговато. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ха-ха-ха-ха! Сказать ребенку «пришли факс», ну, это я не знаю. С.ДОРЕНКО: Он подумает, что вы ругаетесь по-английски. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. С.ДОРЕНКО: Он скажет: боже милостивый! Д.КНОРРЕ: Делая приставку «с»: ну, что-с, пришлите факс! С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Какой ужас! Конечно, конечно. 73-73-948. Я думаю, что общество — это очень важно. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Я хотел в дополнение к сказанному один примерчик привести. Я жил в Немчиновке. Нам было 8 лет. Мы с другом жгли костерчик, листву. Мимо шел полупьяный товарищ, он фронтовик, он без ноги. Он взял меня за ухо, благо, что близко, рядом с домом было, через два дома, привел к отцу. Отец увидел, что меня привели за ухо, как врежет мне по заднице! С.ДОРЕНКО: Вот это я понимаю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Петя, говорит, извини. Я его опозорил, понимаете? Он перед ним еще извинился, вот так было. С.ДОРЕНКО: А сейчас по-другому. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А сейчас по-другому, да. С.ДОРЕНКО: Сейчас бы ваш отец ему бы дал по башке. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. С.ДОРЕНКО: Мгновенно, прямо слева и справа. Да, это правда. Солидарность и понимание общих критериев было. Это тянется не из Советского Союза, а из деревни, где дети как бы общие, и взрослые как бы одна каста. И взрослые в этой касте, они солидарны собственным критериям, что такое хорошо, что такое плохо. Если один из взрослых говорит, что твой сын, твой ребенок недостаточно хорош, ты ему веришь беспрекословно, не критично. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: В силу того, что вы одно, все взрослые — в одно. Д.КНОРРЕ: Но есть четкая субординация. С.ДОРЕНКО: Это все-таки деревенское сознание, вы знаете, вот то, что вы рассказали. Оно разрушено. Россия атомизирована, общество атомизировано, у нас нет такого сознания больше. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Николай из Москвы. Таких случаев было миллион и маленькая тележка. В том же Иркутске, когда под видеозапись в прямом эфире мы видели, приходили силовики, разбирались с учительницей, она летала то в один угол на глазах детей, то в другой угол. Помните, нет? С.ДОРЕНКО: Да, помню, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: За замечание школьнику. Когда за не принесенную сменку этнической группе, тоже вся школа летала. Просто тогда как-то не акцентировали. Я хочу сказать, ведь призывы к тому, кто нас обидит, три дня не проживет, вот обидели этого человека, он же действует по правилам, он же смотрит на взрослых. С.ДОРЕНКО: Внутри там была фраза «дня не проживет». РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дня, трех дней, какая разница, не в этом дело. Главное — не поднимать панику. Посмотрите на директора этой школы, она же панику не подняла. С.ДОРЕНКО: Мужчина или женщина? Д.КНОРРЕ: Мужчина. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она спокойна была. С.ДОРЕНКО: Это был мужчина. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пускай мужчина. С.ДОРЕНКО: Он не спокоен, он просто надеялся, что это можно замолчать, чтобы не утекло. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И в городе тоже, это же окраина какая-то — главное, чтобы в центре не было паники. С.ДОРЕНКО: Да, то есть все в порядке, в сущности, все в порядке. Дела идут, все более-менее. Но больше менее у нас и меньше более, да? Пел Высоцкий. Дела идут, все более-менее, но больше менее у нас и меньше более, а так все хорошо. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, добрый день. Я, честно говоря, в первую очередь обвиняю родителей подростков. Потому что они упустили тот психологический трудный момент своих детей. С.ДОРЕНКО: Ну, как? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они не знали, что у них в личной жизни происходит. С.ДОРЕНКО: Но вынуждены работать отец и мать, или отца вообще нет. Давайте, нормальная русская семья — вынуждены работать оба. Ну, как? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, мы в семье работаем оба. Но мы наизусть, вот с утра до вечера, что происходит с нашим ребенком, как он и с кем общается, мы это практически все знаем. С.ДОРЕНКО: Тяжко. Хотя бы скажите, что это тяжко. Все равно тяжелая работа это. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, тяжело, но это будущее. С.ДОРЕНКО: Это понятно. А я вот попытаюсь вам дать такую семью. Он уходит на работу в восемь, она где-то там без пятнадцати девять забрасывает ребенка, но здесь, в Москве, иногда на машине, всё, уехали. Она освободится в шесть, а он может быть замзав отдела, косо смотрят на тех, кто в шесть уходит. Мне один говорил так: в шесть уходят секретутки. Я говорю: а когда я должен уйти с работы? Он говорит: ну, хотя бы без десяти семь. Когда я приду домой? В восемь. Как я буду следить за сыном-подростком? Да никак. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, у меня супруга работает через день, у нее график работы такой. Я бизнесом занимаюсь. Я с 3 марта до сегодняшнего дня без одного выходного работаю, потому что надо мне. С.ДОРЕНКО: Я представляю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но мы это успеваем. С.ДОРЕНКО: Тяжеловато. А у вас есть потребность в этом. А многие родители используют вот эту свою тяжелую работу в том числе как повод не следить за детьми. У меня, типа, отмазка есть, я могу не следить за детьми. Д.КНОРРЕ: Я не понимаю, хорошо, одно другому не противоречит. Вы говорите, что родителям сложно или они не могут. С.ДОРЕНКО: Во-первых, сложно. Во-вторых, не нужно и не хочется, я тебе просто скажу. Д.КНОРРЕ: И? И теперь что? Кто должен заниматься детьми? С.ДОРЕНКО: Дай мне, бог, такую работу, чтобы вообще иметь отмазку, чтобы вообще детьми не заниматься. Это самая лучшая работа, чтобы мне сказали… Я бы сказал: я вон горбачусь. Д.КНОРРЕ: Родителей никто не заменит, никакое общество, никакой коллектив, никакая учительница, даже самая замечательная и распрекрасная. Ребенку нужны родители. С.ДОРЕНКО: Ребенок скажет: ты мною не занимался. Я скажу: я горбатился на тебя, посмотри на мое давление, посмотри на мешки под глазами. Д.КНОРРЕ: Не так, не так. С.ДОРЕНКО: Я горбатился на тебя. Д.КНОРРЕ: Вот все, что у тебя есть, вот эти все классные шмотки, айфоны я тебе покупаю, все потому что я работаю. С.ДОРЕНКО: Русская жизнь вся состоит из упреков, я напоминаю вам. Д.КНОРРЕ: Вот именно. С.ДОРЕНКО: Я не знаю другой. На самом деле может быть американская, не знаю точно. Д.КНОРРЕ: Чувство вины. С.ДОРЕНКО: Чувство вины и упреки очень хорошо привиты нам исконно коренными доктринальными требованиями авраамических культов. Знаешь, мы исповедуем один из авраамических культов. Не только, не один, а целых три, авраамические культы. И там главное — чувство вины: ты, сукин сын, все время виноват, виноват и все. Mea culpa, восклицают они, моя вина! Как там? Каюсь, каюсь, каюсь! Чувство вины. А чувство вины пробуждается чувством упрека. Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Мы живем в цивилизации упреков. Наше главное качество — это цивилизация… Д.КНОРРЕ: Но согласитесь в последнюю секунду со мной, что это все идет о семьи, вот это все начинается в семье. С.ДОРЕНКО: Но потребность наша цивилизационная — упрекать. Мы живем в культуре упреков, потому что мы приучены упрекам авраамическими культами. Наша главная цель — упрекать. Мы ходим и упрекаем: я на тебя работал. А жена такая: а я отдала тебе свою молодость! Ты мною пользовался! Ты такой думаешь, господи! Сыну: да я в твои годы! Мы живем в цивилизации упреков. Главная скрепа России — упрек. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: Я смотрю обновления. Вы знаете, что сегодня утром в Улан-Удэ от одного до трех, но все больше людей склоняются к тому, что трое было нападавших… Предположим, что их было трое. Есть данные, что один, а есть данные, что трое. От одного до трех нападавших, девятиклассники, бросили «коктейль Молотова», зажигательную смесь в класс русского языка и литературы, где шел урок у седьмого класса, а потом выбегавших детей рубили топорами. И пока 5,7 пострадавших, разные данные. Д.КНОРРЕ: Интересно, а СКР до сих пор утверждает, что был один нападавший? С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я хочу сказать, что есть некая… Если ты живешь в России, и тебе уже пять лет, то ты уже начинаешь опасливо относиться к официальной информации. Например, я напомню вам, как было с «Когалымавиа». Нам довольно долго рассказывали, что это просто так, просто он шел. А как? Он же тяжелый, взял и упал. Самолет. Ну, «Когалымавиа», я просто напоминаю. Недавно же было. Он взял и упал, «Когалымавиа». Почему упал? Тяжелее воздуха, а как, взял да и упал. Тяжелее воздуха может падать? Может. Д.КНОРРЕ: Пространственная дезориентация. С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Какую-то чушь несли и прочее. Причем именно несли чушь официальные органы. Поэтому как им верить? Мы им верим, конечно, но так, с прищурцем, да, да, да, ага. Д.КНОРРЕ: Скепсисом. С.ДОРЕНКО: Со скепсисом. И так далее. То есть всегда, когда они начинают лгать, мы думаем, зачем им лгать? То есть им для чего-то нужно лгать. Мы думаем, зачем они лгут? Главное, угадать для чего они лгут, в этом же, собственно, поинт. Правильно? Для чего-то врут, наверное, не знаю. Трудно сказать. Зато правительство Бурятии говорит, что трое было нападавших. Сейчас Telegram-каналы говорят, что трое. Вот эти трое нападавших, они рубили детей топорами, а потом бегали за ними с топором в том числе по двору и по школе. Вот откуда есть впечатление, что их было более одного, потому что мама одной из девочек нам рассказывает, что когда она металась в коридорах, чтобы спасти дочь, потому что не было ни полиции, ни МЧС, ни Росгвардии, никого, родители сами всех спасали. Вот когда она металась по школе, она, в частности, видела, как еще какой-то другой человек несся с топором по двору. Получается, что кто-то несся с топором по двору, а кто-то несся с топором по школе, и у нее создалось такое ощущение, что вряд ли один и тот же человек одновременно наблюдается с топором и в школе, и во дворе. Из этого она такой сделала вывод. Наверное, со страху, с перепуга. СКР лучше знает. Так что, что тут спорить, правильно? Таким образом, от одного до трех рубили людей топорами, учащихся. И власти пытались это замолчать, потому что директор школы, насколько я понимаю со слов родителей, вообще пытался эту ситуацию замолчать. Полиция не приезжала до звонка в прокуратуру и ФСБ. Скорая помощь не приезжала до звонка в прокуратуру и ФСБ. Это блистательное отсутствие государства российского, то есть российского государства в этот момент в этой точке не было. Потом оно может быть снова восстановило суверенитет, но вот в этот момент суверенитет не был ни каким образом проявлен. Мы продолжаем читать новости. Специалисты мединститутов Минздрава РФ вылетели в Бурятию для оказания помощи детям. Как мы знаем хорошо, город в Российской Федерации один, называется Москва. Все остальные города — это фикция, это, в общем, конечно, большой обман, это не города. Таким образом, в Бурятию 6 часов или 7 часов лету. Сколько туда лету? Я в Красноярск летал за 5 часов. Д.КНОРРЕ: Если в Иркутск лететь 5 часов, примерно в Улан-Удэ, я думаю… С.ДОРЕНКО: А почему я в Красноярск летал 5 часов, не помню. Целых 5 часов я летел до Красноярска. На Hawker правда, на маленьком самолетике, но он реактивный. Ну, хорошо, 5, 6, 7 часов. Допустим, до Бурятии 6 часов лету. Сейчас соберется делегация из Москвы, из единственного города в России, и полетит в Улан-Удэ, который не город, а фикция, потому что там ни полиция не приезжает, ни скорая помощь не приезжает, и там нет специалистов никаких. Сейчас поедут медики лечить детей. Расстояние, время полета сколько? Да какая разница? Д.КНОРРЕ: Да, в общем, да. Примерно 6 часов, наверное. С.ДОРЕНКО: Сейчас полетит из единственного города в России. Как мы знаем, Россия неразвитая страна, и здесь город всего один, называется Москва. Д.КНОРРЕ: Они еще с пересадками наверняка. С.ДОРЕНКО: В Новосибирске. Город один. Из этого города в деревню, в Улан-Удэ полетит делегация врачей помочь детям. А как же, там нет врачей, естественно. Откуда там могут быть врачи? Это же Россия, откуда там могут быть врачи? Ни городов рядом, ни науки, вообще ничего. Мы продолжаем следить за ситуацией. Я вижу, что многие хотят высказаться тем не менее. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я звоню человеку, в Улан-Удэ который живет, он рассказывает, что это месть вот этой тюремной организации за то, что школьники не хотели сдавать сборы. С.ДОРЕНКО: АУЕ, да? То есть они натравили, по его мнению? Вы пропали. Наш слушатель сказал, что его контакты в Улан-Удэ утверждают, что АУЕ, «арестантский уклад един», давайте скажем террористическая организация, запрещенная на территории Российской Федерации, на всякий случай скажем, эта организация организовала рубку учащихся в школе в виду того, что эта именно школа задерживала выплаты в пользу заключенных. Может быть, я не знаю. Во всяком случае нам говорят, что эта школа была под тюрьмой, то есть тюрьма руководила этой школой. АУЕ руководила этой школой, говорит нам одна из родительниц. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Михаил. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это, конечно, прискорбно, что это происходит, Сергей, но тем не менее. Классическая психология такая, официальная, она оперирует вот этими двумя понятиями — семья и общество. Это, конечно, отписка. Как тот министр новый, который у вас полгода назад был в студии, все записывал номера школ по звонкам ваших слушателей: ах, скажите, пожалуйста, а какой номер этой школы? Как будто бы она может разобраться с каждой школой. Выезды всех этих официальных лиц ерунда. Вы, кстати, затронули до новостей, прямо коснулись именно главного — это экзистенциальные человечества вообще. Холодная юдоль, она везде — и здесь, и в Америке и так далее, поэтому возрастает в высочайшем смысле выбор внутренний человека. Вся жизнь, и экзистенциальная философия это подчеркивает достаточно уместно, она происходит внутри человека, он все время стоит на грани выбора. И вот здесь абсолютно никакой гарантии нет, что вот это либидо реализуется в пользу благого. Вся история наполнена этими топорами, убийствами. А у нас опять все скатывается на сравнение Советский Союз, Россия. Ну, извините, в Советском Союзе эти вещи происходили постоянно. Поэтому великий Камю, я советую всем взрослым хотя бы и детям внимательно прочитать «Постороннего». Потому что господин Мерсо, совершенно немотивированно убивший алжирца, и, конечно, благодаря своему высочайшему таланту Камю дал такую картину внутренней экзистенции этого героя, что хватит на всех школьников, и не только в Перми, а во всем мире. Отсюда надо начинать. Человек, явившийся в эту холодную юдоль, он всегда стоит перед трагическим выбором. И, конечно, условия существования, условия жизни, бездарность окружающего, вы говорите. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сейчас развиваю вашу тему. Рождает во многих случаях внутри человека полное опустошение. С.ДОРЕНКО: Извините, Михаил, я здесь признаюсь сейчас в страшной вещи, я иногда ассоциирую себя с героем Камю, я иногда L'Étranger. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня иногда появляется… Вы скажите, это сильнейшее произведение. С.ДОРЕНКО: Абсолютно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это фактически один из литературных столпов сознания человека 20, 21 века, когда он сумел оторваться от ученой ортодоксии и заглянул в себя по-настоящему, без бога. Который там совершенно был неуместен, потому что Мерсо мог бы также быть и правоверным католиком, и все равно это бы произошло. Поэтому здесь есть выбор. Если мы явились в эту жизнь, то мы должны быть готовы в том, что сублимация бессознательного приведет вот к таким вещам. Очень опасно замыкаться на каких-то омбудсменах, или как это называется, Кузнецовых, каких-то министрах, которые сейчас все разрулят. Они дальше своего носа не видят. Это обреченность мира вообще. И великие философы от Сократа до Кьеркегор и, конечно же, Камю, они очень уместно, очень тонко все это показали. Увы, культура — это удел немногих. Поэтому вы меня поняли, а другие сейчас начнут ошикивать. С.ДОРЕНКО: Я с огромным ужасом подумал, что я тоже посторонний часто. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. И я посторонний, и вы посторонний. И это где-то в какой-то мере, в огромной мере защищает окружающих от наших немотивированных поступков, потому что мы с вами окунулись в эту бездну, в которую откровенно вошел Мерсо, убив алжирца, и сидя потом в тюрьме, вы знаете, эти рассуждения, это просто потрясающе. И это ограждает нас, потому что мы знаем, что это такое, несмотря на то, что это пришло к нам из литературного произведения и легло на наше внутреннее состояние, на наши с вами внутренние ощущения. То есть анализ мира вокруг может произойти только внутри человека. Кто лишен внутреннего мира, у своего быстрее в руке возникнет этот самый топор. С.ДОРЕНКО: Да. Спасибо, Михаил. Да, абсолютно важно то, что вы сказали. Он очень интересно, очень важные вещи сказал. Надеюсь, его поняли хотя бы человек 200. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. С.ДОРЕНКО: Это вы, Василий! Как я дорожу каждым вашим звонком, Василий. Прошу вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сережа, я несогласен с предыдущим немножко здесь. Надо вернуть настоящее время и смотреть в корень, откуда на грешную нашу Землю эти ноги растут. С.ДОРЕНКО: Откуда же, Василий? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В России случилось страшное, Сережка. Срослось ворье, жулье и мракобесы. То есть… великого барабанщика, не знаете такого? С.ДОРЕНКО: Так что же? Давайте, ведите нас к выводу твердою рукою, прошу вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Идет планомерное, глубоко продуманное уничтожение народа российского. С.ДОРЕНКО: А кто делает это? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Планомерно иноземцами. То есть нашими друзьями, которые… А что делать можно, рассказать вам, нет? С.ДОРЕНКО: Скажите. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надо бить в колокола, и под звон колоколов организовать под охраной люда холопского звания, бандерлогов, жополизов всяких… С.ДОРЕНКО: Да, да, я слушаю вас с удовольствием. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: От Москвы до самых северных морей! С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Это очень интересно и точно. Здравствуйте. Юрий Николаевич, вы не могли бы подхватить эту прекрасную реплику? Прошу вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все строго по нашей поговорке: у семи нянек дитя без глазу. Загибайте пальцы. Детский омбудсмен. С.ДОРЕНКО: Раз. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ювенальщики. Психиатры. Участковый мент. Школа. Родители. ФСБ. Никто не работает, все только смотрят, как бы бобла срубить. С.ДОРЕНКО: Да. Но там его курируют, этого мальчика, и всех там мальчиков, говорят, в Забайкалье многих мальчиков курирует «арестантский уклад». То есть тюрьмы курируют эти города. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: ФСБ, МВД ни хрена не работают. С.ДОРЕНКО: Как это? Я думаю, что они не работают, потому что им какие-то аргументы хорошие денежные предложили. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А я и сказал, все только ждут денег, вся семерка, которую я перечислил. С.ДОРЕНКО: Вы понимаете, что школы под тюрьмами? Просто чтоб вы понимали. Д.КНОРРЕ: Нет, вы, пожалуйста, разверните, какие школы и где под тюрьмами. В регионах? С.ДОРЕНКО: Школы в Забайкалье, по крайней мере об этом не первый раз сообщают, вероятно, находятся, школы, как организация общественная, совокупность учащихся, школы подотчетны и выполняют команды тюрем, они под тюрьмами. Д.КНОРРЕ: Но не администрация же школы. С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет, не администрация. Администрация утратила власть, и школами руководят тюрьмы, как бы тюрьмы. Д.КНОРРЕ: Старшеклассники внедряются в группировку АУЕ, и начинают выполнять задания…. С.ДОРЕНКО: Больше того, ситуация такова, что ты не можешь, учась там, быть вне АУЕ. Если особенно девочка, может быть, дурочка. А если ты мальчик, ты не можешь быть не в АУЕ. Мальчик, значит ты… Д.КНОРРЕ: Или тебя будут гнобить. С.ДОРЕНКО: Если ты хочешь уехать из этого города. А если ты в этом городе, значит ты будешь в АУЕ. Ну, будешь там имитировать. Д.КНОРРЕ: Ну, да. С.ДОРЕНКО: Будешь имитировать тогда. Ну, там немножко денег будешь таскать. Нормально, чтобы жить. Д.КНОРРЕ: Чтобы отстали. С.ДОРЕНКО: Но в конечном итоге ты понимаешь, что надо как-то прогрессировать в среде. А если вся среда под тюрьмой, то, соответственно, ты… ясное дело, что ты начинаешь… То есть тюрьма перехватывает власть у общества. Пока не могу сказать, что у государства, но я вижу, как тюрьма перехватывает власть у общества, тюрьма начинает руководить обществом. Ну, обществом руководит тюрьма в некоторых городах, в некоторых случаях. Ну, это правда. Люди, города и школы под тюрьмой, тюрьма ими руководит просто, важный аспект. Вот такая тема. Д.КНОРРЕ: Мне это трудно представить, честно. С.ДОРЕНКО: Я тебе скажу, как мне это легко представить на самом деле. Я учился в Комсомольске-на-Амуре. Я точно понимаю, что я ходил рядом с обществом, которое, ну… Д.КНОРРЕ: Вот вы же смогли как-то абстрагироваться. С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню. Поскольку я был такой цыганенок… Батя у меня быстро рос, потому что он все время вызывался добровольцем. Он летал под Иркутском в Тайтурке, так хорошо летал. Я похвалю сейчас отца, ладно? Так хорошо летал отец на том типе самолета, что его хотели отправить на войну с Америкой, в Карибский кризис. Собрали лучших летчиков со всего Советского Союза, в том числе моего отца, и отправили в омский полк, который назывался Таллинский полк. Не знаю, почему Таллинский. Жили у завода «Полет» в Омске, Чкаловский поселок. Готовились на войну, на Кубу перебрасываться. То есть батя хорошо летал, поэтому его быстро двигали. Кто-то долго в Иркутске, в Тайтурке служил батя год. Через год его перебросили в Омск, потому что его должны были отправить на войну с Америкой. Война с Америкой не состоялась, ну, не повезло, видишь, значит. А командир его очень любил, он летал хорошо, командиру говорит: отправь меня в академию. Полетел в академию, сюда, в Монино. Академия имени Гагарина. То есть он все время везде круто служил, круто летал. В Саваслейке зависли на три 3,5 года, ну, потому что он был хороший инструктор, он учил на новых самолетах. Потом принял первого замкомандира полка в Комсомольске. Но я знал по жизни по своей мальчишеской, что мы скоро переезжаем. Д.КНОРРЕ: И не вливались в коллектив. С.ДОРЕНКО: Поэтому я не вливался в АУЕ. Я не вливался в тюремную ситуацию, потому что я точно понимал, что мы скоро уедем, что это не моя судьба. Я люблю вас, комсомольчане, всей душой. Товарищи, всей душой вас люблю. Но я точно понимал, то вы живете свой судьбой, а моя судьба другая. В Комсомольске-на-Амуре для меня памятен эпизод на самом деле, как меня забыли в читальном зале. Заперли библиотеку и ушли. Я очнулся в полдесятого вечера, от книги только смог оторвать глаз, в туалет захотел, и я понял, что я один в библиотеке, меня забыли, закрыли и ушли. А я сидел между полками, читал книгу. Я не входил в АУЕ, потому что я входил в другую преступную организацию под названием библиотека, у меня другая была организация. Но я понимаю, с кем я рядом жил, я точно понимаю, что я жил рядом с преступниками. Д.КНОРРЕ: Значит, это было всегда. С.ДОРЕНКО: Это было всегда. Д.КНОРРЕ: Поэтому говорить о том, что вот было общество, а сейчас общества нет, абсолютно бессмысленно. С.ДОРЕНКО: Это было всегда. В Комсомольске-на-Амуре это было всегда, сразу это было. И в Хабаровске это было, обязательно. Мы жили под Хабаровском, ребята мои, уезжали учиться в Хабаровск в институты, высшее образование. И там я знаю, что там было в общагах, сколько там было конопли, сколько там было преступности, сколько там бились и убивались, сколько там пьяных драк за баб и так далее, я все это знаю, это абсолютно преступное сообщество. Я люблю дальневосточников, я сам дальневосточник, но, ребята, это оно и есть. 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я так переживаю. Но надеюсь, что это социально близкие. Это же не политическая тюрьма, я думаю, руководит, да, и собирает там на какие-нибудь митинги и прочее? А социально близкие, которые, в общем-то, выкормлены и воспитаны… С.ДОРЕНКО: Там все такие. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, что тюрьмы делятся на политические, красные, черные и прочее, и специальные, которые отсиживают спецконтингент и прочее. Они разные, эти тюрьмы. И когда вы в одну тюрьму соединяете, то нужно понимать, что это тюрьма социально близких. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда в армии происходит дедовщина, то мы знаем, кто руководит. С.ДОРЕНКО: Сейчас у вас есть минута? Можете? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. С.ДОРЕНКО: Чтоб вы понимали уровень тамошнего общества. Выступает Виктория Дворниченко, которая работает там, она главврач регионального онкодиспансера: «Мне, как врачу, сразу же хотелось бы сказать: если бы здоровая нация в Иркутской области, здоровые люди, но некоторые люди любят немножечко пошуметь, поговорить неправильно, но и мы можем помочь, потом полечить от этой болезни, которая не в ту сторону идет… Но и самое главное, что бы хотелось сказать: давайте, я очень внимательно буду следить за здоровьем населения, и население у нас будет крепкое, здоровое. Я готова принимать всех желающих, объяснять – почему должно быть здоровье хорошее и правильным курсом идти в нашей жизни, и по здоровью и по жизни». Это выступление, чтоб вы знали, было политическое. Вот это уровень элит. Это элита! Внимание, это в Иркутске элита! Понимаете? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю. С.ДОРЕНКО: А что тут еще понимать? Мы завершили наше понимание. Это элита Иркутской области. Она выступает в общественной организации, эта девушка. Она такая большая женщина, Виктория Дворниченко. Ты поняла, что она сказала, нет? Д.КНОРРЕ: Нет, если честно. С.ДОРЕНКО: Она сказала по поводу митингов, протестов. Д.КНОРРЕ: Это да, это все понятно. Что она сказала, я понимаю. С.ДОРЕНКО: Она сказала по поводу митингов: «Мне, как врачу, сразу же хотелось бы сказать: если бы здоровая нация в Иркутской области, здоровые люди, но некоторые люди любят немножечко пошуметь, поговорить неправильно, но и мы можем помочь, потом полечить от этой болезни, которая не в ту сторону идет…» Д.КНОРРЕ: Что имеется в виду, карательная психиатрия? С.ДОРЕНКО: Не знаю. Она онкодиспансер. Я читаю эту цитату, прямо в цитате, и я понимаю, что элита Иркутской области, без слез смотреть на нее невозможно. Без слез нельзя, товарищи, чистые слезы. А ты говоришь Дальний Восток. С одной стороны АУЕ, а с другой стороны — госпожа Дворниченко. Д.КНОРРЕ: И вот они вместе сливаются. С.ДОРЕНКО: «Некоторые люди любят немножечко пошуметь… но и мы можем помочь, потом полечить от этой болезни, которая не в ту сторону идет…». Это политическое заявление. Ребята, это убожество. Я еще раз говорю, здесь один город, в России один город, а остальные все вот эта Виктория и АУЕ, больше ничего нет просто. Д.КНОРРЕ: Поэтому надо совершенно перестать думать об обществе и то, что тебя окружает, и думать только о том, что есть у тебя в семье, я все время возвращаюсь к этой мысли. Люди есть нормальные везде, и на Дальнем Востоке. Вот женщина, с которой мы разговаривали, у нее дочка прекрасная, замечательная. Она вне этой системы. Ее сын вне этой системы, который тоже там эвакуировал этих детей. С.ДОРЕНКО: Я не уверен. Д.КНОРРЕ: Шеф, это уже совсем черная картина. С.ДОРЕНКО: А какая картина? В крапинку что ли? Д.КНОРРЕ: Здесь, в Москве, единственное место, где есть цивилизация, как вы говорите, сюда приезжают люди из того же Дальнего Востока. Они же адекватные, нормальные, они как-то воспитаны, как-то отучились. С.ДОРЕНКО: Не знаю. Не уверен. Я на себя в зеркало иной раз посмотрю, думаю, чистый АУЕ. Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! С.ДОРЕНКО: Все-таки они отложили мне в личинку, в мозг, товарищи. Д.КНОРРЕ: Вы наговариваете на себя. С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем ее, эту пятницу, 19 января.