Время сильных: секс-символы эпохи золотых яиц
У каждой эпохи — свои герои, а заодно свои денди и иконы стиля. «Лента.ру» рассказывает о том, как в прошлом выглядели, чем занимались и во что одевались успешные мужчины. В первом материале серии речь пойдет о начале XX века — в Британии это время, когда зародились многие современные тренды в мужской одежде, называют эдвардианской эпохой.
От мамы до войны
В 1901 году году умерла королева Виктория, правившая Британской империей долгие 64 года. В самой могущественной стране на Земле, а вслед за ней — и во всем мире завершилась викторианская эпоха. На престол взошел Эдуард VII, судьба которого удивительно напоминает жизнь нынешнего наследника британского трона принца Чарльза. Из-за долгожительства Виктории Тедди (так называли будущего короля в семье) ожидал своего восшествия на престол дольше, чем кто бы то ни было из наследников в истории — рекорд держался до 9 сентября 2017 года, когда его наконец побил принц Чарльз (причем его матушка, Елизавета II, и по сей день здравствует).
Впрочем, в долгом ожидании трона со всеми причитающимися ему обязанностями для Тедди было и преимущество — Эдуард мог посвящать почти все свое время различным увеселениям. Путешествия, тусовки, азартные игры и непременные амурные похождения были для наследника обычным делом. Несмотря на то что к моменту коронации Эдуарду было слегка за шестьдесят, время его правления получилось в итоге столь же жизнерадостным, как и годы привольного подданства у собственной матери.
Эдуард VII скончался в 1910 году, но названную его именем эдвардианскую эпоху часто продлевают до 1914 года, когда Первая мировая положила конец сытой и беззаботной жизни. В истории это время осталось едва ли не лучшими годами XX века. Экономики крупнейших держав стремительно росли. Войн (за исключением нескольких локальных конфликтов вроде русско-японской войны) не было, а технический прогресс делал жизнь обеспеченных слоев общества все более удобной и комфортной.
Но в то же время мир стремительно менялся: борьба рабочих за улучшение условий труда, борьба женщин за равноправие, технические революции буквально каждый год и всевозрастающее значение США в мировой экономике. Старый мир XIX века уходил в прошлое, и его место занимал новый, куда более привычный нам сейчас порядок. Поэтому неудивительно, что успешный мужчина «образца» 1900-1910-х так похож на современного хозяина жизни. Атлетичный и стильно одетый изобретатель или построивший с нуля свою бизнес-империю филантроп — это вовсе не Тони Старк, а герой более чем столетней давности.
Николай II: землевладелец и любитель золотых яиц
В начале века Землю разделили между собой несколько колониальных стран: четверть планеты принадлежала Британской империи, пятая часть — Российской империи, одна двенадцатая — Французской республике, а остатки делили между собой немцы, португальцы, бельгийцы и турки. Богатейшими людьми мира в основном были представители аристократии.
Например, состояние самого богатого российского землевладельца, императора Николая II Романова, по современной оценке Forbes не дотягивало даже до миллиарда нынешних долларов (оно примерно равнялось 720 миллионам). Во множестве рейтингов (например, в англоязычной Википедии) богатейшим человеком эпохи, а заодно и всей истории человечества называют именно Николая II. Дескать, ему принадлежало от 250 до 300 миллиардов долларов. В действительности же большая часть имущества (все его земли и дворцы, к примеру) находились на балансе министерства императорского двора, а доходы шли на содержание последнего.
Личное же состояние Николая II и его семьи было далеко не самым большим в империи. Тем не менее, государь жил на широкую ногу. Два дворца в Санкт-Петербурге и окрестностях, три в Крыму, самая большая в мире яхта «Штандарт», еще более роскошная — пусть и более компактная и тихоходная — яхта «Полярная звезда», 56 автомобилей в императорском гараже. Множество драгоценностей, самыми известными из которых стали пасхальные яйца Фаберже. Всего Николай II заказал известному ювелиру 44 яйца — по одному матери и жене на каждую Пасху.
Миллиардер-филантроп
За океаном в виду отсутствия знати богатейшими людьми были предприниматели. В конце XIX века за первое место в списке богачей боролись нефтепромышленник Джон Дэвисон Рокфеллер и сталепромышленник Эндрю Карнеги. Большую часть своей жизни Рокфеллер был богаче конкурента, но судьбы обоих миллионеров (а Рокфеллер в 1916 году стал и первым в истории долларовым миллиардером) сложились по одному сценарию.
Оба вышли из самых низов, оба построили свои бизнес-империи с нуля, оба отошли от дел лишь в глубокой старости, оба занимались благотворительностью в невиданных масштабах, оба в быту жили достаточно скромно. Если Карнеги хотя бы купил себе замок в родной Шотландии, то Рокфеллер довольствовался несколькими виллами в США далеко не рекордных размеров.
Вообще первый миллиардер в истории прославился не только мощью своей компании (на пике Standart Oil контролировала 95 процентов нефтедобычи США) и собственным богатством, но и аскетизмом. Например, его жена, урожденная Лаура Спелмен, собственноручно штопала и перелицовывала старые платья, а дети с раннего возраста были приучены к ручному труду. Деньги вообще не играли для Джона определяющей роли. Может, поэтому он стал лучшим в деле их зарабатывания: «Я никогда не видел ничего более низкого и презренного, нежели люди, которые делают деньги ради денег. Нужно иметь более глобальные цели и мечты».
Единственное, на что Рокфеллер тратил деньги с маниакальным упорством — благотворительность. Будучи истово верующим баптистом, Джон ежегодно отдавал 10 процентов своего дохода — традиционную «десятину» церкви. Отойдя в 1897 году от дел, Рокфеллер посвятил все свое время меценатству. Он создал Чикагский университет, университет имени Рокфеллера на Манхэттене, центральный университет Филиппин, спонсировал все университеты Лиги плюща (включая Гарвард и Йель), персонально помогал талантливым студентам, финансировал медицинские исследования. Основанный им в 1917 году фонд Рокфеллера надолго стал крупнейшей американской благотворительной организацией.
«Моя обязанность — делать деньги, все больше денег, но при этом вкладывать их в доброе дело на благо моих ближних. Именно так подсказывает мне совесть», — комментировал свою беспрецедентную благотворительность миллиардер.
Как показала история, места для людей вроде Николая II в послевоенном мире не осталось. Первая мировая положила конец не только Российской, но и Османской, Германской и Австро-Венгерской империям, эпоха власти аристократии завершилась. А Джон Рокфеллер прожил 97 лет и мирно скончался в своей постели в 1937 году. В наследство детям он оставил треть своего состояния — собственность на сумму около 500 миллионов долларов (с учетом инфляции сейчас это было бы около 30 миллиардов). Остальное пошло на благотворительность.
Новые Успешные: изобретатели
С тех пор, как промышленная революция на рубеже XVIII и XIX веков изменила мир, в списке богатейших людей разных стран неизменно значатся промышленники и финансисты. Не было исключением и начало XX века. Но стремительное развитие технического прогресса на рубеже позапрошлого и прошлого веков поместило в центр внимания изобретателей.
Легковой и грузовой автомобили, самолет, мотоцикл, конвейерное производство, телефон, телеграф, кино, радио и радиосвязь, электродвигатели и многие другие изобретения того периода не только изменили мир, но и сделали Карла Бенца, Готлиба Даймлера, Генри Форда, Александра Белла, братьев Райт, Томаса Эдисона, Николу Теслу и других изобретателей весьма богатыми людьми. Братья Райт только за патент своего самолета получили 100 тысяч долларов (2,5 миллиона долларов на современные деньги). Состояние Томаса Эдисона оценивалось в 12 миллионов долларов (сейчас — около 170 миллионов), а состояние Генри Форда к началу 1920-х приблизилось к миллиарду долларов по нынешнему счету.
Но дело не только в деньгах, но и в славе. Изобретатели рубежа веков становились почетными членами академий наук разных стран, получали ордена и денежные премии, в газетах обсуждали их новые идеи и изобретения. Их даже приглашали на великосветские вечеринки. Отчасти интерес к изобретателям начала прошлого века напоминает внимание, которое публика уделяет разбогатевшим интернет-предпринимателям и удачливым стартаперам.
Борец и секс-символ
Термина «секс-символ» на заре XX века еще в сущности не существовало. Киноиндустрия делала первые робкие шаги, а ведь именно кино до появления телевидения было главной и едва ли не единственной возможностью для женщин полюбоваться красивейшими мужчинами мира. Первым общепризнанным секс-символом США, а вместе с Америкой — и всего цивилизованного мира стал киноактер Рудольф Валентино. Правда, его звезда зажглась уже после Первой мировой войны.
В стадии зарождения находился и профессиональный спорт, герои которого в будущем тоже станут любимцами женщин. Образцом мужской красоты начала XX века, от которой вздыхали гимназистки и падали в обморок домохозяйки, был Евгений Сандов, известный в англоязычном мире как Юджин Сэндоу: легендарный силач, который негласно считается создателем бодибилдинга и первым популяризатором спорта и здорового образа жизни.
Настоящее имя атлета — Фридрих Вильгельм Мюллер. Он родился в 1867 году в семье немецких евреев-выкрестов в прусском Кенигсберге (нынешнем Калининграде). Мать силача была родом из Российской империи. Загадочное обаяние материнской родины подтолкнуло молодого Фридриха взять себе русский псевдоним, который, впрочем, в будущем пришлось переделать на английский манер — главными аренами для выступлений Мюллера-Сандова-Сэндоу стали Британская империя и США.
Карьера будущего секс-символа началась в 1885 году, когда он бежал в Бельгию, чтобы откосить от армейской службы. В Брюсселе Мюллер попал в гимнастический зал Людвига Дюрлаше, силача на пенсии, который разглядел в молодом парне недюжинный потенциал и помог Фридриху Мюллеру стать тем Евгением Сандовым, которого потом узнал мир.
В 1889 году молодой атлет с блеском победил в соревнованиях силачей и стал настоящей звездой. Не последнюю роль в этом сыграло кино. Сандов быстро понял, что куда дешевле, комфортней и эффективнее сняться в нескольких мини-фильмах, продемонстрировав свою физическую силу и атлетизм, чем ездить по миру с гастролями. Но пресловутый «чес», конечно, никто не отменял — в 1894-1895 годах Сандов совершил турне по Европе и США, но именно синематограф позволил его славе пересекать границы задолго до приезда самого силача.
1900-1910 годы — пик популярности Юджина. Он выпускает ежемесячный журнал Physical Culture, устраивает первые в истории соревнования по бодибилдингу в британском королевском Альберт-холле (где одним из членов жюри на тот момент был сам Артур Конан Дойл), издает книги, а в 1911 году становится личным фитнес-тренером английского короля Георга V. Здоровый образ жизни, который сейчас максимально в тренде среди успешных людей, имел для Сэндоу практически сакральное значение: «Здоровье — это божественный дар, а заботиться о своем теле — священная обязанность, отказ от которой — грех».
Сэндоу посвящал всего себя разработке новых тренировок, обучению молодых спортсменов и в целом популяризации бодибилдинга до самой своей смерти: он умер в 1925 году от кровоизлияния в мозг (к сожалению, инсульт — нередкая причина преждевременной смерти бодибилдеров). Но к этому моменту у прекрасной половины уже совсем другие герои. В следующий раз накачанные силачи вновь станут любимцами женщин лишь в 1980-е.
Стиль эпохи: эдвардианский
Хоть мир на рубеже веков и менялся с невиданной доселе скоростью, но иконой стиля в конце XIX столетия был наследник престола, а впоследствии король Эдуард VII. Причем многие из нововведений монаршей особы живы до сих пор. Например, именно он, в бытность принцем Уэльским, придумал носить брюки со стрелками и подворачивать штанины, а также сделал модными заштатные доселе норфолкские пиджаки, шляпы хомбург и твидовые костюмы. Норфолкский пиджак и твидовая шерсть, из которой он изготовлен, отлично подходили для выездов на охоту — это был один из любимых видов досуга будущего короля.
Подобная одежда настолько нравилась Эдуарду, что он регулярно надевал норфолкский пиджак на прогулки и даже отчитывал одетых не по установленной им моде компаньонов. «Я думал, что каждый знает: во время частных прогулок по утрам короткий пиджак носят с шелковой шляпой!» — как-то осадил он сэра Фредерика Понсонби, который решил составить принцу компанию на прогулке в длинном пальто.
Шляпа же хомбург обрела популярность благодаря счастливому случаю. Будущий король увидел головной убор этого фасона в 1882 году в Бад-Хомбурге у своего племянника, германского кайзера Вильгельма II. Легкая и невысокая фетровая шляпа с загнутыми вверх полями отлично подходила для все тех же выездов на охоту и была отличной альтернативой классической английской охотничьей шапке. Вернувшись из Германии, принц стал регулярно носить хомбурги, что мгновенно сделало их остромодными. Даже удивительно, что любимую шляпу Эдуард нашел в стране, которую недолюбливал: «Вы можете понять, когда пересекли границу Германии, по тому, сколь плохим становится кофе».
Забавно, но в честь Эдуарда не назвали ни твид, ни хомбург. Хорошо известный паттерн шерстяной ткани «принц Уэльский» назван по имени внука Тедди — Эдуарда VIII, который недолго правил Англией в 1930-е годы и отрекся от престола ради женитьбы на разведенной американке Уоллис Симпсон. Ну а шляпа хомбург известна на британских островах, как шляпа иден — по имени носившего такой фасон члена правительства с 1935 по 1955 год и премьер-министра Великобритании в 1955-57 годах Энтони Идена.
Тенденции, царившие в мужской моде в 1900-е годы, были продолжением трендов последнего десятилетия XIX века. Мужчины по-прежнему коротко стриглись, носили короткие бороды и усы (разве что начали подкручивать кончики последних). Основным головным убором была шляпа-котелок, рубашки с жесткими стоячими воротничками, а классический костюм-тройка постепенно вытеснял из гардероба старомодный сюртук. Формальные вечерние мероприятия диктовали строгий и безальтернативный дресс-код: фрак, брюки и цилиндр. В более демократичных американских штатах на торжественный ужин дома или в мужской клуб можно было надеть и смокинг, но в консервативной Великобритании это было недопустимо.
Вполне вероятно, что либеральная эдвардианская мода в конечном счете перенесла бы заокеанские привычки и в чопорную Англию, если бы не злополучные выстрелы в Сараево 28 июня 1914 года, послужившие поводом для начала самой страшной на тот момент бойни в истории человечества. На долгие пять лет миру стало не до моды, секс-символов и красивой жизни — война полыхала в Европе, Азии и Африке. Эдвардианская эпоха же осталась в памяти эдаким «золотым веком», последним десятилетием старого мира, по которому так приятно ностальгировать, сидя у камина.