«Подъём»с Сергеем Доренко от 23 марта 2018 года

С.ДОРЕНКО: 8 часов 40 минут. Пятница. 23 марта. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все. Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москвааааа! Эльвира Хасаншина, ведущая этой программы. Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Переправа в Крым закрылась из-за шторма. Понимаешь, в чем дело, Керчь, это же моя родина, ты же знаешь, что я керчанин, но мы великие, все такое, древние, нам 27 веков, мы Пантикапей и все на свете, но там ветры, там постоянные штормы. Там всегда так. И надо сказать, с болью, с заботой, все керчане всю свою жизнь мечтали о том, чтобы был мост на Тамань, на Кубань. Всегда было так, все хотели: мост, мост, мост. Потому что мы, в общем, конечно, в заднице Крыма, если нет моста, были. Потому что все ездили через Харьков, через Украину, и Керчь была в углу. Угол такой непонятный, мутное местечко. А сейчас мы встали во главе Крыма, мы в горлышке, потому что теперь заход через Тамань. Но если будет мост, вообще мы будем главным городом страны. Это хорошо. Но плохо то, что там чертов климат, конечно, подозрительный. Там же срезало, один раз мост срезало льдами. Пошли льды, и срезало к чертовой матери мост. Э.ХАСАНШИНА: Не слышала такое. С.ДОРЕНКО: Да, да. Немцы строили мост тоже, инженерные войска строили мост. Я просто посмотрю Керчь. Товарищи, это же интересно сейчас. Плюс 2 градуса, очень сильный ветер и очень много облаков. И ветер будет так, сегодня весь день ветер 37-38 километров в час. Э.ХАСАНШИНА: Ого. С.ДОРЕНКО: 37-38 километров в час. Это не 100 километров. Э.ХАСАНШИНА: Но это очень много. С.ДОРЕНКО: Думаешь, много? Э.ХАСАНШИНА: Для обычной России центральной это очень много. С.ДОРЕНКО: Для Керчи это нормально. Это хреначит East, North, East. Есть такие ветры, они как бы подходят к Кавказу, к большому Кавказу, к хребту и потом разворачиваются и лупят вдоль хребта, от Дагестана и пошло, и понеслось, и все это врывается и бьет в Керчь на скорости 38 километров в час. Как бы получается, что в Керчи климат то кавказский, это кавказские ветры, то кавказский, то крымский, как повезет. Сейчас кавказский будет. Ужасно. Сообщается о маральей охоте в Хакасии экс-охранников президента. Ребят, знаете, сообщается, вы сообщите, дайте ссылочку, ссыль кидайте. Великий Немой, ссыль. «Порадуйтесь зиме». Да я чего? Я тутошний. Ребятки, я, когда меня в пионеры принимали 19 мая… Э.ХАСАНШИНА: Сейчас вы скажете, шел снег. С.ДОРЕНКО: Шел снег. Шел снег. Да, абсолютно верно. Я надел свитер под рубашку белую. Надо же было в белых рубашках, нам галстуки вязали. А под рубашку верблюжий свитер отцовский летный. Верблюжий свитер, на него рубашка. И все, и снег шел, как сегодня погода, 19 мая. Комсомольск-на-Амуре, очень хорошо помню. Комсомольск-на-Амуре. Меня не напугаешь, товарищи, вас можно напугать, меня – нет. Меня – нет. Я вылез из такой задницы. Я видел керченские ветры, я видел волгоградские ветры. Волгоградские! Когда ты впополам идешь. В Волгограде, знаешь, какой ветер? Впополам по мосту через Царицу. Там Царица бывшая река, идешь, просто тебя гнет, идешь, держишься, чтобы тебя не снесло. Вот это я понимаю. Вы говорите мне здесь, погода. Да у вас погода-то, сроду вы не видали непогоды. Сидите в этой клоаке, клоаке мира, в жидком, хлюпаете вот этим истекающим из клоаки и думаете, что это непогода. Я показал бы непогоду в Керчи, я показал бы вам непогоду в Комсомольске-на-Амуре, где снег не может лечь. Снег не может лечь от ветра! Нет снега! Пригорки всю зиму стоят без снега. Знаете, почему? Ветер впополам кладет людей! 25 метров в секунду! Понятно? Ветер впополам, 25 метров в секунду. Керчь, ветер, ад. Волгоград. Впополаме идешь, держишься за перила, по мосту через Царицу. Вы ветра не видали, вы непогоды не видали. Неженки! Хлюпики чертовы! А может, у них каникулы. «Откуда взялось столько детей, протирающих фары на перекрестках? Страшное зрелище», - говорит VR. Не знаю. Э.ХАСАНШИНА: Где? В Москве? С.ДОРЕНКО: Да. Э.ХАСАНШИНА: Протирают фары на перекрестке? С.ДОРЕНКО: Да. Э.ХАСАНШИНА: Я думала, это явление уже в прошлое ушло. С.ДОРЕНКО: Нет, сейчас каникулы, они приходят. Стоят на магазине. Я видел, в магазине стоят и набирают тебе пакеты. Ты, допустим, товар берешь, стоят малчики и они тебе набирают это в пакеты и кланяются все время. Кланяются как будто они это… Э.ХАСАНШИНА: Этим мальчикам, которые у кассы, им платят зарплату за это. С.ДОРЕНКО: Нифига никто не платит. Им дают такие большие женщины, крупные женщины такие, азиатского разлива, из «1001 ночи», но только 40 лет назад, они им дают по 100 рублей. Я тебе серьезно говорю, я сам видел. Стоит тетенька, королева. Э.ХАСАНШИНА: То есть это не стандартный юноша в рубашечке этого магазина. С.ДОРЕНКО: Дети хотят заработать. Э.ХАСАНШИНА: Надо же. Я такое никогда не видела. Я просто все время хожу в «Пятерочку», у нас там все сам, всем сам. С.ДОРЕНКО: Я тебя спрашиваю. Я не даю никому ничего. Я лично. Сережа не дает никому ничего. Хрена вам вместо денег. А у меня друг приехал из Америки, Валера, он дает всем 15, 18, 20 процентов, 22 процента. Дает всем: в ресторане, везде. Я его спрашиваю: Валер, ты с ума сошел? Он говорит: старик, это плата за социальный мир, мы хотим делиться. Мы хотим делиться, чтобы все вокруг были довольны, чтобы нас не резали ножиками, говорит Валера. Это по-американски. В Европе, у меня друг Освальдо, я однажды в Пуэрто Банус нормальные чаевые, с моей точки зрения. Он сказал: ты больной на голову, я с тобой больше не пойду в ресторан. Освальдо. Э.ХАСАНШИНА: Почему? С.ДОРЕНКО: Он говорит, потому что у них зарплата больше твоей, и твои вонючие чаевые им нахрен не нужны. Ты идиот, у них высочайшая зарплата, их невозможно уволить, это европейские официанты. В Европе ты должен дать им один евро, может быть, а может быть два. Но если ты сошел с ума от щедрости, ты можешь дать два евро. Он говорит, если ты совсем больной на голову, тебя будут провожать недоуменными взорами все и плевать тебе вслед, потому что ты их оскорбил, дав подачку. Европейские официанты. Максимум два евро. Максимум. Но лучше один евро 10 центов оставить, 90 центов, вот так, или вообще ничего не оставлять. Он меня учит, испанец. Американец – 22 процента. Я думаю об этом. Я сейчас смотрю новый сезон «Ларри Дэвида». Э.ХАСАНШИНА: Не видела. С.ДОРЕНКО: Ларри Дэвид, «Медиатека», новый сезон, дублированный, можно на английском смотреть. Ларри Дэвид. Вышел новый сезон, девятый. Я его смотрю. У него этот афроамериканец прекрасный живет уже на участке, который заехал к нему и стал жить. Какая-то была проблема, ураган, чего-то такое, к нему приехала семья афроамериканцев. Теперь эта семья распалась, остался один чувак этот. Он живет за его счет. Я вспоминаю своего друга американца Валеру, который мне говорил: мы должны делать так, чтобы бедные не пыряли нас ножиками, делиться, постоянно делиться. Покупать социальный мир. Вот он не работает, этот афроамериканец, он сидит нога на ногу, но ты его должен содержать. Должен. Должен потому, чтобы люди вокруг улыбались, а не пыряли тебя ножиками. Так думает американец. Э.ХАСАНШИНА: Логично. С.ДОРЕНКО: Не знаю. «Валера неокоммунист», - говорит мне Александр. Не знаю. То есть смысл в этом. Я не знаю. Вы даете этим детям? 73-73-948. Э.ХАСАНШИНА: Я не даю. С.ДОРЕНКО: Ты не даешь детям. Э.ХАСАНШИНА: Дети просто мне не попадались. С.ДОРЕНКО: Дети протирают вам фары, налетают и так далее. Вы делитесь за такие услуги деньгами ради социального мира или нет? Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей, Москва. Честно говоря, да, я даю какую-то копеечку, если моют фары. Но, как правило, я прошу этого не делать. С.ДОРЕНКО: Они же зацарапают, они запилят. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Они не всегда это делают аккуратно. Но в целом, если все-таки это происходит, я всегда поощряю. С.ДОРЕНКО: А вы когда просите не делать, вы все равно даете? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Естественно, только за фактический труд. На самом деле это хорошо. Это всегда было. Если помните, когда-то давно, наверное, вы точно знаете, а я еще был ребенком в то время, раньше мыли машины на обочинах, с ведрами стояли ребята. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не вижу в этом ничего плохого, это желание людей заработать своим трудом. С.ДОРЕНКО: Я спорил об этом когда-то с господином Гусинским, который создал и построил канал НТВ и много чего еще. Господин Гусинский. В 90-е. Он говорил: старик, ты не понимаешь, это мы даем работу. А я ему говорил: «Володь, но у тебя бывший космический инженер моет машину. Как ты даешь работу? У тебя бывший какой-то исследователь, архитектор делает массаж жене. Все равно ты способствуешь деградации, в сущности». РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. На самом деле очень много примеров. У меня учитель истории был с дипломом МГИМО, но он не стал дипломатом, он был хорошим учителем истории в школе. Где человек себя реализует не так важно. Важно то, что он честным трудом получает. Может, ему нравится мыть машины, делать массаж, не быть физиком-ядерщиком. С.ДОРЕНКО: Нет, от нужды они это делают. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А пошел и получает удовольствие от того, что он делает массаж, он делает профессионально, хорошо. С.ДОРЕНКО: Но чуть-чуть лукавство есть в этом. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не думаю. На самом деле очень много примеров, когда люди меняют профессию. С.ДОРЕНКО: Подождите. Мы помогаем людям с малым достатком, мы помогаем им не быть агрессивными, даем им копейку. Хорошо ли это, спрашиваю я. Я вспоминаю свой спор с Гусинским, который говорил: я даю работу куче людей. Садовник, водитель, другой водитель, еще охранник, охранник, они в смену идут. Условно говоря, сейчас у него три охранника, они сутки через трое, сутки через двое. Охранников человек 20 всего, потому что еще объектовая охрана стоит и так далее. Человек 20 охранников, человек 20 по дому следят, один то, другой то, мажордом, еще какой-то батлер. 20 человек тут, 20 тут. Он дает работу 40 человекам только оттого, что он дышит сам, этот человек богатый. Он дышит, просто дышит и все, и 40 человек вокруг ходят с опахалами. Он говорит: я даю работу. Я ему отвечаю: нет, это плохо для страны. Это плохо для страны потому, что ты плодишь вот эту сферу услуг неквалифицированных, в сущности, а у страны космонавтов, инженеров и великих изобретателей, ты их берешь и вместо того, чтобы он стоял, что-то чертил, ты его заставляешь открывать тебе дверь машины. Это не та работа, которая выведет страну вперед. Не та. Э.ХАСАНШИНА: Да. Но не все хотят чертить что-то. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сережа, здравствуйте. Валерий. Про Волгоград чуть-чуть. Там ветра действительно серьезные. Я там родился и вырос, Качинское училище закончил. С.ДОРЕНКО: Вот видите. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Помните, как там было написано: «Здесь стояли насмерть гвардейцы Роднинцева. Железный ветер бил им в лицо, а они все шли и шли вперед». С.ДОРЕНКО: Да. А помните Дом Павлова? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. С.ДОРЕНКО: В устье Царицы. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да. А ветра, Эльвира, 72 километра в час – это всего лишь 20 метров в секунду, 10 метров в секунду. С.ДОРЕНКО: Да ничего страшного, конечно. Нам страшно, когда 100-150 километров в час, вот это разговор. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А детей действительно… Вчера тоже выезжал, на Варшавке, на перекрытии, очень много, человек 15 было молодежь и все с этими метлами, тряпочками. С.ДОРЕНКО: Но они работают на себя или какой-то дядя, или какой-то мент их держит, мент берет дань? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не думаю, что это какое-то стихийное… С.ДОРЕНКО: Если мы с вами дадим им копейку, эта копейка, в конце концов, ментовскому генералу прилетит или куда? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не думаю. Мороженое, максимум пирожное, а, может быть, еще чего-то такое. Они же трудятся, фары протерли, стекла протерли. С.ДОРЕНКО: Ну да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если вам не нравится, махните, «не надо, брат», и все. С.ДОРЕНКО: Ладно. Спасибо. Я думаю, хорошо ли это для страны. Может быть, мы воспитываем маленькую мафию новую? Может быть, это люди, которых бандит какой-то держит, вот эту шайку? Э.ХАСАНШИНА: Подождите. Вы в детстве не сдавали бутылки, стеклотару или бумагу, или еще что-то такое? Чем это, сдача стеклотары, отличается от того, чтобы помыть кому-то фары? С.ДОРЕНКО: Ты плохо про меня поняла. Э.ХАСАНШИНА: Ладно, хорошо, я про себя. Я сдавала бутылки, мы их мыли, потом покупали себе мороженое. С.ДОРЕНКО: Ой, Хасаншина… Хасаншина, я был сыном командира эскадрильи, затем сыном первого заместителя командира полка, затем сыном командира полка, затем сыном первого заместителя командира дивизии. Э.ХАСАНШИНА: Что вам, не к лицу было? С.ДОРЕНКО: Затем сыном командира дивизии. Да не к лицу, зачем мне бутылки, непонятно? Ты мне навязываешь не мое детство. Мое детство было в материальном достатке относительном, презрении к любому труду, кроме военного опасного, боевого. Наши отцы летали. Мы считали, что это и есть верх совершенства. А все остальные отцы, мы думали, что они либо педерасты, либо алкоголики. Мы так про них думали. Я серьезно говорю тебе. Все мое детство я думал, что мы принадлежим к касте боевых летчиков, мы, а остальные, ну они педерасты и алкоголики, вероятно. А что можно сказать про небоевых летчиков? Что про них можно хорошего сказать? Объясни мне. Ну ничего. Э.ХАСАНШИНА: Зато мы у своих денежки не выпрашивали. С.ДОРЕНКО: А мы не выпрашивали. Мы не упрашивали. Э.ХАСАНШИНА: А мы просто мыли бутылки. С.ДОРЕНКО: А зачем выпрашивать? Э.ХАСАНШИНА: В смысле, мы не просили никогда, у нас не было такого понятия «карманные деньги», они нам были не нужны. Бутылки мы мыли, потому что это было как приключение такое, собирательство. Не потому, что мы умирали, хотели мороженое, нам его не давали. Нет, можно было всегда купить. С.ДОРЕНКО: Я с девятого класса в Волгоград шел на площадь Чекистов через речку Царица, заходил чуть левее, от площади Чекистов недалеко, дом моделей. Разрешал девочкам примерить на себя рубашки. Я был моделью. За это мне расписывались. Я получал 30-40 рублей в месяц. Э.ХАСАНШИНА: Неплохо. С.ДОРЕНКО: 30-40 рублей в месяц. В девятом классе. Зарплата хорошая… это была пенсия тогдашняя. То есть я целиком получал пенсию. Зарплата нормальная, на которую люди жили счастливо, хорошая городская была 120. С семьей, с квартирой и все. Я получал 40 за то, что я был моделью. Э.ХАСАНШИНА: Не все могут позволить себе быть моделью. С.ДОРЕНКО: Я был моделью. 50-й размер миллиметр в миллиметр. 50-й размер в 15 лет. Чем я горжусь? 50-м размером миллиметр в миллиметр. Сейчас боюсь, что, может быть, уже другой какой-то размер. В движении. Новости С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Товарищи, вы живете в преддверии 29 марта. И что там будет? Э.ХАСАНШИНА: Будет массовый пикет. С.ДОРЕНКО: Решилась Расея. Массовый пикет. Расскажи. Э.ХАСАНШИНА: Массовый пикет против домогательств Слуцкого. С.ДОРЕНКО: Кто заявители? Будет марш-шествие, будет пикет, который считает, что Слуцкий должен уйти из Госдумы. Послушайте меня, я серьезно к этому отношусь, сейчас скажу, почему я серьезно к этому отношусь. Потому что есть гигантский разрыв эстетический, эстетически-этический, культурный разрыв, он по-настоящему огромен, между молодой, деятельной, европейски мыслящей Москвой и какой-то со страшным дыханием гнилой плоти, дыханием омерзительным какой-то электрички, вот это все, это есть тоже в Москве. И вот сейчас эти вещи столкнулись. Почему из-за Слуцкого столкнулись-то? Ведь дело-то не в сексе, ни в чем. Дело в культурном невероятном конфликте. Культурный конфликт. Э.ХАСАНШИНА: Согласна. С.ДОРЕНКО: Слуцкий принадлежит к культуре хамской, рукосуйской, к культуре феодализма. Что такое слуцкий, с моей точки зрения? Я говорю «слуцкий» с маленькой буквы, как явление. Слуцкий – это хамский феодализм, это мерзость владения людьми. Э.ХАСАНШИНА: Все то, что мы обычно приписываем власти. С.ДОРЕНКО: Это мерзость унижения, это мерзость унижения постоянного как способа поддержания себя в тонусе, «слуцкий» с маленькой буквы, как явление, он должен начинать утро с того, что он должен унижать кого-то, плевать в харю, тьфу на тебя. Вот это хорошее утро, утро задалось, ребята. В харю плюнул. Потом он встретил журналистку, сказал: а пойдем трахаться. Она такая: я здесь на работе, вы знаете. «Ничего, нормально, сучка…» Вот это его существо. Это существо культурное, это культурное существо хамской вот такой зияющей бездны, воняющей гнилым мясом. И есть некая Москва, которая стремится быть в 21 веке, которая стремится быть культурной, которая стремится быть бесконфликтной, не оскорблять друг друга, каким-то образом находить всегда компромиссы, обсуждать друг с другом. Вот эти две Москвы столкнулись. Если это вообще Москва. Потому что Слуцкий мне представляется… он, кстати говоря, из хорошей московской, насколько я понимаю, еврейской семейки. Говорят, что его еврейская бабушка водила в школу, и он был идеальный мальчик. Мне писали девочки из его класса, девочки из его класса говорили, был идеальный еврейский мальчик. Но ему пришлась по душе другая культура, немосковская, несовременная. Вот здесь. «Нет домогательствам, да – исполнению законов депутатами. Доступно всем. Организаторы – Алена Попова». Э.ХАСАНШИНА: Она была членом Общественной палаты. У нее страховые, общественные всякие проекты, женские, сооснователь, соучредитель. С.ДОРЕНКО: Фонд «Человеческий капитал». Мы пригласим ее в эфир. Э.ХАСАНШИНА: Сеть взаимопомощи женщин. С.ДОРЕНКО: Ты запиши, на летучке скажи, чтобы мы ее позвали в эфир. Не к нам, не в «Подъем», а вообще, чтобы она пришла. Уже запостили в Facebook, что пойдут, 212 человек, 663 интересуются, 137 репостов. 29-го числа с 16 до 20 на следующей неделе на Театральной площади они пытаются сделать пикет. Насколько я понимаю, я не понимаю, есть ли разрешение. Это важно. Э.ХАСАНШИНА: Они его получат. С.ДОРЕНКО: Они получат. Э.ХАСАНШИНА: Потому что массовый пикет согласуется до шести дней, как утверждает Алена Попова. Она считает, что им выдадут документ 28-го числа. С.ДОРЕНКО: «Мы подали заявку. Ждем, что ответят. Будем держать вас в курсе. Форму мы выбрали из массовых акций самую быструю и согласованную. По закону массовый пикет согласуется до шести дней. Нам выдадут документ 28 марта». Наш newsroom пишет, что мы ей написали и ждем подробностей. Хорошо. Мы даем, конечно, эту новость. Мне интересно, на чьей вы стороне. 73-73-948. С одной стороны, давайте заладим голосование. В этом столкновении, которое, как вы понимаете, абсолютно глубинная культурная пропасть лежит между Думой и молодой, современной Москвой… Э.ХАСАНШИНА: Вы думаете, только молодой и современной? С.ДОРЕНКО: Да. Между молодой, современной Москвой и Думой лежит гигантский, запредельный разлом, каньон, Гран каньон, пропасть культурная. Надо сказать, что обе стороны, насколько я понимаю, ненавидят и презирают друг друга. Я правильно понимаю? Обе стороны ненавидят и презирают друг друга. Э.ХАСАНШИНА: Есть такое. С.ДОРЕНКО: В этом конфликте кого вы презираете? Вот мой вопрос, очень простой. В этом конфликте вы презираете депутатов – 134-2135, журналистов – 134-2136. Э.ХАСАНШИНА: Но есть такие, которым совершенно все равно на всех. С.ДОРЕНКО: Товарищи, если все равно, то, пожалуйста, делайте так… перед зеркалом. Если вам все равно, подойдите к зеркалу и делайте вот так бл-бл-бл… Хорошее занятие которым все равно. 80 на 20, 81 на 19. У меня четыре сотни в голосовании, дело летит, голосование не меняется. 81 на 19 как было, так и есть. 80 на 20, 81 на 19. Э.ХАСАНШИНА: Очень интересно слушатели реагируют. Конечно, они говорят, что это ничем не подкрепленные обвинения и так далее. С.ДОРЕНКО: Да не парит вообще. Есть кошмарная культурная бездна между молодой, современной Москвой и депутатами. Гигантская культурная бездна, пугающая культурная бездна. Я вам это проиллюстрирую, чтобы вы понимали. Э.ХАСАНШИНА: Тем более очень правильно вы это говорите, когда слушатели пишут, что на любого человека могут такие обвинения посыпаться, но это депутат, и мы это неоднократно подчеркиваем. С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Э.ХАСАНШИНА: Избранный нами народный парламентарий, который представляет нас, наши решения. С.ДОРЕНКО: Остановить хочу, но не могу. У меня 600 человек уже проголосовали. Наконец, эта канитель остановилась, 80 на 20 и продолжает считать. Машинка сломалась и продолжает принимать ваши звонки, несмотря на то, что я ей это запретил. Я запретил тебе принимать звонки. Все. 600 человек. 80 на 20. Было 81 на 19. 80 на 20, качнулось сейчас. Пиши, пожалуйста. В конфликте депутатов с молодой, современной Москвой, с журналистами, вы презираете депутатов (мы говорим о чувстве презрения) - 80 процентов, вы презираете журналистов – 20 процентов. Я думаю, Юрий Николаевич, как представитель молодой, современной Москвы 21 века, должен высказаться. Прошу вас, Юрий Николаевич. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я присоединюсь к обструкции этого гражданина, депутата, если к его фамилии добавятся наследники Тухачевского, потравившие людей газами, и сотрудники ГИКов и ЦИКа, которые занимались фальсификацией при подсчете голосов на выборах. С.ДОРЕНКО: Но не на этих выборах, Юрий Николаевич. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, на этих. С.ДОРЕНКО: Не на этих. Спокойно. Мне кажется, что Юрий Николаевич в последнее время стал пытаться подшить одно к другому, задаешь один вопрос, он отвечает на другой. Прелестно. 80 на 20. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Я то думаю, что это вообще операция прикрытия после этих выборов для того, чтобы отвлечь внимание людей. С.ДОРЕНКО: Нет, она началась до выборов, и как раз было обвинение, что перед выборами враги устроили эти обвинения. Никак не после выборов, нет, вы ошиблись. Позвольте вам указать на ошибку. До выборов Жириновский говорил: вы специально это делаете до выборов, чтобы меня обрушить, вы специально это придумали к выборам. Это было задолго до выборов. А после выборов вы выдумываете, что это сделали после выборов. Давайте хоть чуть-чуть уважать календарь. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Максим. Вообще возмущают девочки, у которых, по-моему, медленное зажигание срабатывает. Делают, по-моему, себе пиар эти девочки две. С.ДОРЕНКО: Почему две? Их намного больше. Вы называете двумя девочками Тину Канделаки и Марию Захарову из русского МИДа? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Хотя бы Тина Канделаки и Мария Захарова, насколько я знаю, Слуцкий им ничего там не рукосуйствовал. С.ДОРЕНКО: Конечно, да. Конечно, он оскорблял их. Конечно, он оскорблял их. Они об этом сказали! Вы чего, не знаете?! Нет, вы не знаете?! Девочка Мария Захарова и девочка Тина Канделаки говорили об этом. Вы чего, не знаете?! Чего вы сейчас говорите-то?! Эй! Проснулся. До жирафа… Да что же такое? Я не понимаю. Нам звонят жирафы. Жирафы, вы в курсе, что Мария Захарова рассказывала о случае? Вы в курсе, что Тина Канделаки присоединилась к этой истории? Чего вы несете, а? Какие-то девочки у них. Э.ХАСАНШИНА: Это традиционная отговорка, которая сейчас тоже звучит среди коллег депутатов, они говорят, что надо было сразу реагировать, залепить пощечину или подать какое-то заявление. С.ДОРЕНКО: Было страшно. Сейчас нестрашно. Было страшно, ребят. Сейчас, потому что американцы подали нам пример. Знаете, в чем дело? Дело в том, что в России все абсолютно, социальное развитие, вообще все социальное развитие, я позволю себе сейчас максиму, которую, может быть, мне будет даже трудновата в каких-то аспектах защитить, но я ее себе позволю. Я просто сейчас быстро-быстро соображаю, прав ли, заявив эту максиму. Мне кажется, в России вообще все социальное развитие с какого-то периода (вот здесь я сделаю оговорку, чтобы мне было легче защищаться) идет с Запада. Никогда русские… С какого-то периода. Может быть, с того, как покорили Новгород и потопили в крови Новгород, Псков и потопили в крови Новгород, кстати говоря, дважды: один раз при крещении, а второй раз уже при Иване Грозном, взятие Новгорода. С тех пор, как взяли Новгород второй раз, русские получают любое социальное развитие только и исключительно с Запада. Иногда этот Запад Польша, иногда Франция и так далее. То есть разные Запады. Например, русские декабристы 14 декабря 1825 года когда вышли, они руководствовались идеями Запада. А именно – Французской революцией 1789 года и идеями отцов-основателей Соединенных Штатов, американской Конституцией. Они обсуждали активно американскую Конституцию как влияние Запада, которое нужно принести на русскую землю. Американскую Конституцию и Французскую революцию. Вот эти два величайших события в истории человечества, воздвигающие свободы, они переваривали в себе, передовые люди России. Поэтому любые социальные веяния прогрессистские, любые, развивающие уважение к человеку и человеческому достоинству, приходят всегда и только с Запада. Всегда и только с Запада. Поэтому, когда вы говорите, почему сейчас, я вам отвечаю: потому что сейчас Запад дозрел до этого аспекта человеческого достоинства, достоинства женщины. Запад дозрел, и в России есть люди, чуткие к тому, что происходит с человечеством. А есть люди нечуткие, есть люди, в 19 веке живущие. Вот и все. Почему сейчас дозрели? Да потому что с Запада это пришло! С Запада! Понятно? 73-73-948. Как и все. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я полностью за вас. Я уверен, что СМИ должны раздавить Слуцкого однозначно. Не забывайте, что вы четвертая власть. С.ДОРЕНКО: Да какая мы четвертая власть? Мы вообще не власть. Мы – сфера обслуживания, слуги. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гражданского общества у нас, кроме вас, нет никого. Та ситуация, которая случилась, не надо думать, что она нас возвращает куда-то в прошлое. У нас в прошлом и в Советском Союзе, и даже в 90-х годах в Думе подобное было бы невозможно. С.ДОРЕНКО: Между прочим, вы правы. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда партия следила очень четко за моральным обликом. С.ДОРЕНКО: Партбилет на стол, конечно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. И это нам не характерно, подобные обвинения замалчивать. Партия его бы пропесочила от и до. С.ДОРЕНКО: Хотя я вам должен сказать, что в то время лихие комсомолочки бывали, но мне кажется, они были нимфоманки. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, мы говорим не про разврат, а про публичное высказывание. Если бы какая-то женщина его публично на партсобрании, это было недопустимым. С.ДОРЕНКО: «Ты людям все расскажи на собрании». Конечно. Помните у Галича? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И в Думе в том числе, в Думе 90-х годов подобное никто не подымал, потому что это как бы было неприлично. С.ДОРЕНКО: Это были советские люди. Советские люди. Депутаты нанимали в 90-е годы по три проститутки сразу на широкую кровать, два на два двадцать, но такого, чтобы где-то ляпнуть публично и проявить это – ни в коем случае, ни упаси господи, никогда. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А этот за бесплатно хотел. С.ДОРЕНКО: Да-да. В этом отличие, конечно, колоссальное. Я тебе объясню, в чем дело. На самом деле русский феодализм… Можно, я скажу странную вещь. Ленин, когда он приходит с социализмом, с построением советского государства, он пытается имитировать Запад идеей возрождения. Ленин пытается имитировать Запад. Это же тоже имитация Запада. На самом деле весь социализм, естественно, это западная тема, выпестованная западными социалистами. Но, кроме этого, Ленин знает, что русские никогда не прожили возрождения, а возрождение абсолютно необходимо сопряжено с уважением к человеку. Возрождение вычленяет индивидуума с его самоуважением. На Западе. У русских этого нет и не было никогда. Не было никогда. Ленин приносит вот это. Ленин приносит такие слова, странные для русских, как «все на благо человека», «все для блага человека», «человек человеку друг, товарищ и брат». Ленин приносит вот эти идеи, чуждые местным людям, они их не понимают. Но их тогда как-то вколачивают в головы, идеи западного возрождения. Потом все это коверкается, все это, начиная со Сталина, превращается в такую муссолинивщину, что-то странное, другое, странный гибрид. При ленинской риторике начинает твориться странное рабовладение. Неважно. Главное, что идея эта не погибла, она осталась в головах. Поэтому, когда Советский Союз продолжает оставаться такой ультраэтатистской империей, но вербально они продолжают восклицать лозунги возрождения. Вот это удивительно. И поведенчески высшим мерилом поведения в Советском Союзе считается Европа, равнение на Европу. Тогда Европой для советского человека была Польша. Польша, «Кабачок 13 стульев», польские журналы, польские выкройки. Бабы убивались за польские выкройки. Польские выкройки на платье, покупался сатин, шилось платье. Сейчас бы ты сшила уже к лету какое-то платье сатиновое. Ты бы достала польские выкройки. Польша, польские диски с Маккартни. Маккартни издавался в Польше и завозился полулегально в Россию, все шло через Польшу. Польша была воротами нашими на Запад. Все светлое, счастливое, улыбчивое, хорошее, красивое приходило через Польшу. Все через Польшу, только через Польшу. Это были такие ворота странные. И их никто не закрывал. А сейчас напрямую, прямо из Америки пришло уважение к женщине, которого не было сроду здесь. Но оно, наверное, возникнет. Раз в Америке это так, то передовые люди здесь это возьмут. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, меня всегда удивляло, насколько люди, которые считаются успешными, не всегда умеют признавать свои ошибки и нормально извиняться. Данная ситуация – это может быть одно из проявлений человеческого характера руководителя, условно, элиты. А с другой стороны, вы говорите про западные страны. Хорошо. А как бы это было на Западе? То есть он бы нормально извинился, он бы записался в клинику или публично бы сказал… С.ДОРЕНКО: Да. Как Дэвид Духовны. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потом был бы, возможно, какой-то акт примирения, когда они вместе полчаса пили бы чай… С.ДОРЕНКО: Ему бы запретили приближаться к ней на расстояние 10 километров, 10 миль, но он бы покинул Думу точно. Э.ХАСАНШИНА: Непременно. С.ДОРЕНКО: Первое, что произошло бы на Западе, он бы извинился и покинул Думу. Это точно. Это вообще не обсуждается. Точно покинул бы Думу. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Про лихие 90-е и наших депутатов. У нас был эпизод с тяжкими телесными на квартире со смертельным. Взяли там двух мальчиков 17-летних вообще из региона какого-то, то ли Сибири, то ли еще чего-то. Выручать их приехал депутат Государственной Думы. Он у меня из кабинета хотел дозвониться до Степашина, до Степашина он, конечно, не дозвонился, но дежурный по МУРу с МВД мне ответный звонок сделал. И пришлось, как говорится, отпустить, деваться было некуда. С.ДОРЕНКО: Мальчонок отпустили. А эти мальчонки были… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они были в квартире, где был обнаружен труп с тяжкими. Но надо было разбираться. С.ДОРЕНКО: Они там резвились или злодействовали? То есть сначала резвились, потом злодействовали. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тут, говорю еще раз, надо было разбираться. Мы хотели их закрыть на 15 суток, чтобы потом разбираться. Потому что время было позднее, где-то 11 вечера, их просто с адреса привезли и все. Через пять минут в кабинете был депутат Госдумы. С.ДОРЕНКО: Вот так. Значит, они были его какие-то близкие… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну… а дальше мы можем делать только выводы. С.ДОРЕНКО: Понятно. Товарищ майор, прошу вас, скажите, вот такая разнузданность, ведь в 90-е все-таки советские люди, предаваясь лихим всевозможным развлечениям, они это прятали, камуфлировали. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как сказать? Тот же самый Жириновский, допустим. Я в свое время… Жириновский… вытирал его спиной музей Ленина из-за хамского поведения. Поэтому, как они пришли после 91-го… С.ДОРЕНКО: После 93-го. Люди Жириновского пришли массово после 93-го. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То, что они пришли в 93-м, это понятно. У меня есть видео, где Жириновский еще стоит за барьерчиком и перчаткой своей машет. С.ДОРЕНКО: Да, спасибо. Новости. Новости С.ДОРЕНКО: Журналист телеканала «Настоящее время» Ренат Давлетгильдеев рассказал о своем опыте. Я читаю по Newsru.com, но это везде есть. Ренат Давлетгильдеев, скриншот с трансляции канала «Настоящее время». Он рассказал, в Facebook в том числе, в 2006 году, 12 лет назад… В 2006 году, наверное, это представлялось более-менее нормальным. Во время небольшого интервью с лидером ЛДПР после финала конкурса «Мисс Россия»… На тот момент парламентарию Жириновскому было 59 лет. По словам Давлетгильдеева, помощники Жириновского пытались склонить его к поездке с депутатом в корпоративную сауну ЛДПР. Журналист отмечает, что инцидент произошел еще до его признания в собственной гомосексуальности. Знаешь, признания, непризнания, бывает, что рыбак рыбака видит издалека, по всякому бывает. Э.ХАСАНШИНА: Конечно. С.ДОРЕНКО: К нему подошли, как он утверждает, помощники Жириновского и попытались склонить его к поездке с Жириновским в корпоративную сауну ЛДПР, а сам лидер партии в этот момент распускал руки. Далее идет цитата из Давлетгильдеева. Э.ХАСАНШИНА: У него там было короткое интервью. С.ДОРЕНКО: «Я никогда не скрывал историю про то, как после финала конкурса «Мисс Россия», который проводил Рустам Тарико в Гостином дворе, меня за руки пытались вывести из здания помощники Жириновского». То есть они его тащили за руки и отвезти с ним в корпоративную сауну ЛДПР. А сам он, пока давал небольшое интервью, «лапал за жопу», простите меня за термин, так написано, «так, что руки тряслись с диктофоном». То есть он его хватал за ягодицы, насколько я понимаю, мы приличные люди, как вы знаете, не понимаем этих каких-то дерзких слов, странных. Я так понимаю, что господин Жириновский, если я правильно понял этот текст, разминал ягодицу господину Давлетгильдееву Ренату таким образом, что у самого господина Жириновского от приятного возбуждения, если я правильно ориентируюсь в этой статье, тряслись руки с диктофоном. Э.ХАСАНШИНА: Нет. У молодого человека, державшего диктофон. С.ДОРЕНКО: У молодого человека тряслись руки с диктофоном. Э.ХАСАНШИНА: У него руки были заняты диктофоном, а в это время ему разминали… С.ДОРЕНКО: Ягодицы. Э.ХАСАНШИНА: Я не могу себе представить, как это происходило. Мое картиночное воображение не может нарисовать картинку. С.ДОРЕНКО: Почему? Надо стоять в две трети к друг другу, как бы образуя угол, например, смыкаясь правым плечом. Э.ХАСАНШИНА: Ну ладно. С.ДОРЕНКО: Предположим, что ты… нет, ты не Давлетгильдеев. Нужно представить себе Давлетгильдеева. Давлетгильдеев стоит плечом к плечу, правыми плечами смыкаясь и образуя, например, 270 градусов… нет, образуя 135 градусов. Примерно с девяти до полвторого по циферблату они стоят. Понятно, да? Один стоит на полвторого по циферблату, другой на девять по циферблату, смыкаясь правыми плечами. При этом правая рука политика залезает в брюки и жмет… Э.ХАСАНШИНА: Зачем залезать в брюки для этого? С.ДОРЕНКО: Не надо. Э.ХАСАНШИНА: Нет. Он писал там, в том числе, что неоднократно сталкивался с такими случаями, когда ему залезали в штаны, в том числе в метро и в парламенте. С.ДОРЕНКО: Давлетгильдеев отметил, что в тот момент не пресек действия Жириновского, поскольку он был юн и робел перед высокопоставленным российским чиновником, а также считал в период до камин аута, что вина в домогательствах в его адрес лежит на нем же. «Да, я был совсем юн, коленки ходили ходуном от одной мысли о том, что перед тобой депутат, министр и так далее… Казалось бы, что я обязан смотреть им в рот. Да и вообще почему-то в период до камин аута казалось, что это я сам виноват, что чья-то рука лезет в мои штаны. Да и вообще нужно непременно ото всех скрыть хотя бы намек на собственную гомосексуальность, даже если намек был чужим харассментом», - пояснил журналист. При этом Давлетгильдеев подчеркнул, что его история – ерунда по сравнению с тем, что бывало в той же ЛДПР. «И эта шутка про скандал со Слуцким, который был нужен, чтобы доказать…» А! Давлетгильдеев полагает, что история с приставаниями Слуцкого запущена самой ЛДПР для того, чтобы показать, что в партии есть по меньшей мере один депутат, интересующийся женщинами. Э.ХАСАНШИНА: Гетеросексуал. С.ДОРЕНКО: Да. Хотя бы один депутат, интересующийся женщинами, есть в ЛДПР. Э.ХАСАНШИНА: Такая шутка пошла после начала этого… С.ДОРЕНКО: Товарищи, это была шутка. Э.ХАСАНШИНА: Нет. Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Такая шутка пошла после начала скандала со Слуцким, и он ее цитирует и говорит, что это, скорее всего, правда. С.ДОРЕНКО: Действительно важное соображение высказал один из наших слушателей: человек может стараться бросить тень на кого-то. Бросить тень. «Я не говорю про принцип отбора помощников для Володина или сотрудников аппарата главы правления «Газпрома». Здесь он может пытаться бросить тень. А с другой стороны… Э.ХАСАНШИНА: А зачем? С.ДОРЕНКО: Не знаю. Ну как? Из чувства неприязни какого-то. Э.ХАСАНШИНА: Хорошо. Давайте мы не будем ему верить на слово про то, что происходит в партии, он не может отвечать за всех или за весь парламент. Он может отвечать за то, что было с ним. С.ДОРЕНКО: Давлетгильдеев, такая новая Рыбка, если хотите, новая черная Рыбка русской политики – господин Давлетгильдеев. Он говорит: да, Леонид Слуцкий глубоко гетеросексуальный человек. «Но ведь десятки депутатов, - продолжает Давлетгильдеев, - предпочитают увозить по спецбаням именно мальчиков». Мы не знаем об этом. Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, мальчиков надо защищать. С.ДОРЕНКО: Мальчиков надо защищать. Э.ХАСАНШИНА: Они в более уязвимом положении. С.ДОРЕНКО: Как тебе сказать? Э.ХАСАНШИНА: Если против женщины что-то совершается, все равно мужчины с достоинством сразу… С.ДОРЕНКО: Ой, какая же ты сексистка, дорогая. Какая же ты сексистка. Э.ХАСАНШИНА: А я вам разве говорила, что я феминистка? Нет. Я считаю, что каждый должен выполнять свою роль. Мужчина должен вести себя по-мужски. С.ДОРЕНКО: Скажи последнюю фразу, чтобы всех убить. Скажи: баба - она и есть баба, чего с ней делать, надо ее того… Э.ХАСАНШИНА: Я имею в виду, что если вы так рассуждаете, если вы так считаете, то вы должны соответствовать неким критериям, тоже сексистским. С.ДОРЕНКО: Только что перед вами Хасаншина произвела сексистскую выходку, которая, в сущности, свелась к утверждению: баба – она и есть баба, чего с ней делать. Э.ХАСАНШИНА: Нет, подождите, Сергей. Если вы утверждаете, что дело женщины – это только варить борщи, тогда и вы должны соответствовать всем правилам сексистской логики. С.ДОРЕНКО: Кто сказал, что удел женщины – варить борщи? Э.ХАСАНШИНА: Я говорю вам о том, как рассуждает большинство. Большинство хочет идти по двойным стандартам: женщина, ты вари борщи, а я буду делать все, что я захочу, и я буду лениво валяться на диване. Нет, дорогой, если ты хочешь, чтобы твоя женщина варила борщи, иди и забивай полки. С.ДОРЕНКО: Я тебе открою страшную тайну сейчас. Послушай меня, твое художественное воображение попробую классифицировать, систематизировать. В сущности, в патриархальном обществе дело женщины - не варить борщи. Очень важная вещь, послушай. Необязательно надо понять, но я скажу, что до патриархального общества существует две вертикали, мужская и женская, вертикали власти. И для того, чтобы заполучить девку, мне надо договариваться со старшиной материнского как бы… понятно, со старшухой, старшухе сказать, что я хочу то, то и то. Э.ХАСАНШИНА: В смысле? С.ДОРЕНКО: При матриархате существует две вертикали власти: бабы держат свою вертикаль, мужики держат свою вертикаль. Вертикали общаются через старших главным образом. Это при матриархате, таком ярко выраженном. А при патриархате женщины прикреплены, как жемчужинки, как угодно, можно другой образ какой-то, менее приятный, как икринки, женщины прикреплены к мужской вертикали. Понятно? То есть ты, баба, есть то в мужской вертикали, что есть твой мужчина. Если у тебя нет мужчины, значит, что есть твой отец. Понятно, да? Условно говоря, ты чья? Тебе вопрос. Ты говоришь: Петина. А Петя кто? Годно его фамилия. Значит, и твоя фамилия Годно. Понятно, да? Ты говоришь: да, но я дочка Иван Иваныча. Я говорю: опаньки, вот здесь минуточку. А Иван Иваныч у нас какой-нибудь завкафедрой в университете. Я говорю: опаньки. Я начинаю тебя числить по другой клеточке вертикали. То есть ты либо отца, либо твоего мужика. В патриархате. Там нет про борщи. Может, ты просто будешь ходить, бриллианты носить, больше ничего. Смысл в том, что вы принадлежите cherchez l'homme, ищите мужчину, за каждой бабой ищите мужчину. Она чья-то, она не просто так, сама по себе блуждает, она чья-то. И этот кто-то за нее впряжется – или папа, или мужик ее. В этом есть патриархальность. А в современном мире, когда патриархальность разрушается, она, обладающая чувством собственного достоинства, индивидуум, равный другим индивидуумам, потенциально по крайней мере, в потенции, в возможностях, равный в возможностях и точно равный в человеческом достоинстве, всегда равный. То есть ты в человеческом достоинстве равна маршалу Советского Союза, герою, понятно. В человеческом достоинстве ты равна любой женщине, любой жене, не знаю, премьер-министра, ты равна в человеческом достоинстве. Это разрушение патриархальности, разрушение патернализма. Сейчас постепенно идет с Запада на нас. Мы к этому не готовы, как глубоко архаичная нация, лишенная гражданских институтов. Мы не готовы к этому, вот в чем сущность. Дело не в борщах. Э.ХАСАНШИНА: Я приводила борщи просто как иллюстрацию, вы же это понимаете. С.ДОРЕНКО: Не надо со мной ругаться. Ты поняла схему? Схема проста. Э.ХАСАНШИНА: Да вы что? Вы сейчас мне открыли такие удивительные вещи, о которых я никогда не думала. С.ДОРЕНКО: Боже милостивый. Не надо вести себя как подросток с папочкой. Э.ХАСАНШИНА: Это совершенно традиционные суждения. Не вижу ничего в них такого удивительного. С.ДОРЕНКО: Элеонора, не ругайся со мной как подросток с папочкой, я тебя очень прошу, давай идти дальше. Смысл в том, что разрушается патриархальная система владения женщиной и прикрепления женщины к тому или иному мужчине. Эта система разрушается. В этот момент, когда она разрушается, претерпевает кризис, женщина оказывается как наделенная человеческим сознанием, достоинством, так и – внимание – лишенная защиты. Ты понимаешь, в чем специфика? То есть в обществе патриархальном ты была бы прикреплена, все равно прикреплена, но ты не могла бы быть не прикреплена. Не прикреплена была только девка с Казанского вокзала, а ты была бы прикреплена. Ты бы с 18 лет была замужем и так далее, и так далее. Ты была бы прикреплена, и тебе был бы всегда мужчина, к которому можно пойти пожаловаться. А в разложении патриархального строя, он падает, рушится потихонечку, он гниет, ну гниет мерзость эта, ты получаешь как свободу, так и незащищенность в короткий этап перехода. То есть люди, мыслящие патриархально, видят тебя как незащищенную девочку. Понимаешь, о чем я говорю? Э.ХАСАНШИНА: Да. С.ДОРЕНКО: Они на тебя смотрят и говорят: «Она чья? Да ничья. А… пойдем трахаться». Ты такая: я, то, се… я человек. Они патриархально мыслят: «Ничья? Ничья. Иди сюда». Э.ХАСАНШИНА: Слуцкий не мыслил патриархально, потому что он знал, к кому прикреплена эта девочка. С.ДОРЕНКО: Патриархальнейший человек. Э.ХАСАНШИНА: Он говорит: «У тебя есть муж? О’кей. У тебя есть муж, и давай буду я». Это не патриархальность, это еще хуже - это отношение как к рабу какому-то. С.ДОРЕНКО: Она не сказала, что у нее есть муж, она сказала, что у нее есть парень. Он сказал: «Хорошо. Выйдешь замуж, будешь ему женой, а мне любовницей». Он это говорил. Э.ХАСАНШИНА: Все равно он предполагал, если вы говорите о его патриархальном суждении, то она прикреплена. Это даже не патриархальное. С.ДОРЕНКО: Это патриархальное. Э.ХАСАНШИНА: Это сверхпатриархальное. С.ДОРЕНКО: Это ультрапатриархальное. Послушай, что он ей сказал вот с точки зрения прикрепленности женщины в патриархальном обществе. Он сказал ей, Слуцкий: «Ты прикрепишься к мужчине, фамилия которого Федя Фартучкин, говно его фамилия. Но в качестве любовницы ты прикрепишься аж к Слуцкому, депутату Государственной Думы. Таким образом, твоя прикрепленность в качестве любовницы будет весить больше, чем твоя прикрепленность в качестве жены». Понятно, да? Э.ХАСАНШИНА: «О бедном гусаре замолвите слово» помните? «Я предлагал вам больше – я предлагал вам интимную связь…» С.ДОРЕНКО: Я не смотрел этот фильм чудесный, но я могу сказать следующее, что он ей сказал: ты прикрепишься к мужчине в моем патриархальном понимании, о’кей, но мужчина, к которому ты прикрепишься, говно его фамилия, а в качестве любовницы ты прикрепишься ко мне, мать, и тогда ты будешь ногой везде двери открывать, потому что твой статус будет неизмеримо выше, ты будешь любовницей Слуцкого. Это абсолютно серьезный государственный статус. Вот, что он ей сообщил. Э.ХАСАНШИНА: Он ей не предлагал статус. С.ДОРЕНКО: Да статус в прикрепленности, не цепляйся к словам. Э.ХАСАНШИНА: Он даже не предлагал и прикрепленности. Он предлагал одноразовое удовлетворение своих потребностей. С.ДОРЕНКО: Безусловно, нет. Безусловно, статус прикрепленности он предлагал. Другое дело, стал бы он соблюдать слово или нет, это вопрос, но он предлагал статус прикрепленности в качестве любовницы. Вот в чем мысль патриархального мужчины. Но эта система рушится, Элеонора. Она рушится, создавая для вас как простор для вашего чувства собственного достоинства, так и уязвимость, к сожалению, я должен это повторить третий раз, уязвимость есть в переходный период. Через 100 лет не будет. У твоей внучки, правнучки не будет этой уязвимости, потому что это будет с рождения признано, уже признано. Думаю, надеюсь, что у девочек маленьких, которые идут сейчас в первый класс, тоже этого не будет кошмара. То есть общество за 10 лет подутрясется как-то, общество поймет, что это просто люди, равные по человеческому достоинству всем. Но сегодня, в начале пути, скотина рукосуй, скотина рукосуйская, считает, что она не защищена и поэтому можно. Вот в чем дело. А в 19 веке тоже не мог быть, я имею в виду, если бы она была чужая, она была бы прикреплена к другому мужчине, не мог бы. А сейчас может. Вот это всегда в социальной революции возникает момент возможности и слабости. Не спорь со мной. Сейчас что-нибудь скажешь, зачеркнешь сказанное мной, мне придется повторять в четвертый раз. Не спорь, молчи. Найди мне эту, которую не домагивались никто. Это же прекрасно было. Э.ХАСАНШИНА: Хорошая. С.ДОРЕНКО: Есть девчоночка одна у нас хорошая, депутаточка… Слушай, а еще депутат какой-то заявил, что они сами сучки… Э.ХАСАНШИНА: Их на самом деле так много. С.ДОРЕНКО: Сейчас мы найдем. Раиса Кармазина. Очень уважаемая госпожа депутат. «Ко мне никто не домагивался. Была в 300 раз красивее, чем они! И не глупее их. 50 лет работаю, 49 лет стажа будет с 1 июля. С 18 лет (!) никто не домагивался! Никто не домагивался! (она повторяет). Не давала повода и не давала ничего. А если бы кто домогнулся, влепила бы». Раиса Кармазина, депутат от «Единой России». Она говорит с известной может даже обидой, что… к этим домагиваются. Э.ХАСАНШИНА: Я искала ее фотографии молодой, другие СМИ тоже искали, тоже не нашли. С.ДОРЕНКО: В 300 раз красивее и не давала. Э.ХАСАНШИНА: Действительно в 300 раз или не в 300. На мой взгляд, при нынешних фотографиях, в 300 раз – это очень сильное преувеличение. С.ДОРЕНКО: Трудновато. Но интересно. Фатих Сибагатуллин, депутат Государственной Думы: «Кто такие журналисты…» Это сейчас они говорят. «Кто такие журналисты? Это слуги. Несколько лет назад их объявили четвертой властью». Здесь он ошибается, серьезно ошибается. Фатих Сибагатуллин, вы ошибаетесь, не несколько лет назад, нет. «Володин сказал им, если не нравится, пусть освещают в другом месте. Пусть они прилично одеваются, разные части тела не показывают». Фатих… Фатих, а какие части тела вас волнуют в женщине? Меня волнуют глаза, например. Глаза прятать или что? Э.ХАСАНШИНА: Конечно, и глаза тоже прятать. С.ДОРЕНКО: Меня волнуют глаза, блеск в глазах какой-то, ум в глазах. Меня волнуют глаза. Мне кажется, это самая эротичная часть. Как глаза спрятать, Фатих? Не знаю. «Пусть они прилично одеваются, разные части тела не показывают. Пока женщина не захочет…» Такое бывает ушко, такое нежное-нежное ушко… Хорошо, не буду. «Пока женщина не захочет, мужик не будет приставать». Как вам сказать, Фатих? Тогда бы не было изнасилований при взятии городов. Когда берут города в войну, есть изнасилования, и ничего они не хотят, нет, они не хотят, а их все равно, как бы они добыча, понимаете. Женщина добыча, Фатих. Так что нельзя говорить, что женщина всегда только хочет. «Я много прожил и много видел женщин, - говорит Фатих. – А тех журналисток не видел и видеть не хочу». Не знаю. Понимаете, это столкновение культурное, гигантское культурное столкновение. Я хочу сказать, что было культурное столкновение, которое привело к падению страны. Пал Советский Союз, потому что в какой-то момент мы стали презирать отцов. Мы, я. Я тебе рассказываю, мы же разрушили страну. Когда вы будете искать, кто разрушил Советский Союз, я вам скажу: мы. Мы. 30-летки того времени. 35-летки, 25-летки того времени, мы завалили Советский Союз. А почему мы его завалили? Э.ХАСАНШИНА: Почему? С.ДОРЕНКО: А потому, что у нас была культурная пропасть с нашими отцами, и мы хотели украсть у них и разбить их страну, и сломать их страну, и разбить их мир, и исковеркать их мир, и опозорить их мир, и помочиться на их мир. И мы это сделали. Потому что у нас была культурная пропасть. Они были, с нашей точки зрения, дураками, которые пели «сняла решительно пиджак наброшенный». А мы слушали Оззи Осборна. То есть мы слушали Оззи Осборна, я просто поясняю вам, а они «сняла решительно пиджак наброшенный». В этом колоссальное, гигантское было противостояние. И в результате нам пришлось сломать страну и мы ее сломали для того, чтобы слушать то, что мы хотим. Поняла? Вот сейчас я вижу, как возникает… «Сняла решительно», я пытаюсь вспомнить эту песню. Я помню, что она была такая пьяная песня, которая непрерывно слышалась из каждого окна. Я ненавидел все, вообще все ненавидел, я ненавидел… я ненавидел всем нутром, каждую секунду своей жизни, когда звучала эта песня. Правда. Э.ХАСАНШИНА: Почему? С.ДОРЕНКО: Она у меня вызывала чувство глубочайшей брезгливости. Я не помню, почему. Но результатом стало то, что мы разрушили страну, ребят. Это не шутка совсем. Вы думаете, шутка? Хрена. Вот сейчас есть огромная, гигантская культурная пропасть и эта пропасть, она приведет к плохому, я думаю. Надо как-то ее залечить быстренько, зашить. Новости С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. 57,16. Сегодня пятница. Вот это, я понимаю, будет выход. Вот так ни с того, ни с сего - пятница. Мы его видели 57,57 на этой неделе, мы видели 57, 0, 01. 57,16. 70,75. Как-то меня уже перестает вдохновлять. Если бы он качался как-то, а он такой. 69,50, под 70 нефтица. 1,2347, там же, где и вчера, евро/доллар. И мы видим на 8394 биткоин/доллар, который, наверное, запретят во всех странах мира. Мы вчера прислали ссылку, спасибо большое. И еще про налоги. Налоги будут 15% НДФЛ. Что ты считаешь? Э.ХАСАНШИНА: Что я считаю? Хорошо это или плохо? С.ДОРЕНКО: Выступи, пожалуйста, от имени городской бедноты. Э.ХАСАНШИНА: Нормально. С.ДОРЕНКО: Она живет на Соколиной горе просто, там депрессивный райончик такой, адок такой. Э.ХАСАНШИНА: Я не думаю, что люди прям не заметят, как нас уверяют в правительстве. С.ДОРЕНКО: Почему не заметят? Заметят. Э.ХАСАНШИНА: Я думаю, что заметят, но я не думаю, что это настолько критично, чтобы вызвать какое-то серьезное возмущение. С.ДОРЕНКО: Вот у меня 100 тысяч. Платил 13, получал, соответственно, 87. Теперь будет 85. Две тысячи папа Карло забрал. Куда? Зачем? Я понимаю это? Нет, я не понимаю. Почему я не понимаю? Я тебе объясню, почему я не понимаю. Я не понимаю, потому что дороги не строятся, а если строятся, то я их не вижу; больницы становятся все более платными; образование становится все более платным; продукты дорожают, нормальных продуктов нет, ешь мыло вместо сыра, какое-то говно ешь вместо сыра, при этом это говно еще и дорожает. При этом тебе говорят: теперь будет не 87, а 85. Хорошо. А мне как-то не по кайфу. Почему я две тысячи, кому я отдал? Папе Карло. А куда он понес их, можно мне понять? Э.ХАСАНШИНА: Понес на новую ракету, на «Пересвет» какой-нибудь, «Посейдон», «Буревестник». С.ДОРЕНКО: Ну я рад, я сильно рад. Э.ХАСАНШИНА: Запускать ракеты хотим, а платить не хотим. С.ДОРЕНКО: Не знаю. На Сирию куда-то. В хорошее место куда-то. Не знаю. Я про 15%, Минфин предлагает, но уже все серьезнее и серьезнее. Сегодня в «Газете.ру» «Кто заплатит за реформы». Проблема в том, и это справедливо отмечает президент, что мы должны развиваться. Вопрос в том, что мы должны, по словам президента, увеличивать некоторые наши данные экономические в полтора раза. В полтора раза, слышишь. Э.ХАСАНШИНА: И это еще мало. С.ДОРЕНКО: Да. Но есть же экономисты, которые помогали президенту готовить послание. Совершенно точно это известно. Президент серьезно относится к цифрам, всегда серьезно. Рядом сидят экономисты, которые считают. Тогда что надо? Тогда надо 5-7% развития в год, то есть как в 2003 году. Но их нет. А с чего их взять? А с чего их взять-то? Не из чего. Ну не из чего. Вот если бы я… Я серьезно говорю. Я изумляюсь отваге и мужеству наших руководителей страны. Изумляюсь в хорошем смысле и только на них уповаю. Только на них уповаю, что они там умные, он их организует как-то, посадит, они что-то придумают. Но если бы меня посадили, сказали, «Сережа, давай», я бы сказал, да ну вас в жопу, я бы не стал. Я тебе серьезно сейчас говорю абсолютно. Это все, кранты. Э.ХАСАНШИНА: Вы считаете, что это неосуществимо. С.ДОРЕНКО: Да все поздно. А я не знаю, чего делать. Я не знаю, чего делать. Давайте спросим слушателей. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Дмитрий, Москва. Я считаю, что нужно взять это правительство за шиворот… С.ДОРЕНКО: Нет, это эмоция. А теперь давайте разум. Взяли за шиворот и вас посадили. Давайте, берем в руки карандаш, понеслась. Чего делаем? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что правительство не должно строить бюджет на налогах и зарабатывать на гражданах. Правительство должно зарабатывать на чем угодно, на продаже танков, технологий, если ума не хватает, на продаже, не знаю, запрещенных… Э.ХАСАНШИНА: А как же стартовый капитал для развития этих технологий? С.ДОРЕНКО: Дмитрий, а вот говорят другие люди, я их слушаю, и с виду умные вещи говорят, они говорят: если правительство где-то косит свой баблос в стороне, а нам дает жить самим по себе, то мы никогда не станем гражданами. Вы, Дмитрий, когда у вас будет зарплата 200 тысяч и вы из них 120 отдадите правительству, тогда вы станете гражданином. Почему? Потому что вы станете спрашивать, Петя, Федя, а я же вам дал 120 тысяч, а что вы с ними сделали? Условно говоря, высокие налоги, есть такие деятели, которые это говорят, что высокие налоги ведут к гражданственности. Нет? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Налоги, если они высокие, то уровень жизни в этой стране должен быть тоже высоким, а не таким, как у нас. С.ДОРЕНКО: Да, мы на выживании. Мы на выживании сидим. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы на выживании и отданы сами себе, граждане. С.ДОРЕНКО: И нас еще начинают стричь, нам неприятно. Есть некий общественный договор, Элеонора, общественный договор между тобой и властью. Он везде есть, но он строится на разных основаниях. Основания очень разные. Есть пример активного участия, Швейцарию взять, где постоянно идут референдумы, где власть все время закрывается референдумами, что вы же сами решили, вы же сами. А есть некая российская схема, которую я позволю себе описать штрихами вот так. Нам, мужикам, говорят (извини за некоторый сексизм), «ребят, выживайте, детей кормите, как получится, а мы сами будем где-то, у нас есть нефть, госкорпорации». У нас много госкорпораций, ты знаешь, по разным вопросам есть госкорпорации, причем по ключевым тоже, где доходность высокая, газ, нефть, понятно. «И там мы будем сами получать прибыль, не вашего ума дела, и тратить, в том числе, на вас, дураков. Вот вы, дураки, пойдете в больницу, а мы вам раз – купили томограф, компьютер. А вы, дураки, пойдете в школу, а глянь чего - у детей чистые парты, столики». Понимаешь? То есть правительство нам говорит следующее: вы как хотите прорывайтесь, а мы заберем самое вкусное в этой стране, но с этого вас, подонков, тоже будем подкармливать и ваших стариков, вашу мать, вашу бабку, мы будем подкармливать. Теперь правительство приходит к нам и говорит: слушай, так получилось, что это ведет нас в тупик. Э.ХАСАНШИНА: Что мы отстаем. С.ДОРЕНКО: Мы идем в тупик. Но мы не развиваемся даже как мир. Мир – 3% в год, а мы от силы 1,5-1,7, меньше 2. И мы ставим амбициозные цели развиваться 2% в год, то есть хуже, чем мир. Мы хотим развиваться хуже, чем планета Земля. Планета Земля будет развиваться так, а мы хотим хуже, говорят нам. Это значит, мы преодолели рецессию. Правительство говорит: мы преодолели застой. Скажите, пожалуйста, а как вы преодолели застой, мне интересно? Они говорят: мы стали развиваться хуже, чем мир. Не хуже всех в мире, но хуже, чем мир в среднем. Я говорю: и это вы называете преодолели застой? Они говорят: да, разрешите нас поздравить, шампанского. Я говорю: подождите, но развитие, это должно быть выше, чем мир, а вы хотите хуже, чем мир. Понимаешь, в чем дело? Э.ХАСАНШИНА: Да, конечно. С.ДОРЕНКО: Они откровенно говорят: мы преодолели застой, мы развиваемся хуже, чем в среднем по миру. Думаю, что это не праздник тогда, это наоборот горе. Они к нам приходят и говорят: вот эта схема, которую мы создали, с госкорпорациями и все это, она не работает, ну не работает. А мы говорим: ребят, а чего вы хотите? Они говорят: чтобы вы помогли. Мы говорим: подождите, вы самые вкусные куски… Вот я бы сказал, если бы ко мне пришел человек из правительства… Нет, ну какой-то пришел бы человек из правительства большой, я бы распластался и целовал ему кроссовки. Целовал бы кроссовки, товарищи. Э.ХАСАНШИНА: Конечно. С.ДОРЕНКО: От почтительности, так меня воспитали, я же советский человек. Но я, если бы там поменьше какой-то человек пришел, я бы ему так сказал: чего ты хочешь? Денег. Я бы сказал: подожди, вы построили экономику, не я, вы, великую энергетическую державу, я помню это хорошо, великую энергетическую державу. Вы в госкорпорации забрали самое вкусное и все самое интересное в этой стране. Вы забрали у нас. У кого забрали? У нас. Хорошо. Вы там получаете сверхприбыли. О’кей? Да. Ребята, вы вась-вась с нефтяными фирмами, которые вы еще не забрали. Какие-то фирмы они не успели забрать, но они с ними вась-вась, вы же все время третесь вместе. Так точно. Ребята, и вы говорите, что вам не хватает. Так это что? Тогда отдайте нам. Отдайте нам «Газпром», людям, отдайте нам тогда «Роснефть», если вам не хватает. С чего же вам не хватает-то? Они говорят: конъюнктура рынка и происки западных стран. Ребята, но в день, когда вы пришли строить всю эту ахинею, вы же знали, что будет рынок? Да, будет рынок. Вы же знали, что будут западные страны? Ну да. Так чего же вы сейчас нам рассказываете, что Земля круглая, вы же знали в первый день, что она круглая. О’кей. Так идите в свои госкорпорации и возьмите с них деньги. Это одна позиция. Вторая позиция. Вторая позиция важная. Один пишет мужик: только настоящий гражданин требует с правительства и становится гражданином. Какой? Такой, который платит высокие налоги, потому что он тогда много требует с правительства. Я не знаю, где правда. Поэтому я спрашиваю слушателей, где правда. Может, действительно повыше налоги, и мы начнем спрашивать с правительства? Здрасьте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Я думаю, логика вообще неправильная и даже в бизнесе. Если не получается собирать больше, попробуйте обратный вариант. Надо снизить подоходный налог, не знаю, до 10%. Во-первых, повысить собираемость, во-вторых, если не хватает денег, нужно переложить их в другой вид налогов. С.ДОРЕНКО: Вы говорите, десять. 10% брали с нас татаро-мангалы, иго, это называлось иго. Вы же помните. Я вам напомню. Татары брали с русских 10% соболями, чем хочешь и 10% брала родная наша православная церковь. Итого с нас драли свои, православная церковь 10 и татары 10. Князь, я не знаю, с чего питался, то ли ему кидала православная церковь, то ли ему кидали татары. Э.ХАСАНШИНА: Зато собираемость какая была. С.ДОРЕНКО: Но татары брали 10 и это называлось иго. Иго! А сейчас берут 13, это называется лафа. Как это, я не знаю. Я пытаюсь понять. «Орда посправедливее будет», - говорит Август. Я пытаюсь понять. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Роман. С.ДОРЕНКО: Роман, извините, быстро скажу. «Ауди» развернуло посреди Третьего транспортного кольца внутреннее перед Вавилова, будет коллапс», - пишет нам Томазик на БМВ. Томазик, хорошего дня и спасибо за информацию. «Ауди» посреди ТТК развернуло на внутреннем ТТК перед Вавилова. Продолжайте, пожалуйста. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, над нами эксперимент ставят по закручиванию гаек со всех сторон. Такое ощущение, что это вплоть до того, что международный эксперимент. С.ДОРЕНКО: Почему международный? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что все-таки наше правительство живет за счет, наверное, международных каких-то вливаний. С.ДОРЕНКО: Нет. Нет, это не так. Вы знаете, что нет. Вы опоздали на 25 лет. Правда, 25 лет назад. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тем не менее, я считаю, что на протяжении всей своей истории российский народ жил по одной и той же схеме, когда верхи просто не дают отвечать самим за себя. С.ДОРЕНКО: Российский народ несубъектен, это правда, и живет на уровне выживания. Всегда на уровне выживания, субсистенции. Потому что его дело – геройски погибнуть за императора, больше никаких целей других у него нет. Причем тут международный эксперимент, я не понял, ну неважно. Товарищи, введут вам проценты, что надо, то и введут. Можно, я скажу? Э.ХАСАНШИНА: Что-то плохое хотите сказать? С.ДОРЕНКО: Я напомнить хотел, как Черномырдин как-то разговаривал однажды давно. Э.ХАСАНШИНА: Я не знаю. С.ДОРЕНКО: Он прилетел на север, там забастовка началась в газовой отрасли. Он прилетел, собрание, все начальники участков, полный зал, большой. Он сел и сидит. Вот сколько люди говорили, два часа люди говорили, с мест говорили, один, второй, третий, четвертый, а он только воду пьет. У него кувшин с водой, сидит, воду пьет, Виктор Степанович. В конце говорят, ну что, все высказались, ведущий собрания, «все высказались, товарищи». Все высказались. Кто-то хочет еще высказаться? Нет, никто не хочет. Виктор Степанович, вот видите, люди высказались. А Виктор Степанович прилетел на самолете. Он смотрит на зал и говорит: я так понял, вам денег надо. Зал такой: да, да, правильно, действительно. Он говорит: хрен вам вместо денег! Встал, вышел из здания, сел в машину, вышел из машины, сел в самолет, улетел в Москву. Все. Он произнес две фразы, из-за этого летел из Москвы. «Я так понял, вам денег надо» первая фраза. Вторая: «Хрен вам вместо денег!» Встал и все, на этом закончилось. Я считаю, что Виктор Степанович в этом смысле… А что сказали люди? Вот это самое смешное. Э.ХАСАНШИНА: Что? С.ДОРЕНКО: Когда он сказал, «хрен вам вместо денег!» и пошел. Все опешили и сразу же кто-то заговорил, в зале заговорили, ну за работу, товарищи, за работу, товарищи. Э.ХАСАНШИНА: Не больно-то и хотелось. С.ДОРЕНКО: Зачем нам деньги? Что нам проку с денег? Товарищи, я вам скажу теперь: за работу, товарищи. За работу. Ну давайте. Дай мне певицу эту. Где певица. Мне хочется попеть. Э.ХАСАНШИНА: Видео хотите? С.ДОРЕНКО: Да. Дай посмотреть. Э.ХАСАНШИНА: Вот эта, например. С.ДОРЕНКО: А что это? Э.ХАСАНШИНА: «Пропадаю я». С.ДОРЕНКО: Нет, давай сразу ту, которая кабриолет. Ее сняли с самолета сейчас, буянила. Мне кажется, она имеет право. Она пела «кабриолет». Мне кажется, она имеет право. Сейчас ее сняли с самолета «Аэрофлота», да? Э.ХАСАНШИНА: Да, у нее был конфликт со стюардессой. С.ДОРЕНКО: «Аэрофлот» справедливо, я на стороне «Аэрофлота», запомните, честное слово, потому что, сколько можно веревки вить из всех слуг… Э.ХАСАНШИНА: Она просто хотела пройти с собачкой. С.ДОРЕНКО: И чего?! А затем она придет с крокодилом, а потом она еще с кем-то придет. Хватит. Я не знал про эту женщину… (Музыка) С.ДОРЕНКО: Я сегодня утром сказал Элеоноре неожиданную для себя мысль: а если это русская Эдит Пиаф? Если вот эта женщина с собакой, которая кидается на аэрофлотовцев (я здесь занимаю сторону «Аэрофлота», напоминаю), если она русская Эдит Пиаф? Вот может быть такое? Кто разбирается в музыке, скажите мне. Я почему говорю? Мы же с вами думаем, что это типа кошмар-кошмар. Э.ХАСАНШИНА: Есть такое, да. С.ДОРЕНКО: Мы так думаем. А на самом деле высоковероятно, что это Эдит Пиаф русская. Через 50 лет люди будут в слезах слушать… Как ее зовут? Э.ХАСАНШИНА: Любовь Успенская. С.ДОРЕНКО: Люди будут в слезах слушать Любовь Успенскую. В слезах. Говорить: вот была эпоха, вот была эпоха. И когда она уйдет, а все рано или поздно уйдут, все будут говорить: закончилась великая эпоха. Ушла, уходит эпоха, будут говорить про эту женщину. Как ее зовут? Э.ХАСАНШИНА: Любовь Успенская. С.ДОРЕНКО: Спасибо. Представляешь? Это же может быть. Мы сейчас не ценим. Мы слушаем Эдит Пиаф и говорим: вот Эдит Пиаф. А что, в сущности, Эдит Пиаф, ну что? … Кабриолет… Кабриолет, кабриолеееет… Что это, не одно и тоже? (Эдит Пиаф, Non Je Ne Regrette Rie) С.ДОРЕНКО: Ну согласись. Согласись и все. Э.ХАСАНШИНА: Знаете, у нас разные напитки. Вот Эдит Пиаф, она под вино, а Любовь Успенская под водочку. С.ДОРЕНКО: Ты не верь всем этим рассказам. Не верь. Э.ХАСАНШИНА: Как не верить? С.ДОРЕНКО: Уже испанцы потребляют больше пива, чем вина, уже вина никакого нет, пошло пиво. Э.ХАСАНШИНА: В то время, когда пела Пиаф, все еще было так. С.ДОРЕНКО: Эдит Пиаф кричит на мужчин, у нее такое. Я по тону, я не знаю, что она поет, я не знаю французского в такой степени. Я разбираюсь более-менее в меню и понимаю, что меня обманывают в Париже всегда. Но здесь я так понимаю, она чем-то недовольна. Э.ХАСАНШИНА: Может, она просит копеечку. С.ДОРЕНКО: Вот сейчас, слушай. (Эдит Пиаф, Milord) С.ДОРЕНКО: Она говорит… Э.ХАСАНШИНА: Что вы скучный такой, милорд, давайте, веселитесь. С.ДОРЕНКО: Она говорит confortable, все хорошо, по кайфу все. По красоте все сделали, она говорит. Она говорит: ща по красоте все сделаем. Серьезно. Ну хорошо. Скажите мне, кто разбирается в музыке. Может я не разбираюсь в музыке, может быть, эта женщина с собачкой, как ее… Э.ХАСАНШИНА: Любовь Успенская. С.ДОРЕНКО: Может она и есть Эдит Пиаф современности. Скажите, кто разбирается. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Эля, доброе утро. На самом деле про Успенскую, каждый раз, когда я вижу и слышу, точнее, про подобные ситуации, каждый человек должен помнить, что ты, несмотря на любую твою заслугу, ты остаешься таким же человеком, таким же гражданином страны и прочее, и прочее. С.ДОРЕНКО: Это странная мысль. Странная. Почему странная? Потому что мы живем в феодальном обществе. Она рождена в феодальном обществе, ей все время говорят, что она в феодальном обществе. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, потому что есть определенные правила того же «Аэрофлота». Точка. С.ДОРЕНКО: Хорошо. А что она – Эдит Пиаф современности? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Мне кажется, Эдит Пиаф получше будет. С.ДОРЕНКО: Все-таки да? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, да. С.ДОРЕНКО: Спасибо. 73-73-948. Я пытаюсь какого-то музыковеда, человека, который мне скажет, почему Любовь Успенская все-таки наконец-то откроется, что она Эдит Пиаф современности. (Музыка) С.ДОРЕНКО: Это же русская Эдит Пиаф. Русская Эдит Пиаф с поправкой на Россию. С поправкой на Россию. А если бы Эдит Пиаф родилась в России, она бы это и пела. Я тебе клянусь, я серьезно. Мы продолжаем. У меня какие-то зарисовочки есть. Руководители благотворительного фонда изнасиловали волонтера из-за умершего кота. Кот действительно умер и все, они были в горе. Это Курск. Курск. Благотворительный фонд там. Благотворительный фонд, который ухаживал за котами. Э.ХАСАНШИНА: Нет. Они собирали деньги якобы на больных детей, а кот был их личный. С.ДОРЕНКО: Надо же. Э.ХАСАНШИНА: Да. Там такая сложная история. Непонятно, на самом деле передавали они деньги детям или они только собирали их. С.ДОРЕНКО: Но тогда все понятно. То есть это не приютский кот, как здесь на фотографии. На фотографии целая куча приютских котов, на «Ленте.ру». А это был их личный кот, которого заморил волонтер каким-то образом. Они его зазвали на хату и там его угрожали избить и насиловали. В отношении их, 24-летнего волонтера и 21-летнего волонтера, которые изнасиловали 18-летнего волонтера, возбуждено уголовное дело. Вот это жизнь наша, чтобы ты понимала. Не надо ехать далеко, не надо ехать в провинцию, достаточно почитать интернет-ресурсы. И сразу чувствуешь запах жизни. Э.ХАСАНШИНА: Да, очень пугает, особенно когда начинаешь думать о том, что мир добрый, славный, верить в людей. Потом читаешь новости и перестаешь. С.ДОРЕНКО: Мир добрый. Он добрый. Э.ХАСАНШИНА: Знаете, после истории с краснодарскими каннибалами я вдруг подумала… Мы периодически ездим в какие-то города, путешествуем, ты идешь по улице и ты даже не подозреваешь, что этот человек может тебя стукнуть по голове, затащить куда-то к себе в каморку и съесть не потому, что ты плохой, не потому, что ему хочется надругаться над тобой или отобрать золотые сережки или еще что-то… С.ДОРЕНКО: Протеин. Э.ХАСАНШИНА: А просто так, ему хочется мяса. С.ДОРЕНКО: Не просто. Протеин. Ничего себе. Э.ХАСАНШИНА: Нет никакой логики, никакой справедливости. С.ДОРЕНКО: Дорогая моя, в протеине вся логика этой планеты. Протеин, азотистые основания – вот, что ему нужно. Э.ХАСАНШИНА: Он может выбрать любого. То есть любой может оказаться в этой ситуации… С.ДОРЕНКО: То есть ты рада подтолкнуть товарища… Э.ХАСАНШИНА: …думая о том, что этот мир добрый и славный, к любому можно обратиться: простите, а как пройти вот туда-то. А ты может к своей смерти обращаешься. С.ДОРЕНКО: Хасаншина такая подружку толкает вперед и говорит: Галочка, ты давай, потому что ему же нужен любой, ему же просто протеин, зачем же я, ты, Галочка, иди. Э.ХАСАНШИНА: Знаете, как в «Симпсонах»: пришельцы, не забирайте меня, у меня семья и дети, заберите их. Очень страшно жить. С.ДОРЕНКО: Да. Я хотел сказать, что самое страшное, когда ты говоришь, что мир добрый, и ты надеешься, что мир добрый, мне приятнее, когда мир и злой и добрый. Почему? Потому что когда злые люди причиняют тебе вред, ты это более-менее, как бы сказать, воспринимаешь... Э.ХАСАНШИНА: Ты понимаешь, почему. С.ДОРЕНКО: Нет-нет. Картина мира для тебя понятная, что творится зло, злые крики, злая лексика, злые удары, что-то все злое. А вот когда тебя убивают добрые люди, просто убивают, ты испытываешь сложности, мне кажется. Э.ХАСАНШИНА: Ты не понимаешь. С.ДОРЕНКО: Не понимаешь, как это. Сейчас мы перейдем к этой девочке из Покрова прекрасной, но мы сначала вернемся к старым девочкам, которые уже отыграны. «Комсомольская правда» все равно написала, у них такое расследование, в «Комсомольской правде». О девочках, которые стреляли в классе, которые заперли семиклассников. Э.ХАСАНШИНА: Своих одноклассников. С.ДОРЕНКО: Там расстреливали они не из боевых автоматов, из травмата и так далее, из пневматики. Забитые девочки расстреляли одноклассников за травлю. То есть их травили, они принесли оружие. Э.ХАСАНШИНА: Там одна училась в этом классе. Через какое-то время в ее школу перевели, насколько я знаю, сестру, она не очень общалась с одноклассниками, а после того, как перевели сестру, вообще перестала общаться с ними, стала только с сестрой, довольно агрессивная, и еще там подруга была. С.ДОРЕНКО: Я больше понимаю злую расправу, чем добрую. Вот эта запись девушки, которая избивала мальчишку, инвалида, била его ногами, она рассказывает, как она била ногами. Вот это для меня, например, пострашнее. Это в Покрове. Э.ХАСАНШИНА: Владимирская область. С.ДОРЕНКО: Владимирская область. Это здесь, рядом с нами, то есть это не надо списывать на то, что там люди о двух головах или люди с собачьими головами живут. Нет, это прямо рядом с нами. Девочка. Она девятиклассница, если я правильно понимаю. Что значит девятиклассница? 15 лет. Э.ХАСАНШИНА: Я не знаю, какой возраст у девочки, там просто избивали этого семиклассника 13-летнего, избивали девятиклассники. Какой возраст у этой девочки, я не видела. С.ДОРЕНКО: Мы не знаем, какая девочка. То есть девочка или семиклассница, или восьмиклассница. Э.ХАСАНШИНА: На фотографиях она такая нежная, прям такая вся няша. С.ДОРЕНКО: Милое дитя. Вот это что у нее на голове? Ушки смешные. Смешные ушки. Э.ХАСАНШИНА: Это такой фильтр, который девочки прикладывают себе на фотографию. (Видео) Э.ХАСАНШИНА: Голосок нежный. С.ДОРЕНКО: Голосок. Вот эта девочка. - ...и Марек. Он из седьмого класса, ты его знаешь. Чего-то мы сидели вечером, и пришел Дэн. Чего-то они собрались искать Трусова, за что-то его… Я как раз напомнила случай, когда он ко мне клеился у Дэна на хате, реально жестоко клеился, унижал и так далее. Короче, они еще сильнее загорелись его… Они пришли. Искали его у Бородина в итоге, его там не нашли. Пришел еще Борисов. И Трусов сам пришел… Вика уже ушла к тому моменту. Мы подорвались сразу, пошли. Знаешь, не знаю, как это объяснить, но… «лимонка» это еще называют там. Короче, не суть, я тебе потом объясню. Короче, мы пришли туда, пацаны сняли куртки. Мы сначала начали с ним разговаривать. Потому что первый повод был то, что он чего-то… Он клеился к девушке Дэна. Чего-то там еще Томоров был как-то замешан. Завтра его посадили… И вообще полный капец. С.ДОРЕНКО: Она имеет в виду, что завтра пойдут бить какого-то другого мальчика. Э.ХАСАНШИНА: Второго. - …и Марек такой подошел, меня, типа, «успокойся, сейчас все нормально будет, он за дело получит». Мне все равно. Я, короче, начала снимать. Ваще у меня чуть ли не до слез. С.ДОРЕНКО: «Чуть ли не до слез», это она испытывала возбуждение. Она говорит, что «меня колотило». Э.ХАСАНШИНА: Нет. Первый раз ей действительно было его жаль. Там драка поделилась на две части. Первый акт, в котором мальчики пинали этого юношу, который, кстати, с инвалидностью, у него отклонения в развитии, они его пинали, пинали, но это было еще не так жестоко. Это даже она сама, эта девочка, говорит. Как вторая часть. Первую часть они снимала на видео, и он там, конечно, кричит, но еще не прям, что очень сильные удары. А вот во второй части, которую она не снимала, там уже все было действительно по жести. С.ДОРЕНКО: Скажи, там у нас было подозрение на 3.24 или на 2.24. Э.ХАСАНШИНА: 2.24. С.ДОРЕНКО: 2.24? Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, да. С.ДОРЕНКО: Давай просто тогда пролистнем и дадим это чуть позже, допустим, отсюда, с 2.30. Э.ХАСАНШИНА: В первой части если она плакала, ей было даже его жаль, во второй части она пускается в раз. С.ДОРЕНКО: Она увлеклась. Больше того, она говорит, что ее возьмут завтра избивать еще одного мальчика. Э.ХАСАНШИНА: Потому что этого она, бравируя этим, избила так сильно, что мальчики не ожидали от нее такой жестокости. - …бейте, не бейте, ты это заслужил. Ты унизил мою честь, мое достоинство перед всеми, сейчас ты за это получаешь. И просто пацаны реально, как собаки на него сорвались, когда это услышали. Это был полный… Если бы у меня парень об этом узнал, он бы тебя еще хуже… Он просто, знаешь, все начал орать «я вам хоть по пять тысяч в день буду давать, я тут вообще не причем, я так больше не буду, пацаны, не бейте, не бейте, простите». Он там на колени вставал, кроссовок Мареку поцеловал. Короче, мы все в кровищи просто. Реально мы так его жестоко… Знаешь, мы переполнены эмоциями все были. Просто Дэн такой …Маша, хорош… Ваще… Не могла остановиться. Просто пацаны такие стоят… Они думали, я его так, легонько, а Дэн такой постоянно говорит, «Маш, ударь его, ударь его», я такая… просто била его с ноги по лицу. Это вообще полный… был, я тебе честно говорю. Типа я такая… Он лежит на спине, вообще уже впирает, такая говорю, кому хоть слово скажешь то, что мы тебя как-то тронули, вообще то, что мы тебя избили, я тебя… вообще руками здесь убью. Меня одной хватит вообще, чтобы тебя легко угробить… тебя мать родная не узнает. Мне кажется, она его и сейчас не узнает. Вот. Типа, «все, все, я типа скажу упал, вы меня не трогали». Дэн вообще… Я его оттаскивала, он никак не мог остановиться. Он такой типа, «еще раз я узнаю то, что ты там Машу тронул…» И Марек такой, «она, типа, не моя девушка, но я… за нее…» И он давай его… Это был вообще капец. Нет, поначалу реально я стояла, чуть ли не плакала, потому что мне реально было на это страшно смотреть. Но в первый раз все было не так по жести, как во второй. Я тебе могу видос скинуть. Вот. Короче, мы идем, встретили Ворона по дороге, он пошел с нами. Он такой типа «… я от него не ожидал… какого-то не очень мнения, а сейчас ваще уважаю», даже руку мне пожал. Я такаю, угу, конечно. Я когда снимала, вообще, Артем стоял, меня обнимал, успокаивал, я такая… когда я перестала снимать, просто я чуть ли не заплакала, он меня обнимал, типа, все нормально, успокойся, он за дело получил. А потом меня еще от него оттаскивали, типа, все, хватит. Реально… И вот, короче, сейчас… С.ДОРЕНКО: Одним словом, эта девочка, мы не знаем ее возраста, мы думаем, что ей от 13 до 15, мы думаем, потому что били 13-летнего 15-летние. То есть те, кто избивал, были 15-летние, а она или с ними 15-летка, как и они, либо она 13-летка, как мальчик, которого заподозрили в разговоре с ней в каком-то таком интересе к ней. Ей либо 13, либо 15, либо что-то посередке. Она рассказывает об этом бое… Это здесь, во Владимирской области, это рядом, как вы понимаете, Посад, Владимирская область. Она рассказывает об этом бое, как о чем-то, конечно, запоминающемся, то есть это не совсем рутинное мероприятие. Но она участвовала в нескольких подобных избиениях, уже в двух, и ее берут на третье. То есть будет третье избиение, где она обязательно будет участвовать, потому что ее особая жестокость… Э.ХАСАНШИНА: Потому что она доказала свое право. С.ДОРЕНКО: Она показала мальчикам, вот этим палачам, которые расправляются, свою невероятную, удивительную жестокость, и поэтому мальчики с восхищением берут ее на следующую расправу. Я думаю, ну это опять событие интернета. Э.ХАСАНШИНА: В смысле, интернета? С.ДОРЕНКО: Событие интернета, потому что оно опубликовано. Вот сейчас, когда мы ведем передачу, где-то в мясо кого-то бьют дети. Э.ХАСАНШИНА: Да. К сожалению, нужно это признать, вот эти видеозаписи с расправами, чаще всего, кстати, девушек, над одноклассниками или над теми, кто старше или даже младше, они очень жестокие и их много. Это не единичный такой случай. Просто здесь мальчик с инвалидностью, поэтому эта история так поднялась. Но я видела эти видео, мне страшно, у меня волосы дыбом оттого, насколько девушки… Они же всегда тоже придумывают причину, так же как и любой агрессор, придумывают причину, которая настолько в его глазах серьезная, что она достойна вот такого наказания. И они считают, что они правы, совершенно правы. С.ДОРЕНКО: Давай так, они испытывают потребность в жестокости. Это потребность в жестокости. Они эту потребность в жестокости реализуют. Э.ХАСАНШИНА: Эта потребность реализуется в толпе. Она все равно связана с некой культурой и модой. С.ДОРЕНКО: Можем ли мы говорить о том, что это присуще только отдельным социальным слоям или это вообще? Потому что справедливо было сказано, и мы же не первый раз с этим сталкиваемся, что, условно говоря, в 50-е годы прошлого века, когда Высоцкий рассказывает, как он «шел коридорами и кончил стенкой», кажется, помнишь, там они «по рукоятке острые втыкали в легкие», из напильников делали ножи. Это было ужаснее, чем сейчас. Это было намного ужаснее, чем сейчас, в 50-е годы прошлого века, после войны. Тем не менее мы обращаем сейчас больше внимания. Это связано, во-первых, с гуманизацией общества. Э.ХАСАНШИНА: Конечно. С.ДОРЕНКО: Во-вторых, мы должны спросить себя, может быть, это конкретные слои общественные. Э.ХАСАНШИНА: Это не слои. Та девочка, которая в Кирове, она была из благополучной семьи. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Максим. Мне уже 50 лет. Я хочу сказать, что все это было, не было мобильных телефонов. Я сам с пистолетом в школу ходил, с ножом, дрался. С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, все-таки это присуще отдельным социальным слоям или… У меня только этот вопрос. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это присуще нам. Это присуще детям. Вы сами в школе учились, вы тоже, наверное, дрались, и ножичек, наверное, был. С.ДОРЕНКО: Ну… ножичек же был для другого. Людей-то мы не резали ножиком. Ножик был для того, чтобы, как говорится… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, сейчас просто потому, что появились мобильные телефоны. Мы не настолько изменились за эти годы, чтобы говорить, что раньше было по-другому. С.ДОРЕНКО: Нет-нет, я тоже согласен. Я только хочу понять, каким социальным слоям это присуще, вот мой вопрос. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Маргинальным, России, нам. С.ДОРЕНКО: Маргинальным, России, нам. Спасибо огромное. Интересный ответ. Э.ХАСАНШИНА: Всю Россию к этому причислили. С.ДОРЕНКО: Я шел в школу, и там действительно какие-то мальчики играли в пристенок сразу, еще до уроков. Еще до уроков ребята играли в пристенок. Там уже летали 20-копеечные монеты, там уже все это начиналось, кто-то кому-то был должен, кого-то отводили в сторонку объяснять, если он должен, то он должен заплатить по любому и так далее. Но при этом я должен сказать, что это были такие мальчики, которые не отличники, ничего, ну мне казалось. Не знаю, может быть, я уже неточно помню или начинаю выдумывать. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Руслан из Красногорска. Я в 80-е годы проживал в Кировской области, точно такая же ситуация была в моей юности, когда мне было 14 лет. Я поссорился с девушкой, и она на меня 15 парней натравила. Один к одному. Предыдущий слушатель сказал, что не было мобильных телефонов. Действительно, подтверждаю, таких ситуаций было очень много. И в 90-е, я вспоминаю. С.ДОРЕНКО: То есть нельзя говорить о том, что мы каким-то образом изменяемся. Нет, мы такие, какие и были. Михаил, здравствуйте. Мне кажется, Михаил, что мы уже это с вами обсуждали, и жестокость, конечно, раньше была больше. Я хотел у вас спросить. Как вы думаете, сегодня каким социальным слоям это присуще. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, всегда было присуще. Если русские просвещенцы, Глеб Успенский, например, нравы Растеряевой улицы, Воронья Слобода, Радищев, действительно это все-таки присуще неким маргиналам. Вы знаете, у них есть оправдание, у этих вещей. И в 50-х годах, и не только пристенок, но основой было расшибец, прежде всего. «Пристенок» это эстетское название, то, о чем вы сейчас говорили. Настоящее название расшибец. Это не когда от стеночки, а когда ты бросаешь, за черту попал, бьешь потом по монетам, выстроенным одна на другую. С.ДОРЕНКО: А еще подбрасывали на ладошке. Помните, берем в ладошку и подбрасываем пятаки так, чтобы они легли между безымянным… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Русский острог, которому несколько сот лет, он распространился в советское время на окраины очень сильно. В Москве это к центру подходило со стороны Марьиной рощи и так далее, и тому подобное. Но дело в том, что те бандюганы, которых мы с вами помним, я особенно помню в 50-х, и малолетки, которые ориентировались на них, там сплошь отцы были профессионалы зоны. Даже были и политические, и в послевоенное время. Они жили в нищете в бараках. Вот там в основном рождались эти многомерности насилия. В центре московском, конечно, того, что сейчас вы показали, рассказали, если и бывало, но это такая большая редкость. Поэтому, конечно, проблема, в общем, она материальна сама по себе. Потому что культура воспитывается быстрее и приходит быстрее, как осознанная необходимость там, где есть материальный достаток. Это действительно так, быстрее. Будь то крестьянская среда, где есть своя земля, свои лошади, там трудом воспитываются настоящим. Батрачество, к сожалению, необходимая вещь для России, но она связана опять с реминисценциями вот такого вольничества. И получается, с одной стороны, Россия не может прожить без жуткого наемного труда, когда ты без всяких прав что-то должен делать, а это рождает часто протест, так называемую русскую волю. И вот эти девчоночки, конечно, мне дико жалко. Но я представляю, в какой среде жили их родители в 60-х, 70-х. Это страшная была среда. Я это видел здесь, под Звенигородом. Нищета, помноженная на нищету, и постоянное воровство, постоянные извращения, бить скопом одного… С.ДОРЕНКО: На самом деле это правда. То, что вы говорите, я сейчас рассказывал, уходил на новостях в ньюсрум, я рассказывал, когда мы переезжали из гарнизона в гарнизон, рядом с нами всегда были гражданские. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я из гарнизона в гарнизон, я же тоже по гарнизонам. С.ДОРЕНКО: И всегда я приходил в новый класс, я узнавал, сколь ужасна жизнь этих гражданских на самом деле. У кого-то отца посадили. У кого-то отца посадили, но пришел отчим, который одноклассницу мою в седьмом классе изнасиловал. И так далее. То есть это был настоящий большой ад. Настоящий большой ад. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда я пригласил в свою офицерскую квартиру, моего отца, вот этих ребят простых из-под Звенигорода, из-под села, и они видели обычную обстановку русского полковника, трехкомнатная квартира какая-то в гарнизоне, гарнитур «Хельга», туда-сюда… С.ДОРЕНКО: Гэдээровский, да-да, абсолютно верно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они были в шоке. Они говорили: как вы живете. Я видел эти глаза испуга, потому что они жили и спали на сдобленных из досок нарах фактически. Потому что одна мать, которая стирала, пьяный вдрызг отец, если он есть, с утра до вечера. Вот эта нищета советская. И вот это, конечно, рождает такие… С.ДОРЕНКО: А я ходил в Саваслейке, вот этот центр переучивания на новую технику, я ходил в гости, как-то меня зазвали, мальчик из деревни. Я потом с ужасом огромным, до сих пор помню этот запах, эти дома внутри. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. С.ДОРЕНКО: Эти дома внутри как-то пахли. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Запах всегда идет впереди той разновидности культуры, которую этот запах представляет. Это ужасно. И вот эта нищета… А если взять Сибирь, Зауралье, это же сплошные поселения, сплошные зоны когда-то были, если сейчас еще там остались эти бараки. Это психология зоны на нарах. А нам тут показывают менты какие-то, сериалы. С.ДОРЕНКО: Но там есть и кержацкие какие-то старые деревни. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это все было. Поэтому надо думать… А когда бюджет России меньше, чем в Бельгии, которая с Московскую область, ну что вы хотите дальше получить? Эта девчоночка вот такая. А могла ведь быть, и голосок приятный, и обороты какие-то есть, но потом «короче», мат и так далее. Потому что она слышала этот мат, с рождения слышала этот мат, понимаете, вокруг. С.ДОРЕНКО: С рождения. Это то, что рассказывала Настя. Настя была на полевых записях в Псковской области и она говорит, как два с половиной, три года девочка пыталась заставить Барби стоять. Она ее ставит, а Барби падает. Эта девочка два с половиной года, она: стой б… твою мать, стой б… твою мать. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да это ужас. С.ДОРЕНКО: А девочке два годика. Но это и есть ее русский язык. У нее никакого другого языка нет. Никакого другого языка нет. Э.ХАСАНШИНА: Я все понимаю, но если вы связываете это только с материальным достатком родителей или семьи, то весь Покров должен был бить друг друга, не переставая. С.ДОРЕНКО: Мы связываем это с унизительным положением людей на уровне субсистенции, когда выживание становится твоим основным правилом. Э.ХАСАНШИНА: Я не думаю, что у этой девочки выживание – это основной промысел. Выглядит она весьма благополучно. И мне кажется, что в этом как раз опасность современности, когда АУЕ становится привлекательным. С.ДОРЕНКО: АУЕ как жесткая система, как система рестрикций, когда ты идешь ригористскую систему, в которой у тебя будут предписанные сценарии. Может быть. Я подумаю об этом. Люди ищут предписанных сценариев и люди ищут, безусловно, строгих ригористских систем. Это правда. Люди любят такое. Подумаем об этом, но мне кажется, все равно фоном для этого, и здесь я абсолютно поддерживаю Михаила, фоном всегда для этого служит субсистенция, всегда выживание, всегда кошмар выживания, в котором рождаются альтернативные системы взаимной поддержки, ордена, преступные ордена, преступные команды, преступные бригады. Это всегда все-таки уровень субсистенции должен быть такой питательный средой для создания подобных. Туда вливаются, конечно, дети из разных кругов в результате, но начало лежит здесь. Я с Михаилом согласен. (В движении). Мы пойдем и проживем ее, эту пятницу, 23 марта.