Поэт Маша Рупасова: «Стихи были, как факсы. Как будто бы у меня из головы, так… жжжж, и вылезало стихотворение»
Маша Рупасова Спасибо вам за ваши книги! Пожалуй, самое большое впечатление на меня произвели ваши детские стихи для взрослых (книга «Едет мамин человечек»). Оказывается, можно и про себя писать в материнстве, и даже рефлексировать на эту тему. Для меня эта книжка очень важна, как и все, конечно. Она очень важная потому, что у меня приемный ребенок. Упущенный период, который должен был быть у нас, мы с ним нагоняли в ускоренном темпе. И видимо, эта книжка – попытка этот опыт ускоренного материнства, спрессованного в несколько месяцев, отрефлексировать. Что вы имеете в виду? Мы усыновили ребенка, когда ему было 9 месяцев, то есть получается, мы не были с ним вместе с момента зачатия, когда ты узнаешь, что будешь мамой, и до момента усыновления. Достаточно долгий период он прожил без нас. Когда мы его усыновили, это было такое усыновление «без наркоза», потому что когда ты ребенка вынашиваешь, ты к нему готовишься, у тебя вырабатываются определенные гормоны и так далее. Когда ты берешь ребеночка из детского дома, то ты должен в себе это материнство выработать очень быстро. Тебя не поддерживают ни гормоны, ни инстинкты, ты приносишь в дом достаточно постороннего человека и должен его полюбить. И ты должен полюбить его очень сильно, потому что вы теперь вместе навсегда. И мне это удалось, я его довольно быстро полюбила. И, наверное, вот этот опыт я и изложила в книжке. Опыт любви первого года к ребенку. Что меня особенно потрясло в этой книжке – это честность. В ней отражен не только восторг и эйфория, но и боль, и страх, и разочарование. Да, конечно. Мне как раз хотелось написать книжку, на которую молодая мама могла бы опереться. Но это может быть не вполне откровенная книжка. Можно было бы еще откровенней написать. Потому что, конечно, было тяжело. Мне было уже 36 лет, и вставать 10 раз за ночь – это тоже тяжело. В какой-то момент я думала, что сойду с ума. Поэтому мне хотелось сказать другой маме: ты не одинока в этих своих чувствах и в том, что ты устала, расстроена и разочарована. То есть эта книга как бы и благодарность ребенку, и попытка протянуть другой маме руку. Вам не было страшно быть такой откровенной? Мне тогда казалось, что я полна любви и готова ею делиться. Единственное, я не думала, что делиться ею придется по 10 раз за ночь. Я даже в один момент начинала ставить галочки, чтобы проверить, действительно ли я встаю 10 раз за ночь или мне кажется? Поэтому эта книга - моя попытка подбодрить мам, которым тоже тяжело. Сколько вам было лет, когда вы написали эти стихи? В районе 40. Когда шло мое ускоренное материнство и врастание друг в друга, я, конечно, не писала никаких стихов. Надо было только выжить и выработать в себе достаточно любви и привязанности к ребенку. А спустя 3 или 4 года я смогла говорить об этом опыте. А когда «заговорили» как поэт? Наверное, когда Максиму было 2, когда я начала писать стихи и уже осознавать, что это стихи. Потому что я для него придумывала постоянно какие-то шутки-прибаутки. Я думаю, что так делают все мамы. Поскольку я филолог, то у меня получилось придавать какую-то более интересную литературную форму этим прибауткам. Фото предоставлено "АСТ" Как это происходило технически? Бывает, приговариваешь что-то вроде «с гуся вода, с Максима худоба», но иногда импровизируешь. Так получалась прибаутка. Вот, например, я придумала про одевание. Все мы знаем, что когда ребенка одевают или раздевают, он орет. Так получилось «Одевают не к добру, дай-ка лучше заору!». А потом муж услышал, что я читаю стихи Максиму, и спросил: «Чьи?», я сказала: «Мои». Он сказал: «Не может быть, записывай!». Я сказала: «Да ладно, ну что это, такая ерунда». Я начала записывать и выкладывать в «ЖЖ», и закрутилось, потому что реакция пошла хорошая от читателей. Сейчас моя поэтическая рутина заключается в том, что я все время нахожусь в творческом кризисе. Из этого творческого кризиса я пытаюсь всеми силами выбраться. За эти 4 года я написала 4 книжки, и в печати еще наверное 3 или 4. То есть много книжек я написала за последние 5 лет. 8 хороших современных детских поэтов Если оглянуться назад, то создается впечатление, что я все время была в депрессии, в печали и в тоске, потому, что мне не пишется. То есть стихи пишутся у меня очень быстро. Но написав одно стихотворение, я впадаю в кризис до следующего стихотворения. И вот эта рутина заключается в печали, в которой я нахожусь между двумя стихами. Сейчас я нашла способ не так сильно убиваться по стихам – начала писать прозу. А прозу можно писать с меньшим вдохновением, чем стихи, то есть не нужно ждать, когда тебя озарит. Просто требуется усидчивость. Когда пишешь прозу для детей, то ты сам себя раскручиваешь и надолго проваливаешься в этот мир, который ты и придумал. Это еще такой хороший способ перемочься от стихотворения до стихотворения. Что это за проза, если не тайна? Нет, это не тайна, я даже попробовала ее на «подопытных» детях, которые пришли ко мне на встречу в «Дом книги» недавно. Я сейчас готовлю две прозаические книжки. Одна - для приблизительно 4-летних детей. Это будут коротенькие сказочные рассказы про приключения мамы и сына. О том, как, например, мама забыла, что по утрам варят кашу, а она ребенку по утрам варит кубики. Он говорит: «Мама, кубики же не едят?». «А что едят?» Он говорит: «Едят кашу». Мама варит кашу, и ребенок возвращается и видит, что мама положила ему носки полосатые на тарелку и говорит: «Сахаром посыпать?». У 4-летних детей это вызывает истерический хохот. Это такой прекрасный возраст, когда абсурд очень сильно радует. Когда на встрече с читателями я эти рассказы зачитала, в магазине стоял такой хохот, что я решила эту книгу все же дописать. А вторую книжку я только начала. Она про гостиницу, которую держат морская свинка и ее приемный внук – ушастый тушканчик. Это уже для деток постарше – 7-8 лет. Вы сказали про абсурд, я вспомнила, что у меня была все-таки ассоциация с Даниилом Хармсом, когда я читала ваши стихи. И вы даже где-то в интервью об этом упоминали. Да, я его очень люблю и даже питерцы на меня злились, что я назвала книжку «С неба падали старушки», потому, что это же Хармс. Они даже не поленились прийти ко мне и сообщить, что это все из Хармса. Но я выдержала напор и все равно назвала книгу «С неба падали старушки». Потому что я очень люблю Хармса. И Максим рос на Хармсе. Если бы Хармс написал достаточно стихов, я бы не стала писать свои. Хочу еще уточнить - как чисто технически у вас происходит процесс написания стихов? Вы сначала долго гуляете, прежде чем стихи придут, или как это происходит? Ой, что я только не делала, чтобы извлечь из себя стихи. Поначалу, когда я только-только начала их писать, они у меня ассоциировались с факсами. Просто я жила своей обычной жизнью, и как будто бы у меня из головы, так… жжжж, и вылезало целиком стихотворение. Я просто садилась и записывала. Но бывало так, что эти факсы шли в количестве 25 штук, я их приняла, записала, а потом был перерыв. И я металась, находилась в кризисе, думала, что мне не пишется, и страдала. Непонятно, как эти стихи из себя извлекать. То, что сработало раньше с одним стихотворением, не срабатывает с другим. Начинается обычно с какого-то ритма навязчивого, то есть появляется ритм, и ты в него проваливаешься и себя обнаруживаешь уже записывающей стих. Вот это самое крутое. Куда записываете? Только на айпад, не могу по-другому писать. Однажды я собиралась готовить ужин и печь блины - на огне стояла раскаленная сковородка с маслом. В процессе я отвернулась к айпаду, чтобы посмотреть какие-то ингредиенты, и тут меня осенило, я стала записывать стихотворение. Очнулась я, когда уже сработала пожарная сигнализация, потому что всю кухню заволокло дымом. По комнате металась свекровь с ребенком, у меня столб пламени горел на сковородке, и орала эта сигнализация. Не знаю, сколько я так проторчала в айпаде, записывая стихи. Хорошая иллюстрация этого волшебного процесса... Да, когда пишется, то все остальное перестает существовать. И это такое счастье, которое мало с чем сравнишь. Это, видимо, тот самый поток, про который пишут психиатры и психотерапевты и который дает такую странную отрешенность от всего остального. Хотя у меня до сих пор ощущение самозванца, которого читают из жалости и публикуют тоже по каким-то не понятным для меня причинам. И несмотря на то, что «Старушек» уже переиздали раза 3 или 4, мне все кажется, что это какое-то недоразумение. Что бы вы сказали начинающим молодым писателям? Мне кажется, надо искать поддержку, без поддержки тяжело. Плюс (глупо прозвучит) верить в себя, потому что я никогда этого сама не умела и понятия не имею, как другие это делают. Наверное, если найти какую-то поддержку, особенно среди более авторитетных авторов, то это, наверное, поможет. В любом случае нужно через свой страх переступить и попробовать показывать то, что ты делаешь. Надо немножечко стать своим собственным менеджером. Это конечно, ужасно противно, когда за тебя никто ничего не делает, и ты сам должен себя продвигать. Но если хочется успеха, если хочется читателя, то имеет смысл этим заняться. А еще имеет смысл попробовать почитать свои стихи детям. Потому что если реакции от детей не будет, значит ты что-то не то делаешь. А если эти стихи для взрослых, тут сложнее, конечно. В глаза тебе никто не будет говорить, что ты написал какой-то кошмар. Будут говорить: «Да, свежо, но наверное, это не продастся, потому что публика еще не готова». Дети же дают непосредственную реакцию сразу, моментально. У них же взгляд начинает блуждать уже через 3 секунды, если им скучно Чтобы не пропустить ничего полезного и интересного о детских развлечениях, развитии и психологии, подписывайтесь на наш канал в Telegram. Всего 1-2 поста в день. Читайте также: Как понять, что ребенок готов идти в школу, и что он должен уметь к первому классу Как спланировать семейную поездку в Японию и не разориться: рассказ мамы двоих детей Я перестала пилить детей из-за этих 6 вещей – и мир не рухнул
