«Нужно умереть, чтобы тебе поставили памятник. Я заслужил его при жизни». Бьорндален завершил карьеру

Правила жизни великого норвежца. Про спорт Я бы хотел сказать, что устал и сыт биатлоном. Но это не так. Я по-прежнему мотивирован и охотно выступал бы еще несколько лет. Но сейчас я хочу уйти по совету врачей и семьи. И я это делаю. Решение о непопадании на Олимпиаду я воспринял тяжелее, чем думал. Были дни, когда было очень трудно заставить себя что-то делать. Это отняло у меня много энергии, потому что никогда не был в такой ситуации. Из-за этого, а также из-за повышенного внимания со стороны СМИ я не смог полноценно подготовиться к последним гонкам сезона. Никто не пробежал больше штрафных кругов, чем я. Прошло лет десять, пока я не начал стрелять точнее, и, пожалуй, только Ларс Бергер может побить мой рекорд по количеству промахов, если продолжит карьеру до моего возраста. Обычно перед новым сезоном я заказываю 200 пар лыж. И тестирую их все, выбирая лучшие. Чем больше лыж, тем лучше. Чтобы выигрывать в биатлоне, нужно знать свое оружие до последнего винта. Вас могут разбудить ночью и сунуть вам в руку стержень возвратной пружины, и вы должны тут же сказать: «Это стержень возвратной пружины, ребята». Пулю нужно уважать. В последние годы была важна не победа, а сам процесс подготовки. Это как покупка первого авто: ты так сильно хочешь, ждешь, копишь, экономишь, тратишь уйму денег – и в конце концов добиваешься. И вроде круто, но уже не так круто, как когда ты этого достигал. То же с золотой медалью на соревнованиях. Стремишься, стремишься – и в конце концов получаешь. Это ошеломительно, когда медаль вешают на грудь. Но сам путь ценнее. Медаль, она ведь просто медаль. Последние недели, последние часы, ночь перед состязанием – вот что по-настоящему бесценно. Я не помню, как выигрывал медали. Зато до деталей помню ощущения подготовки. Ради этих ощущений остаюсь в спорте. Про соперников Причина успеха норвежцев заключена в их отношении. У нас были лучшие технологии, мы работали над лучшими лыжами, смазками, экипировкой. От меня успешные выступления требовали отказа от вечеринок, выпивки. Что касается допинг-скандалов, то должен признать, что я подозревал своих соперников в использовании допинга на многих турнирах. Но эти мысли нужно прогонять. Нельзя, чтобы они доминировали. Когда вы считаете, что соперник использует допинг, то проиграете ему. Советую всем прислушиваться к своему телу. Секрет успеха в том, чтобы превратить слабости в преимущества. Мой девиз: чтобы победить соперника, нужно сначала одолеть себя самого. Мартен Фуркад невероятно хороший биатлонист, самый лучший, какого мы только видели за долгое-долгое время. Большинство соперников он побеждает играючи. По таланту ближе всех к Мартену Фуркаду Антон Шипулин. Но есть ощущение, что он какую-то ношу на плечах тащит. И поэтому пока не настолько хорош, каким мог бы быть. Я многому научился у русских. Они сильны физически и технически – не только топ-спортсмены, а вся команда. Русские очень многое делают правильно. Но я все-таки не скажу конкретно, чему я научился у них. Про режим Когда мне было 12 лет, чертовски надрался. С тех пор ни разу не пил. Я так-то не против алкогольных напитков. Мне даже приятно находиться с людьми, которые пьют. Просто так решил для себя: стану профессиональным атлетом, великим чемпионом, а для этого нужно быть в форме. Многие считают, что победа – это диета. Но это чушь. Я ем все. Помню, что однажды перед соревнованиями сожрал два пакета чипсов и выпил банку колы. И все равно был первым. Мне нельзя болеть. Стараюсь никому не пожимать руку. В Норвегии это удается легко, а во всех остальных странах люди так и норовят сунуть тебе свою ладонь. Беспечность этих людей меня поражает: неужели они не понимают, насколько велика опасность заражения? Если я пожму кому-нибудь руку, то не смогу дотронуться до своего лица, пока не обработаю ладони специальным спиртовым раствором. Тщательная дезинфекция рук – обязательное условие для всех, в том числе персонала, который сервирует стол. Про жизнь О себе я могу рассказать немного. Я норвежец из простой крестьянской семьи, где было девять коров и пятеро детей и где коровам иногда уделяли больше внимания, чем детям. Среда, в которой я рос, была грубоватой и жесткой, но в то же время с юмором. С 10-11 лет мы тренировались очень много, три-четыре раза в неделю. Со вторника по четверг были тяжелые тренировки, а затем мы шли в длинные походы по воскресеньям вдобавок к самостоятельной подготовке. У нас не было хорошего стадиона, когда я был маленьким, но когда ты живешь в провинции, то можно стрелять, где угодно – дома в саду, да везде. В лесу мы стреляли по муравейникам. Таких людей, как мы, уже не осталось в Европе: в норвежцах нет европейской прагматичности и тяги к роскоши, норвежцы не делают разницы между богатыми и бедными, и в Норвегии у знаменитостей никогда не бывает проблем. Ведь норвежцы очень деликатны и никогда не будут к тебе лезть за фото или автографом. Важно переключаться со спорта в режим обычной жизни. У меня получилось не сразу. После тренировок и неудачных соревнований оставлял в стенах дыры, бил стекла. Молодой был, темпераментный. В молодости важно направить этот темперамент в работу. Про семью Рождение дочери мне многое дало. Это стало для меня грандиозным событием. Я смог быть на всех сборах и этапах Кубка мира со своей семьей. Удивительно, что я мог совмещать спортивную и семейную жизнь. И еще более удивительно, что это получается у моей жены. Я стараюсь помогать Дарье (Домрачевой), чтобы хоть немного облегчить ей жизнь. Конечно, у нас есть няня, но все же большую часть времени с ребенком проводит жена. Дарья многому меня научила. Я знаю немногих, кто так может выдерживать давление. Она – одна из немногих в своей команде, у кого есть шансы завоевать медали, в каждой гонке на нее возлагается огромная ответственность. Она – потрясающая. Когда с тобой семья, гораздо легче расслабиться. Раньше я практически никогда не вылезал за пределы своей «оболочки», так что времени в ней провел достаточно. Спорт и частная жизнь – две большие разницы. Дарья может быть самой жесткой из всей моей команды, сказать то, что, возможно, никто другой не посмеет сказать или сделать. У нее это хорошо получается. Мало кто осмеливается называть вещи своими именами. Про славу Я думал, нужно сначала умереть, чтобы тебе поставили памятник. Но оказалось, все проще. Статуя весом 500 кг установлена недалеко от места, где прошло мое детство, рядом с мостом Тингельстад в Симостранде. На ее изготовление ушло три года. По жизни я скромный человек и никогда себя не выпячиваю. Даже в дружеских компаниях стараюсь держаться в тени. Быть знаменитым – большое испытание. По материалам NRK, TV2, Dagbladet, VG, NTB, Maxim, «Матч ТВ» и Sports.ru