«В Чехии предлагали сняться в порно». Звезда «Движения вверх» — о кино, боксе, Коноре и Хабибе

На самом деле его зовут Жильвинас. Псевдоним Джеймс он взял, чтобы было проще построить карьеру на Западе. Но пока самый громкий проект с его участием – спортивная драма «Движение вверх», где Жильвинас сыграл баскетболиста-диссидента Модестаса Паулаускаса. К середине марта картина собрала в прокате 3 миллиарда рублей – больше чем любой другой российский фильм. Спустя несколько месяцев после премьеры корреспондент Sport24.ru Ярослав Кулемин встретился с Жильвинасом Татасом в его родном Вильнюсе, чтобы расспросить о роли Паулаускаса, увлечении боксом и отличиях российского кино от западного. — Как изменилась ваша жизнь после выхода «Движения вверх»?— Если быть откровенным, вообще не изменилась. Я думал, это как цепь: ты снимаешься в картине, если она хорошо получилась — становишься известным, а потом в карьере начинается подъем. Но этого не случилось. Я хожу на те же кастинги, что и раньше. Живу в Литве, в Вильнюсе, здесь и так меня знают. Но не благодаря именно этому фильму. Радикальные изменения случились только в инстаграме: внимания от девушек стало больше. Но девушки далеко, а я здесь. — Самое необычное сообщение в вашем директе?— Их так много и все они похожи: сперва идет комплемент, если отвечаешь — вопрос «Когда будешь в Москве?» и предложение встретиться. Первые недели после выхода «Движения» были очень добрые сообщения: люди выражали благодарность. Некоторых фильм мотивировал, чтобы поменять образ жизни и начать тренироваться. Это лучшее, что может сделать актер для людей. — Какие были эмоции, когда вы впервые прочитали сценарий этого фильма?— Хорошие. В сценарии Модестас Паулаускас прописан еще ярче: если он уже показался кому-то националистом, там было еще серьезнее. Вредный такой персонаж. Мне нравятся подобные роли. Но я почему-то думал, что буду антагонистом, что люди не будут меня любить. Но так как при монтаже многое вырезали, получилось, что я наоборот стал героем. — Какую из вырезанных сцен хотелось сохранить?— Была смешная сцена, где шел разговор про рентгеновские очки. И Модестас сказал, что купил бы такие, чтобы посмотреть женский волейбол. Мне кажется, это хороший юмор. — Почему не осталось?— Не знаю. Но фильм и так идет 2 часа 13 минут. Если все сложить, получилось бы четыре с половиной. — Правда, что на воссоздание сцен из финального матча ушло больше месяца?— Шесть недель, да. — Почувствовали себя профессиональным баскетболистом?— Я играл в баскетбол в детстве, поэтому мне было легче. Плюс, я сам в хорошей физической форме. Современному актеру это нужно. Раньше самые известные актеры были богемой, которые любят выпить. Сейчас такие тоже есть, но я хочу вести немного другой образ жизни. Быть атлетичным. Так и получилось — фильм про спорт, и я к нему готов. Ну и, конечно, у нас были очень хорошие дублеры. В моем случае — Николай Падиус, чемпион Европы 2007 года. Мой дублер — самый профессиональный, он сделал самые красивые трюки. Хотя в 70% случаев на экране я. Не то чтобы я ссорился, но некоторые вещи хотелось сделать самому. Думаю, я сделал бы их. Но режиссер и постановочная группа решили, что лучше не рисковать и обойтись без дополнительных дублей. Каждый съемочный день — это деньги. Но если бы было больше времени подготовиться, мне кажется, я вообще обошелся бы без дублера. — Больше времени — это сколько?— Перед съемками я готовился где-то месяц. Съемки много раз откладывали. Когда я впервые узнал, что буду сниматься в этой картине, очень много тренировался. Чуть ли не два раза в день. Думал, стану профессионалом. Но потом съемки отложили практически на год, и поскольку мы не подписали контракт, я вообще не знал, будет эта картина или нет. У меня в карьере такое случалось: я получал роль, потом проект замораживали. А когда размораживали — там были уже другие актеры. Надо все-таки жить и зарабатывать деньги, а не просто ждать и тренироваться. Это похоже на ход ва-банк. Хотя Кирилл Зайцев (исполнитель роли Сергея Белова — Sport24) так и сделал — и для него это окупилось. Но все равно у него был дублер. — Что было самым сложным во время съемок?— Сидеть на лавочке в финальном матче. Мне помогло, что мы заранее встретились с Модестасом (Паулаускасом – Sport24) и проговорили это. Он сказал, что так и не понял, почему его не выпустили. — До сих пор?— Сейчас уже понимает. Тренер угадал со стартовым составом, грузины феноменально себя показали. Хотя бы обиды не было. Если сравнить с собой, иногда бывает, что идешь на кастинг, а берут другого актера, и ты смотришь этот фильм или сериал, и понимаешь, что актер не очень хорошо показал себя. Сидишь и думаешь: блин, моя роль! Но в случае Модестаса не было такой сильной обиды. — Главный вопрос, который хотели задать Модестасу, когда встретились перед съемками?— Главным было узнать про его отношения с Сергеем Беловым. Он рассказал очень много фактов, которых нет в книге. Например, бросок в лицо в реальности был не Александру Белову, а Сергею. Но поскольку они были друзья, то не поссорились. А за границей, куда бы Модестас не ехал, его везде встречали литовцы и приглашали в гости. Они выпивали, беседовали. Сергей Белов всегда ходил с ним. Ничего не понимал, но сидел рядом. Слушал. Как-то раз Модестас спросил: «Тебе не скучно? Что ты здесь делаешь?» — «Нет, нет. Если вам нормально, то и мне тоже». Еще был момент в аэропорту: по прилету в Москву Сергей снял с шеи медаль, начал размахивать — и она улетела. Потом вернули. — Вы прочитали сначала сценарий, а потом книгу?— Да, еще у нас есть несколько документальных фильмов. И один фильм только о Модестасе. Я все это пересматривал. Но понял, что, хотя «Движение вверх» основано на реальных событиях, его не надо делать документальным. Сейчас совсем другие времена, если все делать так как было — получится не так интересно. — Главное впечатление от работы с Владимиром Машковым?— Профессионал. Самый профессиональный актер, которого я встречал. То, как он готовится к сценам, какие вопросы задает режиссеру... — Что такое «профессионал» по отношению к актеру?— Чувствуется дисциплина. Он приходит на площадку и еще во время репетиций все выясняет. Бывает, что установка меняется — например, сцена не работает, и в ней меняют слова или действие, но и к новой обстановке он адаптируется быстро. В некоторых моментах я сомневался, думал: посмотрим, как это будет. Но потом видел на большом экране — и понимал, что все не зря. — Например?— Мы даже поспорили с одним молодым артистом, технически это сделано или нет. Помните момент, когда герою Машкова говорят, что у Александра Белова проблемы с сердцем? У Машкова начинается тик — дергаются глаза. Я смотрел на это и понимал, что психологически так бывает: тебе дали новость, и ты настолько это пережил, что больше не контролируешь свое тело. А друг, с которым я спорил про эту сцену, говорил: он чисто физически это сделал, просто начал мышцами дергать — и все. Станиславский объяснил, как надо оценивать сцену: либо верю, либо нет. Я смотрел — и верил. Сильно. — Какой совет Машкова особенно запомнился?— Был один такой смешной момент. Ну как смешной... Машков в виде шутки сказал: «Джеймс, ты в этом фильме отвечаешь за красоту». Ну хорошо, думаю. А буквально через 2 недели сижу, готовлюсь к съемкам — и слышу, как Машков говорит то же самое другому актеру. Начал думать: может, он всем это сказал? — С актерами-американцами подружились?— Когда мы закончили съемки в Москве, у нас должно было быть несколько съемочных дней в Лос-Анджелесе. Я решил не сидеть в Москве и сразу поехать туда. Буквально месяц ждал ребят в Америке. Так этот месяц я чуть ли не каждый день встречался с Оливером (Мортоном, сыгравшим баскетболиста сборной США, – Sport24). Летом Оливер приедет на Московский кинофестиваль, я в это время тоже буду в Москве. Так что мы уже договорились встретиться. — Кого еще встретили в Америке за этот месяц? Егор Климович рассказывал, как тусил с Дэнисом Родманом.— Меня тогда не было. Там очень легко пропустить такие моменты. Мы с Егором ходили в W Hotel, а там каждое воскресенье вечеринка с живой музыкой. Девчонки, выпили... Я сказал: пойду руки помыть. Егор остался, а я с кем-то познакомился, заговорился. Возвращаюсь, и Егор говорит: ты сейчас такое пропустил! Как только ушел, на сцену поднялся какой-то чернокожий парень. А это Ар Келли, музыкант! И такой случай был не раз. Как только я выхожу помыть руки, сразу что-то происходит. — Часть сцен снималась в Вильнюсе. Провели друзьям экскурсии?— Нет, мы жили в самом сердце городе — гостинице Stikliai, одной из самых известных. Там всегда останавливается Алла Борисовна, Филипп Киркоров и другие ребята. Это самый центр, больше просто невозможно. Но помню, что уже после съемок я, Кирилл [Зайцев] и Эдгар — мой друг, игравший литовца в машине, — втроем пошли по ночному городу. Но поскольку была среда, было не так интересно. И все же, думаю, Кириллу понравилось. Плюс, еще сам Модестас приезжал на площадку, ему тоже было интересно взглянуть на процесс. После премьеры он сказал очень много комплиментов, и мне от этого полегчало. Если уж он сказал, что все хорошо — тогда точно хорошо. — Много времени на съемочной площадке провел и Иван Едешко — автор решающего паса в мюнхенском финале.— У него очень много энергии, эту энергию он старался передать нам. Было видно: он хочет, чтобы картина получилась. И эта помогло. Особенно когда создавали те сложные моменты игры. Кузьме (Сапрыкину — Sport24) повезло больше всех — он его играл. Но мы по его рассказам тоже могли создать какие-то чувства, как это все было — последние три секунды... — Вы говорили, что впервые смотрели фильм с антипропагандистским комитетом Литвы. Что это такое?— Это просто такой комитет, который никак не связан конкретно с Россией. То же самое с Америкой, с Северной Кореей. Он проверяет любые материалы — стихи, музыку, фильмы, чтобы там не было чего-то незаконного. Например, сильного искажения истории. Они очень добрые ребята, просто у них работа такая — искать пропаганду. Мне кажется, при желании ее можно найти в любом произведении. Это же метафора: я могу смотреть фильм BBC про подводный мир, и кто-нибудь скажет, что хищники там пропагандируют военную агрессию. — Претензий вообще не было?— Мы имели очень хорошую дискуссию. Они сказали: мы понимаем цель этого фильма для россиян. И даже если там пропаганда, она нацелена на то, чтобы поднять у русских патриотизм. Так это неплохо. Понятно, что литовцам нужен литовский патриотизм. Но дистрибьюторы сразу сказали, что фильм больше не для Литвы, они сделали премьеру, потому что его показывали в Латвии и Эстонии. Ну и, конечно, потому что там есть Модестас и я как актер. — У вас много брутальных фоток из боксерского зала. Когда вы впервые там оказались?— Мне было 13-14 лет. Мы очень много дрались на улице, и хотелось стать лучшим в этих драках. Я пошел именно за этим — чтобы научиться драться. Но мой первый тренер объяснил философию бокса: что это не просто драка, а совсем другое. И я стал смотреть на бокс как на спорт. Позже начал учиться актерскому мастерству и повесил перчатки на гвоздь. Но понял, что бокс — один из лучших видов, чтобы поддерживать универсальную подготовку. Потому что ты можешь бегать по утрам — и у тебя будет выносливость, но не будет силы. Хочется быть сильным — начнешь таскать железо, но скорости и выносливости у тебя не будет. А бокс все объединяет. И еще я не любил делать кардио. Бегать, велосипед крутить — это очень скучно. Но потом понял, что бокс — это лучшее кардио. Плюс, мой тренер всегда дает новые упражнения. Это не так скучно. — Драка, после которой вы поняли: пора в тренажерку?— Я тогда уже занимался. Мы не были хорошими ребятами: любили выпить, погулять. Я возвращался один домой. И шли еще двое парней. Мы пересеклись глазами, они что-то сказали. Поскольку я уже чуть-чуть занимался боксом и был выпивший, то ответил. Как-то началась драка. И все было бы хорошо, но, отходя, я поскользнулся и упал. Просто, когда ты пьяный, у тебя вообще нет координации. Сейчас я практически не пью, только вино. Крепкие напитки вообще не употребляю. — Чем закончилась история с дракой?— Те парни стали меня пинать и сломали нос. Во второй раз. — А как поломали в первый? На ринге?— На ринге травм не было. Сломали на тренировке, но только потому что я отвлекся. Думал, время истекло, а на самом деле нет. Я опустил руки — так что сам виноват. В ринге есть правило: всегда нужно защищаться. Если честно, в баскетболе у меня было больше травм — пальцы все время переломаны, голеностоп тоже. Плюс, я много весил, и это было очень больно. Есть такая статистика: рыбаки с удочками погибают чаще, чем боксеры. Если все делать с головой, то будет нормально. Сейчас я даже не спаррингуюсь — мне не надо участвовать в соревнованиях, просто поддерживаю форму. — Вы говорили, что хотите сыграть в фильме о литовском боксере Шоцикасе. Чем его история вас зацепила?— Это как первый «Рокки», только реальные события. Был человек никто, из провинции, и была суперзвезда бокса (речь идет о противостоянии с Николаем Королевым — Sport24). И получилось, что этой суперзвезде пришлось уступить молодому чемпиону. Путь, который он прошел, — там есть все для хорошего фильма: и любовь, и предательство. И причины, почему он начал заниматься боксом. Тоже из-за бандюков на районе, надо было отбиваться. Мне хотелось стать частью этой истории. Кто-то у нас в Литве сказал: если ты еще и Шоцикаса сыграешь, это твой путь, чтобы сыграть всех великих литовцев. — Как Безруков в России, который был и Пушкиным, и Есениным. Или Данила Козловский.— Да-да, что-то похожее. Есть там еще один генерал, которого можно сыграть... — Но про Шоцикаса это пока больше мечты?— Нет, было так: я сказал в интервью, что хочу сыграть, и со мной сразу связался хороший продюсер, который давно об этом думал. Сейчас у нас уже появился режиссер — Аудрюс Юзенас, он поставил фильм «Экскурсантка», в котором снялся Сергей Гармаш. Ну, то есть если он возьмется, все получится. — Был момент, когда вы всерьез думали о карьере боксера?— Мой первый тренер этого хотел. Говорил: у тебя очень хороший удар, ты тяжеловес. А это престижно. И так меня запудрил, что я сам захотел. Но потом я уехал из Литвы — и вопрос отпал. — Мейвезер против Макгрегора — вам интересны такие штуки?— Я уважаю их как бизнесменов, которые из ничего смогли сделать огромные деньги. Просто на использовании своих имен. С другой стороны, это не бокс, а какой-то цирк. Неинтересно смотреть, как два маленьких человека даже не бьют друг друга. На мой взгляд и на взгляд профессионалов, первые три раунда Мейвезер просто держал Макгрегора, потому что понимал: нельзя рано показывать инициативу. Иначе второго такого боя может не быть. Это событие, шоу, но не бокс. Вот Головкин с «Канело» — это был бокс, если сойдутся Уайлдер и Джошуа — это тоже бокс. Или Поветкин с тем же Джошуа. А эти двое ребят — просто шоумены. — Макгрегор настолько шоумен, что разнес на стоянке автобус Хабиба. Кто прав в этой ситуации?— А я не знаю точно, как все началось. — Хабиб обидел спарринг-партнера Конора.— Да, я его знаю, Артем Лобов — отличный парень. Но еще до этого же были разборки. Нет, хорошо за друга вступаться. Но мне кажется, и сам Артем мог бы за себя выступить. И мне не нравится, когда страдают вещи. При чем тут автобус вообще? Хабиб правильно сказал: это даже не мой автобус! Все равно что мы с вами поссоримся, и я пойду выбью стекло вашей машине. Не так надо решать эти споры. Понятно, это часть шоу. Я считаю, все из-за денег. Если они потом выйдут на бой, больше людей будут это смотреть. Но самый правильный путь — закрыться в октагоне и посмотреть, кто из них лучший. А не на стоянке где-то. — Вы жили в Литве, России, Чехии, США, Англии... Место, где вам было комфортнее всего?— В Лондоне. Когда едешь в какой-то город, всегда смотришь, чтобы и работать было комфортно, и люди были приятные. Там все как-то сошлось. Единственное, Лос-Анджелес круче, потому что там океан. Но Лондон мне понравился больше всего. — В Англии скоро выйдет фильм Hooligan Escape. Если я правильно уловил суть, события фильма разворачиваются на фоне беспорядков в Марселе и ЧМ-2018 в России.— Там такая история: [в драке] убивают одного из членов семьи русского мафиози. И потом ребята, которые это сделали, приезжают на чемпионат мира в Россию. — И их там похищают, да. А вы, кажется, играете наемного убийцу?— Я — правая рука русского босса. И у меня нет ни одного слова на английском! — Чем вас привлекла эта роль?— Раньше я такого не делал. Если играл русского, это был заключенный или убийца. А этот персонаж, мне кажется, более интеллигентный. Он просто делал, что ему говорили. Хотя у него тоже был пистолет в руках. — Вы интересовались тем, что реально произошло в Марселе? Для англичан это важная тема.— Да-да, я вообще каждый день слушаю только английские новости — из-за акцента, чтобы учиться. И англичане до сих пор об этом говорят. — Что говорят — не надо ехать в Россию?— Говорят: россияне убеждают, что хулиганов не будет. Но надо быть осторожнее. Как-то так. — Летом вы будете в Москве. Планируете попасть на чемпионат мира?— Я вообще люблю спорт, потому что он дает большую энергию. Помню, был на футболе в Валенсии, эмоции не передать словами. Но слышал по BBC, что если Джошуа встретится с Поветкиным, это будет в «Лужниках». Вот там я хотел бы оказаться. — За любые деньги?— За любые. — Британская элита из-за последних событий собирается бойкотировать ЧМ в России. Объясните, откуда у англичан такая любовь к шпионской тематике — это из-за Джеймса Бонда?— Из-за Холодной войны. Для них это великая история, они реально любят МИ-6. Плюс, Ян Флеминг написал роман о Бонде, который стал бестселлером. Потом фильмы — мне кажется, это один из первых продуктов британской киноиндустрии, который стал повсеместным. Даже не знаю, какая альтернатива в России. — Первая ассоциация с Чехией применительно к кино — порно. Зачем вы туда поехали?— Там снимали очень много голливудских фильмов. Я думал, что если буду получать какие-то маленькие роли, постепенно перееду в Лос-Анджелес. Но получилось, что я приехал в Чехию — а там уже ничего не снимали. В тренде были Румыния и Болгария. Даже в Литве сейчас очень много снимают. Я немножко опоздал. И, конечно, в Москве хорошее кино. Недавно прислали сценарий сериала, мне очень понравилось. В России есть хорошие идеи. Как-то хочется везде быть. — В чем глобальное отличие киноиндустрии на Западе и, условно говоря, у нас?— На Западе все более организовано. Там эти фильмы стоят еще дороже. Например, наше «Движение вверх» стоило 8 млн долларов. Точно такой же фильм в Америке стоил бы 80, если не больше. Поэтому у них должна быть четкая организация, чтобы вписаться в бюджет. Плюс, в России кино больше воспринимают как искусство. Главный оператор или режиссер может поискать интересный кадр, поспорить. На Западе все это делается до съемок. Когда они выходят на площадку, точно знают зачем. — В плане денег тоже большая разница?— Потолок на Западе совсем другой. В начале, когда ты неизвестный актер, в России даже больше можно заработать. Но потом... Сколько там в Forbes про Нагиева написано? 4 млн? Мне кажется, в Голливуде он заработал бы 40, а то и все 400. Смотря как договор составлен. Раньше было 20 млн сразу и потом еще 20%. — Самое странное предложение, которое вы когда-либо получали?— Самое удивительное: когда я жил в Праге, мне предлагали сняться в фильме для взрослых. — Когда я говорил про порно, это была скорее шутка.— Но так и было. Причем тогда у меня случились тяжелые времена, и пришлось чуть-чуть подумать. Если бы предложили сейчас, я бы точно знал, что ответить. — И как обычно зовут в порно?— Написали в фейсбук. Очень официально и вежливо. Звали в Германию — там недалеко. Но, слава богу, я отказался — еще верю, что получится пробиться как актеру. Не хочется губить карьеру. Больше интервью на Sport24: