Попрошайку из Нижнего Новгорода отхлестали ремнем в Иркутске

Историю знакомства описал в социальной сети автор блога «Опер пишет…» Андрей Калашников: «10 ноября. Нижний Новгород. Еду я с работы с мыслями о предстоящем полицейском празднике, и встречаю парня, одетого в камуфляж, с табличкой «Люди, помогите на дорогу». Остановить машину было негде, на душе заскребли кошки. Мы праздновать будем, а у кого-то беда и нет возможности вернуться домой. Решил развернуться, узнать, что у него случилось и хоть чем-то помочь... Проехав дальше, нашёл место для разворота и встал в пробку. Пока ехал, толкаясь в пробке, паренёк ушёл с прежнего места. Но я его нашёл около улицы Совнаркомовская. Как раз там рядом банкоматы, снял пару тысяч и отправился к нему. Подхожу, знакомлюсь. Зовут Миша. Нашивки разведки ГРУ, разгрузка, будто только вчера из боя. По своей оперской привычке решил поинтересоваться, что случилось. История банальна: приехал в гости к девушке, с которой переписывался 2,5 года, выпил рюмку водки, уснул. Проснулся, ни денег, ни документов. Думаю, как все просто... Дальше спрашиваю: — Откуда ты и куда едешь? — На Кавказ, — отвечает мне Миша. — Кавказ большой, из какого региона конкретно? На что он мне невнятно начинает называть улицу и дом. Я говорю: «На Кавказе много республик, откуда ты конкретно? Из какого места?» Он мне отвечает: — Улан-Удэ слышали?! — Улан-Удэ — столица Бурятии и уж никак не Кавказ, — отвечаю ему и понимаю, что у парня с географией совсем туго. Тут мои сомнения стали ещё сильнее. — Ладно, давай эту девочку поищем, напишешь заявление на неё, а я помогу тебе. Как ты с ней переписывался, в каких соцсетях или мессенджерах? Какой у неё ник или номер мобильного? — Нет, я с ней письмами переписывался, а заявление писать не хочу, пусть её Бог накажет, — отвечает паренёк. — Ну хорошо, какой адрес в письме? За 2,5 года переписки должен наизусть его знать. — Не помню, а письма в воинской части. — Хорошо, — не унимаюсь я, — давай сейчас из РОВД позвоним в часть, там кто-нибудь из бойцов посмотрит и скажет нам адрес. — Её нет по старому адресу, она снимала там квартиру и пропала. — Хорошо, если она снимала квартиру 2,5 года, наверняка хозяйка знает её мобильный и заключала с ней договор, а в договоре и паспортные данные найдём. — Нет у хозяйки ни договора, ни телефона её, — отвечает парень. Как складно чешет. — Ну, хорошо, как ты без паспорта поедешь? Давай тебе справку выпишем о краже документов. — Нет, я на «Бла-Бла-кар» доеду, мне б денег немного собрать. — А как ты поедешь, у тебя ж даже телефона нет. — Из интернет-салона закажу. — А телефон тоже она украла? — Нет. У меня его никогда не было... Вот тут я вообще просел. Первый раз за последние много лет встречаю молодого человека без телефона, ну и выкладываю последний козырь: — Давай мы тебе справку об утере документов сделаем и отправим тебя в Улан-Удэ бесплатно в купе сопровождения вместе с сотрудниками транспортной полиции. На что он тоже, ожидаемо, отказался. Для меня все стало ясно ещё с начала нашего диалога, но к концу его я больше чем уверен, что парень катается по городам и таким образом зарабатывает деньги. Лет 10 назад, ещё во времена УБОПов, мы вылавливали в Нижнем псевдоинвалидов-афганцев, просящих милостыню на дорогах. При более плотном знакомстве оказывалось, что в Афгане никто из них не служил, а отморозили свои конечности по пьяному делу. Люди, кстати, ему очень активно деньги дают. Я не стал отдавать. Никакой логики в его словах не услышал, о чем ему и сказал». Полгода спустя в социальных сетях появилось видео, на котором суровый бородач хлещет ремнем обнаженного мужчину, который оказался тем самым попрошайкой с Совнаркомовской. История, которую попрошайка рассказал в Иркутске, не сильно отличалась от нижегородской версии: девушка, опоила, забрала все вещи. Иркутский бородач — человек с большим сердцем — пожертвовал ему 40 тысяч рублей на дорогу домой. Но получив деньги, мужчина продолжил просить милостыню на улице. За этим занятием его и поймали неделю спустя друзья бородача. Под предлогом «проехать к банкомату», его вывезли в укромное место, раздели и отхлестали ремнем. — Я больше не будут так, — пообещал любитель легких денег.