Почему народ не взлюбил боярина Морозова
Этому человеку удалось стать виднейшим государственным деятелем, сколотить огромное состояние и своими делами вызвать настоящую ненависть у простого народа. Борис Морозов – одна из самых неоднозначных фигур в истории допетровской России.
Начало карьеры
Борис Иванович Морозов (в крещении Илья), появившийся на свет в конце XVI века, вышел из рода старомосковских аристократов, довольно потрёпанного правлением Ивана Четвёртого.
Ещё до Смуты Морозовы породнились с Романовыми. Впоследствии это сослужило им неплохую службу: на Земском соборе 1613 года молодой Морозов находился в числе тех, кто подписал грамоту об избрании Михаила Фёдоровича на царство, и именно отсюда начинается восхождение будущего олигарха.
Вскоре Борис и его брат Глеб благодаря поддержке дяди-героя народного ополчения Василия Морозова) получили должность стольников, присутствующих при трапезе государя. Братья почти приходились сверстниками царю Михаилу, так что они быстро нашли с ним общий язык, примкнули к числу ближайших придворных и даже сумели поселиться во дворце.
На заре деятельности Борис жил относительно скромно: его суммарное с Глебом богатство составляло около 400 га земли.
Однако в 1618 году, после неудачной попытки поляков опять захватить Москву, Морозову «за осадное сидение» было пожаловано ещё 300 га. Борис Иванович принимал активное участие в русско-персидских и русско-шведских переговорах, а в 1633 году стал судьёй Мастерской палаты.
Известно, что он пользовался расположением духовного отца государя, патриарха Филарета. С 1634 года уже боярин Морозов был назначен воспитателем престолонаследника Алексея.
На Олимпе
Борис позаботился об образовании своего подопечного: Алексей тщательно изучил основы религии, грамматику, историю, получил представления о естественных науках. В конечном итоге новоявленный правитель не только приобрёл широкий кругозор, но и возвёл Морозова на вершину власти.
Дальнейшему сближению царя с наставником способствовала женитьба Бориса Ивановича на сестре царицы.
При Алексее Морозов обладал колоссальными полномочиями, одновременно возглавлял Стрелецкий, Иноземский, Аптекарский приказы, приказ Большой казны и Новую четверть — по сути, он был одновременно министром обороны, здравоохранения и экономики.
Государственный аппарат, которым заправлял Морозов, отличался невероятной коррумпированностью, царский воспитатель в открытую покровительствовал всем друзьям и знакомым. Более того, он стал автором целого ряда новых налогов, чем заслужил возмущение населения.
По инициативе Бориса был разработан закон о бессрочном сыске беглых крестьян (впрочем, боярин не предусмотрел способы его реализации).
Тем не менее Морозов значительно урезал траты на содержание госслужащих, провёл эффективную реформу армии и местного самоуправления. В 1648-1654 годы, во время восстания украинцев и белорусов против Польши, он неоднократно получал письма от Богдана Хмельницкого с просьбами о помощи.
В русско-польскую войну 1654-1667 году Морозов являлся первым воеводой и даже участвовал во взятии Смоленска и Вильно (хотя до окончания боевых действий так и не дожил).
В те годы состояние Морозова достигло пика: соратник государя владел 330 населёнными пунктами в 19 уездах — всего 55000 душ крепостных; плюс ко всему он собрал великолепную библиотеку, содержавшую труды древнегреческих и древнеримских авторов: Тацита, Цицерона и других.
Предприниматель голубых кровей
Бориса Морозова можно по праву назвать первым русским бизнесменом. Австрийский дипломат Мейерберг утверждал, что правая рука царя обладала такой же «жадностью к золоту, как обыкновенно жаждой пить».
Впервые Морозов взялся за предпринимательство в 1632 году, когда на пару с братом осуществлял поставки хлеба для нужд русского войска (тогда шла очередная война с польской короной). Вообще хлеботорговля для Бориса как для феодала представляла особый интерес, но боярин ею не ограничился.
Морозов промышлял вином и водкой, причём большую часть продукции он продавал своим же крестьянам в кабаках, а излишки отправлял за пределы вотчины. Борис Иванович также стал родоначальником отечественного химпрома: он впервые смог наладить массовое производство поташа – вещества, которое используется в мыловарении, изготовлении стекла и тканей, выделке кож; морозовский поташ считался лучшим во всём государстве.
Борис видел острую необходимость в развитии металлургии: в Звенигородском уезде он организовал небольшой завод, где работали пленные поляки. Кроме того, Морозов создавал кирпичные предприятия, занимался рыбной ловлей.
Сфера деятельности Бориса не замыкалась на России, он был одним из крупнейших экспортёров Московского царства. После смерти боярина выяснилось, что тот не гнушался ссужать деньги под высокий процент: в иные годы его прибыль от ростовщичества составляла 85000 руб. Разумеется, Морозов периодически покрывал расходы бизнеса за счёт казённых средств, что не могло не сказываться на благополучии страны.
Народный гнев
XVII век не зря назван «бунташным». Необычайное количество социальных и экономических проблем, свалившихся на головы простолюдинов, не могло не привести к потрясениям. Удивительно то, что население не упрекало в наступивших бедах Алексея Михайловича: для него царь оставался помазанником Божьим, безгрешным и добросердечным.
При таком раскладе логичнее всего было бы обвинить главного государева советника – Морозова, что народ и не преминул сделать.
Последней каплей стала попытка правительства ввести налог на соль – таким образом Борис Иванович хотел заменить несколько других податей. В 1648 году начался знаменитый Соляной бунт, в ходе которого разъярённая толпа ворвалась в Кремль.
Лишь обещание царя сослать Морозова утихомирило восставших, и спустя некоторое время Борис был заточён в Кирилло-Белозерский монастырь. В изгнании нерадивый боярин пробыл недолго, четыре месяца, — симпатии Алексея к своему воспитателю всё же одержали верх, — и уже в следующем году Морозов вернулся в столицу для разработки свода законов – Соборного уложения.
Смерть кардинала
Борис Морозов скончался в 1661 году от многочисленных недугов, мучавших его около двадцати лет. Царь лично провожал покойного в последний путь. У Бориса не было детей, и поэтому всё наследство досталось Глебу, который, однако, тоже вскорости умер.
Совместное состояние Морозовых перешло сыну Глеба, но фактически им овладела боярыня Феодосия Морозова, известная староверка, запечатлённая на картине Василия Сурикова.