Реальный прототип Обломова – баснописец Крылов был наделён изрядной порцией таланта, большой долей лени и зверским аппетитом, все рассказы о котором являются правдой. Единственное, что было преувеличением, так это легенда о том, что литератор скончался от обжорства, получив заворот кишок при переедании то ли блинов, то ли рябчиков. В действительности причиной его смерти на 75 году жизни стало банальное двустороннее воспаление лёгких.

Чревоугодие

Миф об экзотической кончине Крылова впервые вырвался из уст великого князя Романова, который, узнав печальную весть, предположил, что баснописец «сделался жертвою обычной неумеренности в еде». Оснований делать такие выводы было предостаточно, поскольку Иван Андреевич, не стесняясь, никогда и нигде не скрывал своей страсти к еде, о чём красноречиво свидетельствовало его тучное телосложение. Комфортно вжившись в образ обжоры, он поглощал огромные порции пищи, съедая один столько же, сколько несколько его сотрапезников вместе. Ожидая к званому ужину Крылова, хозяева заранее продумывали меню с дополнительными блюдами, а он, прежде чем приступить к поглощению яств, озирал стол взглядом и томительно приговаривал: «Не могу… Не могу оскорбить вас отказом!». Всю жизнь он строго придерживался одного вредного правила – плотно обедать и ужинать, что, конечно, привело к проблемам со здоровьем, к которому Крылов относился весьма легкомысленно.

Заурядное меню

Не имевший ни жены, ни детей, баснописец предпочитал обедать у друзей или в Английском клубе, где вкушал любимые блюда русской кухни: щи, ботвинью, поросёнка под хреновым соусом, гуся с грибами, жирные пирожки, кулебяку, сиг с яйцами, иногда дополняя их устрицами в количестве от 80 до 100 штук. Всё вышеперечисленное съедалось за один присест. Каждое воскресенье Иван Андреевич ходил обедать к своему товарищу, а по совместительству президенту Академии художеств и министру народного просвещения Оленину, в доме которых все прекрасно знали о львином аппетите гостя и всегда были готовы удовлетворить его. Однажды на масленицу специально для Крылова они испекли полугречневые блины толщиной в палец и величиной с тарелку, которые он живенько обмазал икрой, съев так сразу 30 штук.

Штрафные макароны

Знакомые Крылова, желая удивить его гастрономический вкус, наказывали своим поварам готовить необычные кушанья, к числу которых в то время относились итальянские макароны. Как-то отведать их баснописца пригласил граф Пушкин, и Крылов согласился, но перепутав час встречи, опоздал к началу застолья. Явившись к моменту, когда гости за столом угощались уже третьим блюдом, которым, кстати, и были макароны, он был встречен восторженными криками, о том, что ему как опоздавшему, а значит провинившемуся, положена штрафная порция. Не моргнув глазом запыхавшийся литератор проглотил поданные в глубокой тарелке макароны, а затем начал навёрстывать упущенное в обеде, который по обычаю начинался с супа. Дойдя до третьего, коим оказались опять- таки макароны Крылов снова съел их, приговаривая: «Да что мне сделается! Я хоть теперь же ещё готов провиниться».

Тургеневский обед

Традиционным для Крылова был обед раз в неделю в семье хлебосольного главы медицинского департамента Тургенева, чья повариха исключительно для почётного визитёра готовила всё в четырехкратном размере. Не любивший разговаривать во время сладостного приёма пищи, писатель с вожделением уплетал жирные и сытные яства, среди которых значились гигантские порции ухи с расстегаями, пироги с разными начинками, наваристая гурьевская каша, огромные телячьи отбивные, сочная жареная индейка и всякая мелочь из солёных огурцов и мочёных фруктов и ягод.

Царское застолье

Обласканный властью, Крылов был постоянным участником официальных царских застолий, однако они очень огорчали страдавшего объедением баснописца. Сокрушавшийся, что на столе куда больше сервировки, чем еды, он был всегда не доволен крохотными порциями. Налитый в тарелке суп ему казался лужицей, обычные пирожки — орешком, гатчинская форель – мелюзгой, а жульен с трюфелями – какой-то несытной французской финтифлюшкой. Однажды, взяв по этикету ближайшую к нему ножку индейки, он в одну секунду объел её и, не насытившись, сидел с потухшим взглядом. Заметившая это императрица Мария Фёдоровна велела слугам ещё раз поднести к Крылову птицу, и воодушевленный писатель, дабы не рисковать, взял с подноса всю неразделанную тушку. Повеселев, он попробовал новомодный апельсиновый десерт с желе, но, не распробовав его вкуса, проглотил фрукт вместе с кожурой. После этого случая Крылов, являясь на правительственный прием, сразу же усаживался за стол и самостоятельно обслуживал себя, перекладывая в тарелку необходимое ему количество еды. Однажды на этот счёт ему сделал замечание Жуковский, шепнув на ухо: «Да пропусти хоть одно блюдо, чтобы императрица могла попотчевать тебя!», на что увлеченный писатель парировал фразой: «А вдруг не попотчует?». Даже несмотря на это Крылов всегда возвращался с царского застолья голодным, и если дома миска квашеной капусты с чёрным хлебом не насыщала его, он непременно отправлялся в Английский клуб.

Английский клуб

Не любивший менять привычек и вообще что-либо преобразовывать в своей жизни, Иван Андреевич на протяжении 35 лет был завсегдатаем Английского клуба, где за ним числилось постоянное место. Удобно расположившись, он приступал к грандиозной трапезе, а, закончив, вставал, перекрещивался и с довольным голосом констатировал: «Много ли надо человеку?». Затем, имевший обыкновение вздремнуть после сытного обеда Крылов, прислонял голову к стене и засыпал. Этот ритуал повторялся изо дня в день, из года в год и за это время на стене Английского клуба появилось потёртое пятно, на фоне которого после смерти писателя планировали установить его бюст, но по каким-то причинам не поставили.

Юбилей

Самое большое разочарование в жизни, по словам самого Крылова, он испытал от празднования своего 70-летнего юбилея. Из-за того, что ему постоянно приходилось выслушивать поздравления, кланяться и принимать подарки от многочисленных гостей, он так и не смог полноценно поесть и оценить качество гастрономии. Раздосадованный этим фактом он целых три года не мог забыть горестного события, сетуя на распорядителей торжества, которые, по его мнению, заметив, что он мало поел, должны были догадаться прислать ему не откушенные блюда на дом.