Эта воровка была гораздо более приземленной как женщина и человек по сравнению с образом (и даже ореолом), создаваемым вокруг Соньки Золотой Ручки на протяжении веков.

Кто посягнул на «таинственный образ»

«Самые страшные тайны» Софьи Блювштейн (Соньки Золотой Ручки) разгадывали первые «спичрайтеры» того времени – звезда печатной журналистики России Влас Дорошевич и популярный литератор Антон Чехов. Оба на тот момент – состоявшиеся публицисты, и Дорошевич, и Чехов находились в это время в зените славы. Они наблюдали Золотую Ручку, работавшую на сахалинской каторге, «в натуре» – и Дорошевич, и Чехов побывали на Сахалине. Чехов о личности Соньки (он ее видел) оставил поверхностные впечатления. Ничего впечатляющего, существенного, как о человеке – постаревшая, увядшая, никакая. Так описывают сморщенный грецкий орех.

«Страшная» правда

Дорошевич увидел на каторге Софьей Блювштейн также не очаровался – его взору предстала «маленькая старушка», жалкая узница, с таким же серым ее каторжным сожителем. Беседуя с Золотой Ручкой, журналист, как он сам описывал, долго не мог отделаться от ощущения, что это именно она, легендарная воровка, это не подмена – настолько сильно было ощущение подмены. Журналист, пообщавшись с Блювштейн, так и не понял, почему ее на воле принимали за актрису, вдову-аристократку… Общение, впрочем, было созерцательным – Золотая Ручка не питала интереса к рассказчикам, и поэтому с ее слов о собственной судьбе Блювштейн мало что известно. О Соньке Золотой Ручке в основном пишут как об уникальной аферистке, неподвластной полиции и закону в принципе. Дорошевич описывает Блювштейн иначе – как обладательницу иссеченного розгами тела, измученную женщину, уж точно не обладавшую «золотой ручкой». «Золоторучку», по воспоминаниям Дорошевича, подкрепленным свидетельствами очевидцев (сокаторжников) драли со сладостратием, и арестанты при этом палача подбадривали «наддать еще» – хотели большего.

Что она делала на каторге?

Влас Дорошевич попытался определить статус Золотой Ручки, и вскоре понял, что она в неволе продолжает «чудить». Дорошевич подтвердил, что Софья Блювштейн продолжала являться центровой медийной персоной даже в заключении – ее хотели видеть, ее фотографировали. Обнародованы всего лишь несколько снимков с изображением Соньки Золотой Ручки на сахалинской каторге (весьма непрезентабельных по части ее внешнего вида). А Дорошевич подтверждает, что реализация снимков с Ручкой тогда было прибыльным бизнесом – иностранцы покупали (самой Софье это не нравилось). По воспоминаниям Дорошевича, Золотая Ручка была морально поверженной, поскольку не имела возможности освободиться от власти каторжного любовника Богданова – «конфидент» бил ее смертным боем и позволял реализовать талант в бутлегерстве (Влас Дорошевич написал, что Сонька Золотая Ручка организовала торговлю водкой на всем острове Сахалине). Как говорила сама Золотая Ручка, у нее на воле остались две дочери, и она очень хотела бы повидать их…

«Она стала Марией»

В очерке Власа Дорошевича говорится о том, что Шендель Блювштейн («паспортное» имя Соньки Золотой Ручки) «возжелала перейти в православие». И с этого момента она якобы уже перестала быть Сонькой, а стала Марией. Согласно подписанного ею документа, у Блювштейн уже росли две дочери 24 и 20 лет. Самая страшная тайна Софьи (Шендель) Блювштейн (Золотой Ручки) – это стремление к мистификации этого образа, созданного и культивируемого после ее смерти. Телесериал «Сонька Золотая Ручка», снятый Виктором Мережко, «по мотивам» жизни мошенницы, только подпустил «страшилок» в ее биографию, не имеющих ничего общего с действительностью. Даже могила на Ваганьковском кладбище, где якобы захоронена Сонька Золотая Ручка – суть «фейк»: даже кладбищенские старожилы подтверждают, что это старинное купеческое захоронение. Но поклонники «канонизированной» воровки считают, что она упокоена именно здесь.