Как русский генерал усмирял чеченцев
Генерал Алексей Петрович Ермолов (1777-1861), герой Отечественной войны и покоритель Кавказа, был в высшей степени экстравагантной личностью для тогдашнего высшего света.
«Государь, сделайте меня немцем!»
Возможно, молва преувеличивала подобные эпизоды, делая Ермолова выразителем общих настроений. В русской армии сильно не любили Александра I за его протекцию иностранным офицерам. Как раз накануне войны 1812 года в русскую армию было принято много прусских офицеров, не желавших служить Наполеону. Александр I предоставил всем высокие посты и звания, иной раз выше тех, которые были у них в прусской армии.
Некоторые из этих офицеров и генералов обладали выдающимися способностями (например, Карл Клаузевиц), но большинство были посредственностями или хуже. Один из них, генерал Пфуль, незаслуженно приближенный к царю, своими советами едва не погубил русскую армию в начале войны 1812 года.
Такие случаи дали повод к действительной или мнимой фразе, сказанной как-то Ермоловым царю в ответ на пожелание указать, какой бы награды хотел для себя Ермолов:
— Ваше императорское величество, произведите меня в немцы!
Ермолов, зная об этой молве, никогда не отрицал своего авторства этой фразы.
«Потомок Чингисхана»
Как бы то ни было, Александр I ценил способности Ермолова, причём протежировал тому граф Алексей Аракчеев – временщик, которого, как говорили, Ермолов тоже не раз поддевал своими колкостями. По окончании войн с Наполеоном Аракчеев даже рекомендовал царю Ермолова на пост военного министра. Но Александр I прозорливо разглядел в Ермолове другое призвание и назначил начальствовать на Кавказе.
Но прежде Ермолов должен был выполнить важное дипломатическое поручение царя к персидскому шаху. Дело касалось отказа Персии от посягательств на Северный Азербайджан, отошедший к России после войны 1804-1813 гг. Не обладая опытом дипломата, Ермолов простодушно заявил шаху Фетх-Али, что сам является потомком Чингисхана. Он напомнил шаху, как Персия была сокрушена монголами, и что он, Ермолов, готов лично повторить то же самое. Шах столь же простодушно воспринял эти намёки и отнёсся к Ермолову с большим уважением.
Цель миссии была успешно выполнена, что засвидетельствовал сам царь, произведя Ермолова в 1818 году в чин генерала от инфантерии именно за его посольство. А Ермолов убедился, что с «азиятцами» надо разговаривать только с позиций силы, каковому принципу он и следовал потом неизменно.
Жестокость к горцам
Как раз когда Ермолов ездил к шаху, после чего должен был возвратиться к своему новому назначению – командующего Отдельным Кавказским корпусом – чеченцы напали на его штаб и захватили его начальника, полковника Шевцова. Как водится в подобных случаях, чеченцы запросили выкуп за освобождение.
Но Ермолов не стал следовать привычной для русской администрации тактике переговоров с горцами. По его приказу войска совершили нападения на ряд аулов и взяли в заложники восемнадцать уважаемых старейшин. Ермолов велел объявить, что если Шевцов не будет отпущен до известного срока, то все чеченские заложники будут повешены. Шевцова освободили без всякого выкупа.
Вслед за тем Ермолов положил в основу усмирения Чечни крутые методы. По его приказу, если чеченская семья отказывалась выдать какого-то своего члена, совершившего даже не только нападение на русских солдат, но и воровство в русских и казачьих поселениях, то вся семья подлежала аресту. Если жители аула укрывали такую семью или позволяли ей бежать, то обязаны были выдать её родственников. Если и родственники скрывались, то аул подлежал уничтожению. Причём пленных мужчин было велено не брать.
Генерал вызвал к себе старейшин считавшихся мирными чеченских сёл, подозревая их в потворстве вооружённым бандам, и пригрозил, что сожжёт все их дома, а население изгонит в горы, где их истребят голод и болезни. «Лучше от Терека до Сунжи оставлю выжженную пустыню, чем потерплю в тылу русских войск убийства и грабежи», – якобы сказал он им.
Ермолов, чтобы слова с делом не расходились, проводил примерные акции устрашения. В 1819 году он приказал уничтожить аул Дады-юрт, дававший убежище участникам, как в наше время говорится, «незаконных вооружённых формирований». Жителям аула был предъявлен ультиматум о добровольном выселении, но те его отвергли. После жесточайшего боя, в котором погибла четверть русских войск, принимавших в нём участие, аул был стёрт с лица земли вместе с большей частью населения.
Историки по-разному оценивают результаты деятельности Ермолова. Одни считают, что его методы вели к успешному покорению Кавказа, и только снятие Ермолова с должности в 1826 году растянуло этот процесс ещё на четыре десятилетия. Другие утверждают, что именно жестокость Ермолова спровоцировала последующий всплеск фанатизма горцев, религиозное движение мюридизма и явление Шамиля.
Туземный гарем и внебрачные дети генерала
Вместе с тем, Ермолов не испытывал какой-то расистской ненависти к обитателям Кавказа. Особенно к его обитательницам. Наоборот. Прославленный генерал никогда не был официально женат. Но на Кавказе у него был целый гарем из местных уроженок. Впрочем, здесь Ермолов был не оригинален, а следовал местной моде русских офицеров, тоже открыто живших с туземными наложницами.
По мусульманскому шиитскому праву, Ермолов был дважды женат временным браком на кумычках. Правда, сам факт заключения брака оспаривается, так как кумыки – сунниты. Первой его женой была Сюйда. От неё в 1820 году у Ермолова в Тифлисе родился сын. Бахтияр-Виктор Ермолов (1820-1892) был официально оформлен как законный сын генерала и впоследствии тоже стал генералом. Его сын Владимир тоже избрал военную службу и в 1917 году был произведён в генералы, воевал в Белой армии.
Второй женой была Тотай. Говорят, что отец девушки, дав полководцу согласие, скрыл её потом от него, и посланцы Ермолова похитили Тотай. От Тотай у генерала родились два сына, которых он назвал в честь древних римских императоров – Клавдий и Север. Клавдий Ермолов (1823-1895) также достиг генеральского чина в русской армии.
Пётр, сын от третьей временной («кебинной») жены Ермолова – Султанум – умер во младенчестве. Дочери туземных жён полководца оставались, по уговору, в мусульманстве. Ермолов потом отпускал своих жён к родным, и они выходили замуж за своих единоверцев.
Самодурство генерала
Некоторым причудам Ермолова он и сам вряд ли мог найти объяснение. Один такой – когда он зачем-то приказал полкам, находившимся в его командовании, поменяться названиями – переполнил чашу терпения петербургских сановников генералом, на которого то и дело сыпались жалобы и доносы. В 1826 году его отставили от командования.