Кто совершил самый дерзкий побег из СССР
Однажды российские диссиденты решили выдвинуть на соискание премии Фонда им. Кеннеди двух россиян. Речь шла о скульпторе Соханевиче, переплывшем на надувном матрасе Черное море, и о Курилове, который трое суток плыл в Тихом океане. Премию в тот год получила Винни Мандела. Это и хорошо, так как Курилов вошел в историю не как диссидент-орденоносец, а как автор книги о гигантской массе воды и об одиноком человеческом существе.
Прыжок и последствия
«У Славы был ритуал: каждое утро он подолгу купался в море голым, — вспоминал подводник из Владивостока Драгун. — Объяснял это тем, что только так возможно полное слияние со стихией воды. Голодал по 40 дней, очищал организм морской водой».
Одним словом, океанолог Вячеслав Курилов жил морем, но постоянно получал отказ в визе для работы на океанографических судах дальнего плавания.
«Мое терпение закончилось, когда в моем личном деле появилась приписка-приговор: «Товарищу Курилову посещение капиталистических государств считаем нецелесообразным». Все во мне взвилось на дыбы. Выход был только один — бежать! Я почувствовал себя изгнанником и стал внутренне свободным. Вот тогда-то у меня пропал всякий страх, — вспоминал впоследствии Курилов. — И вот в ноябре 1974 г. я прочел в газете объявление, что через месяц большой пассажирский лайнер идет к экватору с туристами на борту. Никаких виз не требовалось: в течение двадцати дней лайнер будет находиться в открытом океане без заходов в иностранные порты. Круиз назывался «Из зимы в лето», место сбора туристов — Владивосток».
Перед началом плавания нам была известна только общая схема маршрута: лайнер выйдет из порта Владивостока, пересечет Японское море, отправится на юг, в Тихий океан, и приблизится к экватору. Весь маршрут до экватора держался в секрете.
Руководители круиза «Из зимы в лето» пытались взять под контроль все свободное время туристов. Для этого сформировали группы по 25–30 человек, не считаясь с желаниями людей, назначили комиссаров и всем выдали цветные галстуки как отличительные знаки. Каждая группа должна была сидеть за своим столом в ресторане, ходить вместе на лекции и в кино.
Сама атмосфера круиза толкала аскетичного Курилова к прыжку. «Повсюду были понатыканы бары, кабачки, спиртного — вдосталь. Сексуальными мотивами был пропитан корабельный воздух, — вспоминал один из туристов. — Стоило спуститься вниз по трапу в жилые палубы, как можно было услышать несмолкаемый гул голосов, ощутить распыленный в воздухе запах спиртного и духов. За дверью каждой каюты — музыка, песни, пляски, хохот и визг женщин, несмолкаемый шум споров, пьяные выкрики, любовные стоны, непрерывные тосты, звон посуды».
© Konkurent.ru13 декабря Курилов одел короткую оранжевую майку, узкие шорты, несколько пар носков, необходимых на острых рифах, на шею повязал платок, на случай, если придется перевязать рану, вышел на палубу и прыгнул с 14-метровой высоты.
«Всплыв на поверхность, я повернул голову и замер от страха. Возле меня, на расстоянии вытянутой руки — громадный корпус лайнера и его гигантский вращающийся винт! Какая-то неумолимая сила подтягивает меня ближе и ближе. Через мое тело проходят устрашающие вибрации адского шума, грохот и гудение корпуса, они медленно и неумолимо пытаются столкнуть меня в черную пропасть. Я чувствую, как вползаю в этот звук. Винт вращается над моей головой, я отчетливо различаю его ритм в этом чудовищном грохоте. Внезапно что-то швыряет меня в сторону, и я стремительно лечу в разверзшуюся пропасть. Я попал в сильную струю воды справа от винта, и меня отбросило в сторону. Затаив дыхание, я старался оставаться под поверхностью воды до тех пор, пока большое световое пятно кормовых прожекторов пройдет мимо. Какое-то время было совсем темно, потом я попал в полосу яркого света. Мне казалось, что меня заметили и поймали в луч прожектора. Но вскоре наступила полная темнота. Наконец, когда я оказался на вершине самой высокой волны, увидел быстро удаляющиеся от меня огни палуб и громадный черный силуэт кормы. Я облегченно вздохнул. В течение получаса я все еще со страхом ожидал увидеть бортовые огни возвращающегося судна, но тревога была напрасной. Меня как будто никто не заметил».
Но на самом деле Курилова заметили. Вернее, его отсутствие. Приморский журналист Матвеев был одним из туристов того рейса. Он вспоминал, что после того, как обнаружили пропажу одного из пассажиров, праздное настроение с отдыхающих как ветром сдуло.
«На пятые сутки морского путешествия произошло ЧП. Один из туристов ночью пропал, когда проходили мимо Филиппинских островов. Упал за борт и утонул? Сбежал? Мы терялись в догадках. Хотя вскоре твердо было заявлено: рванул на Филиппины. На корабле было два тайных сотрудника КГБ, видимо, они получили эту информацию, — вспоминал Матвеев. — Тут началось что-то невообразимое. И туристов, и экипаж собрали в музыкальном салоне, чтобы пересчитать по головам, сверяя списки. Проверка обнаружила, что один турист действительно пропал, зато оказалось, что на судне полно «зайцев» — личных друзей директора круиза Раппопорта. После этого случая Раппопорт будет вынужден уйти из пароходства и занять должность директора Приморской краевой филармонии».
«В те времена из СССР бежало не много людей. Максимум — 11 человек в год. Из Приморья — 1–2 человека. Контроль за потенциальными перебежчиками был серьезный, — рассказывал корр. «К» подполковник КГБ в отставке, курировавший ДВМП и ДВНЦ. — Один раз получив сигнал о том, что у человека есть такие мысли, мы вели его всю оставшуюся жизнь. Однажды мы получили сигнал, что один ихтиолог собирается убежать. Он, правда, уехал на Урал, и мы передали его дело туда. Но там за ним не особо смотрели, и вот он объявился в Находке, где три месяца изучал обстановку порта, движение судов, работу пограничников. И в конце концов пробрался на лесовоз, отходящий в Японию. Его, правда, там накрыли, но меня за то, что я не интересовался его жизнью на Урале, понизили в звании и в должности. Досталось мне и за Курилова…»
Родственникам Курилова сначала сообщили, что он пропал без вести. А когда в Союзе стало известно, что он бежал и находится на Филиппинах, — об этом передали по «Голосу Америки» — его заочно судили и приговорили к десяти годам тюрьмы «за измену Родине».
Океан и берег
Курилов оказался один в огромном океане.
«И во мне стал рождаться страх. Волны страха двигались от рук и ног, подступали к сердцу и сознанию. Страх начал душить меня, дыхание стало учащенным, и я почувствовал, что задыхаюсь. Гребни волн по-прежнему часто опрокидывались на меня, заливая трубку, и я понял, что в таком состоянии мне не продержаться на воде и получаса, — вспоминал Курилов. — Я верю, что от страха можно умереть. Происходит какое-то самовозбуждение — одна волна страха вызывает другую, большую. Я почувствовал, как судороги стали сжимать горло, мне хотелось кричать. Еще несколько мгновений — и я задохнусь.
В этот момент у меня мелькнула мысль, что мое положение еще совсем не безнадежно, и я просто убиваю себя сам. Я собрал всю свою волю и «взглянул в лицо страху». Этому приему я научился давно, еще когда ходил по ночам на кладбище, чтобы воспитать в себе храбрость. Мне было тогда лет семь-восемь, и я думал, что только так можно выработать в себе бесстрашие. Это очень простой прием, когда его вполне освоишь. Если «отведешь глаза» на мгновение, страх снова набрасывается с прежней силой. Нужно удерживать концентрацию некоторое время и целиком погасить его волны.
«Страх постепенно проходил. Я почувствовал, что снова могу дышать равномерно и глубоко».
Успокоившись, Курилов полностью слился с океаном. Чтобы напиться, он подставлял рот потокам больших черных туч, а чтобы взглянуть за горизонт, поднимался на гребни девятых валов: «Я медленно парил на границе двух миров. Днем океан казался стихией, вызванной к жизни ветром, и только ночью, когда ветер стих, я увидел его настоящую, самостоятельную жизнь. Я постоянно ощущал рядом чье-то присутствие. Временами раздавались звуки, которых не могло быть на Земле. Потом, как по взмаху волшебной палочки, все смолкало, и становилось еще более жутко от этой живой, обволакивающей тишины. Я совсем потерял понятие о времени, и мне стало казаться, будто я плыву уже очень давно — целую вечность».
В море Курилов пробыл три дня. Эти дни, 13, 14 и 15 декабря, он всегда вспоминал как самые счастливые в своей жизни и ежегодно праздновал как дни духовного рождения.
Достигнув Филиппин, Курилов оказался в тюрьме, но весть о беглеце облетела остров, и познакомиться с ним приезжали из самых отдаленных уголков. Через полгода Курилов получил разрешение уехать в Канаду к родной сестре, откуда переселился в Израиль и стал сотрудником Хайфского океанографического института.
20 января 1998?г. Курилов погиб, исследуя глубины озера Кинерет на реке Иордан. В тот день на берегу находились его супруга и сотрудник израильского телевидения. Незадолго до трагедии в сети запутался приятель Курилова, и последний его распутал. А потом запутался сам. И теперь уже приятель стал его распутывать. Он разрезал нить, но к этому времени Курилову уже стало плохо. Когда его подняли на поверхность, он махнул рукой, но когда его выносили на берег, его уже не было в живых.
Похоронили Курилова в Иерусалиме. Сегодня, по словам одного из туристов, могила Славы Курилова — самая ухоженная на кладбище, засыпанная живыми цветами. Указывая на нее, смотритель кладбища так охарактеризовал жизнь Курилова: «Красиво жил, красиво плыл, красиво умер. И плита красивая».