За что сенаторшу Брискорн прозвали «курской Салтычихой»
Имя жестокой помещицы Дарьи Салтыковой давно стало нарицательным. Однако она была не единственной в своем роде. Подобные истяхательницы встречались даже в просвещенном XIX веке. Об одной из них — в статье «Рамблера».
Ольга Маврогени была дочерью богатого бессарабского помещика Константина Маврогени, сподвижника Потёмкина. Девушка росла в роскоши, получила достойное образование. В 1793 году она вышла замуж за первого богача Екатеринославской губернии Анания Струкова и принесла солидное приданое в 56 тысяч рублей.
Ольга быстро стала главной светской львицей в округе, увлекалась театром и книжными новинками. В браке родила мужу трех детей, двое сыновей и рано умершую дочь. Позже молодая женщина овдовела и в 1807 году вновь вышла замуж за сенатора и дипломата Федора Брискорна, с которым у нее была судебная тяжба.
Супруги жили на широкую ногу в Петербурге — дом всегда был полон гостей. Но Ольга не забывала и о финансах. Она постоянно расширяла свои владения, покупая все новые и новые деревни и сёла. В курских Прилепах Ольга устроила суконную мануфактуру с ткацкими станками по последнему слову техники и паровой машиной. Помещица перевела крестьян с оброка на барщину, доведя их до нищеты, так как заставляла работать их и в те дни, когда они имели право обрабатывать собственные участки. И взрослые, и дети жестоко наказывались по малейшей прихоти.
Рабочие фабрики, в том числе и малолетние, буквально жили у станка, лишаясь своего имущества. По приказу Ольги крестьян истязали кнутом, плетями, палками, батогами, обрекали на голод. Впрочем, и питались рабочие скудно — ложкой каши и постными щами, кроме того их кормили червивым мясом.
Только с октября 1820 по май 1821 года в имении скончался 121 человек, в том числе 44 были младше 15 лет. Крепостные то и дело бежали — всего около 300 человек. Крестьянская жалоба в конце концов дошла до столичных властей. Следствие шло 3 года.
В итоге фабрика попала под государственную опеку, но Ольга Брискорн никакого наказания не понесла и скончалась от апоплексического удара в марте 1836 года. Свои детям, в том числе и двум дочерям от второго брака, она оставила приличное наследство — 110 тысяч рублей, три тысячи душ, несколько имений и домов в столице. Интересно, что при своем жестоком характере окружающие знали ее как религиозную женщину — она жертвовала на строительство храмов и церквей, щедро раздавала милостыню.