«Чудесный грузин»: как на самом деле появилось самое знаменитое прозвище Сталина
У Иосифа Сталина было немало прозвищ – от юношеского псевдонима Коба до выдуманного подхалимами эпохи «культа личности» пышного титула «отец народов». Одно из самых известных «наименований» Сталина принадлежит Владимиру Ленину – он называл своего соратника «чудесным грузином». Советская пропаганда подразумевала, что главный большевик подчеркнул выдающиеся человеческие качества своего преемника на посту лидера СССР. Но что на самом деле имел в виду «вождь мирового пролетариата»?
«Чудесный грузин»: рождение мифа
Выражение «чудесный грузин» Ленин употребил в письме, посланном им в редакцию партийной газеты «Правда» 19 февраля 1913 года. Как уточнял Лев Троцкий в книге «Сталин», адресатом послания был Максим Горький. В 1912-1914 годах писатель возглавлял литературный отдел «Правды». Ранее Горький в переписке с Лениным затронул тему национализма, взволновавшую Россию в связи с делом Бейлиса. «Насчёт национализма вполне с вами согласен, что надо заняться этим посерьёзнее, – ответил Ленин. – У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью, собрав все австрийские и пр. материалы. Мы именно на это наляжем». Говоря «у нас», Ленин, вероятно, подразумевал Европу, где сам находился в эмиграции. В январе 1913 года Иосиф Сталин жил в Вене, а незадолго до этого он встречался с Лениным в австрийском Кракове, куда приезжал в ноябре и декабре 1912 года на совещания ЦК РСДРП(б). Есть версия, что изначальное словосочетание, употреблённое автором письма, звучало не совсем так, как указано в «Полном собрании сочинений» Ленина. Литературный критик Алексей Кондратович передавал рассказ поэта Александра Твардовского, который, возможно, видел оригинал письма. По его словам, вместо эпитета «чудесный» Ленин написал «чудный». Всем же известный вариант якобы появился в результате правки Сталиным ленинских рукописей (правда, саму фразу Кондратович в «Новомирском дневнике» процитировал неточно: «И здесь я встретил чудесного грузина»). Уже в 1920-х годах ленинское «определение» Сталина оказалось у всех «на слуху» – его цитировали как пример прозорливости вождя большевиков, якобы угадывавшего лучшие черты людей. Однако сам Ленин, по-видимому не вкладывал в свои слова большого значения. Характерно, что в письме он не упомянул ни фамилии, ни имени Сталина – Максиму Горькому они ни о чём бы не сказали, да и сам Ленин их толком не запомнил. Выяснить вопрос о том, как на самом деле зовут «чудесного грузина», Ленин соизволил только через пару лет. В письме к большевику Вячеславу Карпинскому от 9 ноября 1915 года Надежда Крупская от имени мужа просила: «Большая просьба, узнайте фамилию Кобы (Иосиф Дж.?) Мы забыли. Очень важно». Это весьма удивительно, потому что к тому времени Ленин со Сталиным были знакомы уже много лет. Как сообщают биографы обоих вождей, они впервые встретились в декабре 1905 года в Финляндии, на первой Всероссийской большевистской конференции в Таммерфорсе. В 1913 году Сталин был важен для Ленина именно как «один грузин» – то есть представитель одного из национальных меньшинств Российской империи, «угнетённого» царизмом и «великодержавным шовинизмом». А следовательно, по мнению Ленина, способный лучше разобраться в национальном вопросе, чем представители большинства населения. Отсюда и эпитет «чудесный» («чудный»). В лексиконе Ленина он не имел какой-либо специфической окраски. Ленин частенько упоминал в письмах «чудесный отдых», «чудесную погоду», «чудесное место». Где-то в ряду подобных выражений затесался и «чудесный грузин». Статья Иосифа Сталина «Марксизм и национальный вопрос» вышла в третьем, четвёртом и пятом номерах журнала «Просвещение» в марте-мае 1915 года. Именно как «специалист» про национальному вопросу Сталин занял после революции пост наркома по делам национальностей. Сформулированные им в 1913 году принципы «областной автономии» и «интернационального сплочения рабочих» легли в основу политики Советского Союза.
Судьба прозвища
Выражение «чудесный грузин» приобрело куда большую известность, чем другое ленинское определение Сталина – «пламенный колхидец». Правда, со временем, узнав Сталина поближе, Ленин разочаровался в его «чудесных» и «пламенных» качествах. В своём «Письме к съезду», написанном уже после избрания Сталина генсеком, Ленин обвинил соратника в чрезмерной грубости. Выражением «чудесный грузин» активно пользовались антисоветские деятели: «Ленин назвал Сталина «чудесный грузин», – писал в 1933 году грузинский писатель-невозвращенец Григол Робакидзе. – «Чудесного» в Сталине было хоть отбавляй, а вот грузинского – весьма и весьма немного». Русские эмигранты вспоминали ленинскую фразу о «чудесном грузине», когда речь шла об «азиатском» характере сталинской власти или об особом благоволении Сталина к своим землякам с Кавказа. В ироническом ключе фразу цитировали и жители СССР, особенно после событий XX съезда КПСС. Иначе чем «чудесами» трудно было назвать резкие повороты сталинской внутренней политики, когда истребители «врагов народа» вдруг сами оказывались «врагами народа». «Надо было встать на колени и возопить, поклонившись на три стороны: «Простите нас православные, что за свою шкуру устрашась, отдали вас диким зверям на растерзание. Простите нас, православные, что мы слова не вымолвили, когда вас миллионами высылали да расстреливали, отдавали всякой сволочи на поругание, большого страха на нас нагнал чудесный грузин, онемели от страха, ушами прохлопали», – упрекала советских правителей в 1956 году театральная художница Любовь Шапорина. В настоящее время выражение «чудесный грузин» по-прежнему активно употребляется как сторонниками, так и критиками сталинизма.
