В сербском Белграде в возрасте 110 лет и 101 дня скончалась русская эмигрантка Тамара Крутикова, покинувшая Россию в разгар Гражданской войны. Она была официально признана старейшей жительницей Сербии и второй по возрасту русской женщиной в мире. Дочь полковника Белой армии прожила удивительную жизнь: видела махновские погромы на Украине, зверские расправы хорватских усташей над мирным населением и приход советских войск на Балканы. Крутикова сумела стать известной личностью в Социалистической Югославии и даже приняла высокую награду из рук маршала Иосипа Броз Тито. Своих детей и внуков Тамара воспитала в русских традициях. «Лента.ру» — о невероятной судьбе одной из последних в мире представительниц первой волны русской эмиграции.

***

Ноябрь 1920 года, Крым. Красная армия только что прорвала укрепления белых на Перекопском перешейке и хлынула на полуостров. Части Русской армии генерала Петра Врангеля спешно отступили к портам, где их ожидали для эвакуации корабли Черноморского флота. Гражданские паниковали: они боялись большевиков, но и расставаться со своим имуществом не желали.

«На одних пароходах была грязь, давка и голод, лишний багаж сбрасывали в море. На других же была и вода, и провиант, и разрешали брать с собой все, что угодно, — свидетельствовал очевидец эвакуации Петр Бобровский. — Я видел при погрузке беженского багажа качающиеся на лебедке гарнитуры мебели, клетки с курами, дуговые электрические фонари. Это все везли запасливые люди в виде валюты. Багаж занимал так много места, что многие из желающих попасть на пароход не попадали на него».

Небольшое паровое судно «Дооб» уже отчаливало из Феодосии, когда к берегу прибежали люди, отчаянно требуя взять их на борт. Рассчитанный примерно на 600 пассажиров корабль причалил вновь, забрал людей и пошел в сторону Севастополя. И все равно погрузиться смогли не все желающие. Кому-то пришлось пытать счастье на других судах, менее терпеливые бежали в горы или шли на прорыв в Северную Таврию. Многие из тех, кто остался, стали жертвами красного террора.

В Севастополе на «Дооб» поднялась группа высших офицеров, решивших разделить участь своей армии. Был среди них и 39-летний полковник Главного интендантского управления Владимир Круглов. Вот уже больше года он ничего не знал о судьбе жены и дочери, покинувших Россию в 1919-м.

После установления советской власти большая и дружная семья распалась на части. Кто-то уехал за границу, в Королевство сербов, хорватов и словенцев или во Францию, другие пытались спрятаться на Урале. В Москве у Круглова остался брат Николай, начинающий архитектор.

«Идите в дом для прислуги, иначе вас убьют»

Владимир Круглов выделялся редким отчеством — Полиевктович. Он был родом из Вологды, окончил кадетское училище в Архангельске, а затем военную академию в Казани — с отличием. Служба ему давалась легко, была в радость. Круглов быстро и успешно делал блестящую офицерскую карьеру и сильно удивил всех, когда попросился служить на Кавказ. Судя по всему, именно там с ним произошла занятная история.

«Он мне рассказывал, что однажды едва не столкнулся с бандой Сталина, грабившей банки. А было так: дедушка поехал в банк за жалованьем для своих солдат. "У нас нет денег, — ответили ему клерки. — Все украл Джугашвили"», — поведала Наталья Влчек.

После Кавказа Круглова распределили в Екатеринослав (ныне Днепр), где он познакомился с красивой девушкой Анной, родственники которой занимали серьезные должности и имели высокий статус в царской России. Уже совсем скоро офицер просил у своего командования разрешения на свадьбу.

1917 год принес страдания и несчастья в миллионы российских домов. Страна разделилась на два враждующих лагеря, Круглов занял сторону белых.

«Он был очень большой патриот, хотел бороться за Белое дело, — говорил в беседе с «Лентой.ру» правнук полковника Александр Влчек. — Прадедушка говорил, что главную роль в революции сыграл Троцкий, а не Ленин, как принято считать. А Сталина, вспоминая тот эпизод на Кавказе, он считал просто грабителем».

Ход Гражданской войны разбросал членов семьи Кругловых. Пока Владимир Полиевктович воевал в рядах Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), его жена и дочь пытались переждать смутное время в Екатеринославе. Обстановка там становилась все более напряженной, а к 1919 году мало какой клочок бывшей империи можно было назвать спокойным местом.

Крестный Тамары был крупным промышленником и владел особняком в Крыму. Он очень любил крестницу и, поскольку не имел собственных детей, завещал ей все свое имущество, в том числе пять фабрик. Когда появилась возможность, мать с дочерью пробрались в Крым и укрылись у родственников.

В 1918-1919 годах власть на полуострове постоянно менялась: немцы вытесняли войска Украинской народной республики (УНР), им на смену приходили войска Антанты. После окончания Первой мировой войны Крым заняла Красная армия, а летом 1919-го ее выбили белые, сохранявшие свой контроль над полуостровом до знаменитой эвакуации в ноябре 1920 года. Судя по всему, Анна и Тамара Кругловы оказались в Крыму где-то перед уходом французских войск и незадолго до наступления большевиков.

Так Тамара Владимировна покинула Россию и отправилась в эмиграцию, хотя ее поездка на этом корабле вовсе не планировалась. Команда хотела плыть в Болгарию, но никто их не принимал.

«Все государства отказывались. Они три месяца искали порт, где можно было бы пришвартоваться», — говорит Наталья Влчек.

На корабле были ужасные условия. Судно переполнено, люди теснились как сардины. Из всех вещей у Тамары была только одна игрушка — маленький медвежонок. И даже его пытались бросить за борт — настолько катастрофически не хватало места.

Руку помощи отчаявшимся людям протянула Турция, часть которой была оккупирована Антантой. Испытания, однако, не закончились: при подходе к Константинополю на пароходе начался тиф. Пассажирам пришлось выдержать жесткий карантин. После долгих переговоров американский Красный Крест добился разрешения забрать с судна хотя бы детей. Американцы высадили их на острове Проти (турецкое название Кыналыада), одели и накормили. Так Тамара Круглова оказалась в американском лагере.

Этот клочок земли, один из Принцевых островов, находится в Мраморном море, в нескольких километрах от Стамбула. 100 лет назад он был главной базой, куда свозили детей-сирот, эмигрировавших из России. Американцы заботились о русских, брошенных на произвол судьбы, снабжали их всем необходимым.

В то время в Турции в разгаре была война за независимость. После прихода к власти Мустафы Кемаля (вошел в историю под именем Ататюрк) американцы покинули страну. Заботиться о детях стали англичане.

Между тем Анна Круглова, мать Тамары, высидела карантин и получила право сойти на берег. Но у взрослых не было ничего, чтобы содержать своих детей, и те еще какое-то время оставались в лагере.

Чуть позже их нашел полковник Круглов, и семья наконец-то воссоединилась.

Турецкое правительство выражало обеспокоенность из-за возможных беспорядков, которые могут вызвать переполнившие Турцию русские, но простые турки приняли эмигрантов из России в высшей степени дружелюбно, видя в них собратьев по несчастью (война проиграна, родная страна разорена). Член старой Думы Василий Шульгин даже назвал 1920-й годом мирного завоевания Константинополя русскими. Он вспоминал, что в городе было множество вывесок, афиш и объявлений на русском языке.

«Случаев удивительно доброго, сердечного отношения — не перечесть, — писал Шульгин в своем дневнике. — Одного почтенного деятеля остановил на улице старый турок и, спросив "урус?", дал ему лиру. Русскому офицеру сосед по трамваю представился как турецкий офицер, предложил быть друзьями, потащил к себе и предложил ему половину комнаты за бесценок, лишь бы жить с "урусом". Третьего хозяин кофейни угощал как дорогого гостя и наотрез отказался взять плату. Русским уступают в очереди, с русских меньше берут в магазинах и парикмахерских, выказывают всячески знаки внимания и сочувствия, и над всем этим, как песнь торжествующей любви, вместе с минаретами вьется к небу глас народа — глас божий».

Но оседать в Турции насовсем не входило в планы Кругловых. Англичане предложили русским беженцам на выбор несколько стран для дальнейшего проживания.

«Моя бабушка Аня решила ехать в православную Сербию, — объяснила Наталья Влчек. — Группу эмигрантов забрал старый сербский корабль "Князь Лазарь", настоящая развалина. Когда они проплывали мимо Греции, корабль сломался. Пришлось сойти на берег. В конце концов русские изгнанники добрались до приморского городка Херцег-Нови (популярный курорт в современной Черногории — прим. «Ленты.ру»). Началась сербская часть истории нашей семьи».

«Дядю забрали, выкопали яму и залили известью»

В исторических фильмах иногда показывают кутежи русской эмиграции в Париже. На самом деле жизнь подавляющего их большинства была очень трудной и невеселой. Приходилось ютиться в крохотных неотапливаемых комнатушках, питаться самой простой едой. Кругловы постоянно переезжали с места на место. Скитания закончились после того, как стало известно о создании русской школы под Марибором: ее расположили в бывшем дворце австрийского графа. Анну Круглову пригласили туда работать воспитательницей, Владимира — секретарем и учителем математики. Тамара оканчивала гимназию уже в Бела-Црква, где также базировался русский кадетский корпус, дружила с участниками оркестра и хора.

Впоследствии Кругловы переехали в Белград: заработанных в Словении денег хватило на небольшой дом (во время Второй мировой войны в него попала американская бомба). Владимир устроился работать в пекарню, а его дочь поступила в музыкальную академию, где познакомилась с талантливым преподавателем из России Николаем Крутиковым. По завершении учебы они поженились.

«Почему не остались в Словении? Я думаю, словенцы относились к русским не так хорошо, как сербы, — сказала внучка полковника Круглова. — В отличие от супруги, Владимир Полиевктович имел проблемы с адаптацией в новой стране, так и не выучил сербский язык, поэтому не мог получить другое место работы. После Первой мировой экономика Сербии была практически разрушена. Например, моя мама хотела учиться на фармацевта, но не могла получить стипендию, а родители не имели возможности ее содержать. Тогда она пошла в музыкальную академию, учила и французский язык. Сколько могли, сербы помогали».

Русские эмигранты настолько быстро освоились в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, что всерьез предлагали переименовать приютившую их страну в Королевство сербов, хорватов, словенцев и русских беженцев. С подобной инициативой обращались к уполномоченному по делам тех самых русских беженцев Сергею Палеологу. Ход инициативе, естественно, не дали, а Королевство СХС в 1929 году было переименовано королем Александром в Югославию.

После выпуска Тамару (теперь уже Крутикову) и Николая распределили в македонский Кавадарци, затем они получили место в боснийском Бихаче. Во время Второй мировой этот город несколько раз переходил из рук в руки воюющих армий. После провозглашения марионеточного и подчиненного немцам Независимого государства Хорватия (НГХ) Бихач оказался на территории, подконтрольной усташам (хорватские фашисты). В 1942-м в результате ожесточенного боя их выбили оттуда партизаны-коммунисты, лидер которых Иосип Броз Тито учредил в Бихаче свою штаб-квартиру (немцы и хорваты повторно захватили город в 1943 году).

Партизаны были высокого мнения о музыкальных способностях Крутикова и предложили ему возглавить их хор (а еще у них были оркестр и балет). Николай дирижировал партизанским хором на первом заседании Антифашистского вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ) в Бихаче, где были намечены контуры будущего социалистического государства. Как подчеркивают дочь и внук Крутиковых, Николай помогал партизанам, но не воевал и никогда не был коммунистом.

Тамара же еще в 1941 году уехала в Загреб: в Бихаче под властью усташей творились кошмарные вещи.

В том же 1941-м Тамара Крутикова родила в Загребе дочь Наталью (в 1946-м появилась дочь Ирина, а в 1950-м — Зинаида).

«В Загребе моя мама жила в семье, которая владела молочным заводиком, — рассказывала дочь Тамары Крутиковой. — Они прятали маму. Но в роддоме, куда она попала, было много усташей среди персонала. Ходили католические священники и крестили детей. Мама за меня страшно боялась. Главный врач был евреем. Он сказал маме: "Я напишу, что ваша малютка простужена". И нас перевели в инфекционное отделение, туда священники не заходили».

Потом Тамара забрала Наталью и сбежала из больницы, они прятались в приграничном селе Добринице у хорватки Марии. Днем в село приходили усташи, которых они считали страшнее нацистов, ночью — партизаны...

Один из примеров зверств усташей корреспонденту «Ленты.ру» привел муж Натальи Бранислав Влчек.

«Партизаны сбили самолет НГХ, пилот погиб. Усташи мстили по формуле сто за одного. Зашли в деревню, бабушка предложила моему дяде спрятаться. Он отказался, объяснив, что ни в чем не виноват. Когда вошли усташи, семья сидела за столом. Дядю забрали, выкопали яму и залили известью. Даже не потратили пулю — убили топором», — рассказал он.

Но это было не самое страшное. По их рассказам, в Бихаче детей знакомого Тамары бросили в кипящую воду.

«Она считала себя русской»

По мере освобождения территории Югославии партизаны устраивали расправы над теми гражданами, которых подозревали в сотрудничестве с коллаборационистским правительством Милана Недича или с немцами. Жертвами коммунистов стали тысячи людей по всей стране. Например, в городе Шабац в 90 километрах от Белграда на железнодорожный мост через реку Саву вывели несколько десятков именитых и зажиточных граждан, среди них был русский эмигрант Александр Бучин. Он был инженером и в 1930-е помогал реконструировать город, а его вина заключалась в том, что в его доме, одном из лучших в Шабаце, во время оккупации проживал немецкий начальник. Людей расстреляли, тела бросили в реку. Бессудные казни прошли и в тех местах, которые ранее контролировало НГХ.

«Войдя в Загреб, партизаны убили очень много русских эмигрантов, — рассказала Наталья Влчек. — Среди них был и мой дядя, бывший офицер, очень скромный человек, работавший в библиотеке. Они его забрали и расстреляли. К другому родственнику зашли в фотостудию. Его постигла та же участь. Городским прокурором Бихача при НГХ был русский эмигрант Стародубцев, которого хорошо знала моя бабушка. Партизаны, когда вошли в город, арестовали его и хотели расстрелять. Но люди говорили, что он хороший человек, спас много сербов. В итоге партизаны его не убили, а посадили в тюрьму».

В 1944 году на Балканы пришла Красная армия. По словам Александра Влчека, советские военные хорошо отнеслись к русским эмигрантам, хоть те и были потомками белых, приходили в дом Тамары и о многом рассказывали. Она после восстановления мирной жизни не сидела без дела: давала уроки игры на рояле, занималась балетом и преподавала его. Ее муж Николай очень любил теннис, и когда они куда-то переезжали, строил там теннисный корт и давал уроки.

Шло время, и супруги Крутиковы добились внушительных успехов в музыке. Оба работали дирижерами и побеждали на конкурсах. Тамара получила признание самого Тито: маршал лично вручил ей орден с серебряными лучами (выше только с золотыми).

«Она считала себя русской, — говорит Александр Влчек. — Я успешный эксперимент моих бабушки и дедушки: старший внук, крещен в русской православной церкви. А мои младшие братья — уже в сербской. Влияние русской линии начало теряться именно на мне. Но в школе мы чувствовали себя другими. Я всегда говорил, что русский, и имел прозвище Шпион».

По мнению Александра, жизнь в Социалистической Югославии существенно отличалась от жизни в СССР: частная собственность не была запрещена, человек мог быть богатым. Нельзя было трогать только две вещи: политику и национальный вопрос.

После войны Коминформ предлагал семье Крутиковых вернуться в Россию. Они отказались, но многие приняли предложение.

«И никто из них больше не писал», — констатировала Наталья.

Сама она в 1970-1980-е работала в большой сельскохозяйственной корпорации, к директору которой для обмена опытом приезжал член Политбюро ЦК КПСС Андрей Кириленко. Почему-то не нашлось переводчика, и встреча оказалась под угрозой. Зная о русском происхождении Натальи, ее пригласили спасать ситуацию. Дочь Тамары Крутиковой познакомилась с Кириленко и рассказала ему свою историю. Высокопоставленный советский деятель, которого в 1970-е называли третьим по влиянию человеком в СССР и возможным преемником Леонида Брежнева, пообещал выписать пропуск в Днепропетровск, который из-за своей военной промышленности был тогда закрыт для иностранцев. Там был дом предков Тамары, и в ожидании приезда заграничного гостя его даже отремонтировали и покрасили. Но выполнить обещание и привезти туда Тамару Кириленко так и не успел: после смерти Брежнева 10 ноября 1982 года его отправили в отставку.

Тем не менее Тамара вместе с дочерью побывали в Ленинграде, но особенных эмоций у Крутиковой это не вызвало.

«Мама не такая душевная, в этом она похожа на своего папу Владимира, — заключила ее дочь Наталья. — Поэтому к возвращению на родину спустя десятилетия она отнеслась безразлично. А вот мне было страшно тяжело. Когда самолет садился, я почувствовала радость и заплакала. В Петербурге мне очень понравилось, в отличие от Москвы».

В 1981-м умер Николай Крутиков. Оставшись вдовой, Тамара жила одна и обходилась без посторонней помощи до своего 94-летия. В последние годы за ней ухаживала младшая дочь Зинаида. Тамара Крутикова умерла в возрасте 110 лет и 101 дня. Она была второй по возрасту русской женщиной в мире после Клавдии Гадючкиной из Ярославля, которой сейчас 111 лет.

Возраст Крутиковой был подтвержден Геронтологической исследовательской группой (GRG). В 2021 году она была официально признана старейшей жительницей Сербии и вторым по возрасту человеком в истории этой страны после Елизаветы Вельович, прожившей 112 лет и умершей в 2016-м.