Игорь Сандлер раскрыл подробности прибыльной продажи российских пластинок в Англии
В я рассказывал о знакомстве с удивительным человеком, продюсером Барри Уайтом, о его шоу Forever Elvis, …
Источник: –MK.RU
В я рассказывал о знакомстве с удивительным человеком, продюсером Барри Уайтом, о его шоу Forever Elvis, которое мы сумели привезти в Москву в конце 80-х годов, а также о судьбоносной роли, которую Барри сыграл в британской карьере моей группы Index 398. Помимо нашей общей страсти к рок-музыке как к искусству и профессии нас связывало особенное отношение, если не сказать пиетет, к творчеству одного из «отцов-основателей» — Элвису Пресли. Эта страсть оказалась еще и прибыльным делом. Об этом хочу рассказать сегодня немного подробнее.
У Барри Уайта была громадная коллекция фото, плакатов, постеров и дисков — тысячи! — именно Элвиса Пресли. Помимо оригинальных релизов он собрал уникальную коллекцию лицензий, переизданий, копий и даже бутлегов со всего мира. Многие были с ошибками и опечатками, но в формате уникальной коллекции это придавало таким «экспонатам» даже особенную ценность и некий шарм. Зная об этой его страсти, я, когда прилетел в первый раз в Лондон, привез ему диск, купленный в России за 2 рубля 15 копеек из серии «Рок-архив» от фирмы «Мелодия». Диск бесхитростно и просто назывался «Поет Элвис Пресли». Они (госфирма «Мелодия») с начала перестройки, когда рок-музыка перестала быть запрещенной «растлительницей советской молодежи», задумали издать на виниловых пластинках (других тогда, собственно, и не было, до CD еще несколько лет) всю классику рока, прежде недоступную советским меломанам. Дело облегчалось тем, что в отличие от скромного ассортимента легальных лицензионных дисков (вроде АВВА, Boney M, Teach In и т.д.), права на издание которых были закуплены на Западе за скудные бюджетные деньги, «срок лицензионной давности» для многих старых записей по тогдашним нормам авторского права истек, их выпуск во многих случаях не стоил «Мелодии» не то что ни единого твердоконвертируемого цента, но даже деревянной копейки. Так как это были рандомные компиляции, а не копии оригинальных альбомов, под всю линейку «Рок-архива» придумали единую стилистику оформления. С дизайном тогда в Советском Союзе, как и с бумагой (помните «Москва слезам не верит»?), была вечная напряженка, и «Рок-архив» без излишних эстетических мучений обрел общий и очень характерный для СССР красный фон. Такового вот покрасневшего Пресли я привез и подарил Барри Уайту в Лондоне. У него глаза расширились, руки затряслись — дрожащими он берет ее нежно, будто китайскую фарфоровую вазу династии Минь, и говорит: «Игорь, это лучший подарок! То, что Пресли издали в СССР — это просто раритетище! Я сейчас расскажу всем коллекционерам мира, что у меня есть русский Пресли!» Я сказал, что могу привезти еще. Он пообещал (все-таки продюсерская жилка бизнесмена!), что если я привезу еще одну пластинку, то он продаст ее за 100 британских фунтов (в пересчете по тем деньгам — 200 американских долларов, то есть полгода жизни в тогдашней Москве на широкую ногу!). 1989 год! В моем сознании что-то перевернулось.
