Что известно о прототипах героев романа «Два капитана»
Люди, жившие в советское время, хорошо знают роман «Два капитана» Вениамина Каверина, одно из самых популярных произведений той эпохи. Напомню, книга повествует о двух отважных людях – полярном капитане Иване Татаринове, пропавшем без вести где-то на Севере, и советском лётчике Сане Григорьеве, всю жизнь посвятившем поиску экспедиции Татаринова.
Любопытно, но у этих людей, как и у других героев романа, были вполне реальные исторические прототипы. Каверин особо не скрывал, что своего Ивана Татаринова он создавал с облика известного русского полярного исследователя Георгия Седова, погибшего в феврале 1914 года во время экспедиции на Северный полюс. А вот в Сане Григорьеве нашли воплощение сразу два близких друга писателя Каверина…
Достойные и не очень
Это полярный биолог Михаил Лобашев, из биографии которого каверинскому Григорьеву досталось многое – детская немота, необычное излечение от неё, сиротство, история сумки почтальона, послереволюционное беспризорничество, учёба в школе-коммуне. Что же касается взрослого Григорьева, то здесь прототипом стал боевой лётчик-истребитель Самуил Клебанов, геройски погибший в 1942 году.
До войны Клебанов много работал на Севере – прокладывал северные маршруты, разработал правила пилотирования самолёта в условиях сложной северной погоды, особенно метели, без устали мотался по таким северным закоулкам, до которых мало кто вообще мог добраться…
Об этих людях сегодня можно легко найти информацию в интернете. Здесь же я подробнее остановлюсь на биографии прототипа главного отрицательного героя. Речь идёт о Николае Антоновиче, брате капитана Татаринова. Как мы помним, до революции это был крупный делец-коммерсант, взявшийся за снаряжение экспедиции брата, но так снарядивший её просроченными продуктами питания, гнилым оборудованием и одеждой, что экспедиция в итоге погибла. А уже при советской власти этот деятель быстренько переквалифицировался в педагога и сделал хорошую карьеру, вплоть до получения высоких научных званий. И при этом Николай Антонович делал буквально всё, чтобы помешать Сане найти пропавшую экспедицию брата…
Сам Вениамин Каверин довольно уклончиво говорил о прототипе Николая Антоновича, лишь намекая на директора гимназии города Пскова, где будущий писатель учился до революции. Но этих директоров было несколько. Впрочем, практически все литературные исследователи сходятся в том, что речь, скорее всего, может идти о директоре, которого звали Артур Генрихович Готлиб. И не только потому, что этот человек, как и Николай Антонович, не пропал после революции и даже, наоборот, сделал очень удачную советскую карьеру.
Но и потому, что по своему цинизму Готлиб переплюнул даже персонаж «Двух капитанов»!
От черты оседлости до «Союза истинно русских»
Вообще-то у него при рождении было другое имя – Арон Гиршевич Готалов, родился он в Белоруссии, в 1866 году, на территории так называемой черты оседлости – западных окраин Российской империи, где компактно проживало еврейское население, коему под страхом уголовного преследования запрещалось выезжать из этих регионов. Исключение – если человек менял вероисповедание, переходил либо в православие, либо в лютеранство.
Юный Арон Готалов так и сделал в 1886 году, когда решил поступить в Одесский университет. С этого момента он и стал Артуром Генриховичем Готлибом, немцем-лютеранином. Окончив исторический факультет университета, Готлиб перебрался в Петербург, где плодотворно работал над статьями об истории Византии для энциклопедии Брокгауза-Эфрона (всего написал более 100 статей). А ещё он занялся преподавательской работой – был директором мужских гимназий в Кишинёве и Пскове. В последней пребывал с 1910 по 1914 годы – именно в это время там учился будущий писатель Каверин, на которого, директор гимназии, по всей видимости, произвёл большое впечатление, причём весьма негативное…
А в годы Первой мировой войны наш герой снова меняет имя. Быть немцем в условиях войны с Германией стало как-то непатриотично, и Артур Генрихович Готлиб становится «православным христианином» Артемием Григорьевичем Готаловым-Готлибом!
Мало того, он переезжает в крымскую Ялту, где становится гласным городской Думы, то есть депутатом. И знаете от кого? От местной черносотенной организации «Союз истинно русских людей»!
Говорили даже, что Готалов-Готлиб принимал участие в воспитании наследника престола царевича Алексея, когда царская семья находилась на отдыхе в Крыму. Сложно сказать, насколько это правда, но точно известно его черносотенство, как и тот факт, что именно он сочинял слащаво-патриотические приветствия царской семье во время её визитов на территорию полуострова. Готалов-Готлиб даже получил чин действительного статского советника, дававший право на дворянство, но, увы, случилось это перед самой Февральской революцией 1917 года…
«Хамелеон мгновенно перекрасился»
В 1919 году Готалов-Готлиб спешно покинул Крым, где многие очень хорошо помнили о его «монархическом прошлом». Он осел в Одессе, где когда-то учился. По словам одного литератора, который просто именует нашего героя Хамелеоном: «Когда случилась революция, Хамелеон мгновенно перекрасился и стал строителем нового советского общества. Возглавлял детский дом (как Николай Антонович). Потом сделался «крупным учёным» (как Николай Антонович). Из школьного учителя превратился в профессора Одесского университета. Потом – в заведующего кафедрой. Хамелеона выпускали за границу. Хамелеон стал доктором наук, без защиты диссертации – в награду за труд «История просветительской политики и народного образования в эпоху империализма»…
Учёную степень ему присвоили в 1940 году, а скоро началась Великая Отечественная война. Когда 16 октября 1941 года Красная армия после тяжёлых боёв оставила Одессу, часть преподавателей университета, недовольных советской властью, остались в городе, в том числе и Готалов-Готлиб. Немецкие союзники румыны, оккупировавшие Одессу, объявили о создании в городе Королевского румынского университета, о зачислении в штат которого наш герой поспешил подать заявку. Но нарвался на бывшего коллегу, профессора-филолога Бориса Варнеке, который при румынах стал настоящим нацистом-антисемитом, возглавив созданный при университете Институт антикоммунистической пропаганды. Он-то и выразил большое сомнение «в арийском происхождении» Готалова-Готлиба, что само по себе могло означать смертный приговор: оккупанты истребили 90% одесских евреев…
Но нашего героя спас румынский губернатор Одессы, по заказу которого Готалов-Готлиб начал писать «Историю Трансистрии». Трансистрия – это земли южной Украины между реками Днестр и Южный Буг, включая Одессу, на которые претендовали румынские фашисты. Написание этого «труда» и выручило старичка во время оккупации. А когда в 1944 году вернулась советская власть, его недоброжелатель Варнеке – по наводке нашего героя – сразу был арестован органами СМЕРШ (позже умер в заключении). Что касается Готалова-Готлиба, он объявил себя «жертвой преследования нацизма» и даже «советским подпольщиком», получив за это должность декана исторического факультета университета и заведующего двумя кафедрами – истории древнего мира и педагогики, плюс орден Трудового Красного Знамени. А после выхода на пенсию продолжил читать специальные курсы и управлять аспирантами. Готалов-Готлиб умер в Одессе 27 июля 1960 года и был похоронен с большими почестями. Все тёмные пятна его биографии стали известны только спустя многие годы…
…Говорят, что несмотря на все минусы, этот человек действительно был способным учёным, особенно в области изучения истории Византии и древних славян – всё же далеко не каждого молодого историка до революции приглашали писать статьи для энциклопедии Брокгауза-Эфрона. Но окружавшие люди его никогда не любили. И не только за беспринципный карьеризм, но и за большую любовь к разным доносам. До революции Готалов-Готлиб писал их на явных и мнимых революционеров, после революции – на явных и мнимых контрреволюционеров.
Видимо, Каверин внимательно следил за головокружительной и беспринципной карьерой бывшего директора своей гимназии. Так что когда был задуман роман, ему было с кого писать своего Николая Антоновича.