Нужно ли уподобляться украинцам: блогеры требуют запретить Сорокина

По Telegram-каналам и блогам покатилась волна возмущения и требования запретить роман «Наследие» — третью часть трилогии писателя Владимира Сорокина, в которую также входят «Метель» и «Доктор Гарин». В книге речь идет о вымышленном постапокалиптическом мире и полном разложении общества. Присутствуют традиционные для Сорокина «эротические» сцены, в том числе с участием детей и пожилых людей.

Запрет книг — возвращение в средневековье

«Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь: Забрать все книги бы да сжечь»

Александр Грибоедов. «Горе от ума»

Владимир Сорокин — писатель неоднозначный. Автору этого текста совсем не близко его творчество, как не близки и его многократно озвученные в различных интервью взгляды. Но уровень мастерства Владимира Сорокина — давно не предмет дискуссии в литературоведческом мире. Произведения Сорокина входят в программу профильных факультетов вузов по всей стране давно и прочно — он является изобретателем новаторских приемов и ярким представителем постмодернизма в русской литературе.

Некоторые произведения Сорокина разобраны на цитаты, а «дорогой Мартин Алексеевич» даже сейчас — один из популярнейших в интернете мемов.

Эротика и секс (как и обсценная лексика) присутствовали в романах Сорокина всегда. Но не в качестве центральной линии, а в качестве приема, краски.

В частности, в вызвавшем истерику в интернете романе «Наследие» это просто фон. Писатель создает контраст между окружающим моральным разложением и главным героем, между умирающим миром и внутренним состоянием персонажа.

И нужно иметь, скажу мягко, особое устройство психики и мозга, чтобы воспринимать подобные художественные приемы как руководство к действию. Либо как угрозу общественной морали, а тем более безопасности.

Популизм и паразитирование на СВО

Поражает, что в качестве аргументации одиозные блогеры, требующие запретить Сорокина, приводят чудовищные данные о детских смертях в ходе российско-украинского конфликта. «Мы защищаем наших детей» — такова нарративная линия публикаций.

И хочется спросить: а какая связь?! Как книги могут повлиять на ситуацию на линии боевого соприкосновения?

Запрещать культуру, даже если она очень сильно не нравится, даже если в ней содержится что-то неприятное, — прерогатива наших противников. Это украинцы дозапрещались до сноса памятников Пушкину и массового уничтожения русских книг. Это они не разделяют искусство и жизнь, превращая весь окружающий мир в агитку.

Меня, как и многих представителей патриотического лагеря, глубоко возмущает это узколобое и агрессивное запретительство. Мы любим свою страну, мы желаем ей победы. Именно поэтому не хотим, чтобы в ней боролись с книгами.

Давайте запретим Маркиза де Сада. Давайте запретим Иеронима Босха, ведь Сорокин на фоне живописца — младенец с фиалками. Давайте, в конце концов, Гоголя запретим — там ведь запорожцы рубят головы.

И всякий раз будем для пущей убедительности апеллировать к детским смертям. Это ведь не просто софизм, это очень опасные для общества передергивания.

Очень надеюсь, что здравый смысл в нашей большой, сильной и, главное, просвещенной стране возобладает. И охота на ведьм, тем более в большой культуре, наконец закончится.