В начале 1990-х имя лидера группы Nirvana не сходило с полос желтой прессы. Скандальные похождения Курта Кобейна были излюбленной темой для сплетен бульварной прессы. И чем больше росла многомиллионная армия его фанатов, тем больше о нем писали. Nirvana быстро стала одной из самых влиятельных групп эпохи. Но этот взлет очень тяжело давался Кобейну, он с трудом справлялся со своими чувствами и переживаниями. Об этом лучше всего говорят его дневники, которые он вел с подросткового возраста и до самой смерти. В них он оставлял письма и тексты будущих хитов, запечатлевал мысли и фрагменты собственной жизни, пытаясь сохранить на бумаге ту часть себя, о которой мало кто знал. Все эти записи — хаотичные, обрывистые и эмоциональные — были найдены только после его смерти. Сейчас «Личные дневники лидера Nirvana» впервые выходят на русском языке. С разрешения издательства АСТ «Лента.ру» публикует отрывки из них.

(Сохранена авторская орфография и пунктуация)

***

Привет, мне 24 года. Я белый мужчина, выходец из низшего среднего класса, родился на побережье штата Вашингтон. У моих родителей была компактная стереосистема в корпусе из искусственного дерева и 4-дисковый сборник радиохитов начала 70-х Good Vibrations, выпущенный компанией Ronco. В него вошли такие хиты, как Lie a Yellow Ribbon группы Tony Orlando and Dawn и Time in a Bottle Джима Кроче.

После долгих лет уговоров мне-таки купили жестяную барабанную установку с бумажными мембранами с последней страницы каталога Sears. Через неделю после того, как я получил свой подарок, моя сестра проткнула мембраны отверткой, и я рыдал под Seasons in the Sun.

Моя мама играла на пианино песню Chicago, я не помню названия песни, но никогда не забуду мелодию, на седьмой день рождения моя тетя подарила мне голубую гавайскую слайд-гитару и усилитель. В те драгоценные ранние годы она также подарила мне первые три альбома The Beatles, за что я буду ей вечно благодарен, зная, что мое музыкальное развитие остановилось бы совсем, если бы мне пришлось еще год терпеть The Carpenters и Оливию Ньютон-Джон.

***

В 1976 году я узнал, что The Beatles распались с 71-го года. О Джими Хендриксе я еще не слышал. Мои родители развелись, и я переехал с отцом в трейлерный парк в еще более мелком поселке лесорубов, и друзья отца предложили ему стать членом Columbia Record Club, и вскоре пластинки появлялись в трейлере почти раз в неделю, так что к 77-му году у нас была довольно большая коллекция пластинок.

***

Трудно увидеть разницу между честным шоуменом и честным шарлатаном.

Меня рвало без остановки, пока мой желудок буквально не вывернулся наизнанку, чтобы показать вам тонкие как волос нервы, которые я хранил и лелеял, словно это мои собственные дети, маринуя и приправляя их один за другим, как будто сам Бог трахнул меня и осеменил этими драгоценными маленькими яйцами. И я выставляю их напоказ, как будто это победа и источник материнской гордости, как шлюха, освобожденная от обязанностей нескончаемых пыток и изнасилований и перешедшая на более достойную работу — простую и понятную ежедневную проституцию. Мои перья это моя киска.

***

Я чувствую себя придурком, когда пишу о себе так, будто я полубожественная икона американского поп-рока или самопризнанный продукт взращенного корпорациями восстания, но я слышал столько дико преувеличенных историй и домыслов от своих друзей и читал так много второсортных и жалких фрейдистских интерпретаций моей личности (на основе интервью), начиная с детства до сегодняшнего дня и то, что я конченый героиновый наркоман и алкоголик, саморазрушительный, но чрезмерно чувствительный и нежный, хрупкий, тихий, нарколептик, невротик, маленькое ничтожество, готовое в любой момент сдохнуть от передозировки... <...>

За то, что я бросил своих настоящих товарищей, тех, кто действительно верен, тех, кто уже следовал за нами несколько лет назад. Через десять лет, когда NIRVANA станет такой же запоминающейся группой, как Kajagoogoo, тот же самый крошечный процент придет на наши концертах в честь воссоединения группы, которые будут спонсироваться маркой подгузников для взрослых, а мы, толстые и лысые, все еще будем пытаться ЗАЖЕЧЬ. NIRVANA в парках аттракционов, на детских передачах по выходным и на американских горках.

***

Спросите Дженни Туми, можем ли мы для этого фанатского журнала перепечатать ее эссе о том, как нужно записывать альбомы. После всей шумихи и внимания, которые мы получили за последний год, я пришел к двум выводам.

1: У нас получилось сделать коммерческую пластинку лучше, чем у Poison.

2: На свете в четыре раза больше паршивых рок-журналистов, чем паршивых рок-групп.

Nirvana

***

Ну, для всех, кто интересуется моим нынешним физическим и психическим состоянием, я НЕ НАРИК.

Вот уже 3 года я страдаю от непостоянного и бесячего недомогания в желудке, которое, кстати, не связано со стрессом, а значит, это не язва, поскольку жжение, тошнота и боль, которые я чувствую в верхней части живота, не имеют никакой закономерности.

Я никогда не знаю, когда это произойдет. Я могу находиться дома в максимально спокойной обстановке, пить натуральную минеральную воду, без стресса и напряжения, и вдруг — БАЦ!

Или я смогу дать сотню концертов подряд, выпить борную кислоту, принять участие в целой куче телевизионных интервью и даже не рыгнуть. В моем случае врачи были горазды лишь на обычные советы: прими еще одну таблетку от язвы, Курт, и давай в третий раз засунем тебе в глотку эту оптико-волоконную трубку (это называется эндоскоп).

Pukkelpop Festival, Бельгия, 1991 год

***

Да, вам и правда больно, да, ваш живот сильно распух и покраснел. С этого момента кушайте мороженое. Боже милостивый. Позволь мне нормально заболеть. К черту хитовые пластинки. Дайте мне заболеть странной и необъяснимой болезнью желудка и назовите ее в мою честь, и сделайте ее названием нашего следующего двойного альбома «Болезнь Кобейна», эндоскоп хорош для видео и мы вот-вот закончим работу над рок-оперой об анорексичном гранжевом парне из Освенцима, который извергает желудочные соки. И все это сопровождается домашним видео с эндоскопа.

Поэтому после протеиновых напитков, вегетарианства, физических упражнений, отказа от курения и череды врачей я [увлекся] небольшими дозами героина и принимал его целых три недели, на какое-то время это помогло, но потом боль вернулась, и я прекратил. Это было дерьмово, и я больше никогда этого не сделаю, и я действительно виню всех, кто думает, что может использовать героин как наркотик, потому что, ну, это не работает.

***

Я расслабляюсь и смеюсь.

Я не испытываю стресса. Я результат того, что на протяжении 7 месяцев кричал во всю глотку каждую ночь.

7 месяцев прыгал, как тупая мартышка.

7 месяцев отвечал на одни и те же вопросы снова и снова.

Маленький неряшливый херувимчик, которого вы узнали по задней обложке альбома Nevermind — доказательство того, что пленка прибавляет десять фунтов к вашему весу, потому что я весил столько же с момента моего последнего оправдания, которое...

Хотел бы я, чтобы все было так просто, но, честно говоря, я не просил такого внимания, и не так уж я взвинчен, как многие думают. Забавная перспектива — наблюдать, как рок-фигура, ставшая достоянием общественности, психически уничтожает себя, но, извините, друзья, я вынужден отказаться.

Декабрь, 1993

Может, Криспину Гловеру стоит присоединиться к нашей группе? И в конце концов, вместо того, чтобы придумывать выход из ситуации, я лишь смеюсь. Я думаю, это уморительно. Как будто мы почти провернули маленькое рок-н-ролльное надувательство, потому что я не настолько беспокоюсь о себе или о ком-то еще, как вас заставляют поверить СМИ.

Я думаю, что самое плохое в нашей истории заключается в том, что для хорошей истории не существует правды, которая бы была достаточно захватывающей.

Ну, я изрыгнул достаточно, возможно, даже слишком много, но ладно, на каждого мнительного, злобного, самозваного пердуна рок-судью приходится тысяча орущих подростков.

***

Я надеюсь умереть до того, как превращусь в Пита Таунсенда.

Нам это не пойдет на пользу, поскольку средний читатель Rolling Stone — это средневозрастной бывший хиппи, который стал лицемером, и считает прошлое «золотым веком» и подходит к либеральному консерватизму мягко, снисходительно, короче говоря, по-взрослому. Средний читатель Rolling Stone всегда отрицал андеграунд, за исключением тех случаев, когда он становился откровенно безобидным.

С Кортни Лав

Я всегда считал необходимым помочь нынешнему поколению уничтожить врага изнутри, притворившись им или используя его. Но это поколение не читает Rolling Stone, поэтому мы просто подождем, пока старая школа вымрет от голода, как стадо динозавров, а новые дети начнут покрывать пол Уолл- стрит революционными обломками «настоящей любви». Я бы надел «тай-дай» футболку, только если бы она была сделана из мочи Фила Коллинза и крови Джерри Гарсия.

***

Для мальчиков.

Шаг первый: помните, что ваши старшие братья, кузены, дяди и отцы не являются примером для подражания. Это означает, что вы не должны делать то, что они делают, вы не должны делать то, что они говорят. Они родом из того времени, когда их собственные образцы для подражания учили своих сыновей быть грубыми с девочками, считать себя лучше, сильнее и умнее их. Они также учили их таким вещам, как: ты станешь сильным, если будешь вести себя как хулиган и драться со слабаками и ботаниками.

С дочерью и Кортни Лав

***

В начале 1980-х годов белые мужские корпоративные угнетатели приняли новую музыкальную контркультуру, которая родилась с панк-роком. Но Clash, Sex Pistols и даже Ramones с их запоминающимися мелодиями так и не попали в мейнстрим. Участие крупных лейблов привело к тому, что бывшие панк-группы пошли на такой компромисс, что единственным настоящим успехом того времени был, боже мой, Билли Айдол! или Kajagoogoo.

Фотосессия Курта Кобейна в костюме чирлидера из средней школы Абердина Уэтервакс, где Кобейн учился, 1994 год

Четырнадцать лет спустя они снова взялись за дело. Так называемые «альтернативные группы» заключают контракты направо и налево, и успеха добьются те, кто наиболее склонен к компромиссу, те, кто нацелен на широкую публику.

NIRVANA выпустят еще один-два блестящих и бескомпромиссных альбома, после чего, разочарованные мыслью о том, что они практически опопсели и очутились по уши в долгах, в конце концов обратятся к бесхребетной танцевальной музыке а-ля Gang of Four.