Русский физиолог Иван Павлов родился 175 лет назад

Иван Павлов стал первым в истории русским нобелевским лауреатом: в 1904 году он получил премию в области физиологии и медицины. Его опыты с собаками, у которых текла слюна от зажженной лампочки, стали известны всему миру, но это не все, что можно рассказать об ученом. Он был атеистом, уважающим веру, искал у людей рефлексы свободы и рабства, а также противостоял советским репрессиям, но после смерти стал их иконой. О жизни и личности Павлова – в материале «Газеты.Ru».

Как физиолог Павлов стал первым в истории русским нобелевским лауреатом — © РИА Новости // Иван Павлов, 1935 год

Сын священника и атеист

Ивана Павлова можно считать классическим дореволюционным русским ученым и интеллигентом. Родившись 26 сентября 1849 года в семье священника, до 15 лет он также следовал по духовному пути и окончил церковное училище. Затем с ним произошла типичная для той эпохи трансформация: ознакомившись с трудами физиолога Ивана Сеченова о рефлексах головного мозга, Павлов раз и навсегда решил заниматься тем же самым. Несмотря на ограничения, связанные с гуманитарной специализацией духовного училища, сын священника пробился на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, где тогда занимались всеми естественными науками, и стал изучать физиологию животных.

При этом Павлов никогда не отрекался от профессии отца и хорошо отзывался о времени, проведенном в духовном училище. Во взрослом возрасте он был последовательным и осознанным атеистом, но никогда, даже при советской власти, не поддерживал гонения на религию и «научный атеизм». Вера в Бога, по его мнению, была вызвана стремлением людей объяснить необъяснимое, найти у явлений конечную причину. В самой по себе религии он не видел ничего плохого, и считал, что она способна психологически помогать людям в трудной ситуации.

«Надо раньше просветить народ, дать ему грамотность, образование, и вера сама ослабнет. А разрушать веру в Бога, не заменив ее ничем, нельзя», — говорил он.

В то же время Павлов не терпел вмешательства религии в науку. Так, ежегодно Общество русских врачей проводило мемориальное заседание в честь Сергея Боткина, во время которого служило панихиду. Когда Павлов стал председателем этого общества, он, согласовывая план мероприятия, стал возмущаться: почему ему предстоит нюхать ладан? Ведь он придет ради докладов, а не ради панихиды. Впоследствии, однако, он раскаивался в своем поведении.

«Какого я дурака свалял вчера! Как я не подумал! Мне не хотелось нюхать ладан, а я не подумал о том, что чувствуют члены семьи. Ведь они же пришли не доклады наши слушать, они привыкли, что мы посвящаем заседание памяти Боткина, служим панихиду, они же верующие люди. Я не верующий, но должен же я все-таки считаться с верующими. Никогда себе этого не прощу! Я это понял, как только увидел выражение лиц вдовы и остальных членов семьи», — сказал ученый.

Слюна, рабство и свобода

Любой выросший в СССР и постсоветской России человек слышал о «собаке Павлова», — знаменитом эксперименте по исследованию высшей нервной деятельности. Собака, на самом деле, была не одна, подопытных животных у ученого и его коллег было бессчетное множество. Павлов был последователем сеченовского нервизма — теории, согласно которой определяющую роль в регуляции физиологических функций играет нервная система. Сейчас ученые выяснили, что не менее важны и гормоны, но в ту эпоху учение о роли нервов было прорывом.

Вариантов эксперимента было множество, но в общем виде суть их сводилась к следующему. В лаборатории с минимумом раздражающих факторов находилась привязанная собака, к пищеварительной системе которой была присоединена колба, куда вытекали желудочный сок или слюна. Когда перед собакой ставили еду, срабатывал естественный рефлекс, и колба начинала наполняться. В этом не было великого открытия: о таких рефлексах человечество знало с древних времен.

Однако со временем выяснилось, что, если одновременно с подачей пищи зажигать лампочку и приучить к этому собаку, то через какое-то время слюна начнет вырабатываться и без еды — от одного вида зажженной лампы. В том, что рефлекс бывает обусловленным, и заключалось главное открытие Павлова. Сигнал, который раньше для живого существа был нейтральным, под воздействием жизненного опыта становится осмысленным и начинает вызывать физиологическую реакцию. Это фундаментальное наблюдение легло в основу новой науки о поведении.

В опытах с собаками Павлов также выделил два других рефлекса: рефлекс свободы и рефлекс рабства.

Первый из них был обнаружен в опытах, где собаку полностью лишали подвижности. Оказалось, что даже, если животное находится в комфортных условиях и обвязка ему нигде не давит, оно начинает нервничать, пытается вырваться и отказывается от еды до стадии крайнего голода. Это не было проявлением агрессии или враждебности: когда собаку отвязывали, она попросту ложилась у ног ученого. Однако если на ту же собаку надеть ошейник и привязать за него в том же месте так, чтобы она могла сделать шаг-другой в сторону, животное чувствовало себя хорошо.

Рефлекс рабства был более абстрактным.

«Очевидно, что вместе с рефлексом свободы существует также прирожденный рефлекс рабской покорности. Хорошо известен факт, что щенки и маленькие собачки часто падают перед большими собаками на спину. Это есть отдача себя на волю сильнейшего, аналог человеческого бросания на колени и падения ниц — рефлекс рабства, конечно, имеющий свое определенное жизненное оправдание. <...> В маленьком рассказе Куприна «Река жизни» описывается самоубийство студента, которого заела совесть из-за предательства товарищей [на допросе] в охранке. Из письма самоубийцы ясно, что студент сделался жертвой рефлекса рабства, унаследованного от матери-приживалки. Понимай он это хорошо, он, во-первых, справедливее бы судил себя, а во-вторых, мог бы систематическими мерами развить в себе успешное задерживание, подавление этого рефлекса», — рассуждал ученый.

Эти идеи в целом противоречат современной научной картине мира. Дача показаний против друзей — это сложное социальное явление, которое не регулируется физиологическими рефлексами. Более того, по представлению современных психологов и биологов, среди здоровых людей влияние воспитания на поведение намного сильнее влияния генетики. Однако в ту эпоху люди ничего не знали о механизмах генетического наследования, а нейрофизиология делала первые серьезные шаги, и потому Павлов мог позволить себе такие смелые мысли.

Советская икона против СССР

Павлов был убежденным патриотом России и наотрез отказался уезжать из нее даже в годы революции и Гражданской войны, хотя Швеция была готова пригласить его на любых условиях и «подарить» ему персональный институт. Однако советская власть и сама быстро осознала важность ученого с мировым именем, и потому Ленин лично распорядился построить Павлову институт (сейчас — Институт физиологии имени И. П. Павлова).

Коммунисты раздали такие подарки немалому числу известных людей, и многие из них отплатили им безусловной покорностью и поддержкой. Павлов же не зря написал книгу о рефлексе свободы, и потому никогда не притворялся большевиком и много критиковал советскую власть, хотя сам был скорее аполитичным человеком.

В 1929 году, выступая в Первом Медицинском институте на 100-летнем юбилее Сеченова, ученый обличал проникновение идеологии в науку:

«Введен в Устав Академии параграф, что вся работа должна вестись на платформе учения Маркса и Энгельса — разве это не величайшее насилие над научной мыслью? Чем это отличает от средневековой инквизиции? Нам приказывают в члены Высшего ученого учреждения избирать людей, которых мы по совести не можем признать за ученых», — говорил он .

Вскоре в письме в Совет народных комиссаров Павлов позволил себе еще более резкие формулировки:

«Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. <…> Я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий. А у нас это называется республикой. <...> Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. <...> Пощадите же родину и нас!» — писал ученый.

Другой человек на месте Павлова после таких слов рисковал отправиться в исправительно-трудовой лагерь. Однако советская власть, в отличие от многих других диктатур, была крайне рациональна и готова к любым компромиссам. Бунт ученого спускали на тормозах, а из него самого при Сталине сделали икону советской науки. Умер Павлов в 1936 году, не дожив до Большого террора, который вряд ли бы смог вынести.

Смерть развязала большевикам руки: они стали использовать его имя для преследования других ученых. Так, в 1950-м году, в эпоху «борьбы с космополитизмом», Академия наук и Академия медицинских наук СССР провели знаменитую Павловскую сессию. Там красные академики громили ведущих отечественных физиологов — Леона Орбели, Алексея Сперанского и Петра Анохина — за то, что те отклонились от «учения Павлова» и подверглись тлетворному влиянию буржуазной науки. В итоге «предателей» сняли с постов, а учение Павлова возвели догму наравне с марксизмом-ленинизмом, при том что сам ученый никогда не переводил научные споры в политические и был сторонником свободы дискуссии. Гонениям подверглись и многие психологи и психиатры — за идеализм, то есть, признание важности не только рефлексов, но и субъективных психических процессов в определении поведения человека.

Эффект Павловской сессии был не столь разрушителен, как от лысенковской генетики , но отечественная физиология почти на десятилетие оказалась в международной изоляции. Сам Павлов, безусловно, не виноват в том, как советская власть обращалась с его памятью, и не хотел, чтобы ему поклонялись, как идолу. К сожалению, его имя стало широко известным в России во много благодаря созданному советской властью культу, что нисколько не умаляет его заслуг как великого ученого и первого в истории русского нобелевского лауреата.

Главное о музыке и кино

Больше новостей