«Я не любила папину известность»: Елизавета Боярская рассказала, каково быть дочерью знаменитости

Актриса Елизавета Боярская стала гостьей в первом выпуске видеоподкаста HiFi-стриминга Звук «До Звезды» и рассказала о семье и воспитании детей. В проекте актриса поговорила с психологом Анастасией Павловой о самом сокровенном — о детстве, принятии себя, об отношениях с родителями и детьми, о своем пути к успеху.

Про выбор актерского пути

Елизавета Боярская рассказала, что не сразу решила стать актрисой. Сначала она планировала пойти в PR, но быстро поняла, что ей не подходит это направление.

— Я хотела пойти в PR, но это быстро прошло. Эта мысль появилась от безысходности, потому что я не понимала, куда идти. И не знала, была ли я готова к театральному. Казалось, что надо найти что-то другое, какое-то применение своему знанию языков, литературы, истории. Но когда я стала ходить на подготовительные курсы, поняла, что это «не мое». Мне кажется, что моя актерская карьера была предопределена. Тем более, что у нас в семье есть преемственность. Боярские — это театральная династия. Как родители отнеслись? Они были абсолютно не подготовлены к этому. Потому что это желание никогда не проявлялось. Они даже не могли предположить такой вариант, но сопротивляться не стали. В театральный я поступала под своей фамилией. В 16 лет у тебя гораздо меньше предубеждений и комплексов, чем потом. Я часто думаю, что если бы пошла поступать сейчас, то тряслась бы от страха и забыла все слова. Ведь чем старше становишься, тем больше всяких дурацких представлений о том, как должно быть. А в 16 лет все просто — я хочу в театральный, значит, я иду туда и поступаю. Кстати, только на этапе поступления я впервые почувствовала, что на меня смотрят с неким предубеждением. Где-то завидуют, где-то презирают. Поэтому я сразу решила, что все время должна быть в тонусе, не имею права расслабляться. Так и проучилась пять лет. И это ощущение, что все время нужно что-то доказывать, было со мной очень долгое время. В итоге оно переросло в «синдром отличницы», с которым я по сей день борюсь — иногда он очень мешает.

Про сложности актерской профессии

В интервью актриса рассказала, что считает актерскую профессию действительно безжалостной, ведь на сцене нет места личным переживаниям.

— Актерская профессия очень безжалостная. Никого не интересует, как ты себя чувствуешь, плохо ли тебе и какое у тебя настроение. Ты идешь и работаешь. Все остальное неважно. Я очень хорошо помню, когда умерла бабушка Оля. В день, когда мы ее хоронили, у меня был спектакль — комедия. Тогда я поняла, что зрителю все равно, что ты испытываешь. Он пришел смотреть комедию и он должен ее получить. Только так это работает. Грустно тебе или не грустно — это все оставьте, пожалуйста, за кулисами — в гримерке. В этом, конечно, есть «форс-мажорность» нашей профессии и действительно некоторая безжалостность.

Про желание превзойти родителей

Елизавета призналась — она долго чувствовала, что ей нужно превзойти родителей, быть больше, чем отец Михаил Боярский.

— Да, так было где-то лет до 27, пока не появились серьезные работы в театре. До этого я уже играла на сцене, но в ученическом формате… И если раньше я прилежно выполняла все указания режиссера, то к 27 потихоньку начала расслабляться и впускать себя в роль, такую, какая я есть. С этого момента ощущение, что я должна кому-то что-то доказывать, стало растворяться. Раньше я даже напрягалась, когда у меня все время что-то спрашивали про папу. А сейчас мне так нравится рассказывать про свою семью! Я очень горжусь тем, что мой отец — замечательный артист. Я чувствую себя частью своей семьи, это предмет моей гордости. И я уже не стесняюсь того, что меня все время сравнивают. Сейчас для меня это неотъемлемая часть моей биографии, которой я действительно горжусь.

Каково расти дочерью артиста

Однако, по словам актрисы, в детстве было тяжело быть дочерью знаменитого артиста.

— Я росла не с артистом, а с папой. Я никогда не воспринимала его как актера, пока сама не стала актрисой. Есть дети, которые рады похвастаться: «Ой, вот мой папа, его по телевизору показывают». Я, наоборот, никогда не любила смотреть фильмы ни с папой, ни с мамой. Я подолгу бывала с родителями на репетициях, на гастролях, но всегда относилась к этому снисходительно. Мне казалось, что это отнимает часть моей личной жизни. Повышенное внимание к родителям мне не нравилось, я не любила папину известность, она меня «обкрадывала». Сейчас я отношусь к этому совсем иначе, потому что сама стала актрисой. Но если бы в детстве меня спросили, каково это — расти рядом со знаменитым папой, я бы ответила, что мне очень не нравится. Не нравится, что называют отца актером. Это не актер, а мой папа. И вообще, забирайте свои камеры и уходите. Идите снимайте природу и птичек, а не нас. Можно, мы спокойно поиграем и поедем на дачу без пристального внимания? Я очень хорошо помню свои ощущения и именно поэтому сейчас веду достаточно закрытый образ жизни. Детей мы особо нигде не «светим». Фотографии периодически где-то появляются, но это все несерьезно. Никаких кино, интервью, съемок. Я очень хочу, чтобы у них было нормальное детство, когда не думаешь, что кто-то не так посмотрел. Что тебя взяли в эту передачу, потому что ты чей-то сын.

Про хейтеров

К хейтерам актриса относится спокойно и никогда не отвечает на негатив.

— Конечно, какие-то хейтеры были. Когда вышел первый фильм, мне было 17 лет, но тогда ничего подобного и в помине не было. Позже, когда вышли «Адмиралъ» и «Ирония судьбы. Продолжение», в соцсетях начали появляться какие-то комментарии. Сейчас я отношусь к этому очень спокойно, даже не чищу негативные . Вообще ничего не делаю. И никогда ни на что не отвечаю. Никогда. Хотя сколько раз меня разводили с моим мужем, сколько раз мне говорили, что я смертельно больна и так далее… Даже сейчас не хочу никому ничего разъяснять, потому что это мое личное дело. То, чем я хочу делиться, я рассказываю. И делаю это с большим уважением по отношению к публике, которая меня читает и смотрит. Моя откровенность — это сцена и кино. Я предельно откровенна на сцене. Там я обнажаюсь внутренне до такой степени, что сложно вообразить. Я в костюме, я играю роль, но на самом деле степень откровенности тотальная. Моя откровенность — она через то, что я делаю в театре и в кино. И после того, как я показала все на сцене, мне хочется скорее закрыться обратно. У меня должна быть часть жизни, которую сохраняю для себя. Должно быть то, что принадлежит только мне.

Про семью и карьеру

Актриса рассказала, что семья сейчас — ее главный приоритет в жизни.

— Я сейчас пришла к тому что моя семья — это самое важное для меня. Я вижу, как растут мои дети, я участвую в их делах в школе или кружках, в совместных походах в музеи и на экскурсии. Это мой главный интерес в жизни сейчас. Наверное, еще лет пять назад мой внутренний трудоголик бы удивился. Тогда я действительно успевала неуспеваемое, снималась в нескольких проектах, сдавала экзамены в Театральной академии, что-то репетировала. Не знаю, как я выживала. Сейчас, слава богу, этот пыл спал. Произошло очень серьезное переосмысление ценностей. Иногда мне хотелось бы, чтобы мою семью сняла какая-то скрытая камера. Просто 15 минут из нашей жизни. Когда мама на кухне что-то готовит, дедушка читает детям, Максим делает что-нибудь во дворе… Чтобы всем стало понятно, что мы абсолютно такая же семья, как миллионы других.

Про детей и родительство

Также в подкасте Елизавета рассказала, каких принципов в воспитании детей придерживается и с какими трудностями сталкивалась в родительстве.

— Хочется верить, что мы хорошие родители. Но я смогу понять, какой я родитель, только когда мои дети будут совсем взрослыми. С первым ребенком я искала какое-то твердое убеждение по поводу того, как надо воспитывать детей. Потому что сначала ты читаешь одну книжку, а там написано, что режим очень важен. И ты вешаешь расписание, записываешь ребенка в 800 кружков, а через месяц он уже «умирает» от нагрузки. И ты понимаешь, что что-то не то. Читаешь другую книжку — а там говорят, что детство дано, чтобы отдыхать. И так ты читаешь одну, вторую, третью книжку и думаешь: «Договоритесь же, наконец, друг с другом, как правильно!». А потом уже больше с Гришей или Андрюшей, когда он стал постарше, я поняла, что нужно делать, как чувствуешь. Но в 26 лет я совершенно не понимала, как правильно. Мне кажется, с Андрюшей мы много ошибок совершили. Но мы очень открыты и можем признавать свои ошибки. Я часто могу подойти и сказать: «Андрюша, я не права, прости». Я стараюсь работать над собой и не скрывать, что мне тоже сложно. Я тоже иногда не знаю, как надо.

Также актриса рассказала, чем бы занялась, если бы не стала актрисой

— Я бы хотела работать либо в роддоме, либо в Ботаническом саду. Мне кажется, это две самые прекрасные профессии. Акушер-гинеколог принимает детей. А еще я совершенно обожаю все, что связано с природой и растениями. Я фанат Ботанического сада. Общение с растениями, их удобрение, смотреть, как они цветут, распускаются — для меня это медитация.

Ранее

Елизавета Боярская рассказала, какие чувства испытала при первой встрече с Максимом Матвеевым

.

Фото: HiFi-стриминга Звук