«От такой жизни запьешь, товарищ Сталин!» Шолохов в 23 года написал роман, изменивший его судьбу. Как это ему удалось?
Большой русский роман, написанный 23-летним самоучкой, — где такое вообще видано? Нет ничего удивительного в том, что после выхода «Тихого Дона» Михаил Шолохов стал главной литературной сенсацией страны в 1920-х, а спустя десятилетия был вознагражден за свой труд и на мировом уровне: стал первым официальным советским писателем, удостоенным Нобелевской премии. Под стать удивительному творческому пути писателя была и его судьба, еще до выхода «Дона» проделавшая несколько драматических оборотов. «Лента.ру» в рамках проекта «Жизнь замечательных людей» рассказывает о превратностях биографии Михаила Шолохова.
1938 год. Советские граждане по всей стране уже год как живут в постоянном ужасе из-за репрессий доселе невиданного масштаба. Пытки, расстрелы, ГУЛАГ. По улицам разъезжают черные воронки, люди без вести пропадают из квартир целыми семьями, и каждый может стать следующей жертвой Большого террора.
Тем временем в Московском Кремле в кабинете возглавляющего страну создателя доктрины «усиления классовой борьбы» проходит очная ставка: рядовые чекисты против всенародно известного писателя, автора неоконченного романа-эпопеи «Тихий Дон» Михаила Шолохова. Достигший возраста Христа южанин с жизнью прощаться не собирается и отвергает любые подозрения в контрреволюционной деятельности, данные о которой собрали сотрудники НКВД.
Кто отдал приказ копать под Шолохова?
На вопрос вождя отвечает цепочка из указательных пальцев, оканчивающаяся на главе НКВД Николае Ежове. Вскочив с места, главный чекист словно оборонительным заклинанием снимает с себя все обвинения фразой: «Мне об этом ничего не известно». Заклинание будто бы работает — никаких дальнейших замечаний в его адрес не следует.
Подчиненные Ежова уличены в клевете, а вождь заверяет писателя, что справедливость восторжествовала бы при любом исходе событий и рваться со всей мочи из родной станицы в столицу было не обязательно. Шолохов, почуяв, как дамоклов меч, висевший над ним, скрывается под сводами кремлевских башен, храбреет: «Товарищ Сталин, вы, конечно, правы в пожелании, чтобы я был спокоен, но вот есть такой анекдот. Бежит заяц, а навстречу волк. Говорит волк: "Ты, заяц, чего бежишь?" Заяц в ответ: "Как что бегу — там вон ловят и подковывают". Волк говорит: "Так подковывают верблюдов, а не зайцев". Заяц ему отвечает: "А когда поймают и подкуют, так пойди докажи, что ты не верблюд!"»
Ежов смеется, а Сталин пристально смотрит на писателя и спрашивает, верны ли слухи о том, что тот злоупотребляет алкоголем. Шолохов, окончательно расхрабрившись (по крайней мере в воспоминаниях), парирует: «От такой жизни запьешь, товарищ Сталин!» Жизнь Шолохова действительно была богата на тревожные события. И без алкоголя они не обходились. Но обо всем по порядку.
Возле Дона твоего
Михаил родился 24 мая 1905 года на хуторе Кружилин станицы Вешенской — то есть на казачьей земле. Первые восемь лет жизни мальчик носил чужую фамилию — Кузнецов, поскольку был незаконнорожденным. Мать его Анастасия, дочь бывшего крепостного, против воли выданная замуж за сына станичного атамана Кузнецова, позже ушла от него к Александру Шолохову, но до кончины первого супруга развода так и не получила. Только в 1913-м родители Михаила обвенчались, и он получил фамилию родного отца. Александр был разночинцем и всю свою жизнь менял профессии: скупал скот, сеял хлеб, служил приказчиком, работал управляющим на мельнице.
Семья Шолохова не принадлежала к казачьему сословию. Михаил был окружен вольной культурой Юга Российской империи, но для общины оставался чужаком. Эта одновременная близость и отдаленность от казаков в итоге придаст смыслообразующий нерв главному произведению его жизни.
Глава семьи часто менял работу, что приводило к частым переездам Шолоховых: хутор Каргин, потом год в подготовительной школе в Москве, затем три года в мужской гимназии в Богучаре Воронежской губернии... Шолохов был гимназистом, когда началась Гражданская война, ключевые сражения которой происходили как раз на Дону. Казаки, врангелевцы, деникинцы, красноармейцы, германские войска, махновцы — все они приходили и уходили, брали города и отступали бегством, казнили и изымали, убивали и грабили, устанавливали свои порядки и вычищали несогласных. Этот хаос и ужас войны Шолохов тоже сохранит в памяти на долгие годы.
С установлением советской власти в 1920-м Шолохов, окончивший налоговые курсы, был назначен продовольственным инспектором и участвовал в продразверстке в Донской области
Профессия, мягко говоря, не из популярных: Шолохов залезал в закрома обедневших и изголодавшихся крестьян, принудительно изымал хлеб и зерно. Писатель этот период своей жизни вспоминать не любил, но отсылки к нему сохранились в его творчестве. К примеру, в жестоком рассказе «Продкомиссар», в котором большевик расстреливает собственного отца, не пустившего красноармейцев в амбар, и в других, более поздних произведениях, в том числе в «Тихом Доне» и «Поднятой целине».
Хлеб насущный
В 1922 году Шолохова арестовали и отдали под следствие. Будущий писатель был приговорен к расстрелу, которого ждал несколько дней. Считается, что его выручил отец, сумевший за взятку подделать дату рождения сына в церковной метрической книге и выдать его за несовершеннолетнего (по разным оценкам, реальным годом рождения Михаила мог быть 1904-й или даже 1903 год). Метрику предъявили на суде, и приговор Шолохову оказался на удивление мягким — год условно.
Причины ареста и следствия запутаны до чрезвычайности. По одной версии, которой придерживаются многие биографы, Шолохов выступал защитником голодавших крестьян и подделывал отчеты в их пользу. О нарушениях советская власть узнала благодаря доносу. В иной версии событий, рассказанной самим писателем, судили его, наоборот, за чрезмерное рвение в выбивании налогов.
Я работал в жесткие годы, 1921-1922, на продразверстке. Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтрибуналом за превышение власти Михаил Шолохов в письме Евгении Левицкой 18 июня 1929 года
Есть, впрочем, и свидетельства того, что под арестом молодой инспектор мог оказаться за банальную коррупцию. В любом случае, когда летом 1922-го в книгах обнаружились несоответствия, Шолохов сообщал начальству об ужасных условиях существования южан.
В настоящее время смертность на почве голода по станице и хуторам, особенно пораженным прошлогодним недородом, доходит до колоссальных размеров. Ежедневно умирают десятки людей. Съедены все коренья, и единственным предметом питания является трава и древесная кора. Вот та причина, благодаря которой задание не сходится с цифрой фактического посева Михаил Шолохов в письме 17 июня 1922 года
Советские биографы описывали совершенно иную, куда более фантастическую историю несостоявшегося расстрела: молодого большевика якобы захватили в плен анархисты, а допрашивал его не кто иной, как Нестор Махно. Смерти продинспектору удалось избежать по похожей причине — благодаря юному возрасту.
Во время нашествия махновцев Михаил Шолохов сражался против бандитов рядом с коммунистами и советскими руководителями. И боевая жизнь посылала ему очень серьезные испытания. Юный работник Каргинского исполкома был захвачен бандитами в плен. Его допрашивал сам Нестор Махно, и не расстреляли Шолохова лишь из-за его молодости. Махно пригрозил ему виселицей в случае повторной встречи А. Палшков «Молодой Шолохов»
Грузчик, каменщик, фельетонист
После отстранения от должности Шолохов уехал в Москву в надежде продолжить образование, прерванное Гражданской войной. Поступить на вечернее отделение рабфака не вышло, и Михаил отправился работать грузчиком на Ярославский вокзал. Успел сменить немало профессий: был и каменщиком, и чернорабочим, некоторое время на скудные средства выживал без какой-либо работы. Тогда и занялся писательством — его первые фельетоны появились в газетах в 1923-м, однако к концу года Шолохов, так и не сумевший никуда поступить, вернулся в родные края.
Там Шолохов раз и навсегда женился. Его избранницей стала Мария Громославская — женщина тихая и безропотная, которая впоследствии исполняла обязанности машинистки писателя и его первого редактора
К тому времени Шолохов нащупал творческую жилу, приносившую ему публикации в газетах: он стал писать остросюжетные рассказы о турбулентном времени Гражданской войны, об установлении советской власти, столкновениях кулаков с бедняками, красных с казаками. Конфликты социальные Шолохов представлял семейными трагедиями: сын-большевик против отца-кулака, муж-казак против сочувствующей красным жены, мечущаяся между супругом-белоэмигрантом и любовником-коммунистом женщина и так далее.
Страстные и напряженные сюжеты быстро увлекли пролетарских читателей. Уже в 1925-м новеллы Шолохова были изданы в первой книге — сборнике «Донские рассказы». Новоявленный писатель тем временем приступил к задаче более амбициозной — взялся за написание романа-эпопеи. В основе — та же, что и в рассказах, диффузия политических метаний с романтическими. Шолохову в тот момент по документам было всего 20 лет.
Историю появления «Тихого Дона» каждый гражданин развалившегося Союза знает со школьной доски. Изначально его действие начиналось в дни Корниловского выступления летом 1917-го, но писатель быстро пришел к выводу, что события революции на Дону не будут поняты массовым читателем без большой предыстории. Год у Шолохова ушел на сбор материала. Вероятно, работа застопорилась также из-за кончины отца в 1926-м. К написанию финальной версии романа автор приступил лишь в конце года.
«Война и мир» по-советски
Первый и второй тома были напечатаны в течение 1928 года. Роман практически моментально сделал молодого писателя всенародно известным. Шутка ли — 23-летний выходец с южной окраины страны пишет советскую «Войну и мир»!
На книгу обратила внимание и белая эмиграция за рубежом. Отзывы были противоречивыми — от откровенно снобистских сомнений в том, что «простой казачок» без образования мог создать шедевр, до неожиданно хвалебных оценок настоящих казаков, которых роман погружал в ностальгию и тоску по дому.
В романе хорошо выдержан казачий язык, и для казачьей эмигрантской молодежи он может послужить одним из ценных пособий для знакомства со своим языком, недавно прошедшим бытом и событиями тех дней... Типы героев, казаков и казачек, так живы и действительны, что, кажется, если бы увидели их на улице, угадали бы Санжи Балыков Журнал «Вільне козацтво» №28, 25 января, 1929 года
Язык «Тихого Дона» и сегодня считается самой яркой отличительной чертой романа. Первые два тома почти целиком написаны на южном наречии, с использованием регионального арго, причем как в репликах персонажей, так и в авторской речи. В двух последних томах на смену им приходят экспрессивные образы, в том числе знаменитое черное солнце.
Советская власть тем временем взяла писателя-самородка в оборот. Летом на выступлении в Тбилиси его хвалит главный мастодонт социалистической литературы Максим Горький и ставит в пример как автора, которым можно «похвастаться перед Европой». Осенью народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский рекламирует «Тихий Дон» перед немецким журналистом: «У нас появились могучие, огромной силы произведения пролетарской литературы».
Что же сам Шолохов? От известного писателя ожидали не только продолжения романа, но и активного участия в просветительской деятельности на просторах молодой страны. Шолохов, живший в станице Вешенской, в этот период изредка катался в Москву на деловые встречи с издателями, работу над книгой регулярно откладывал (из-за чего нарвался на гневное письмо своего редактора), дни проводил на охоте и рыбалке, а на призывы принять участие в групповых писательских выездах отвечал, чтобы его не посылали никуда дальше родных краев.
Тем временем в советском литературном сообществе поднималась волна недоверия к Шолохову — слишком уж молод этот выскочка, которого всюду и везде проталкивают! Разве мог такой юнец написать столь громкое и зрелое произведение? И вообще — почему оно так нравится белогвардейцам? Уж не работает ли Шолохов в интересах контрреволюции? Писателя начинают обвинять в плагиате. Слухи дошли и до Иосифа Сталина — об этом Шолохов писал жене с нескрываемым ужасом.
Ты не можешь себе представить, как далеко распространилась эта клевета против меня! Об этом только и разговоров в литературных и читательских кругах. Знает не только Москва, но и вся провинция. Меня спрашивали об этом в Миллерово и по железной дороге. Позавчера у Авербаха спрашивал об этом т. Сталин. (...) Меня организованно и здорово травят. Я взвинчен до отказа, а в результате — полная моральная дезорганизация, отсутствие работоспособности, сна, аппетита. Но душой я бодр! Драться буду до конца! Михаил Шолохов в письме Марии Шолоховой 23 марта 1929 года
Усатый нянь
Публикация третьего тома «Тихого Дона» началась в 1929-м, но была задержана на несколько лет. Сыграли свою роль подозрения в плагиате (оперативно и публично развенчанные, впрочем, специальной литературной комиссией) и борьба Шолохова с попытками цензурировать его работу. Издателям не понравились сцены восстания донских казаков против советской власти, а главного героя требовали «сделать нашим» — то есть убрать эпизоды метаний между большевиками и белыми. Чтобы избежать вмешательств в свой труд, Шолохов принялся искать аудиенции у Сталина.
Еще летом 1929-го он написал Евгении Левицкой о страшном положении донских крестьян: жмут кулаков, а середняки уже раздавлены, в крае бесчинствуют политические банды, конфискованный скот гибнет массово на станичных базах. Уважаемая коммунистка передала письмо советскому вождю, однако о каком-либо его ответе писателю ничего не известно. Через несколько лет Шолохов написал Сталину уже лично (снова — о бедствующем Юге) и с помощью уже давно симпатизировавшего ему Горького выбил у вождя аудиенцию, прошедшую на казенной даче автора «На дне».
Когда я присел к столу, Сталин со мною заговорил... Говорил он один, а Горький сидел молча, курил папиросу и жег над пепельницей спички... Вытаскивал из коробки одну за другой и жег — за время беседы набросал полную пепельницу черных стружек Феликс Кузнецов «"Тихий Дон" — судьба и правда великого романа. Шолохов и Сталин»
Всенародный аудитор по итогам встречи дал добро на публикацию. Историки до сих пор спорят о мотивах, которыми тот руководствовался (якобы ради борьбы с троцкизмом), но факт в том, что взамен Сталин получил чрезвычайно популярного молодого писателя, как ранее Горького, в свое полное распоряжение. По крайней мере именно в этот период Шолохов создал прозванный госзаказом роман «Поднятая целина», оправдывавший политику коллективизации на Дону.
Засланный казачок
Период работы над четвертой книгой оказался самым продолжительным. Шолохов теперь был с головой погружен в дела партии: заседал на съездах, ездил на заседания, участвовал в организационной работе. С 1930-го он — кандидат в Коммунистическую партию, с 1932-го — член-делегат, с 1937-го — депутат Верховного Совета, с 1939-го — член Академии наук. Тут уже было не до писательства.
Ставший еще одним рупором сталинской власти Шолохов регулярно писал вождю. Первые его письма — это рассказы о «форменной войне» колхозников против сотрудников сельсовета, отнимавших у крестьян скот, и идеи изобретений, которые должны были предотвратить расхищение колхозниками зерна из сеялок.
Впрочем, свое привилегированное положение Шолохов активно использовал для налаживания дел в родных краях. Когда в 1933-м южные регионы в результате коллективизации и серии неурожаев оказались на пороге массового голода, писатель рассказал вождю о бесчинствах большевиков, при помощи чудовищных пыток изымавших у крестьян якобы ворованный хлеб, и выпросил для Вешенского района более сотни тысяч пудов хлеба.
В годы Большого террора Шолохов вытаскивал земляков-коммунистов из лап НКВД, в длинных письмах расписывая Сталину сложные схемы расследований (касавшихся в том числе и самого Шолохова), репрессий и злоупотребляющих полномочиями чекистах.
Словом, писатель с головой ушел во внутрипартийную грызню. Это едва не стоило ему жизни: осенью 1938-го к Шолохову подослали энкавэдэшника под прикрытием, который должен был войти к нему в доверие, засветиться в его компании, а затем дать против него показания «о руководстве повстанческими группами на Дону». Засланный казачок, однако, оказался поклонником Шолохова и во время застолья рассказал ему обо всех планах чекистов.
Впрочем, более свежие исследования архивов указывают на куда более одиозную причину возникновения дела против 33-летнего Шолохова. В 1938-м именитый писатель завязал интрижку с Евгенией Соломоновной, женой наркома внутренних дел Николая Ежова — человека, руками которого и осуществлялась политика Большого террора.
Тайная встреча пары прошла в гостинице «Националь», номера которой прослушивались спецслужбами, — подробная стенограмма всего происходившего в тот же вечер легла на стол к Ежову. Супругу чекист тогда жестоко избил и сослал в санаторий, где она приняла смертельную дозу снотворного. Но до писателя так и не добрался. В том же году Ежов сам попал в опалу, потерял всякую власть и через год разделил участь тысяч жертв своей профессиональной деятельности — был расстрелян.
Со всеми этими подковерными интригами Шолохов попросту не успевал возвращаться к перу. «Тихий Дон» он закончил лишь к 1940 году, а обещанный в письмах вождю второй том «Поднятой целины» при жизни Сталина так и не вышел.
Роман с алкоголем
В годы Великой Отечественной войны Шолохов значился военным корреспондентом нескольких изданий, однако и тогда писал мало — число его публикаций за этот период можно пересчитать по пальцам. Главный редактор газеты «Красная звезда» Давид Ортенберг вспоминал, что эта работа тяготила Шолохова, поэтому прославленного писателя «старались без особой необходимости не загружать оперативными заданиями», предложив «ездить по фронтам и писать только то, что будет по душе».
В июле 1942-го отняла у Шолохова мать.
Во время второго налета на моих глазах была убита моя мать. Бомба попала во двор, разрушила дворовые постройки и страшно изуродовала крупными осколками мать Михаил Шолохов в письме Георгию Маленкову, 15 июля 1942 года
Главные произведения Шолохова о войне — основные части неоконченного романа «Они сражались за Родину» и рассказ «Судьба человека» — вышли в печать спустя годы после Победы. В 1960-х его литературная деятельность де-факто завершилась — с тех пор писатель не опубликовал ни строчки.
Был и еще один фактор, с каждым десятилетием определенно все больше мешавший творческому процессу Шолохова, — прославившее его на весь Союз пристрастие к алкоголю. В ранней молодости в алкоголизме он замечен не был, но в 1930-х сближение с властями шло параллельно со сближением с рюмкой. Вскоре коммунист Шолохов уже пил запойно, мог уничтожить от двух до трех бутылок коньяка или водки подряд и повторить эту норму и на следующий день, и через день.
В 1950-х чиновники строчили жалобы на то, что Шолохов ничего не пишет, потому что беспробудно пьет
После принудительного обследования врачи диагностировали у него цирроз печени, кардиосклероз, общий атеросклероз и гипертоническую болезнь на почве хронической алкогольной интоксикации. Его поместили в больницу, где пытались лечить от алкоголизма. Однако писатель ушел в очередной запой, как только оказался на свободе. Когда пить крепкое становилось уже невмоготу, Шолохов переходил на шампанское. Вдобавок ко всему курил он совсем уж безостановочно — увидеть его без сигареты было просто невозможно.
В употреблении алкоголя литератор не видел ничего зазорного. К выпивке регулярно обращаются и герои «Тихого Дона», а в «Судьбе человека» Шолохов и вовсе возводит сцену с тремя рюмками водки, выпитыми героем в плену, до уровня высокой патриотической патетики.
В 1965-м уже оставивший писательский труд Шолохов получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность произведения о донском казачестве в переломное для России время»
Он стал первым и последним официальным советским литератором, получившим международное признание при одобрении властей на родине.
Последние десятилетия Шолохов оставался функционером и рупором официальной политики КПСС (с 1961-го даже стал членом Центрального комитета). Он подписывал коллективные письма против инакомыслящих, участвовал в кампании против Александра Солженицына и выступал главным общественным обличителем диссидентов Андрея Синявского и Юлия Даниэля — на XXIII съезде с трибуны потребовал более жестокого наказания для арестованных по политическим причинам писателей.
До конца своих дней Шолохов жил в Вешенской. Он умер от рака гортани 21 февраля 1984 года. В предсмертном бреду он, говорят, обращался к сопартийцам: «Где мой ЦК, почему мне не помог мой ЦК?»
Наследие
«Тихий Дон» остался главным чудом в творческой биографии Шолохова. Написанный юным, безызвестным писателем-самоучкой с тончайшей интуицией и феноменальным чувством языка, этот колоссальный роман о том, как живущие на плодородном краю земли люди внезапно принимаются безжалостно друг друга уничтожать, стал почти документальным переложением хаотичных и иррациональных событий, в которые погрузилась целая страна.
Быть может, именно этот опыт и сломал Шолохова бесповоротно: «от такой жизни запьешь». И все же писатель оставил свой след не только в литературе. В первую очередь — в родном крае, уезжать из которого в столицу при всех возможностях он решительно отказался и которому сумел помочь в самые тяжелые времена голода и террора.
И в литературной традиции Советской России «Тихий Дон» можно назвать главным чудом. В годы жесточайшей цензуры удалось издать четырехтомную эпопею, в которой коммунисты в общем-то не выглядят однозначно положительными героями. Шолохова уговаривали привести своего главного героя Григория Мелехова к большевикам, писателя пытались душить официальной критикой, против него заводили дела чекисты — безрезультатно. Тем не менее благодаря Сталину роман вышел без купюр. Для ответа на вопрос «почему?» понадобится обратиться к биографии самого советского вождя.
Советский ответ «Войне и миру» оказался, по сути, тем же, что и у Льва Толстого, семейным романом на фоне больших потрясений, только лишенным морали и философии, рефлексии над историей и традиционного для русской литературы гуманизма — как была лишена их и сама Гражданская война. Шолохов воочию увидел бессмысленность и жестокость этого масштабного конфликта и перенес свою травму на бумагу с хладнокровностью гонзо-репортера. Разделенная с миллионами сограждан, эта травма сделала его одним из величайших народных писателей своего времени.