Прима ХХ века. Как Галина Уланова прославила советский балет и влюбила в себя всю планету?
Галина Уланова — одно из главных имен в истории советского балета. Ее до сих пор хорошо помнят в России и за рубежом, ее техникой восхищаются именитые хореографы, по записям ее танцев по сей день учат молодежь. Говорят, в XX столетии было два русских человека, которых знали во всем мире: Юрий Гагарин и Галина Уланова. Как балерина из Санкт-Петербурга смогла влюбить в себя всю планету — в рамках проекта «Жизнь замечательных людей» рассказывает «Лента.ру».
«Как лавина, обрушились аплодисменты»
Октябрь 1956 года, Лондон. Королевский театр в Ковент-Гарден заполнен под завязку. На сцене — невиданное доселе событие: коммунисты пересказывают английскую классику в танцах. «Ромео и Джульетту» Сергея Прокофьева уже успели поставить в Швеции, Дании, Франции, но — европейские постановщики. А тут — диковинка, советский драматический балет, сложнейшее произведение английского классика, по-своему прочитанное русскими.
Для артистов же настоящий спектакль разворачивался в зрительном зале. Танцоры столпились у занавеса, рассматривая публику сквозь отверстия в ткани (тоже, к слову, диковинка — в Большом таких не было). Среди них — 46-летняя Уланова, балерина со стажем и репутацией, которая, будто очутившись на сцене впервые, страшно боялась провалиться.
Мы подсматривали из-за занавеса: что за публика, какие они, лондонцы? И — представляете?! — волосы розовые, синие, золотые; наряды, смокинги в зале, невероятные вечерние платья, причудливые шляпы... Казалось, вроде не там, где мы, сцена, а там, где они, сцена Галина Уланова журнал «Смена» №1263, январь 1980 года
Первый акт заканчивается любовным танцем заглавных героев. Занавес медленно закрывается, и в зале повисает давящая тишина. У артистов, которые привыкли к аплодисментам после каждой сцены, подмостки уходят из-под ног. Провалились! Продолжать ли спектакль? «Наверное, прошли секунды, но они были безумно страшными. А потом обрушился шквал аплодисментов. Мы открыли занавес и увидели: весь зал стоит. Куда подевалась неприступность этой чопорной публики!» — вспоминала Уланова.
Потом мы узнали, что в английских театрах не принято аплодировать до конца спектакля. Говорили, что на этот раз традицию будто бы нарушил глава правительства сэр Энтони Иден. Мы успокоились настолько, насколько в подобных обстоятельствах можно успокоиться. Спектакль продолжался с большим подъемом. Но когда закончился, опять — тишина, тишина... Значит, все-таки провалились?! И вновь внезапно, как лавина, обрушились аплодисменты. Дали занавес — весь зал стоит, овация. Они кричали, махали руками, стучали, снимали свои перчатки, рвались к сцене. Мы и у нас-то такого не видывали. Дальше все как во сне Галина Уланова из интервью «Независимой газете», 2004 год
На выходе из Королевского театра артистов ждала толпа зрителей, которых не могла остановить даже шеренга полицейских. «Нас буквально щупали: живые ли мы, настоящие ли. И так — все дни гастролей. И оказалось, что лондонские зрители и веселые, и любопытные, и дружелюбные».
Уланова такой успех неоднократно объясняла тем фактом, что они были первой труппой, гастролировавшей за пределами стран Варшавского договора. Подчеркивая, что именно поэтому — а не оттого, что играли лучше всех — так сильно они всем и запомнились, и понравились. Скромность наряду с непревзойденным мастерством была одной из отличительных черт этой великой балерины. Обе, впрочем, были ею приобретены через тяготы, лишения и неимоверные страдания.
Почему драмбалет произвел фурор в Великобритании? Советский балет действительно был для Великобритании диковинкой. 1956-й для СССР и ее нового лидера Никиты Хрущева, запустившего непростой, но давно назревший процесс десталинизации, выдался по-сталински кровавым: протесты в Грузии и Польше, подавление боровшейся за независимость Венгрии (произойдет это чуть позже в том же октябре). Вместе с тем в отношениях с колониальными европейскими державами назрела неожиданная оттепель — весной 1956-го Хрущев прибыл в Великобританию с официальным визитом, а вскоре в Лондон впервые за долгое время отправилась труппа Большого театра. Его «Жизель», «Бахчисарайский фонтан» и «Ромео и Джульетта» произвели фурор среди британского высшего света. Для объяснения этого феномена важно понимать не только социополитический контекст, но и историю балета. Российская империя до своего краха входила, наряду с Данией и Францией, в тройку стран, в которых балетная школа существовала и развивалась без перерыва на протяжении нескольких столетий. Русский балет знали и ценили во всей Европе. Октябрьская революция изменила отношение к этому виду искусства. Многие балетмейстеры, композиторы и танцоры покинули страну — за границей они создали балет в изгнании, который положил начало многим мировым школам танцев. Внутри России возник парадокс: Ленин рассматривал этот вид искусства как буржуазный пережиток, Луначарский же, напротив, настаивал на сохранении крупиц русской культуры. В 1920-е в русском балете, как и в других творческих сферах, начинается самая интригующая эпоха авангардных экспериментов. Режиссерский театр, зародившийся на сцене МХТ, уже распространялся и на балет — даже Владимир Немирович-Данченко, прославленный драматург, не имевший никакого отношения к танцам, ставил на сцене Большого «Лебединое озеро». Были и те, кто пытался сохранить традиции классического русского балета. К 1930-м танцевальные эксперименты постигла та же судьба, что и театральный авангард — от него отказались в пользу консервации имперской классики. Впрочем, консервации отнюдь не полноценной — новые постановки предназначались для народных масс, а потому должны были быть понятными, лишенными изысков: так спектакли с сюжетом превратились в зрелища с эффектными трюками. В период с 1930-х по 1950-е в СССР началась эпоха драмбалета, хореодрамы — синтеза танца и рассказа, позволившего переносить на танцевальную сцену сложные драматические произведения, передавая литературную основу через пластику. При этом сохранялся один из главных критериев пролетарской культуры — доступность широкой аудитории. Благодаря драмбалету танцоры исполняли и «Анну Каренину», и Пушкина, и Шекспира. Именно этот балет впечатлил британцев, ранее знавших лишь неоклассическую хореографию. Так появилось утверждение о советском балете как лучшем в мире. Новое искусство изжило себя столь же стремительно, сколь и появилось, — уже в 1980-х термин стал употребляться с откровенно уничижительным смыслом. Отказ от традиционных структур и больших классических ансамблей был признан непростительным грехом; в 1990-е от советского балета принялись экстренно избавляться. Впрочем, несколько культовых постановок дожили до наших дней. «Ромео и Джульетта», конечно же, среди них. Уланова стала свидетельницей и непосредственной участницей всех этих пертурбаций, постигших русский балет. И в каждой из них оказывалась в центре событий.
Разрушенное детство
Галина Уланова родилась 8 января 1910 года в Санкт-Петербурге в семье балетных танцоров Сергея Николаевича и Марии Федоровны. В детстве на вопрос, кем она хочет быть, отвечала, что мальчиком — и непременно моряком, чтобы путешествовать по всем океанам. Вела себя маленькая Галя тоже не по-девичьи. Играла в пиратов и разбойников, любимой игрушкой был лук со стрелами, а в друзьях — одни мальчики, которых она подбивала на приключения. Отец охотно брал ее с собой на рыбалку и даже на охоту. Девочка обожала природу и с нетерпением ждала лета, когда родители арендовали дачу.
От общительного и открытого ребенка взрослая Уланова будет отличаться разительно. Детство ее пришлось на турбулентное время. Назревали большие и страшные перемены, которые, безусловно, наложили свой отпечаток на судьбу девочки. Грянула война, затем революция — стачки, перестрелки на улицах, люди с оружием, смерть…
Как смутное, но непреходящее воспоминание встают в моей памяти обыск в нашей квартире летом 1917 года, тяжелый топот патрулей. Тогда, на заре нового дня нашей Родины, мне едва исполнилось семь лет — возраст, в котором не может быть понимания не то что исторических событий, а даже собственного призвания Из книги Ольги Ковалик «Галина Уланова»
Дореволюционный балет — искусство слишком изысканное и элитарное, чтобы процветать во времена больших потрясений. И без того небогатые Улановы с трудом сводили концы с концами.
Помимо ежедневных спектаклей, трижды за вечер они выступали в неотапливаемых кинозалах перед сеансами. Домой возвращались уставшие, а маму Галины ждали еще и бытовые обязанности. Девочка постоянно видела мать занятой, и это вызывало у нее ужас и отчаяние: неужели и ей придется так много работать и никогда не спать?
Уланова не хотела идти по стопам родителей, а те, если бы не нагрянувшие нищета и голод, быть может, позволили бы дочери выбрать собственный путь. Воспоминания артистки свидетельствуют о том, что ни балет, ни первые успехи в нем не вызывали у нее никакой радости.
Это были тяжелые годы. Я лично попала в хореографическое училище, потому что меня не с кем было оставить. Мои родители отдали меня, решив, что за мной удобнее так наблюдать, так как в то время и школа, и репетиционное помещение — это было одно. А что из меня получится, они и не думали Из книги Ольги Ковалик «Галина Уланова»
В детстве Галина искренне ненавидела балет, а стоявшее дома старинное кресло, на котором мать заставляла ее садиться на шпагат, красноречиво называла орудием пыток. С поступлением в училище в характере Улановой произошел перелом — от открытого миру, озорного и живого ребенка не осталось и следа. Современникам она казалась замкнутой, неразговорчивой и вечно печальной. Выходя на сцену, старалась не смотреть в зрительный зал. Всю последующую жизнь Уланова была закрыта от внешнего мира, а во внутренний допускала совсем немногих.
Балет поневоле
Жизнь в училище давалась Улановой трудно, хотя первые занятия у нее вела мать. Мария Федоровна, впрочем, не давала дочери поблажек — наоборот, относилась к ней требовательно и крайне придирчиво. С тем, что всю жизнь ей придется заниматься балетом, Галина в итоге смирилась — и решила во что бы то ни стало достигнуть настоящего мастерства.
Аналогия, которую Уланова приводила в связи со своим призванием, отдает безысходностью, но также описывает невероятную цену успеха: она вспоминала о лошадях, которые ходили по Петербургу до появления трамваев. На коней надевали шоры, чтобы их ничто не отвлекало. По словам Улановой, она всю жизнь провела в таких же шорах, живя «для своего искусства» — этому ее научила мама. «Поэтому я приходила, делала свое дело, и только бы мне не видеть людей», — говорила она.
Дебют Улановой состоялся в 1921 году — на экзамене в училище 11-летняя девочка станцевала польку на музыку Рахманинова. Веселый номер Галина исполнила с траурной миной, не способная улыбнуться от адского страха и невероятного волнения. Ее выступление называли успехом, но сама Галя этого слова чуралась. Отчасти из-за родителей, учивших ее не слушать излишних похвал и всегда оценивать свою работу самостоятельно.
И тем не менее потенциал, даже раннее мастерство юной балерины были оценены по достоинству — Уланову занимали во всех постановках Мариинского театра, где требовались дети, и всегда на самых ответственных ролях. Она буквально росла на сцене в окружении взрослых балетных танцоров. В родительском доме тоже постоянно были гости из мира искусства.
Я соприкасалась с очень многими педагогами, но и помимо их люди старшего поколения — и актеры, и музыканты, и художники, с которыми я встречалась в Ленинграде, это тоже все мои педагоги. Я любила и погулять, и посмеяться с молодежью, но мне интересно было со старшими людьми, потому что я у них узнавала о жизни, об искусстве. Не обязательно, что я с ними как-то общалась. Мне достаточно было прийти туда, где очень много собиралось народа, где-то в уголочке сидела, прислушивалась, меня интересовало, что они говорят, как они говорят, о чем они говорят, что нужно думать Галина Уланова
В 1928 году Уланова выпустилась, выдержав экзамен на отлично. Экзаменаторы расхваливали студентку: безукоризненная чистота исполнения, артистичность всего облика, техничность, лиризм, музыкальность. Девушку сравнивали даже с образами со старинных гравюр — настолько сильно впечатляла Уланова зрителей.
Осенью ее зачислили в балетную труппу Мариинского театра — началась взрослая артистическая жизнь.
Ударница танца
Послереволюционный театр испытывал невероятный кадровый голод, больших солистов не было, а потому на важные роли и ответственные партии бросали молодежь. Уланова сразу оказалась погружена в большую и тяжелую работу. Танцевали много, познавать тонкости сольных партий приходилось на лету — и в переносном, и в буквальном смысле.
Расцвет творчества Улановой пришелся на то время, когда советский балет отчаянно пытался найти себя. Хореографы пробовали соединить классический танец с народным, искали новые темы в литературных произведениях, пытались обрести особый язык. Потому на молодых артистов ложилась работа, несравнимая с тем, что делали их предшественники. Но Уланова выстояла.
«В первые годы я танцевала все, что мне поручали: моя роль, не моя — тогда этого я не понимала. Работала, а любая работа, если она не совсем удачная, все равно приносит свои результаты… Предлагали мне разные партии — лирические, экспериментальные, даже акробатические, как, например, в "Золотом веке". В балете этом я была комсомолкой, спортсменкой, танцевала танец с четырьмя кавалерами», — писала Уланова в своей немногословной автобиографии.
Уланова никогда не вела дневников в привычном смысле жизнеописания: все ее сохранившиеся архивные записи — перечисления балетов, в которых она участвовала. В период с 1930-х ее тетради пестрят совершенно разными названиями: «Лебединое озеро», «Раймунда», «Шопениана», «Ледяная дева», «Конек-Горбунок», «Баядерка», «Щелкунчик», «Бахчисарайский фонтан» и множество других самых разнообразных постановок.
Балерина начала приобретать популярность у аудитории. Все чаще в дневнике появлялись записи о выездах в Москву и выступлениях в Большом театре. Так, в упорном и безостановочном труде, постоянных репетициях и постановках, пролетело целое десятилетие.
Дипломатический инструмент
В конце сентября 1939 года Уланова оставила в тетради пометку об очередном балете в Москве — «Лебединое озеро». И таинственную приписку — «Немец». Как раз тогда Большой театр в сопровождении председателя Совета народных комиссаров СССР Вячеслава Молотова посетил Иоахим фон Риббентроп, министр иностранных дел гитлеровской Германии.
В Европе уже бушевала Вторая мировая война, СССР же вел переговоры с немцами — в Москве находилась делегация из Берлина. Риббентропа настолько восхитило выступление Улановой, что он хотел было лично поблагодарить танцовщицу, но его отговорили, чтобы не возникло конфуза. Вместо этого нацист послал балерине букет. Уланова была в ужасе — не посадят ли ее за это?
Но исполнительная балерина оказалась чрезвычайно полезна советской власти. Когда грянула Великая Отечественная, Мариинский театр эвакуировали в Ташкент, однако Уланова все это время была в разъездах — Свердловск, Алма-Ата, Молотов, Калинин… Она выступала в госпиталях перед больными и ранеными, на концертах Красной армии. Зимой 1944-го, когда была снята блокада Ленинграда, она вернулась в родной город. Но уже осенью балерину перевели в Большой театр. Уланова, уже увешанная орденами и медалями, стала москвичкой.
В Ленинграде я привыкла к довольно строгой, сдержанной манере танца. Московская школа танца — более свободная, раскрепощенная, что ли, эмоционально открытая. Здесь и сцена больше, требующая большего размаха Галина Уланова автобиография
Спектакль в честь приезда Шарля де Голля, выступление перед Черчиллем, американскими послами — после войны балетные танцоры снова оказались придворными, но уже при другой власти и в иной столице. В 1951 году Уланова стала примой Большого театра. После смерти Сталина (который, по слухам, лично ходатайствовал о назначении Улановой в Большой театр) балет в качестве дипломатического оружия использовал и Хрущев — так 46-летняя Уланова поехала играть 14-летнюю Джульетту в Лондон. И всех поразила.
За выступлением в Лондоне последовали гастроли во Франции и в ФРГ, а чуть позже — выступления в США и Канаде. Это принесло балерине международную известность.
До сих пор в ходу легенда о том, что в мире среди всех советских граждан XX века наибольшей популярностью пользовались двое — Юрий Гагарин и Галина Уланова
В 1960 году, в возрасте 50 лет, балерина завершила артистическую карьеру. Ее последним спектаклем стала «Шопениана» в Большом. Покинув сцену, она еще более 30 лет работала педагогом-репетитором, обучая таких известных танцоров, как Екатерина Максимова, Владимир Васильев, Нина Тимофеева, Нина Семизорова, Людмила Семеняка. И многих других. Улановой довелось поработать с солистами и Гамбургского балета, и Парижской оперы, с артистами из Швеции, Австралии и даже Японии.
Уланова и партнеры
Всемирная известность — это пристальное внимание к личной жизни. Но для великой молчуньи делиться интимным и личным было просто невообразимо. Журналисты, пытавшиеся в многочисленных интервью вытянуть из Улановой хоть что-то, натыкались на прочно выстроенную стену личных границ. Известно, что все браки балерины были гражданскими. Детей Галина так и не завела — в молодости хотела, но не позволили властные родители.
В 17 лет она сблизилась с концертмейстером Исааком Меликовским, но отношения быстро закончились. В 1930-е Уланова познакомилась с актером Юрием Завадским, завидным красавцем, который ездил из Москвы в Ленинград, добиваясь расположения балерины. Впрочем, актер и балерина так и не съехались, продолжая жить в разных квартирах, и виделись довольно редко, а при встречах больше молчали. Их отношения больше походили на дружеские, а после начала войны, когда Уланову эвакуировали в Казахстан, они расстались.
Затем еще один продолжавшийся два года роман с актером и режиссером Иваном Берсеневым. Берсенев был на 20 лет старше балерины, оставил ради нее жену. В 1951-м он скончался. Уланова никогда публично не делилась своими переживаниями об этой утрате.
В конце 1950-х, когда танцевальная карьера Улановой близилась к завершению, ее избранником стал художник Большого театра Вадим Рындин. Его балерина в итоге выгнала сама. По одним слухам, причиной стал алкоголизм ее партнера, по другим — он позволял себе повышать на приму голос.
После всей этой череды мужчин Уланова, кажется, смирилась с одиночеством
С 1986-го и до последних своих дней она жила в сталинской высотке на Котельнической набережной, ведя крайне уединенный и замкнутый образ жизни. Она не смотрела телевизор, редко читала газеты. Но иногда одиночество начинало угнетать, и Уланова могла позвонить своим воспитанникам, пообщаться и пригласить их на ужин. В быту балерина была крайне несамостоятельной, ее выручали ученицы. Например, артистка балета Надежда Грачева вспоминала, как привезла Улановой котлет, когда она пожаловалась ей, что давно их не ела.
В последние два десятилетия, впрочем, в жизни Улановой появился еще один человек, которого она впустила в свой закрытый мир, — сотрудница «Комсомольской правды» Татьяна Агафонова, которая поставила крест на своей журналистской карьере, чтобы быть ближе к балерине. В четырехкомнатной квартире на Котельнической набережной они жили вместе. Агафонова умерла раньше подруги — рак. Балерина впоследствии признавалась, что эта потеря была для нее сродни потере ребенка.
Уланова пережила подругу всего на четыре года. Великая балерина скончалась у себя дома 21 марта 1998 года. Перед смертью она уничтожила все бумаги и письма, которые могли что-то рассказать о ее личной жизни, — это она пожелала оставить в тайне.
***
Имя Галины Улановой всегда будет накрепко связано с историей балета. Ее мастерство, добытое годами неустанных тренировок, ее слава, заработанная безостановочными репетициями и нескончаемыми выступлениями, имеют и очевидную темную сторону: прима вполне однозначно говорила, что выбора жизненного пути ей предоставлено не было, а к балету ее душа вовсе не лежала. И все же он стал неотъемлемой, определяющей частью ее жизни.
Такой, как Уланова, больше не будет — балерина была выкована из маленькой Гали в невероятно трудное и темное время, и весь ее дальнейший творческий путь определялся странными завихрениями в истории страны. Уланова застала три разные эпохи, умудрялась впечатлять чиновников, принимавших судьбоносные для миллионов людей решения, и эти самые миллионы людей она тоже впечатляла. Ее жизнь — это, безусловно, жизнь великого человека.
Впрочем, сама Уланова так не считала. Хвальбы и дифирамбы, повышенное внимание публики и журналистов ей были не нужны.
Я никакая не великая, просто так сложились жизнь и судьба Галина Уланова
«Я обычный человек, который хочет остаться собой», — говорила она. И оставалась собой.