Две войны сержанта Ленского – сначала с немецкими танками, потом – с французской контрразведкой
4 июля 1944 года легендарный диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан сообщил: «Войска 3-го Белорусского фронта, продолжая наступление, с боями заняли более 350 населённых пунктов и среди них… районный центр Минской области город Заславль…».
Командир расчета истребительно-противотанковой батареи 53-й мотострелковой бригады 29-го танкового корпуса старший сержант Нил Ленский много раз слышал выступления Левитана. Но сегодня ему казалось, Левитан говорил о нем и о его расчете.
Как напишет потом в представлении на орден командир моторизованного батальона автоматчиков гвардии капитан Соколов, в состав которого входила батарея, «товарищ Ленский…проявил смелость и решительность в боях за ст. Заславль (03.07.1944 г.) своими выстрелами из орудия остановил поезд противника, пытавшегося удрать в тыл. Своевременно выкатил орудие на выгодный рубеж и первым же снарядом попал в паровоз. В этом же бою, тов. Ленский взял в плен 5 немцев из разбитого эшелона».
Так практически и было, как написал комбат. Вражеский паровоз стоял под парами, и готов был двинуть на прорыв. Но наш расчет действовал быстро и профессионально. Первый, второй снаряды они положили точно в цель.
Командир батареи лейтенант Расщепов потом отправит родителям Нила Ивановича письмо:
«Ваш сын и наш боевой товарищ, сражается вместе с нами. Он прошел суровый боевой путь. В боях с немецко-фашистскими захватчиками Нил показал чудеса бесстрашия. На одной из станций, где немецко-фашистские захватчики яростно сопротивлялись и одновременно вывозили эшелоны с советскими людьми и награбленным имуществом, в эту тяжелую минуту, когда положение было особенно тяжелым для нашей части, он, не щадя своей жизни с одним орудием прорвался через горящую станцию и, подъехав к противнику на 300 метров, в упор расстрелял передний эшелон. Остальным эшелонам ехать было некуда, так как путь был разбит и занят разбитым эшелоном. Видя безвыходное положение, немецко-фашистские бандиты стали в панике бежать кто куда, и станция была занята нашими войсками. Это только один эпизод из боевой жизни вашего сына, а их очень много».
Что и говорить, дорогого стоят такие слова. Однако нет сомнений, что Нил Иванович был достоен этих высоких слов…
После окончания школы младших командиров - противотанкистов, летом 1943 года он оказался в действующей армии. Под свое начало получил орудийный расчет истребительно-противотанковой батареи.
Главная задача расчета была проста - выбивать на поле боя вражеские танки. Противотанкисты всегда на переднем крае и деться им оттуда некуда. В каждом бою выбор был таков: или остановить фашистскую броню или погибнуть. Иного не дано. Устоять против мощных немецких танков было неимоверно тяжело. И потому нередко первый бой становился и последним.
Как правило, они воевали при численном превосходстве врага. Противотанковые пушки, те же знаменитые «сорокопятки», были эффективны только на весьма малой дальности, всего в несколько сотен метров.
В кино и то страшно смотреть на эту крохотную пушчонку, вступающую в дуэль с бронированным монстром. А что уж в жизни.
Потому и отношение к противотанкистам в войсках было особое. Младшие командиры и рядовые получали двойной оклад денежного содержания, весь начальствующий состав до командира дивизиона был взят на особый учет и использовался только в соответствующих частях.
За каждый подбитый танк командиру орудия и наводчику выдавалась премия в 500 рублей, остальному орудийному расчету – по 200 рублей.
Даже формой они отличались от других: имели специальный нарукавный знак - черный ромб с красной окантовкой со скрещенными орудийными стволам.
Характер боевой, бесстрашный, порывистый
Почти полтора года не вылезал с переднего края старший сержант Ленский. Что поразительно: за эти полтора года жестоких боев - не был ранен, даже царапины не получил, словно заговоренный.
В июле 1944 года наградили его первым боевым орденом Красной Звезды. В это же время ему было присвоено воинское звание старшины.
Командир орудия Нил Ленский был известен в батальоне не только смелостью и умением управлять расчетом в бою, но и веселым, шутливым характером, добрым нравом, умением ладить с людьми. Когда в батальоне освободилась должность комсорга, комбат предложил кандидатуру старшины Ленского.
Начальник политотдела бригады охотно согласился. Он и сам давно присматривался к старшине. Так осенью 1944 года противотанкист, командир расчета Ленский стал комсоргом родного батальона автоматчиков.
Воинскую профессию Нил Ленский сменил, а вот характер у старшины остался тот же - боевой, бесстрашный, порывистый. В бою комсорг был впереди.
«В боях за станцию Понки, показывая образцы мужества и отваги, - сказано в представлении на орден, - в числе первых в составе десанта ворвался на танках в расположение противника, и огнем из автомата беспощадно уничтожал немцев. Только в этом бою он лично уничтожил 7 фашистов. В боях за населенный пункт Косины - Конычни лично уничтожил 12 немцев и был ранен, однако с боевого поста не ушел до тех пор, пока не была выполнена задача батальона. Своим бесстрашным примером и храбростью воодушевлял весь личный состав. Достоин награды ордена «Отечественной войны» II степени».
В январе 1945 года удача изменила бесстрашному комсоргу. Был тяжело ранен бою в районе Дзялдово под Млавой, попал в госпиталь. Здесь его и догнала радостная весть: он стал офицером, младшим лейтенантом. А вскоре, через несколько месяцев и войне пришел конец. Нил вернулся домой.
Это был весьма болезненный удар
После Победы младшего лейтенанта Ленского оставили в армии, направили учиться в Военный институт иностранных языков. Здесь он не только получил отменное образование, освоил французский язык, но и обзавелся семьей - женился, а в 1948 году у него появился сын Евгений.
После окончания института, Ленского направляют служить по специальности - инструктором по работе среди войск и населения противника в Северную группу войск.
Прослужил на этой должности инструктор Ленский два года. Судя по всему, соседи из разведуправления внимательно присмотрелись к молодому офицеру. Завидная кандидатура - фронтовик, орденоносец, прекрасно владеет французским языком. И ему предложили поступить в Военно-дипломатическую академию. Ленский успешно сдал экзамены и в 1952 года стал слушателем.
В 1956 году – выпуск, и первая командировка во Францию. Официально Нил Ленский – корреспондент ТАСС в Париже.
Во Франции ему удалось завербовать ценного агента. Этим агентом был Жорж Бофис, в своей стране человек весьма известный и уважаемый.
Под псевдонимами полковник Дрюмон, во время войны, постоянно рискуя жизнью, обеспечивал связь между штабом Сопротивления и Великобританией.
В начале войны, будучи активистом компартии, он попал в плен к фашистам, бежал из застенков, возвратился в столицу. Вместе с Артуром Далиде создал «Специальную организацию», которая защищала партию и ее активистов.
После нападения фашистов на Советский Союз эта организация приняла участие в движении Сопротивления.
В 1942 году Жорж Бофис налаживал и обеспечивал связь с голлистскими секретными службами в Лондоне. После войны он продолжал службу во французской армии в штабе Первого военного округа.
«Бофис утверждал, - написал впоследствии известный французский журналист Тьерри Вольтон в книге «КГБ во Франции», - что советские представители установили с ним контакт в 1963 году, когда он уже демобилизовался из армии. Его пригласили в посольство СССР на прием по случаю годовщины Октябрьской революции, и там с ним познакомился симпатичный журналист из ТАСС Нил Ленский. Они стали встречаться: журналист задавал ему вопросы о политической жизни Франции, просил безобидную информацию об армии.
Сотрудничество крепло. Благодаря этому в Центр долгое время поступали ценные сведения.
Но французская контрразведка их выследила. В ходе допросов она добилась от Бофиса признания, что тот передал советскому офицеру план обороны Западного округа. Это был весьма болезненный удар, ведь на территории округа были расположены крупнейшие арсеналы Шербура и Бреста, порт Сен-Назера, на острове Лонг - база атомных подводных лодок. Стало известно, что Жорж Бофис познакомил своих кураторов из ГРУ и с биографиями старших армейских офицеров и политических деятелей страны.
Он так же рассказал, что тайно посещал Советский Союз, где получал соответствующие инструкции. Организовывал эту поездку Нил Ленский.
«Мы с женой поехали в отпуск в Чехословакию, - передавал рассказ Бофиса на суде Тьерри Вольтон. - В пражском аэропорту случайно встретили Нила Ленского. «Приглашаю вас на несколько дней к себе на дачу, - сказал он. На следующий день он передал нам документы».
«Любопытное совпадение», - иронизировал журналист. Действительно любопытное, тем более, что в то время у Ленского не только дачи, но и квартиры-то своей в Москве не было. Правда, в ГРУ на этот случай имелись свои «дачи». Именно на такую «дачу» и пригласили Жоржа Бофиса.
«На то, что это не было простым времяпрепровождением, указывают две детали, - писал Вольтон - Прежде всего, Бофис тщательно скрыл свой «отпуск» в СССР от близких, в том числе и от детей. Более того, виза на поездку в Москву, переданная ему Ленским в Праге была оформлена на отдельном листе, чтобы в паспорте не осталось никаких следов. Когда советские разведслужбы переправляют своих агентов на тайную стажировку, они всегда поступают именно так. Кроме того, обычно поездки осуществляются не напрямую, а через столицу какой-нибудь дружественной социалистической страны, в данном случае через Прагу».
Признания, а также аппаратура, найденная дома, убедили УОТ (французская контрразведка): Бофис - важный агент ГРУ. «Тем не менее, как признал комиссар Нар в суде, «в данном деле к правде мы только приблизились. Она нам известна лишь на 25 процентов».
Что тут скажешь? Сдается, что комиссар Нар знал, о чем говорил. В сущности, это и есть истинная оценка деятельности военного разведчика Нила Ленского и его ценного агента Жоржа Бофиса.
Но это, как говорят, взгляд с той стороны. А с нашей? Генерал-лейтенант Юрий Бабаянц, начальник управления ГРУ, хорошо знал Ленского, работал вместе с ним в Париже. Вот что он сказал по этому поводу.
«Нил Иванович обаятельный человек - манера общения притягательная. За долгий срок службы в разведке я знал только двух таких людей. Один из них Ленский.
После отъезда Нила одного из его агентов передали на связь мне. Считалось, что этот агент работает на идейной основе. Но вся его идейная основа базировалась на огромной симпатии к Нилу.
Заслуга Ленского не только в том, что он завербовал Бофиса, и даже не в том, что Жорж передавал нам ценные материалы. Самое важное было другое - Нил сумел донести до Бофиса, насколько важно иметь агентурную сеть на случай войны, боевых действий, и в военное время обеспечить ее жизнедеятельность. И это было сделано.
Все задачи по первой командировке Нил Иванович полностью решил. Его оставили в Центре. А в ту пору в Центр назначали только тех, кто эффективно отработал за рубежом».