Как стать донором костного мозга и спасти кому-то жизнь

Чуть больше года назад произошло обыкновенное чудо: тюменец Александр Потапушкин спас человека. Он не нырнул в февральскую прорубь, не вынес пострадавших из горящей избы, не обезвредил буйного хулигана с ножом… Он отдал свои стволовые клетки незнакомой онкобольной девушке и подарил ей второй день рождения. Наверное, это просто - записаться в доноры, состоять в особом списке десятилетиями. Но быть истинным донором - добровольным, безоплатным, честным, готовым лететь на трансплантацию по первому звонку - удел избранных. О том, как помочь раковым пациентам, что предпринять, чтобы их становилось меньше, о бессребрениках с опытом и только присматривающихся к новой миссии, Александра расспросил корреспондент "РГ".

Когда мы говорим про спасение человека, представляем пожар, наводнение, аварию, требующие быстрой реакции и трезвомыслия очевидца. Почему-то не думаем: спасать - в прямом смысле отдавать частицу себя. А вы мечтали стать спасателем?

Александр Потапушкин: Уверен, в той или иной степени подобные мысли есть у каждого человека, в голове точно вертится: если что-то произойдет, я побегу сюда, а потом туда… Спасение через донорство обычно отложенное, немгновенное, но оно как будто масштабнее.

Вы часто надеваете красную футболку со слоганом "15 минут твоего времени могут спасти жизнь". Насколько эта фраза правдива?

Александр Потапушкин: Для вступления в Федеральный регистр доноров костного мозга (ФРДКМ) потребуется 15 минут личного времени. Слоган не про саму пересадку гемопоэтических клеток, а про попадание в команду. Приходишь на станцию переливания крови, примерно 12 минут заполняешь документы, три минуты уходит на сдачу крови, как при обычном анализе. Затем кровь отправляют на типирование в лабораторию в Кирове на два-три месяца и только после заносят в базу потенциальных доноров. Типирование - выделение генотипа, по которому определяют совместимость с онкобольным. Вообще пересадкой костного мозга лечат более 70 заболеваний.

Генотип донора может совпасть с генотипом одного или нескольких пациентов?

Александр Потапушкин: Шансы маленькие - примерно 1:10 000, но в России есть пара случаев, когда один донор помог нескольким больным. В принципе, донором одного и того же пациента можно стать дважды. Если первая пересадка не помогла, пробуют еще раз.

Вы сказали: пересадка гемопоэтических клеток, а не костного мозга. Почему?

Александр Потапушкин: Я намеренно ухожу от словосочетания "костный мозг" - не хочу пугать людей. Примерно 90 процентов обывателей считают: он находится в позвоночнике, значит, пункцию врачи будут брать огромным шприцем. Более того, сами доноры не посвящены… Как-то на акции подошел мужчина, рассказал, что до почетного звания ему осталось две донации. "Почему не вступаете в регистр доноров костного мозга?" - спросили мы. "Боюсь, иглой спину повредят", - ответил он. Серьезно? Спину? Костный, спинной и уж тем более головной мозг - три разных органа. Костный мозг - фабрика крови. Именно оттуда выходят стволовые клетки, начинают делиться на тромбоциты, лейкоциты и так далее, обновляя всю кровь в организме. Еще больше людей пугает выражение "трансплантация костного мозга", а ведь это обычное переливание.

Донорство костного мозга - крайняя мера?

Александр Потапушкин: Ежегодно в России примерно 25 тысячам человек ставят диагноз рак крови, пересадка требуется примерно пяти тысячам (из них тысяча - дети), когда не помогает химиотерапия и другие методы. Да, это последний шанс. Больше скажу: больной раком может сдать костный мозг для себя в состоянии ремиссии.

Вы осознанно пришли к донорству?

Александр Потапушкин: В 2011 году, когда переехал в Тюмень из Ишима, единожды сдал кровь - сестра товарища попала в аварию. В 2014-м из соцсетей узнал о двух девушках с раком - одна тюменка, другая жила на Севере. Мы помогали кто чем мог: морально, финансово. В итоге им выполнили пересадку от зарубежных доноров - пациентки живы-здоровы. Тюменская вернулась домой и стала рассказывать землякам, что каждый в силах кого-то спасти. Тогда я и вступил в регистр. В Тюмени в то время даже не было филиала организации: приглашали знакомых медсестер, они забирали кровь и отправляли в Киров, где расположена самая большая в стране типирующая лаборатория. Крупные центры по пересадке костного мозга находятся в том же Кирове, а также в Москве и Петербурге. Представляете, только через восемь лет мне позвонили из Питера с новостью, что нашли генетического близнеца! Но есть уникальные случаи. Тюменка Даша вступила в регистр в марте 2024 года, а в ноябре уже спасла пациента.

Страшно было проходить новый путь?

Александр Потапушкин: Боялся простудиться: упустим время и реципиент меня не дождется. Обследование донора как перед полетом в космос, ведь главное - не навредить ему. Если врачей что-то смутит, процедуру прервут.

Как организован процесс?

Александр Потапушкин: Сама донация длится от четырех до шести часов. Я сдал двойную дозу за три с половиной. Лежишь на кушетке, катетер забирает кровь, направляет ее в сепаратор, в нем отделяются стволовые клетки, остальное возвращается тебе. Таким образом нужно накопить определенный объем - его рассчитывают по весу пациента. Ощущений практически никаких - голова не кружится, не тошнит. С реципиентом ты в одной клинике, но не знаешь, кто он, где именно.

Выражение "спящие ангелы" вы придумали?

Александр Потапушкин: После процедуры я гулял по Петербургу и увидел надпись "спящие ангелы добра". Зашел в храм, купил икону архангела Михаила, вручил ее врачам и сказал: все мы, доноры из регистра, как спящие ангелы. Когда-то сдали кровь на типирование, живем себе, но, если раздастся звонок, должны проснуться и лететь на помощь.

А настоящим донором крови все-таки стали?

Александр Потапушкин: Конечно. Вернулся после пересадки, сдал анализы, отдохнул и пять положенных донаций в 2024 году прошел. В нынешнем уже две.

По возвращении домой врачи наблюдают за донорами?

Александр Потапушкин: Да, смотрят, как восстанавливаются клетки. Кстати, костному мозгу на обновление нужно максимум две недели. А донора крови лучше не беспокоить два месяца.

Кровь - нечто сакральное, что называется, исключительно мое. А при донорстве ты ее часто даешь вообще незнамо кому… Как вы к этому относитесь?

Александр Потапушкин: Донорство добровольно, безвозмездно и анонимно. Единственное, что я знал о пациенте: девушка чуть младше меня. Значит, наверняка у нее есть мама, папа, муж, дети. Как не помочь?! Я не жадный. Если спросят, готов ли вновь стать донором, ни секунды не буду сомневаться.

А хотелось бы увидеться с той девушкой? Такое возможно?

Александр Потапушкин: Да, случается, но по обоюдному согласию, и встреча всегда очень трогательная - у генетических родственников отныне одна группа крови. Кроме того, у пациента может измениться цвет глаз, волос, даже новые способности появиться.

Кстати, при пересадке меня не уведомили: донор вправе передать пациенту вместе с клетками и письмо. Я узнал об этом через месяц после процедуры. Решился, написал, отправил в больницу. В ответе было сказано: лично в руки не передали, девушку уже выписали. Ага, выписали - значит жива! Через полгода специалисты обрадовали: анализы у нее хорошие, находится дома на амбулаторном лечении.

Я опять написал через больницу. И снова нет ответа. Он долетел только через год. "Ну что, дождался? Мы тут все ревем..." - пришло сообщение от врачей. Читаю письмо. "Это праздник жизни, которую мне подарил ты", - написала генетическая сестра. "Я с Урала", - приписка внизу. Она готова встретиться в 2026 году.

Что первым делом ей скажете?

Александр Потапушкин: Молча обниму. Слов не найти. И слез не сдержать.

Расскажите, как устроен регистр.

Александр Потапушкин: До 2022-го в России было 17 разрозненных баз данных. Чтобы найти пациенту донора, приходилось делать множество запросов. Три года назад по указу президента сформировали единый Федеральный регистр. В нем больше женщин - видимо, социальная ответственность у них выше.

Мы создавали ФРДКМ параллельно с Германией, где на 47 миллионов жителей - 11 миллионов доноров, то есть каждый четвертый. У нас на 146 миллионов - 290 тысяч… Сколько из них настоящих спасателей? С 2025 года, к сожалению, сократили возраст вступления: раньше брали с 18 до 45 лет, притом 45 - рекомендуемый возраст, теперь - с 18 до 35. Важное замечание: в регистр нужно идти осознанно, чтобы в последний момент не отказаться - мол, извините, я передумал.

В мировом регистре - 47 миллионов доноров. Запрос в него платный. Доставка клетки в Россию обходится в 20 миллионов рублей. Где их найти? Чтобы избежать сборов, нужно всем вступить в регистр - для наших пациентов пересадка будет бесплатной, и мы всегда сможем помочь друг другу в трудную минуту.

Кстати, а выйти из регистра нельзя?

Александр Потапушкин: Раз участие добровольное, то можно. Кто-то по болезни выходит, кто-то по возрасту - после 55 лет. Невозможно отказаться перед основной донацией, поскольку пациента уже готовят к пересадке, высокодозной химией убивая его костный мозг. Если манипуляция не произойдет, он умрет.

Вы очень увлеченный подвижник. В одиночестве раскачиваете эту тему в Тюменской области?

Александр Потапушкин: В прошлом году начинал один, теперь есть команда. Мне как состоявшемуся донору проще убеждать людей: вот он я, живой, все хорошо у меня и у человека, с которым поделился клетками. К нам присоединился лидер воркаут-движения Сергей Мехнин. Вместе убеждаем, что от рака крови не застрахован никто, заболеть может любой в любом возрасте.

Есть график активностей?

Александр Потапушкин: Я прочитал две лекции в медицинском колледже. На встречах помогает Дарья - выпускница этого учреждения. Хорошая аудитория собирается на спортивных забегах "5 верст". В сентябре со станцией переливания крови участвовал в акции на Цветном бульваре - привлекли 19 человек.

Кто вообще отзывается?

Александр Потапушкин: Целевая аудитория - родственники больных, они всегда неравнодушны, а также студенты-медики. На встречах сразу видно, кому реально важно, а кто пришел за компанию. В феврале с Сергеем Мехниным провели в ОКБ № 1 акцию: юные пациенты создали рисунки, а мы сделали из них выставку для станции переливания крови. Доноры крови тоже наша аудитория. Смотрите как интересно: в прошлом году ими стали 1,5 миллиона россиян. Тогда почему в нашем регистре за столько лет набралось меньше 300 тысяч человек? Может, потому что в первом случае дают два оплачиваемых дня к отпуску и 900 рублей?! А за донорство стволовых клеток - только почет и уважение. Вот так.

С какими трудностями сталкиваетесь в просветительской деятельности?

Александр Потапушкин: Основная проблема - нехватка времени, особенно когда есть основная ответственная работа, а я тружусь в компании "Транснефть - Сибирь". Вообще по уму лучше назначить в каждом регионе ответственного, амбассадора Федерального регистра, который бы ходил по организациям. Многие родители не знают, как помочь своим больным деткам.

Ближайшие проекты?..

Александр Потапушкин: Думаем сделать стенды, как на тюменской станции переливания крови, в Тобольске и Ишиме, а также в гематологическом отделении ОКБ №1. В медицинских колледжах тоже. 19 апреля, накануне Национального дня донора крови, наметили участие в забеге "5 верст" - будет тепло, придем в красных футболках, с листовками, историями. 14 мая в Тюмень с акцией "Огонь жизни" ждем марафонца Артема Алискерова. Он победил онкологию, пройдя через десятки курсов химиотерапии.

Александр, а о чем мечтаете вы?

Александр Потапушкин: Чтобы каждый, кто столкнулся с раком крови, нашел своего донора, "спящего ангела".

Что придает сил?

Александр Потапушкин: На выходные уезжаю с семьей в старинную деревню в Свердловской области, где стоит действующий храм с чудотворной иконой. Деревня создавалась как духовный центр. Тишина, красота и Богородица - вот мои спасатели.

Ключевой вопрос

Всех в регистр не привлечь. Какая цифра даст ощутимый результат?

Александр Потапушкин: Представители самого регистра говорят: 500 тысяч. Но это, правда, очень мало. Хотя бы 20 миллионов! Ежегодно на российском материале проводят менее двух тысяч трансплантаций, остальные - на зарубежном. А у нас многонациональная страна и свой генотип, зачем нам чужие стволовые клетки! Считаю, надо самим прирастать.