Герцог из Орла: 7 неожиданных фактов о Леониде Андрееве
Леонид Андреев — один из самых загадочных и ярких писателей Серебряного века, человек-театр, человек-парадокс. О нем говорили: «он пугает — и страшно». Но чем больше мы узнаем о нем, тем больше удивляемся не его тьме, а его свету.
Из книги Павла Басинского «Герцог Лоренцо» можно узнать множество неожиданных деталей о жизни Андреева — например, почему его в детстве называли «турчонком», как он чуть не стал миллионером, когда некая девица с большим приданым предложила ему вступить в брак и как Илья Репин прозвал его «герцогом Лоренцо» за страсть к роскоши и комфорту.
Турецкий любимец
Маленький Леонид, по воспоминаниям матери, однажды вызвал небывалый восторг у группы пленных турок, размещенных в Орле после русско-турецкой войны. Те поднимали его на руки, гладили по голове и повторяли:
«У нас дома такие же остались».
Мальчик вел себя с достоинством, будто всегда был любимцем иностранцев. С тех пор его в семье и звали — турчонок. Позже художники и карикатуристы часто рисовали его как турецкого пашу.
Сын банкирского силача
Отец Андреева, Николай Иванович, был служащим орловского банка, кулачным бойцом и садоводом. Его уважали и побаивались в Пушкарской слободе — за силу и честность. В пьяных загулах он устраивал спектакли: пришивал гостей к тюфякам или связывал им ноги. Неудивительно, что сын, вспоминая отца, говорил:
«Геркулес Пушкарской улицы».
Писатель унаследовал от него страсть к жизни и — как считал сам — склонность к алкоголю:
«Мой отец пил и не пьянел, а я — алкоголик», — признавался он Горькому.
Мама — «Шекспир и Гомер»
Мать, Анастасия Николаевна, была неграмотной, но с живым воображением. Андреев подшучивал над ее письмами, где не было ни пунктуации, ни правильной орфографии, но признавал ее литературный дар. Он до конца жизни писал ей письма, полные нежности и юмора:
«Минутами ты напоминаешь Шекспира, но чаще — Гомера».
Она была рядом с ним почти всю жизнь — даже на Капри и в Финляндии. Это была не только родственная, но и духовная связь. Даже в минуты отчаяния он не мог покончить с собой, потому что знал — его мама ждет от него письмо, верит, надеется.
Семейный фетиш — самовар
Придерживаясь революционных идей, Андреев оставался мещанином в быту. Его мать даже привезла на Капри из России пузатый самовар. Писатель признавался:
«Я — жестокий обыватель. Мне нужен обед и сон после обеда».
Так что анархист в нем прекрасно уживался с любителем домашнего уюта.
«Он пугает, а мне не страшно»
Так говорил об Андрееве Лев Толстой. А вот современники называли писателя кем угодно — от инквизитора до шарлатана. Его тексты критиковали за «смрад» и «изуверство». Чуковский даже собрал словарь обидных прозвищ в алфавитном порядке. Ни один русский писатель не получал столь полярных откликов. Андреев мечтал о славе и признании, но стал знаменит благодаря произведениям, которые пугали читателя, среди них «Бездна», «Красный смех», «Дневник Сатаны».
Почти граф, почти святой
По семейной легенде, дед Андреева был незаконнорожденным сыном помещика Карпова, а мать — из польского графского рода. Он сам не исключал благородного происхождения, но официально оставался «мещанином». При этом мать выбрала день его крещения неосознанно, попав на память Иоанна Кронштадтского — святого, которого Андреев потом мысленно сопоставлял с собой. Писатель сам строил свою биографию как литературный миф, включая в нее и тайных дворян, и любовные драмы.
Писатель-авантюрист, воспитанный на Рокамболе
Мать писателя зачитывалась романами о Рокамболе — французском авантюристе. Этот персонаж так впечатлил Андреева, что черты рокамбольского авантюризма потом легли в основу характеров ряда его героев. Только у Андреева они бросали вызов не буржуазии, а самому Богу — как Савва или Иуда Искариот.
Андреев жил как писал: на грани. Он не вписывался ни в одну литературную школу, ни в одну идеологию. И, возможно, именно поэтому сегодня к нему снова возвращаются — как к человеку, который воплотил всю сложность русской души.