24 сентября 2010 года, ровно 15 лет назад, в Москве скончался Геннадий Янаев. Единственный в истории вице-президент СССР и глава ГКЧП — комитета, который попытался захватить власть в стране. В августе 1991 года он объявил об отстранении Горбачева и взятии на себя президентских полномочий, но запомнился дрожащими руками на пресс-конференции, что в сознании людей стало символом провала ГКЧП. Дальше в жизни Янаева были суд, тюрьма и полное забвение. В новой России о нем вспоминали, только когда в ток-шоу на роль мальчика для битья требовался потешный ретроград, тоскующий по СССР. Однако до 1991 года у Янаева была серьезная карьера: он проводил международные форумы, налаживал мосты с заграницей и пытался гасить межнациональные распри внутри Союза. «Лента.ру» вспоминает жизнь и карьеру человека, полгода считавшегося вторым в СССР — и не сумевшего спасти страну от распада. *** Первый легальный советский миллионер Артем Тарасов и профсоюзный лидер Геннадий Янаев в 1989 году сошлись в студии программы «Взгляд» не на жизнь, а на смерть. Ведущие Владимир Мукусев и Александр Политковский решили очередной выпуск популярной передачи посвятить кооперативному движению. Тарасов отстаивал преимущества предпринимательской деятельности, только-только разрешенной в СССР, тогда как Янаев выступал против создания кооперативов и отождествлял себя с народом — мол, трудящиеся считают кооператоров ворами и спекулянтами. Впоследствии политик сожалел, что согласился прийти в студию, где его выставили неисправимым ретроградом и пригвоздили к позорному столбу. Примерно тогда же он понял, что СССР пошел по неправильному пути и нужно спасать Отечество, пока не стало поздно. «Молодежь относилась к таким с определенной влюбленностью» Геннадий Янаев, уроженец села Перевоз (ныне город) в самом сердце Нижегородчины, в детском возрасте остался без отца, погибшего на фронте. Он, как и Ельцин, работал начальником на предприятиях, параллельно развивалась его карьера в ВЛКСМ. При раннем Брежневе Янаев возглавил Горьковский обком комсомола, а вскоре его заметили и в Москве. «Янаев из плеяды комсомольских лидеров, которые пользовались в общем-то заслуженным уважением, — говорит "Ленте.ру" профессор ГУУ Виктор Кривопусков, занимавший высокие должности в ЦК ВЛКСМ. — Молодежь относилась к таким лидерам с определенной влюбленностью. Их было человек десять на весь Союз. Поэтому Янаева не случайно выдвинули на руководство Комитетом молодежных организаций СССР. Знаю, что в международном молодежном движении его авторитет был очень высоким».

КМО был создан в 1956 году и представлял СССР во Всемирной федерации демократической молодежи, которая выступала за антиимпериалистическую солидарность, мир и дружбу. Именно под этим лозунгом проходил в 1985-м Всемирный фестиваль молодежи и студентов — второй для Москвы. Советским гражданам он запомнился яркой символикой, выступлениями Аллы Пугачевой, Карела Готта и Дина Рида, а сотрудникам КГБ — повышенной угрозой терактов. Для проведения фестиваля создали подготовительный комитет. Янаев, работавший еще и заместителем председателя ССОД (Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, который возглавляла Валентина Терешкова), занял там пост консультанта по международным делам. По словам доктора социологических наук Кривопускова, его роль в подготовке фестиваля была неоценимой, «он знал все уголки мира, и его там тоже знали и уважали».

«Янаев бывал во многих регионах земного шара, где молодежь ущемляли за ее антиимпериалистические и антиколониальные взгляды, — продолжает профессор. — КМО оказывал помощь и поддержку, организовывал обучение [иностранных студентов] в нашей стране, особенно в Университете дружбы народов имени Лумумбы. Возвращаясь на родину, многие его выпускники становились руководителями своих стран, возглавляли министерства, переходили на службу в международные организации».

Фестиваль молодежи — статусное мероприятие своего времени, а его проведение в Москве подчеркивало престиж советской столицы как крупного студенческого центра. По официальным данным, в нем приняли участие свыше 26 тысяч юношей и девушек из разных стран. Фестиваль символизировал начало новой эпохи в СССР — эпохи Горбачева и фундаментальных преобразований.

В ходе проведения форума хватало проблем, решать которые приходилось Янаеву. Например, делегацию из Северного Йемена разместили в гостинице «Салют» на Ленинском проспекте, перед которой раскинулся школьный яблоневый сад. В те дни на деревьях уже висели практически спелые плоды. Лето 1985 года было жарким, и появлялись вредители, пожиравшие листву. Для борьбы с ними яблони опрыскивали пестицидами. Москвичи в эти сады не лазили, а йеменские товарищи решили полакомиться советскими яблочками — и поголовно свалились с дизентерией. Пришлось устраивать их в инфекционную больницу и следить за ходом лечения. Урегулирование этого и многих других инцидентов находилось под контролем Янаева.

В тот период появились первые сведения о СПИДе. СССР пришлось готовиться к приему ВИЧ-инфицированных молодых людей. В одной из московских больниц для них создали резерв отдельных палат. Во всем СССР об этой операции знали всего несколько человек, в том числе и Янаев

«Участники фестиваля в обязательном порядке сдавали анализ крови, — отмечает Кривопусков, по линии подготовительного комитета отвечавший за этот участок организации форума. — К примеру, в медпункт приходил молодой человек или девушка за таблеткой, жалуясь, что болит голова. У каждого обязательно брали анализ крови. И как только становилось ясно, что у пациента есть определенные показания, быстро выявляли, где бы они ни находились, изолировали и принимали соответствующие экстренные меры. В итоге таких ребят выявили около десяти человек». Им объясняли, что дальнейшее пребывание в Москве противоречит их состоянию здоровья и надо немедленно улетать домой. В тот же день отправляли бесплатно в любой конец света. В 1986 году Янаев переходит на работу во Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС). Сначала как секретарь по международным вопросам, а весной 1990-го становится председателем. «Янаев — высокообразованный интеллектуал и, конечно, интеллигент, — считает профессор Кривопусков. — Общаться с ним было одно удовольствие. Он обладал хорошим юмором, несмотря на житейские проблемы. Всегда доброжелателен, мог пошутить и поддержать».

«Если будете дураками, не видать вам Крыма» Будучи не кабинетным, а активно разъезжающим по стране работником, Янаев неплохо разбирался в национальной политике. Именно ему доверили возглавить Комиссию по проблемам крымско-татарского народа, образованную 12 июля 1989 года постановлением Совета национальностей Верховного Совета СССР. Вопрос тогда стоял очень остро: требовалось организовать возвращение крымских татар из мест принудительной ссылки в Средней Азии на историческую родину. Правовые ограничения по переселению были сняты только после того, как 14 ноября 1989 года Верховный Совет принял декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав». 28 ноября того же года ВС СССР принял постановление «О выводах и предложениях комиссий по проблемам советских немцев и крымско-татарского народа». «Высшее руководство страны сделало все возможное и даже невозможное, чтобы эти решения состоялись, — обращался к своим подопечным Янаев. — Теперь судьба вопроса во многом зависит от самих крымских татар. На пути на родину вас ожидают нелегкие испытания. Периодически вам будут подбрасывать всевозможные провокационные наживки. Если будете дураками, будете их глотать, тогда не видать вам Крыма как своих ушей. Будете мудрыми, сплоченными — будет трудно, но народ будет жить на родине!» Решить проблему удалось лишь частично. Как рассказал «Ленте.ру» один из членов комиссии, в ту пору народный депутат СССР Владимир Самарин, практически все его коллеги во главе с Янаевым были горячо заинтересованы в успехе дела, однако палки в колеса вставляла власть на местах — на уровне Украинской ССР и Крымской области.

Янаев мне несколько раз говорил: «Володя, знаешь, почему у нас многое не получается? Тем, от кого зависит [принятие ключевых решений], они не нужны», — вспоминает Самарин. — Но самое страшное, меня крайне удивило отношение Украины. Когда во время перестройки крымские татары начали потихонечку возвращаться, [украинские власти] сначала негласно, а затем и официально запрещали им селиться в приморской зоне

По свидетельству экс-депутата, в Янаеве жило понимание, что добиться весомого результата им все равно не дадут, найдут какую-нибудь формалистику. «Большинство руководителей только делают вид, говорил Янаев, — отмечает Самарин. — Считаю, из правящей верхушки он был ближе всех к массам».

Когда в конце 1980-х обострился конфликт в Нагорном Карабахе, Кривопусков стал начальником штаба следственно-оперативной группы МВД СССР в НКАО. В этом качестве он вновь тесно сотрудничал с Янаевым, уже вице-президентом страны, который проявил большой интерес к поиску путей решения острой межнациональной проблемы. По заверению собеседника «Ленты.ру», второй человек в СССР в основном «занимал объективную и принципиальную позицию». Советские руководители слабо ориентировались в хитросплетениях армяно-азербайджанских отношений, нередко не знали традиции и культуру этих народов. Так, например, рассказывали, что прибывший в Ереван в 1988 году кандидат в члены Политбюро Владимир Долгих искренне удивился, узнав, что армяне не являются мусульманами по вероисповеданию. Янаев же, по заверению Кривопускова, напротив, хорошо знал проблему межнациональных отношений в стране. По словам профессора, Карабахский вопрос никогда не рассматривался предметно на высшем уровне, а сам Горбачев всегда относился к нему поверхностно: лишь бы не принимать окончательных решений. Янаев же собирался это сделать.

Наша заключительная встреча с Геннадием Ивановичем по Карабахскому вопросу состоялась аккурат в канун августовских событий 1991 года, — уточняет Кривопусков. — Янаев сказал, что Горбачев уходит в отпуск, сам он остается на хозяйстве и собирается вынести на заседание Совета безопасности вопрос по Нагорному Карабаху

Но этому не суждено было случиться. Вскоре Янаев вступит в борьбу за судьбу всего СССР и потерпит поражение. Первый и последний вице-президент СССР В 1990 году в Конституцию СССР внесли поправки, вводившие должность вице-президента страны — как в США. Предполагалось, что избранный на этот пост будет выполнять отдельные поручения президента, а также замещать главу государства «в случае его отсутствия и невозможности осуществления им своих обязанностей». Выборы вице-президента проходили на IV Съезде народных депутатов, который состоялся в Москве в конце декабря 1990-го.

Янаев не был приоритетным выбором Горбачева, но премьера Николая Рыжкова 25 декабря сразил инфаркт, а Эдуард Шеварднадзе неожиданно устроил демарш: со скандалом покинул кресло министра иностранных дел «в знак протеста против надвигающейся диктатуры» и вскоре вышел из рядов КПСС. В итоге Горбачев предпочел профсоюзного лидера своему близкому стороннику Евгению Примакову, чей звездный час наступит позже, уже после распада СССР. Выбрали Янаева не с первого раза. Поначалу многие депутаты не захотели голосовать за ставленника генсека, который в их представлении олицетворял собой типичного чиновника брежневского периода, а не перестроечного демократа. Если верить Горбачеву, он поставил на карту свой авторитет и «буквально навязал съезду» Янаева на должность вице-президента.

Янаев не был сильной личностью, не обладал способностью руководить страной, — говорил «Ленте.ру» последний министр труда СССР Валерий Паульман. — Он подходил Горбачеву как безвольный человек и символический представитель власти. У меня нет прямых доказательств, но допускаю, что Янаев был алкоголиком. Однажды мы с министром труда Бельгии сидели у него на приеме. Мой гость тогда обратил внимание на дрожание рук вице-президента СССР. Видели бы вы испуганный взгляд Янаева на той встрече! Мне было стыдно сидеть рядом с ним

Пройдет время, и соратники станут заклятыми врагами. Янаев в мемуарах жестко раскритикует бывшего шефа за показушничество и неумение доводить до конца реформы. Тот не останется в долгу и заявит, что сильно ошибся в своем протеже. «Меня подвело то, что, наблюдая за несколькими выступлениями Янаева с трибуны съезда, я принял его решительный вид, уверенную манеру держаться и свободно рассуждать обо всем за свидетельство высоких деловых качеств», — оправдывался Горбачев в своих мемуарах. Через полгода свой вице-президент появился и у России: в связке с Ельциным успешно избрался отставной военный и начинающий политик, лидер депутатской фракции со странным названием «Коммунисты за демократию» Александр Руцкой. «На мой взгляд, Янаев незаконно сидел в кресле вице-президента страны, потому не были опровергнуты подозрения о махинациях при его избрании при третьем по счету голосовании на Съезде народных депутатов СССР, — размышлял Юрий Лужков, в ту пору председатель Мосгорисполкома. — Для характеристики личности Янаева здесь нелишне вспомнить, что на заданный ему на съезде вопрос о здоровье, словно в мужской компании собутыльников, ответил депутатам: "Спросите у моей жены"». Дальнейшие события покажут нежизнеспособность института вице-президентства в нашей стране. Янаев, а чуть позже и Руцкой, выступят против своих начальников и объявят президентами себя. В конце 1993-го года «проблемную» должность от греха подальше упразднят: с тех пор, если что-то случается с президентом, его функции возлагаются на главу правительства.

Почему Горбачев выбрал вице-президентом Янаева? Потому что тот, дурак и умеренный алкоголик, не рассматривался в качестве конкурента, который может подсидеть, — говорил «Ленте.ру» писатель и один из организаторов Демократической партии Леонид Подольский. — Выбирают заведомо более слабого

Тихий крах анти-НАТО Именно Янаев — так уж совпало — поставил точку в 36-летней истории Организации Варшавского договора (ОВД), военного блока социалистических стран, задуманного в разгар холодной войны в качестве противовеса НАТО. От имени СССР вице-президент 1 июля 1991 года подписал в Праге протокол о прекращении действия уставного документа организации. Вообще-то советская армейская верхушка надеялась, что на совещание отправится Горбачев, заявит о глобальных переменах в мире, провозгласит отказ от наследия милитаризма и призовет НАТО последовать примеру ОВД. Президент, однако, ехать на мероприятие, которое заведомо не принесло бы ему политических вистов, отказался — и отправил хоронить военный блок своего зама, переложив на него незавидные обязанности, фактически означавшие капитуляцию социализма перед капитализмом.

В Праге праздновали освобождение от Варшавского договора как символа зависимости его малых членов от Советского Союза, — вспоминал дипломат Юлий Квицинский, в ту пору — первый замглавы МИД. — Душок этого пропитывал все проходившие там мероприятия. Нам оставалось делать вид, что мы его не чувствуем или сами чрезвычайно рады, что в союзе с нами больше никто состоять не будет

Естественно, никаких весомых, имеющих стратегическое значение для мира и Европы заявлений Янаев не сделал, да и не мог сделать. Решение о самороспуске ОВД принималось тихо и без особых дискуссий.

«Зажарить яичницу, не разбив яйца» «Зачем мы создали ГКЧП? Ответ очевиден для всех, кто пытался и пытается добросовестно разобраться в том, что происходило в СССР в последние годы его существования, — объяснял Янаев. — Мы видели: Советский Союз разваливается, гибнет». Фактически ГКЧП был создан еще 28 марта 1991 года в Ореховой комнате Сенатского дворца в Кремле, куда Горбачев пригласил группу высших должностных лиц, чтобы обсудить обстановку в стране. Шахтеры бастовали, заводы стояли, производство несло катастрофические убытки. Президенту хотелось найти пути выхода из экономического кризиса.

На этом совещании Горбачев сформировал комиссию, в которую вошли почти все будущие члены ГКЧП, кроме двух. Руководить ей глава государства доверил Янаеву. По сути, Горбачев распределил среди своих соратников главные роли в будущем комитете заговорщиков

«В принципе предложения о том, как вводить чрезвычайное положение в стране с учетом существующей Конституции, с учетом международной практики законов, были проработаны, — вспоминал последний первый секретарь Московского горкома КПСС Юрий Прокофьев. — Группа генералов, офицеров [председателя КГБ Владимира] Крючкова из идеологических подразделений даже готовила воззвание к народу, которое в августе было озвучено». Комиссия заседала в кабинете министра обороны Дмитрия Язова. По заверению Прокофьева, Горбачева там за глаза обвиняли в нерешительности, и кто-то сказал, что придется Янаеву «брать руководство страной в свои руки». Сам вице-президент тогда яростно отказывался от такой перспективы. На 20 августа 1991 года готовилось подписание нового союзного договора, по которому союзные республики становились бы де-факто независимыми, а власть центра сводилась к минимуму. В ответ вице-президент Янаев, премьер Валентин Павлов, силовые министры и еще несколько человек решили помешать этому и, как они скажут позднее, — не допустить развала СССР. 19 августа 1991 года состоялась знаменитая пресс-конференция лидеров ГКЧП. Именно там Янаев объявил о принятии полномочий президента СССР «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым своих обязанностей».

Янаев запомнился неуверенной речью, трясущимися руками, которые ему припоминали всю оставшуюся жизнь. Трансляция произвела на многих телезрителей отталкивающее впечатление. Пробыть главой государства Янаеву довелось ровно три дня

Защищать власть вместо Горбачева, как известно, вышел Борис Ельцин.

Судьбу страны решили несколько тысяч москвичей, которые вышли к Белому дому, полагая, что они защищают демократию против «путчистов», — говорил «Ленте.ру» секретарь ЦК КПСС в 1991 году, доктор исторических наук Владимир Калашников. — Вся страна, включая Прибалтику, молчала, и провинция думала, что ГКЧП победил, пока не увидела днем злосчастную пресс-конференцию Янаева с трясущимися руками. Это и был психологический проигрыш

По его мнению, компенсировать это поражение мог только силовой арест Ельцина, а это означало бы штурм Белого дома и кровь. Никто из членов ГКЧП не был готов взять на себя такую ответственность.

Ранним утром 22 августа 1991 года за Янаевым пришел генпрокурор РСФСР Валентин Степанков с оперативниками. В «Матросской Тишине» его бросили в одну камеру с насильником. «Поначалу условия несколько угнетали: бивший в глаза свет от круглосуточно горевшей лампочки, жесткий тюремный режим, — отмечал он. — Но привык понемногу». После ареста Янаева обвинили в измене Родине. На судебном процессе по делу ГКЧП его защищал адвокат Абдулла Хамзаев. Он утверждал, что другие адвокаты шарахались от этого дела как от огня. «Мне не за что любить советскую власть, но странно обвинять в измене СССР человека, который этот СССР пытался сохранить», — говорил Хамзаев, впоследствии представлявший интересы семьи Кунгаевых по делу полковника Юрия Буданова. Некоторые из тех, кто в дни августовского противостояния ненавидел гэкачепистов как консерваторов, пытавшихся помешать переменам, во время их пребывания в тюрьме сменили гнев на милость и сочувствовали политзекам. «Страдание всегда облагораживает человека», — писали про Янаева и его товарищей. Анализируя произошедшее в стране после путча, люди уже не считали гэкачепистов злодеями, как прежде, находили в них «нечто интеллигентное, человеческое, вызывающее сочувствие». Особенно выигрышно Янаев и компания смотрелись на фоне участников октябрьских событий 1993 года, поскольку, в отличие от тех, не допустили кровопролития в Москве. Но других отказ гэкачепистов от использования военной силы заставлял подозревать их в трусости.

Наши доморощенные стратеги думали достичь своих целей в лайковых перчатках и накрахмаленных манишках, без пролития капли крови, и жестоко просчитались, — говорили про них. — Они хотели зажарить яичницу, не разбив яйца

После выхода из тюрьмы, в 1990-е, Янаев жил довольно стесненно. Связываться с ним боялись, поэтому те, кто мог дать рабочее место, отказывали по надуманным предлогам. Но бывший вице-президент не жаловался и в общем-то принял свою судьбу. Наконец, в 2002 году ректор Международной академии туризма предложил Янаеву место преподавателя, чему тот неподдельно обрадовался, заведовал кафедрой отечественной истории и международных отношений.

«В ГКЧП Янаев не взял на себя стопроцентную ответственность, не смог принять решение, — заключает Кривопусков. — Хотя я знал, что он всегда был решительным. Почему дрожали руки, откуда взялась неуверенность — мне это неведомо. Никогда прежде не видел его в таком моральном состоянии».

Когда-то второй человек в Советском Союзе тихо скончался в Москве 24 сентября 2010 года в возрасте 73 лет, оставшись в памяти многих людей наивным романтиком коммунизма, мечтавшим спасти свою страну от распада.