Холм как холст. Зачем воронежскому Дивногорью современное искусство?

Формат арт-резиденции в последние годы набирает популярность. Художники отовсюду съезжаются в какое-нибудь место, живут в нем, вдохновляются и сразу же выдают целую порцию современного искусства, которая долго потом еще долго радует или не радует глаз местных. Вот уже который год воронежский музей-заповедник «Дивногорье» тоже принимает у себя в гостях фотографов, скульпторов, поэтов и живописцев. Но зачем и без того прекрасному и уникальному уголку Земли дополнительные украшательства? И так ли нужно древней природу современное искусство? В тонких материях на меловых породах попробовала разобраться корреспондент «АиФ. В чем суть? На три летние недели музей-заповедник «Дивногорье» превратился в исследовательскую лабораторию для художников. Участники проекта «Культурный ландшафт: от представления к содействию» приехали из четырех разных стран – России, Германии, Киргизии и Казахстана. Они прошли каждую горную тропку, посетили храмы и раскопки и даже заглянули в дома к местным хуторянам. Итогом арт-резиденции стал десяток новых арт-объектов, органично вписавшихся в уникальную дивногорскую природу. Сотрудники и посетители музея совсем не против новых обитателей холмов. «Почему мы занимаемся такими проектами? Сегодня любому музею не просто найти место в современном мире. Но ведь суть нашей работы – это творчество. В создании среды для творчества – будущее музеев», - рассказывает директор заповедника Марина Лылова. Новшество арт-резиденции «Культурный ландшафт» в том, что художники буквально спустились с холмов и вышли к людям. «Проект инициирован заповедником и мы в гостях у заповедника. Мы также в гостях и у хутора Дивногорье. Эта связка стала другой доминантной темой в проекте, - поясняет один из кураторов проекта Михаил Лылов. - За три недели мы, конечно, не можем создать очень укорененные отношения с жителя. Но это не означает, что этим не нужно заниматься. Здесь мы рассматриваем повседневную жизнь Дивногорья с точки зрения искусства». Идеи из земли Приехавшие в Дивногорье резиденты не были ограничены определенной темой. Каждый думал о своем. Например, художница Наталья Краевская нашла в древнем меле вечную тему гендерного неравенства. «На экскурсии по заповеднику я вижу музейный стенд. На нем изображено женское захоронение в типичной женской позе 9-10 века нашей эры. Даже в лежащем положении ее поставили на колени, - рассказывает Наташа. - Потом в одном из домов я обнаружила старую школьную грифельную доску. Потом пообщалась с женщиной, у которой очень типичная и не слишком радостная история жизни. И решила, что важно эту тему здесь проговорить. Здесь везде меловые породы – как можно с ними работать? Можно прорубить в них пещеру и молиться, а можно сделать из него школьный мел, пойти учить людей, давать им знания и освобождение. Название работы – «Пройденный урок». Сколько уже можно?» Казах Алексей Шиндин находил материал для своего триптиха «Обратная связь» на земле и в заброшенных домах. Каждая из работ представляет собой ковер, «сотканный» из самых невообразимых материалов – местных трав, старых ботинок, разбитой посуды, проволоке времен войны. Это - попытка антрополога погрузиться в историческое прошлое Дивногорья, раздобыть артефакты и соединить исторически рассоединенные вещи. Но самым необычным материалом для арт-объекта стал... обычный сорняк. Шар из стеблей борщевика Сосновского как будто пропахал землю под собой и застрял посреди заросшего поля. «Особая дикость борщевика Сосновского заключается в том, что он захватывает большие участки растительного покроя. Он способен доминировать. Его практически невозможно вывести. И вот московские художники в поведении сорняка угадали зачатки государственности и назвали его памятником беспрецедентному насилию», - рассказывает Михаил Лылов. Своенравный сорняк навредил даже художнику, с которым он работал. Его ядовитый сок сильно обжог руки мастера в процессе работы. А вот в сушеном виде «шар-вредитель» совсем безопасен. Искусство есть, искусства нет Подходя к очередной точке на маршруте – небольшой горке из песка и пыли с диско-шаром наверху – ожидаем от кураторов объяснений. Но оказывается, что такой гламурный арт-объект к «Культурному ландшафту» не имеет никакого отношения. «Это вещь самостоятельно включилась в нашу выставку. Мы до сих пор не знаем таинственное происхождение этого объекта, - спокойно объясняет Яна Малиновская. - То ли это местные жители вдохновились арт-резиденцией и сделали ее, то ли это ребята «Культпохода». Она возникла здесь сама и нам не мешает». О еще одном вмешательстве таинственных сил в художественную жизнь Дивногорья узнаем, подойдя «лесной газете» художника Дмитрия Филипова. В прошлом году Дмитрий расстелил 200 метров красной материи по холму и сделал очень трогательную композицию, посвященную его отцу. Оказалось, что спустя неделю ткань исчезла сама собой. «Да, с одной сторону, часть арт-объекта украли через неделю. С другой стороны, когда мы в этом году разговаривали с местными жителями, оказалось, что именно этот объект запомнился хуторянам больше всех. Материя прожила всего неделю, а работу помнят и через год». На этот раз вместо того, чтобы делать реальный гигантский лэнд-арт объект, Дмитрий Филиппов побродил по дивногорским холмам и просто зарисовал на бумаге виртуальные концепции объектов, которые могли бы там стоять. Интерпретировали, интерпретировали Самым нахальным вторжением арт-резидентов на дивногорские холмы стали инсталляции киргизского художника Валерия Рупеля. Гигантские восклицательные и вопросительные знаки расставили в нескольких местах заповедника, что вызывало то недоумение, то восхищение непосвященных в современное искусство туристов. «Это такая ирония от художника, который навязывает нам собственную эмоцию, которую мы должны испытать при взгляде на пейзаж», - поясняет куратор проекта Яна Малиновская. «Здесь вопрос не в навязывании, - тут же не соглашается Михаил Лылов. – Это другой подход к пейзажу. Обычный пейзаж мы можем перевести в историю. Вот стоит дом, за ним береза, между ними тропинка. Такие знаки освобождают пейзаж от этой истории. Само существование этой церкви или этой ковыльной степи ставится под вопрос. Это ковыльная степь? Добавляется эмоция. Идея о том, что мы воспринимаем пейзаж не как набор предметов, а как некую эмоциональную сущность». «А я вижу в этом сплошную философию. Наша жизнь - это сплошные вопросы», - откликается кто-то из экскурсантов. Споры о том, что хотят сказать нам знаки препинания с холмов, еще звучат, пока Яна Малиновская не подводит итог: «Современное искусство тем и прекрасно, что каждый зритель интерпретирует ее так, как он это интерпретирует».