Сергей Голомазов, худрук Театра на Малой Бронной : Лев Константинович Дуров страшно не любил свинцового серьеза

- Ну что тут сказать. Утрата невосполнимая, Льва Константиновича, конечно, не заменить. По отношению к нему формула «незаменимых нет» не работает. Он посвятил Театру на Малой Бронной почти 50 лет. В 1967 год он сюда пришел вместе с Анатолием Васильевичем Эфросом, и его роли здесь были шедеврами. Я мальчишкой смотрел его спектакли – его простодушный, мудрый и напористый Сганарель в «Дон Жуане» незабываем. В последнее время у него в театре было два спектакля - «Я не Раппапорт» и «Буря». И в том, и в другом он был режиссером. До последнего дня Лев Константинович продолжал активно и творчески жить, работать. Задумывался о планах на будущее, это был обширный круг пьес, о которых мы размышляли, а оптимизм и иронию он вообще никогда не терял. Я, глядя на него, учился такому жизнелюбивому светлому остроумному ироничному отношению к миру, который нас окружает. Вот таким я запомнил Льва Константиновича Дурова. Он, конечно, был уникальной, неповторимой, несущей опорой для Театра на Малой Бронной. Его пронзительность в работе – это совершенно необыкновенное качество, которого я больше ни в ком не встречал в такой степени. Всякого рода диалоги о серьезном - о творчестве, о том, что делать дальше, о проблемах театра – у нас с ним выглядели на поверхности совершенно несерьезными. Просто потому то Лев Константинович очень остроумный человек и страшно не любил вот этого ужасного, свинцового серьеза. И как-то раз я его спросил: «Лев Константинович, я удивляюсь, сколько в вас оптимизма по отношению к жизни, к этому миру, такому непростому. Как это у вас получается, где вы черпаете основу для своего жизнелюбия? А он говорит: «А просто я никогда не хочу есть и никогда не хочу спать». Вот такой ответ - абсолютно в ключе Льва Дурова. Я очень благодарен ему за поддержку, когда Лев Константинович пришел на наш последний худсовет и горячо поддержал нашу последнюю премьеру «Васса» - сказал очень важные и очень нужные для нас слова. Мы тогда виделись с ним в последний раз. Это было начало лета, когда закончился сезон и театр встал на ремонт. И потом самочувствие Льва Константиновича стало ухудшаться и ухудшаться. Утрата для театра невосполнима.