Махар Вазиев дал первое интервью в статусе руководителя балета Большого театра: о жизненных принципах, невероятном опыте, мечтах и новых постановках. С Вами связывают расцвет балета Мариинского театра: те 13 лет, что вы являлись балетным руководителем, отмечаются появлением Ульяны Лопатиной, Дианы Вишневой, Светланы Захаровой, которую вы затем пригласили этуалью в Ла Скала. - Раскрыть талант, который заложен в человеке, в актере, и то, чему его научили в школе педагоги, — это самое главное. Если он неправильно, нехорошо танцует ту или иную партию, не совсем точно, — то это не потому, что он плох. Потому, что я не способен найти правильное решение как руководитель. Вам наверняка помогает опыт танцовщика? - Я бесконечно благодарен людям, с которыми работал: друг другу мы даем импульс, развиваем друг друга. В этом смысле я счастливый человек. Тот же Гергиев, у которого есть чему поучиться? - Валерий Абисалович — это особый человек, и в мире искусства, и в моей жизни. Да. Он меня многому научил, очень многому. Это правда. Ваши слова об ответственности за результат, о желании дать возможность максимально раскрыться своим подопечным вызвали воспоминания о Брижжит Лефевр (девятнадцать лет возглавляла балет Опера Гарнье — ред.), которая даже позволяла танцовщикам пробовать себя в режиссуре. - Брижжит Лефевр — замечательная женщина, удивительная и очень талантливый руководитель. Она очень много сделала для французского балета... Но знаете, если сравнивать западную систему и нашу, скажу, что мы должны сохранять наш репертуарный театр, где можем развивать, сами создавать потрясающих солистов, звезд и одновременно можем растить новых режиссеров, хореографов. Проработав на Западе, я убедился, что наша система куда интереснее и перспективнее, и мы должны её беречь. А как вам удалось освоить западную систему? Пришлось же это делать уже на практике, будучи руководителем балета Ла Скала. - Очень сложно работать в системе, где не учитывается специфика того или иного искусства. Вначале мне пытались объяснить: многое, из того, что я хочу, законодательно сложно. Например, у нас существует нормальная практика возвращения артиста в строй, когда после травмы, болезни, после пропуска двух-трех месяцев нагрузки повышаются постепенно. Там не так: вы пришли и с первого дня должны крутить 32 фуэте, и никого не интересует, что вы болели, это ваша личная проблема. И так — по многим пунктам. Конечно, уникален театр Ла Скала, его история. Но самое главное, самая большая ценность — это публика. Покорить эту публику, тем более оперную, по силам далеко не всем. Самая требовательная в мире? - Приведу пример. Я сидел на генеральной репетиции оперы, рядом — мужчина, как выяснилось, достаточно повидавший. В антракте он меня спросил: "Скажите пожалуйста, маэстро, вам нравится?" Я ответил: "Мне кажется, интересно. А Вам?" — "Ужасно!". Я притих. И стал слушать. Это было любопытно. Он видел самого Беньямино Джильи (выдающийся итальянский оперный певец и актёр, один из величайших теноров, которого называли наследником Энрико Карузо — ред.)! Я знаю семью, которая 50 лет имеет ложу в Ла Скала... Да, у них другая история. На нашу же долю выпало много катаклизмов. До революции у нас тоже были семьи, которые имели ложи в театрах. - Да, вы правы. Публика, особенно знающая, имеет огромную ценность. Интересны ваши хореографические предпочтения. Современная хореография или классика? - Балет Большого театра исторически сформировался как балет классический прежде всего. А в остальном мы готовы экспериментировать и работать практически со всеми хореографами, если они предложат нам что-то интересное. Те же реконструкции, например, которые вы начинали еще в Мариинском театре, восстановление исторических балетов? - Почему нет? А уже есть что-то конкретное, о чем можно сказать, или все постановки, планы еще в стадии обсуждения? - Те проекты, которые уже были оговорены, спланированы, нарушать не собираюсь. Вы знаете, в мире существует много компаний, где ...я называю это словом "фантики"... Вот если Вы увидите их репертуар, то Вы восхититесь — что только они не танцуют! Но смотреть на это невозможно. Я думаю, что наравне с формированием афиши существует едва ли не гораздо более важная задача, тем более, если речь идет о таком театре, как Большой: нужно воспитывать "звезд" в своих недрах. Именно "звезд" – ярких, мощных танцовщиков, балерин, наряду с ярким кордебалетом. Исполнительский уровень должен быть самый высокий. И репертуар должен чуть-чуть подтягивать. Понимаете, классические балеты, которые идут десятки лет, только на первый взгляд не развиваются. Их развитие заключается в том, что там есть правила. Основа классического танца — выворот на первую позицию. Нет у вас выворотной первой позиции, вы можете быть очень талантливым, но, простите, никак не можете быть классическим танцовщиком. Таковы правила. И на самом деле, где есть правила, там сложнее всего. А посмотрите современные балеты — никаких правил, делай все, что хочешь. Но что-то интересное и яркое обнаруживается крайне редко. Это видно даже по гастрольному репертуару Большого театра: конечно, классика — в первую очередь, ее ждут, ее требуют импрессарио, но при этом Большой театр возит в Лондон, Париж и современные постановки. - Давайте честно признаемся, какую оперу мы хотим слушать. Если приезжает Ла Скала к нам на гастроли, мы же хотим оперу итальянскую? Конечно. - Но как Вы считаете, если бы они привезли "Евгения Онегина", нам бы было так сильно это интересно, смотреть, слушать? Было бы любопытно. Любопытно да, согласен. Но зачем же отказываться от того, что мы умеем делать хорошо и даже лучше других? У нас замечательная классическая школа. И нам за нее надо держаться. А у Вас есть балетные мечты, которые Вы хотели бы реализовать? Можно гипотетически, даже не применительно к Большому театру. Я уже давно не мечтатель и стараюсь рассуждать категориями реальными. Все, что вы делаете, вы делаете посредством актеров, и если вы будете заниматься актерами и компанией, я думаю, вы сможете реализовать все свои желания. А ваши зрительские предпочтения? Что вы любите смотреть? Я люблю смотреть разное. Главное, чтобы это было интересно, провокационно, талантливо. Если вы за то, чтобы растить самим таланты, холить их, лелеять, не хотите ли создать в Большом балетный аналог Молодежной оперной программы? - Почему нет? У нас есть такие планы. А с Ла Скала, где вас полюбили и, насколько я понимаю, не очень-то обрадовались тому, что вы решили уйти в Большой, вам придется дорабатывать? Там же тоже планы были сверстаны на годы вперед. - В Ла Скала я работать закончил, но новому руководителю балета, Марио Бигонзетти, придется этот год потерпеть, поскольку репертуар был спланирован мною. Такова система... А вообще — не было бы в моей жизни Ла Скала, не было бы Мариинского, не было бы и Большого театра. И я благодарен судьбе за возможность работать с талантливыми людьми. Помогать им — это здорово, это роскошь. И актеры, повторюсь, для меня — самое важное, может быть, еще важнее только педагоги-репетиторы. Мне, кстати, уже задавали вопрос: "Откуда вы будете преимущественно набирать артистов?" Из Питера или из Москвы? - Да. Отвечаю: конечно, из московской школы прежде всего. И мы часто общаемся с Мариной Константиновной Леоновой (ректор Московской государственной академии хореографии — ред.). Между московской школой и Большим театром должна быть тесная связь. Мне радостно за балет Большого театра, мне радостно за вас, потому что есть замечательные единомышленники в лице директора театра, в лице музыкального руководителя. Ваш опыт в Мариинском театре, в Ла Скала обнадеживает и вдохновляет. - Спасибо за пожелания и за эту встречу. Мне кажется все же самым главным — лучший результат, который мы должны достигать, мы должны достигать на сцене своего театра.
