Назло активистам

До 19 октября более 40 работ, абсолютно узнаваемых, титульных вещей Вадима Сидура (1924-1986) — скульптуры 1960-х годов, линогравюры, керамику — демонстрируют в огромном фойе комитета министров Совета Европы. Это традиционное экспозиционное пространство — арт-проекты здесь сменяют друг друга, но обычно устроители ограничиваются фотовыставками. Нынешнее событие — исключение. В 2016 году отмечается 20-летие членства России в Совете Европы, и к юбилею команда МВО «Манеж» подготовила мировое турне выставки «Война и мир Вадима Сидура». «Подумать только, эти вещи стояли у меня дома!» — радовалась в изумлении Инге Херцог-Фридман, специально приехавшая вместе с мужем Михаэлем на вернисаж. Они тоже устраивали выставку Сидура — в Риттерхаус-музее города Оффенбурга, в 1979 году. В 1970-х — 1980-х Сидура много выставляли на Западе — в Германии, Австралии, США, за рубежом выходили монографии о скульпторе. Дома же увидеть его произведения в то время можно было разве что в подвальной мастерской на Комсомольском проспекте. Зарабатывал Сидур главным образом журнальными иллюстрациями. Единственная прижизненная персональная выставка состоялась в Центральном доме литераторов 20 марта 1968-го: графика Сидура — только графика! — провисела один день. Оффенбург находится всего в 25 километрах от Страсбурга, там стоит сидуровский «Памятник погибшим от любви» (1984-й, по модели 1965 года). Всего в Германии установлено около 10 его монументов, среди них — «Памятник погибшим от насилия» на улице в Касселе, «Взывающий» в Дюссельдорфе — пятиметровая фигура с задранной к небу головой, знаменитая «Треблинка» в Берлине — сваленные друг на друга тела. У подножия «Треблинки» всегда живые цветы. Как заметила генеральный директор «Манежа» Ирина Толпина, «работы Сидура созвучны нашему времени, в них ужас войны и насилия, они заставляют по-новому взглянуть на мир». Это искусство актуально: созданные более полувека назад многие произведения Сидура до сих пор воспринимаются как прорыв. Две монументальные скульптуры Сидура стоят в США, в России — четыре, не считая надгробий. Работы его хранятся в Третьяковской галерее и Русском музее, в нескольких провинциальных музеях в России, в городских галереях Дрездена и Касселя, в университетском музее в Нью-Джерси, его графика и пластика есть в собраниях Сэмюеля Беккета, Бенджамина Бриттена, Генриха Белля, Милана Кундеры, бывшего канцлера Германии Гельмута Шмидта и коллекционера Нормана Доджа. При этом памятники, установленные за рубежом при жизни скульптора (во многом благодаря стараниям его друга Карла Аймермахера — известного немецкого слависта, основателя Института русской и советской культуры им. Ю.М. Лотмана в Рурском университете в Бохуме), он так и не видел. Как не увидел ни одной из своих многочисленных (около 30) заграничных выставок: Вадима Сидура не выпускали из страны. Нет, он не был диссидентом, не собирался эмигрировать, не участвовал в «Бульдозерной выставке» — дух коллективизма был Сидуру чужд. Но эстетических разногласий нонконформиста с советской властью никто не отменял. К тому же в 1967 году на Западе без разрешения автора опубликовали его портрет Солженицына. Рисунок фломастером, сделанный на даче Чуковского, не понравился писателю, но стал одним из редких удачных портретов Солженицына — и поводом для преследований Сидура. Его записали врагом. Юлия Львовна Нельская, вдова скульптора, рассказывала, как его пришли исключать из партии — коллеги по Союзу художников мялись в передней, пока исключенный искал партбилет. Он получил его на фронте, в 18 лет, а в 19 стал инвалидом («Пуля попала мне в левую верхнюю челюсть, прошла через корень языка и разорвалась в правом углу нижней челюсти» — цитата из «Памятника современному состоянию» Сидура). После исключения из партии он боялся, что выгонят из Союза художников — тогда отобрали бы мастерскую. К счастью, обошлось. К середине 1960-х почерк Сидура достиг той степени ясности и лаконичности, по которой его творения легко опознать. Эти пластические идеи оказались созвучны языку главных скульпторов европейского авангарда — Осипа Цадкина, Жака Липшица, и более поздних — Генри Мура, Альберто Джакометти, Константина Бранкузи. Их имена то и дело всплывали на страсбургском вернисаже, где среди дипломатов и европейских чиновников царило редкое единодушие. Восторг и недоумение читались на лицах — оправившись от культурного шока, многочисленные гости задавались вопросом, почему они не видели этого до сих пор? Кто-то, впрочем, видел и знает. Заместитель генсека Совета Европы Габриэла Батаини-Драгони, выступая на открытии, уверенно говорила о значении работ Сидура, о его современном подходе к вопросам мира и войны, об антивоенном пафосе и гуманности его идей. Подтверждение ее словам можно было найти тут же на выставке, перемещаясь от «Бабьего Яра» к «Святому Семейству», от «Связей» к «Отчаянию», от «Инвалида» к девушке, крутящей хулахуп. Но едва ли в них прослеживается влияние Генри Мура: Сидур едва ли видел его работы. «Возможно, именно отсутствие информации заставило меня самостоятельно совершить многие формальные открытия в искусстве», — писал он. Источники стиля были иные — это и выставка мексиканского искусства в ГМИИ им. А.С. Пушкина в 1960 году, и Древний Египет, и греческая античность. Увидев в каком-то журнале фото древних индонезийских каменных монет с дыркой посередине, Сидур сделал открытие: «Камень с дыркой — уже скульптура». Идею камня с дыркой он доведет до абсолюта — вспомним его «Памятник погибшим от бомб». Сегодня, может быть, стоит рассуждать не о том, кто из классиков повлиял на Сидура, а о том, на кого он сам бы повлиял, если бы творчество Сидура знали в России и в мире. Но после успеха 1980-х — начала 1990-х наступило затишье: не подпитанный выставками интерес к его работам стал затихать. Да, в 1993 году в Перово был открыт Московский государственный музей Вадима Сидура — на первом этаже жилого дома, с этим местом скульптора ничто не связывало. Еще раньше там же рядом установили его «Памятник оставшимся без погребения». В музее теплилась какая-то жизнь, часто не имевшая отношения к художнику, но в 2011 году этот скромный музей стал частью Музейно-выставочного объединения «Манеж». Коллекция работ Сидура оказалась одной из самых ценных в собрании «Манежа». И в конечном итоге «Манеж» надо благодарить за недавнее возрождение музея, за его новую экспозицию, за прошлогоднюю выставку группы ЛеСС (в нее входили Владимир Лемпорт, Николай Силис и Вадим Сидур, группа существовала в 1954-1968 годах). И за нынешний гастрольный проект. Прошлогодняя выставка в «Манеже» называлась «Скульптуры, которых мы не видим» — так же, как статья о Сидуре, написанная в 1987-м его близким другом, академиком и будущим нобелевским лауреатом Виталием Гинзбургом. Впечатление от выставки было неоднозначным — хотя бы потому, что Сидур на фоне Лемпорта и Силиса — слишком явный солист. Но до оценки дело не дошло — назавтра после вернисажа «Манеж» подвергся разбойному нападению. Так называемые православные активисты ворвались в зал и повредили две линогравюры Сидура на библейские сюжеты из его цикла «101» (в экспозиции были не отпечатки, а оригинальные линолеумы, которых касалась рука скульптора). Все ужаснулись — но, в общем, этого следовало ожидать. Число «оскорбленных искусством» в последнее время неуклонно растет, в условиях необычайно мягкой реакции на происходящее правоохранительных органов они позволяют себе все новые акты вандализма. В случае с нападением на выставку группы ЛеСС мы можем утешиться лишь тем, что, благодаря настойчивости «Манежа», уголовное дело о нападении все-таки было возбуждено. Суд впереди. Но он не вернет утраченных гравюр — реставраторы пытаются их восстановить, однако отпечатков с этих линолеумов сделать будет уже нельзя. Между тем цикл «101» был очень дорог автору: это были те редкие его произведения, которые увидели свет. В 1983 году художник Владимир Немухин предложил Сидуру поучаствовать в выставке графики на Малой Грузинской, и он дал восемь гравюр из этой серии. Частично линолеумы из цикла «101» можно увидеть и в Страсбурге. Стартовав в Совете Европы, выставка «Война и мир Вадима Сидура» переместится в Люксембург, в 2017 году будет экспонироваться в нескольких музеях Китая. Возможно, география турне будет расширена — интерес к выставке Сидура уже проявили на Балканах, в Германии, и кому как не «Манежу» этот интерес удовлетворять. «Проект сделан нами целиком, от и до, — говорит генеральный директор МВО «Манеж» Ирина Толпина, — выставка основана на всех исследованиях творчества Сидура, которые были сделаны до сегодняшнего времени, на огромном количестве посвященных ему искусствоведческих работ. "Манеж" сегодня — главный хранитель произведений скульптора и всей информации, связанной с его творчеством. Наша задача как популяризаторов состоит в том, чтобы вернуть художника в мировой художественный контекст». Тут уместно вспомнить другое недавнее событие — открывшуюся в Париже выставку «Коллекция! Современное искусство в СССР и России 1950-2000: уникальный дар музею», составленную из 250 работ современных российских художников, преподнесенных нашими коллекционерами в дар Центру Помпиду. Идея была та же — ввести первые имена неофициальной советской и современной российской арт-сцены в мировую историю искусств. Открыв первую выставку Сидура во Франции, «Манеж» поддержал это намерение.