«Трюк» кукловода

Один из самых обсуждаемых спектаклей петербургской театральной осени — «Трюк» Яны Туминой, поставленный в театре «За Черной речкой». За броским названием скрывается трагическая повесть «Оскар и Розовая Дама» Эрика-Эмманюэля Шмитта. Взять ее для постановки — уже решение смелое. Во-первых, кто только ни критиковал этот текст за пафос, религиозную дидактику и слезопробиваемый сюжет о ребенке, больном лейкемией. Во-вторых, петербуржцам памятен моноспектакль Алисы Фрейндлих, которой удалось эти опасности обойти. Вот и Яна Тумина не испугалась и заставила текст Шмитта «задышать» по-новому. Много лет она сотрудничала с авангардным театром АХЕ, в арсенале которого — остранение, физическое воздействие на тело, этакий современный жестокий ритуал. В последние годы режиссер сочиняет лирические спектакли на мелодраматичном материале. В них, однако, отражается жестокость мироздания и чувствуется мудрое знание, в котором много печали. В повести сиделка по прозвищу Розовая Дама предлагает мальчику Оскару, которому осталось жить около полутора недель, считать каждый прожитый день за десятилетие и ежедневно писать Богу по письму. Оскар сомневается в существовании Бога — хватит с него байки про Деда Мороза. Но Розовая Дама убеждает своего подопечного, что это не одно и то же — Создатель существует, в отличие от новогоднего персонажа. Спектакль, впрочем, начинается именно с него. Дед Мороз (Ренат Шавалиев) спускается с колосников на крышу фургончика и оставляет на земле мешок. В фургончике живет потрепанная дама средних лет, судя по висящим ретроафишам — бывшая циркачка (Марина Солопченко). Дама недоверчиво открывает мешок, достает оттуда старую, печального вида куколку — как окажется, это Оскар, — и открытки, послания Богу. Начинает читать, втягивается, увлекается… И вот перед зрителем разворачивается «больничная история», исполняемая актрисой и куклами. Каркас фургончика, который можно вращать, — почти всё, что предоставил сценограф Эмиль Капелюш. Но артистам удается обжить компактную конструкцию, населив ее всевозможными предметами и эмоциями. И кажется, что крошечная сцена театра «За Черной речкой» раздвигается, впуская дыхание большого мира. Сам Оскар, а также Бекон, Эйнштейн, Попкорн и другие его больничные друзья — это куклы, изготовленные художником Кирой Камалидиновой из выброшенных на помойку вещей. Глаза сделаны из журнальных фотопортретов, ножки — из тряпок. Девочка по прозвищу Китаянка — слинки, игрушка-пружина (в России более известная как «Радуга») с приделанными головой и ручками. ​​​​​​​ Розовую Даму режиссер представила «чернокожей» куклой с пухлыми губами и огромным бюстом. Впервые Дама появляется под Summertime в исполнении Эллы Фицджеральд. Это, с одной стороны, придает образу солнечную витальность и блюзовую мелодичность, а с другой — трагические обертоны, которые есть в голосах чернокожих певцов. В финале Солопченко, наполовину обнажившись, распускает волосы и встает под капающий дождик, который смывает не только легкий грим актрисы, но и раны ее героини-циркачки. Садится и доверчиво смотрит в зал — вместе со странным персонажем Рената Шавалиева, позволившим ее душе засиять. В пересказе спектакль может показаться прямолинейным, слишком очевидным. Но через артистов и кукол режиссер наполняет его обостренным ощущением осязаемости жизни, ее аромата и красок. У Шмитта мальчик Оскар, встретив католическое Рождество, умирает в Новый год. У Туминой в Новый год воскресает одинокая душа циркачки — с помощью писем Оскара. Вот такой трюк.