«Воображаемый музей» Ирины Антоновой
Проект «Голоса воображаемого музея Андре Мальро» стоит особняком среди недавних монографических «блокбастеров» ГМИИ (Рафаэль, Пиранези, Бакст). В центре новой экспозиции — не творчество какого-либо художника и даже не рассказ о французском писателе Андре Мальро, а оригинальный взгляд на всю историю мирового искусства: от древнейших времен до второй половины XX века. Помимо Мальро, за этим проектом стоит и еще одна выдающаяся личность: президент ГМИИ им. Пушкина Ирина Антонова. Отойдя от непосредственного руководства и уступив кресло директора Марине Лошак, Ирина Александровна сосредоточилась на кураторской деятельности. «Голоса воображаемого музея Андре Мальро» — первый масштабный результат работы Антоновой в новом качестве, явно перекликающийся с самым известным шедевром «железной леди» — легендарной выставкой «Москва — Париж». Представителем французского начала здесь выступает сам Мальро — знаковая фигура для своей страны. Он не только выдающийся писатель и интеллектуал, но и герой Сопротивления, и министр культуры в период президентства Шарля де Голля. Естественно, искусство XX века на выставке представлено прежде всего французскими именами — от Пабло Пикассо до Андре Массона. Мальро был знаком с ними лично. И некоторые из экспонированных работ были созданы непосредственно по его инициативе — например, набор офортов Марка Шагала к роману Мальро «И на земле...». Впрочем, России в новом проекте не меньше, чем Запада. Русская икона конца XIV века («Богоматерь Одигитрия» из Музея им. Андрея Рублева) экспонируется рядом с римской мозаикой первой половины XIII века («Голова Мадонны» из собрания ГМИИ), а «Артаксеркс, Аман и Эсфирь» Рембрандта — по соседству со «Сценой в таверне» Диего Веласкеса (Музей изобразительных искусств, Будапешт). И чем дальше, тем смелее становятся сопоставления: например, деревянные идолы из Океании корреспондируют с живописными работами Поля Гогена и Пикассо. — Искусство для художника важнее, чем непосредственная реальность, — сказала Ирина Антонова в интервью «Известиям». — Методы Мальро интересны тем, что они заставляют размышлять. Мы как привыкли? Зал голландской живописи, зал французской, зал итальянской… А Мальро все сближает, предлагает динамичный метод разговора со старым искусством. Один из мотивов выставки — неоднократные визиты Андре Мальро в Россию и дружба с русскими деятелями культуры. Преемственность эпох иллюстрируют фотографии, на которых француз запечатлен вместе с Ириной Антоновой и сотрудниками ГМИИ. Вот писатель рассматривает рисунок Матисса, и подлинник висит тут же, над снимком. А вот он подписывает книгу Антоновой, и именно этот экземпляр мы видим в витрине неподалеку. Наконец, как и в случае с «Москвой — Парижем», в нынешней экспозиции прочитывается политический подтекст. В условиях непростых отношений России и Европы особенно важно помнить о культурных связях между нашей страной и Францией. Ирина Антонова своим проектом предлагает забыть о разногласиях и почувствовать себя частью целого. Это целое — пространство мирового искусства, лишенное границ и насыщенное взаимовлияниями, перекличками и диалогами. Ирине Антоновой данная концепция ближе, чем кому либо. Ведь то, что она десятилетиями делала в Пушкинском, и есть «воображаемый музей».
