Тифлисская палитра

"Грузинский авангард: 1900-1930-е" в ГМИИ Выставка живопись В отделе личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина открыта выставка "Грузинский авангард: 1900-1930-е. Пиросмани, Гудиашвили, Какабадзе и другие художники. Из музеев и частных собраний". Рассказывает ЕЛЕНА КРАВЦУН. Художественная сцена в Тифлисе (современный Тбилиси) в 1910-1920-х годах за пределами Парижа и Москвы была, пожалуй, одной из самых захватывающих в Европе -- поликультурной и многоязычной. Город населяли футуристы, дадаисты, неосимволисты, кубисты и экспрессионисты. В артистических кафе грузинские художники, поэты, писатели и мыслители собирались с художниками русскими, армянскими, польскими, немецкими и еврейскими. Это бурное обогащающее общение привело к тому, что созданные в результате фильмы, декорации к театральным спектаклям, книги и журналы, поэзия, картины и скульптуры сегодня эксперты определяют как "грузинский авангард". Имена Давида Какабадзе и Ильи Зданевича остаются малоизвестными для широкой публики, их затмила слава современников, таких как Пикассо или Марсель Дюшан, однако многие грузинские художники двигались в том же направлении, что и мировые легенды современного искусства. Это прекрасно видно на открывшейся выставке "Грузинский авангард: 1900-1930-е. Пиросмани, Гудиашвили, Какабадзе и другие художники. Из музеев и частных собраний", которая стала возможной благодаря объединению усилий ГМИИ им. А. С. Пушкина и фонда U-Art, учрежденного коллекционерами Иветой и Тамазом Манашеровыми. Экспозиция, в которую вошли более 200 работ, заняла три этажа отдела личных коллекций, а кураторами выступили Ивета Манашерова и Елена Каменская. Затейливо выполнены уже сам вход на выставку и дальнейшее ее зонирование. Перед собой зритель видит тяжелую кисейную штору, на которую проецируются монохромные старинные семейные фотографии и панорамные виды, где-то далеко звучит дудук. Попасть внутрь можно, раздвинув с усилием нитяной занавес. Есть в этом жесте, с одной стороны, театральность, а с другой -- напоминание о традиционных интерьерах грузинских гостеприимных домов с замысловатыми верандами. Несмотря на то что в названии выставки определена четкая геолокация, кураторы стремились показать, что грузинский авангард -- полноправный герой мировой истории искусства XX века, а произведения художников одинаково ценны не только для грузинской или русской культур, но и как международное культурное наследие. Возможно, поэтому хронику событий создатели выставки ведут с важнейшей для всего мира даты -- 1900-го, года Всемирной выставки в Париже, в которой участвовали мастера нового поколения, и деятельности петербургского объединения "Мир искусства". Заканчивается же хронологическая лента печальным 1937 годом -- арестами и расстрелами в Союзе. Зато между этими вехами -- грузинские художники ездят в Париж, а Крученых и Зданевич приезжают в Тифлис. Душевные терзания или философские поиски смысла жизни грузинских художников будто бы не слишком заботили. Вселенную они принимали как вечное и единое целое. Такое "надмирное" отношение можно наблюдать в искусстве Пиросмани и Какабадзе. Давид Какабадзе, один из величайших модернистов Грузии. Сегодня его считают "самым европейским" грузинским художником, в течение своего семилетнего пребывания в Париже Какабадзе много экспериментировал. Его любовь к математике и науке отразилась в увлечении кубизмом и абстракцией. Одну из своих работ Какабадзе продемонстрировал на ежегодной выставке Салона независимых, картина привлекла внимание Катерины Дрейер и ее любовника Марселя Дюшана, между ними завязалась дружба. В 1926 году созданное Дрейер, Дюшаном и Маном Реем художественное общество Societe Anonyme в сотрудничестве с Василием Кандинским организовало крупнейшую международную выставку в Бруклинском музее, где Какабадзе висел наряду с Мондрианом и Миро. Другой удивительный факт -- в 1923 году он придумал и запатентовал пленочный киноаппарат, дающий иллюзию рельефного изображения, став одним из отцов "прото-3D". На выставке в отделе личных коллекций Какабадзе отведен целый зал, в котором представлены в основном его кубистические композиции. Однако особый интерес вызывает его биоморфная абстракция, Какабадзе усложнял пространство картин биоморфными элементами (используя дерево, металл, проволоку, зеркало) и, предположительно, был пионером в этой технике. Как и Кандинского, Какабадзе интересовала не только сама живопись, но и теория. Он опубликовал множество текстов о восприятии в современном искусстве. В целом его творчество лишнее напоминание, каким могло бы быть искусство Грузии, если бы Грузинская Демократическая Республика не пала перед Красной армией. К середине 1930-х годов после возвращения в Советский Союз (кстати, по неизвестным причинам) Какабадзе потерял связь с западным художественным миром, пережил жесточайшую критику и увольнение из Тбилисской академии художеств, для него начался период молчания. Его друзья на Западе говорили о нем посмертно в 1950 году, тогда как умер Какабадзе только в мае 1952 года. Другой грузинский художник Ладо Гудиашвили смог поженить национальный колорит и французский символизм. При одном лишь взгляде на его юношей с ланями и зеленых женщин вспоминается балет дягилевских "Русских сезонов" в Париже "Послеполуденный отдых фавна". Главным же его вдохновителем был старший современник Нико Пиросмани. Гудиашвили учился в парижской частной Академии Рансона и арендовал студию на Монпарнасе, недалеко от знаменитого кафе La Rotonde. Вскоре он сблизился с художниками -- обитателями знаменитого "Улья" (La Ruche), встречался с русскими авангардистами Гончаровой и Ларионовым, а также Амедео Модильяни. Как и Какабадзе, Гудиашвили вернулся в Грузию в конце 1920-х годов, несмотря на заметный успех за рубежом. В зале, посвященном Гудиашвили, множество картин, изображающих обнаженных красавиц с особого разреза глазами и маленькой грудью, возлежащих у вод, этими образами Ладо когда-то покорил Париж, покоряет зрителя он и сегодня. Особенный восторг вызывает напоминающее о французских импрессионистах огромное полотно "У черного источника", которое было продано в 2012 году на аукционе Sotheby`s в Лондоне за $1,5 млн. Венцом экспозиции становятся картины таинственного самоучки из Кутаиси Нико Пиросмани, умершего от голода и нищеты. Пиросмани взял в свое искусство то, что вдохновляло его и соответствовало его собственной точке зрения. По воспоминаниям современников, Пиросмани рисовал с фантастической скоростью. Для малых форматов ему требовалось всего около 30 минут, для средних размеров три или четыре часа, однако скорость нисколько не сказывалась на качестве. По картинам, представленным на выставке, можно составить удивительную колористическую карту Пиросмани: синий кобальт, ультрамарин, бледно-охристый, оранжевый, красный, зеленый, темно-коричневый и глубочайший черный. Через портреты, натюрморты и сцены пиров перед зрителем разворачивается мир не только самого Пиросмани, захватывающий и неповторимый, но и самобытный мир Грузии.