В Москве состоялась премьера оперы "Пассажирка" Мечислава Вайнберга

Московская премьера оперы "Пассажирка" Мечислава Вайнберга, написанной полвека назад, в 1968 году, по повести бывшей узницы Освенцима польской писательницы Зофьи Посмыш (либретто Александра Медведева), состоялась на сцене Новой оперы. Премьеру приурочили к Международному дню памяти жертв Холокоста и открытию Крещенского фестиваля в театре. Постановщики - режиссер Сергей Широков, музыкальный руководитель Ян Латам-Кёниг, сценограф Лариса Ломакина, художник по костюмам Игорь Чапурин, хореограф Олег Глушков. Москва наконец увидела эту оперу советско-польского композитора Мечислава Вайнберга "Пассажирка", которая прошла уже по многим мировым сценам (начиная от первой постановки Дэвида Паунтни на фестивале в Брегенце в 2010 году, в Варшавском Большом театре, в Мадриде, Лондоне, Чикаго, Хьюстоне, Нью-Йорке и др.), а в прошлом сезоне была поставлена в Екатеринбургском театре оперы и балета. Сценическая предыстория этой оперы складывалась в формате советских времен, когда партитуру, созданную по заказу Большого театра, не допустили на сцену из-за нежелательных ассоциаций лагерной темы. Не рекомендовано было ставить ее и другим театрам, проявившим интерес, - в Риге, Таллине, Минске, Москве, Праге. Между тем, Шостакович оценивал "Пассажирку" как "шедевр". Премьера партитуры состоялась спустя почти сорок лет, уже после смерти Вайнберга: в 2006 году в Доме музыки прозвучала ее полуконцертная версия в исполнении артистов и оркестра Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко (дирижер Вольф Горелик). Спектакль в Новой опере оказался первой театральной "Пассажиркой" в Москве с ее сложнейшей для оперы фактурой: концлагерь, пытки людей, расстрелы, издевательства, колючая проволока. Но опера Вайнберга - это не только кошмар Освенцима, но и тема человеческой совести, ада всечеловеческой души, мучающейся от совершенных преступлений и безвозвратных потерь жизней. Это та нестерпимая боль, которая жгла самого Вайнберга, потерявшего всю семью в польском концентрационном лагере. Это коллективный опыт проживания кошмара бессмысленного уничтожения жизней Музыка его оперы - незаживающая рана, не прошлая, а настоящая, и жизнь на океанском лайнере погружает не в миражи памяти, а в пульсирующий болью кошмар нацистских лагерей. Мессидж его оперы - переживание вины за то, что допустило человечество: массовое истребление людей, геноцид, садизм унижения других жизней. Как и в повести Зофьи Посмыш, в опере происходит встреча двоих - надзирательницы фрау Лизы и бывшей узницы Освенцима Марты. Действие происходит спустя 15 лет после войны. Фрау Лиза, следующая со своим супругом дипломатом Вальтером в Бразилию, видит на борту корабля женщину, напомнившую ей узницу полячку Марту. Память возвращает ее в прошлое, к трагическим эпизодам лагерной жизни, затягивая в глубину этого ада, как в водоворот, из которого уже не выбраться. В музыке (дирижер Ян Латам-Кёниг) - вой меди и раскаты ударных, "костлявый" мотив, отсылающий к фашистской теме Седьмой симфонии Шостаковича, исступленный вокал жертв, где каждый звук, как крик человечества, немецкая речь и бессмертная баховская "Чакона" - соло узника, жениха Марты Тадеуша, расстрелянного прямо со скрипкой в руках, здесь страшный банальный мотив любимого комендантом вальса, который Тадеуш отказался играть и который исполняется на палубной вечеринке для Лизы по заказу Марты. Военный марш Шуберта звучит в опере как кошмар немецкого милитаризма, а узница Бронка поет молитву под церковную польскую песню XIV века. Катя надрывает душу узниц русской песней. Здесь смешаны музыкальные языки и стили, как смешаны в Освенциме национальности, поколения, души, ожидающие страшной смерти. Спектакль в Новой опере не отклоняется от линий музыкальной драматургии, представляя на сцене и апартаменты океанского лайнера, и колючую проволоку Освенцима, и жесткие тесные нары барака, забитые узниками. Камеры на сцене, работающие в режиме лайф, выводят на экран крупные планы, создающие документальный формат хроники лагеря смерти. Память символизирует вода - метафора Леты, протекающей вдоль барака, мерно катящейся волнами океана, заполняющей потоком фотографий жертв Холокоста потолок и стены зрительного зала. Работу артистов в этом спектакле невозможно назвать игрой, это коллективный опыт проживания ужаса, погружения в боль, в кошмар бессмысленного уничтожения жизней. На экране - лай овчарок, лица эсэсовцев, заключенных и номер 7566, лагерный номер самой Зофьи Посмыш. Артисты поют с невероятным напряжением звука, с интенсивностью, гневом и одновременно душевностью, проживая всем своим существом трагические жизни людей из никуда не канувших времен. Наталья Креслина (Марта), Валерия Пфистер (Лиза), Дмитрий Пьянов (Вальтер), Виктория Шевцова (Катя), Полина Шамева (полька Кристина), Александра Саульская-Шультяева (Бронка) и все артисты раскрывают в спектакле главное вайнберговское послание: чтобы справиться со страшным прошлым, его нельзя забывать никогда.