Игра в больницу
Последняя комедия Мольера в постановке Михаэля Тальхаймера Премьера театр Берлинский театр "Шаубюне ам Ленинер Плац" показывает премьеру спектакля "Мнимый больной" по комедии Мольера в постановке одного из лучших немецких режиссеров Михаэля Тальхаймера. Из Берлина -- РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ. На комедии Мольера "Мнимый больной" лежит трагическая тень -- это последняя пьеса великого драматурга и актера. Как известно, во время одного из премьерных представлений, в котором автор играл главную роль, с ним случился удар, вскоре он умер. Комедия-балет с интермедиями стоила Мольеру жизни. Веселое вроде бы произведение про человека, которого едва не залечили прохвосты-доктора, Михаэль Тальхаймер, по своему обыкновению сильно сократив оригинальный текст, сегодня ставит как кровавый гиньоль, как жутковатое наваждение о предсмертных судорогах -- нет, не одного только героя, но всего этого нашего глупого, злого мира. Мир Аргана и его семейства на сцене сжат до небольшой комнаты, отделанной белым кафелем, точно это туалет или -- что в данном случае точнее -- мертвецкая. Постоянный соавтор Тальхаймера, выдающийся театральный художник Олаф Альтман и на сей раз придумал оформление, которое не забудешь никогда: комната-коробочка не просто "подвешена" посреди закрывающей зеркало сцены черной стены, она действительно словно висит на огромном невидимом маятнике, который, если бы не театральные механизмы, должен был бы уходить вверх в небо. Спектакль начинается с того, что жилище Аргана резко раскачивается туда-сюда за окном-рамой -- пока не остановится. Потом его будут просто двигать, приподнимать в разные стороны, чтобы из ниоткуда, из черноты могли вылезти прочие герои жутковатой комедии о человеческих страхах и манипуляциях. Не только "маятник" уходит в небо. Оттуда же, словно с небес, почти весь спектакль фоном звучит органная музыка. Да и список выпитых им лекарств Арган читает с нажимом, чуть ли не как выстраданную проповедь, обращенную к притихшей пастве,-- пока тело его не исказят приступы какого-то столбняка, пока не начнется рвота, пока белые стены комнаты не забрызгает крест-накрест кровь. "Мнимый больной" Тальхаймера физиологичен и может показаться отталкивающим. Впрочем, и кровь, и блевотина не более чем кетчуп и майонез из пластиковых бутылок, да и пеленка с темным пятном экскрементов, которую торжественно вывешивает на всеобщее обозрение служанка Туанетта, не должна вызвать подлинного отвращения -- здесь все сделано театрально-ярким, преувеличенным, словно сам театр гримасничает и хулиганит, не ведая ложного стыда. У Мольера Аргана пользует доктор, сын которого хочет жениться на одной из дочерей мнимого больного, она же влюблена в другого, а жена главного героя мечтает о смерти мужа, чтобы завладеть его состоянием. В спектакле Михаэля Тальхаймера честных от нечестных не отличить, равно как и больных от здоровых: Арган прячет богатство в достоинстве (огромная мошонка, которую он все время поправляет, оказывается тайником с деньгами); у докторов нет ни медикаментов, ни медицинских приспособлений -- клистирных трубок и прочих невинных инструментов; служанка переодевается не в заезжего врача, пытающегося вразумить Аргана, а в похотливую медсестру; влюбленный в дочь Аргана Клеант больше похож на маньяка. Они все похожи на маньяков -- персонажи жутковатого кукольного театра, активные или бессильные, в кринолинах или ярких камзолах, с плохо набеленными лицами, всклокоченными париками, острой, изломанной пластикой и искаженными лицами -- дергающимися, злыми, капризными, коварными, растерянными или просто дурацкими живыми масками, как будто на сцене играют злую пародию на весь галантный век. Трудно сказать, как смотрелся бы такой, определенный и местами избыточный, рисунок спектакля в другой труппе. Но ансамбль "Шаубюне" во главе с измученным ипохондриком Арганом -- отважным и точным Петером Мольтценом -- и здесь на высоте: особенно впечатляют коллективные сцены, в которых для каждого из актеров тщательно придуман особый стиль художественного кривлянья. Вместе они образуют безупречный оркестр, играющий пьесу о сломанном, распотрошенном сообществе, в котором каждый сам по себе, где даже телесные муки поруганы и осмеяны. И даже когда брат Аргана Беральд (Карл Бартоломеус Шульце) появляется совсем уж страшной куклой -- безлицей, скрюченной, забинтованной и кровоточащей мумией,-- стилистическое единство не нарушается. "Мнимый больной" Тальхаймера сложился в мольеровскую дилогию с им же поставленным несколько лет назад на этой же берлинской сцене "Тартюфом" (последний был показан на гастролях в Москве и получил премию "Золотая маска" за лучший зарубежный спектакль) -- даже принцип организации пространства их очевидно роднит. Но если в "Тартюфе" был показан мир, заслуживший наказание за то, что он не может противостоять религиозному фанатизму, то в "Мнимом больном" социум разрушен эгоизмом и отсутствием разума -- поэтому он не заслуживает даже наказания.