«Точка пересечения» и объекты притяжения

Московский академический музыкальный театр имени К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко (МАМТ) провел смотр хореографов. Условия — 20-минутный балет, минимальный бюджет, исполнители — танцовщики МАМТа и никаких творческих ограничений. Первые три пункта участники соблюли безоговорочно. Художественный результат оказался не столь однозначным. У нынешнего показа есть предыстория. В поисках эксклюзивной продукции и новых имен руководство Музыкального театра в сезоне-2015/16 предоставило экспериментальную Малую сцену молодым российским хореографам. Проект получил название «Точка пересечения» и оказался успешным: балет «Чай или кофе» в постановке Андрея Кайдановского стал номинантом национальной премии «Золотая маска». В этом сезоне администрация МАМТа обратила внимание на хореографов, работающих на Западе, — впрочем, современная хореография настолько интернациональна и мобильна, что местонахождение ее представителей никакой роли не играет. А вот опыт, как выяснилось, имеет вес. Среди начинающих авторов присутствовал вполне мастеровитый израильтянин Эяль Дадон, в свои 28 лет возглавляющий собственную хореографическую компанию. Его балет под интригующим названием Same Same («То, да не то») порадовал глаз продуманностью композиции и разнообразием лексики. Танцовщики вступали в диалог друг с другом и белокурыми париками. Изделия куаферов спускались с колосников на тросиках и тоже становились участниками действия. «Моя работа рассказывает о нашей способности изменяться как физически, так и духовно, преображая свои личные качества», — охарактеризовал хореограф свой опус. Не стоит, однако, искать в нем глубинных метаморфоз. Неузнаваемо меняется разве что звучащий фоном «Музыкальный момент» Рахманинова — поначалу бережно аранжированный, он шаг за шагом распадается на отдельные составляющие. В отличие от Эяля Дадона солист Венского балет Эно Печи (балет «Дежавю») не стал экспериментировать с адажио Второго фортепианного концерта Шопена. Под эту меланхолическую музыку герой нашел свою единственную среди безучастно вышагивающих дам, а потом под равнодушные электронные созвучия ее потерял. Текучие лирические дуэты — самые сильные моменты этой композиции, хотя стоит признать, что без харизматичной и пластичной примы МАМТа Оксаны Кардаш они смотрелись бы менее выразительно. «Хорошая хореография сохраняет свои достоинства даже при плохом исполнении», — утешал недовольного премьерой Джерома Роббинса его друг и коллега Джордж Баланчин. А вот обратный вариант почти не встречается. Звездный состав во главе с Валерией Мухановой, Алексеем Любимовым и Ксенией Шевцовой не смог спасти вялотекущий балет c супрематическим названием X/2, поставленный гостем из Баварии Дастином Кляйном. О заявленном в анонсе вдохновении «Черным квадратом» Казимира Малевича лучше танца рассказала видеопроекция — сам хореограф, заключенный в черный куб, инспектировал его плоскости. Видеоряд на этом вечере вообще был хорош и порой претендовал на лидерство. Балет «Железный занавес» Дмитрия Хамзина открывался минифильмом с участием постановщика — в прошлом солиста МАМТа, ныне — Балета Цюриха. Его танец в лестничном пролете впечатлил монохромностью и лаконичностью. Вынесенный на сцену, стал цветастым (танцовщики облачились в яркие майки), «разговорчивым» и — благодаря отечественной музыке (Рахманинов, Скрябин, Свиридов) — подчеркнуто русским. Кульминация пришлась на «Русский танец» Чайковского, и опять-таки не обошлась без видео — экран заполонили веселые ситцы и смеющиеся солисты. По словам Дмитрия Хамзина, он хотел рассказать о «широкой и свободной русской душе». Музыкальный ряд, избранный хореографом, намного шире и свободнее его танца, но здесь главное — правильно выбрать направление, и Хамзин на верном пути. Что будет дальше с этими балетами? Ничего. Показ разовый. Этакий широкий жест Театра на Большой Дмитровке, уже давно занятого поисками перспективных постановщиков. Станиславцы в последние годы активно осваивают современную хореографию: ставят классиков XX века — Джерома Роббинса, Фредерика Аштона, Кеннета Макмиллана, лидеров современной сцены — Джона Ноймайера, Иржи Килиана, Начо Дуато. Хочется, однако, честолюбивому руководству открыть и свою звезду. В нынешнем показе этого не случилось, но в МАМТе утверждают, что это не последняя «Точка пересечения».