«Я интеллигентнее отвечаю, чем вы ставите вопрос»

Махар Вазиев о своем первом проекте в Большом театре 19 марта на Новой сцене Большого театра в программе из трех одноактных балетов состоится московская премьера "Этюдов" на музыку Черни в постановке Харальда Ландера и российская премьера "Клетки" -- постановки Джерома Роббинса на музыку Стравинского. Махар Вазиев, художественный руководитель балета, рассказал Татьяне Кузнецовой о репертуарных новинках Это ваш первый проект в Большом -- до сих пор театр реализовывал планы, сформированные еще до вашего приезда в Москву. Почему из всего наследия ХХ века вы выбрали именно эти балеты? Начнем с "Этюдов". Я считаю, что это потрясающий -- цельный и красивый -- балет и необходимая работа, очень полезная для дальнейшего роста труппы, для ее движения вперед. Другое дело, что, вы же знаете, это опасная работа. Понимаю, о чем вы. Этот действительно прекрасный и очень трудный театрализованный класс-концерт датчанин Ландер поставил в 1948 году -- сначала в Копенгагене, потом, слегка переработав его, перенес в Парижскую оперу. А на мой взгляд, нет большего контраста, чем рафинированная парижская и мощная московская школа. Опасность в том, что в этом чистейшем классическом балете могут вылезти все наши недостатки. Но, в принципе, вы правильно заметили. В этой работе принимает участие огромное количество наших артистов. Не буду скрывать, я очень переживаю. Однако надеюсь, что мы достойно станцуем "Этюды". Трудность еще и в том, что два последних месяца шел фестиваль балетов Юрия Григоровича, а они вовсе не нуждаются в чистоте классического танца. Они требуют размаха, темперамента, широты жеста... И понеслась Татьяна... Мне кажется, я могу пойти кофе выпить. Я к тому, что у вас три недели для того, чтобы эту московскую ширь ввести в узкое русло изысканной классики, заставить людей шевелиться не размашисто, но быстро. Да, времени немного. Но ведь речь идет о профессионалах, о балете Большого театра. Надеюсь, мы все же доведем технику до очень хорошего состояния. "Этюды" -- от Фонда Ландера -- переносит Джони Элиазен. Замечательный, востребованный во всем мире, требовательный человек. Очень дотошный, акцент делает на стопы, на маленькие движения. Другое дело, что такие работы, как "Этюды", надо чаще ставить в репертуар, что я и намерен делать. Как же ставить чаще, когда в этом балете две адские мужские партии с филигранной техникой -- с миллионом заносок, пируэтами во все стороны и 32 женскими фуэте? А в труппе Большого это могут сделать всего двое: Семен Чудин и Слава Лопатин. Может, еще Артем Овчаренко. Конечно, это необычно для нас, непривычно. С мелкой техникой у нас есть проблемы. Вот я весь год практически каждый день хожу на класс. Некоторые полагают, что я их таким образом контролирую: цербер пришел, смотрит, кто ходит на урок, кто не ходит. Ерунда, это и так видно по артисту. Я себя проверяю: как было, что стало, над чем работать дальше, как надо работать? Зачем делать класс Ландера, когда в репертуаре Большого есть "Класс-концерт" Асафа Мессерера, лучшего московского педагога, проработавшего в театре 70 лет? Этот балет и комфортен для артистов, и любим публикой. Можно, конечно, все время делать то, что хорошо получается. Но это бесперспективно. Мы -- мощная компания с мировым брендом, у нас огромный репертуар, мы должны совершенствоваться. Для меня это принципиально. И артистам интересно пробовать новое. Ведь многие уходят из больших компаний только потому, что им хочется станцевать что-то другое. Кто же будет танцевать "Этюды"? Могу назвать первый состав: Ольга Смирнова, Семен Чудин, Артем Овчаренко. Есть и другие составы -- Катя Крысанова, Игорь Цвирко, Владислав Лантратов... А Лопатин, который может станцевать все и которого вы собирались сделать премьером, как сами сказали мне в интервью после лондонских гастролей? И Лопатин в составах... Вы меня ловите на слове, а не надо. Этот человек -- блестящий танцовщик, и я безумно рад, что он сегодня в труппе Большого театра. Более того, где-то недели три назад я ему сказал: "Слава, если ты так продолжишь танцевать, скорее всего, скоро твой статус изменится". Он говорит: "Буду счастлив, но не в статусе дело, главное, чтобы была возможность танцевать". А для вас дело в статусе, я чувствую. Впервые за мою долгую карьеру я вижу человека в лице Татьяны Кузнецовой, который все время лоббирует одного танцовщика. Разве он этого недостоин? Слава -- абсолютно талантливый человек. Не так часто встречаешь артиста подобного калибра. Другое дело, что в Большом непростая ситуация с солистами -- их слишком много. Есть люди, которые танцуют раз в два месяца, потому что не во всем репертуаре их можно занять. Но сейчас процесс уже сдвинулся, и я думаю, что к концу этого сезона... Вы выведете кого-то из премьеров на пенсию и... Что "и..."? Не так все просто... Ну хорошо, перейдем к женщинам. Вы не упомянули в составах "Этюдов" приму-балерину Светлану Захарову. Мы обсуждали с ней этот вопрос. Она прекрасно танцевала этот балет в 2004 году, в первом составе в Мариинском театре. И теперь она откровенно сказала: "Не знаю, надо ли мне повторять это еще раз?" Мы решили, что не обязательно. "Этюды" шли в Мариинском, когда вы руководили труппой и она была в зените. Теперь "Этюды" пойдут в Москве. Хотите повторить путь Мариинки 15-летней давности? Вы правы, то было хорошее время. Я, конечно, понимал, что нам нужно было делать на том этапе, в той ситуации. Сегодня другая ситуация, другая труппа. Хотя не исключаю, что какие-то работы, которые я делал тогда в Мариинском театре -- вот как "Этюды", они ведь бесценны независимо от времени,-- будут поставлены и здесь. Но планомерно я не собираюсь вести Большой в том же направлении, что и Мариинский. Я все же исхожу из нашей истории, нашего репертуара, из особенностей нашего коллектива -- здесь очень много факторов. "Нашего" -- то есть Большого театра? Разумеется. Я сюда пришел работать год назад и могу сказать, что во многом мы на одной волне с педагогами, с артистами. Все выкладываются максимально, и -- честно -- я им безумно благодарен. Труппу я сейчас очень хорошо знаю... А вот интересно: мысль о "Клетке" -- балете про первобытное племя, в котором при обряде инициации юная девушка должна прикончить мужчину,-- пришла вам в голову, когда вы узнали женщин Большого театра? Мне просто нравится этот балет, и у нас есть кому его станцевать. Я, заметьте, интеллигентнее отвечаю, чем вы ставите вопрос. А кто у вас будет танцевать главные женские роли? Девочку-подростка и агрессивную предводительницу? Знаете, я вам пока не стану называть составы. Как мне кажется, этот балет 1951 года сегодня выглядит немного архаично. Там, в частности, женщина топчет мужчину ногами и ломает ему шею, зажав голову между ног. Не боитесь, что "Клетка" вызовет скорее комический эффект, чем восторг открытия? Это зависит от того, как мы станцуем. Можно ту же "Баядерку" станцевать как карикатуру. Вам кажется, что "Клетка" устарела? Я так не думаю. Но мы ее освежим. То есть как? Нельзя же переделывать хореографию? Нельзя. Но можно раскрыть что-то новое в артистках. "Клетку" от Фонда Роббинса приехали ставить Жан-Пьер Фролих и Гленн Кинан. Надеюсь, они найдут подход к нашим исполнителям. Как вы оцениваете свою работу за этот год? В целом? Вы задаете мне нескромный вопрос. Не мне себя судить. Я имела в виду, удалось ли вам достичь тех целей, которые вы перед собой ставили? Безусловно, процесс сдвинулся. На сегодняшний день я очень удовлетворен. Но это только этап. Мы должны понимать, что работаем на коллективный результат, что каждый отвечает за свое место. И я считаю, что в Большом каждый на своем месте должен быть ведущим, не ведомым. Что нас ждет в следующем сезоне? Не могу сейчас сказать -- это было бы несправедливо по отношению к вашим коллегам. Наши репертуарные планы мы назовем 5 мая на общей пресс-конференции. Но могу назвать дату первой премьеры -- 23 ноября. А всего на следующий год у нас будет пять балетов -- три новых и два возобновления: мы хотим вернуть в репертуар "Коппелию" и "Дочь фараона".